Вкус Ежевики. Зачем финно-уграм дагестанские песни? «Мы очень редко бываем в Мордовии с концертами, но часто выезжаем туда с экспедициями»

Фронтвумен и основательница группы OYME о мордовском фолке, народной музыке, сотрудничестве с Deep Forest, татарском языке и спонсорской водке

Недавно вышедший клип мордовской группы OYME за первые четыре дня сразу же собрал 200 тысяч просмотров на YouTube. Хотя участники этой группы поют на языках народов эрзя и мокши, населяющих Мордовию, и клип, и песня «Vaya» завоевали рунет своей энергетикой. На презентацию видео приехала легендарная группа Deep Forest. Фронтвумен и основательница OYME Ежевика Спиркина рассказала «Реальному времени» о «шаманском зелье», об особенностях народной музыки, об этнографических экспедициях по Мордовии и о том, чему эрзя можно поучиться у татар.

«В лучших традициях шамана меня накачали волшебным зельем»

- За первые четыре дня ваш клип «Vaya» на YouTube посмотрело более 200 тыс. человек. Вас это не удивило?

Никогда ничего не бывает просто так. У нас крутая песня - традиционная народная эрзянская композиция.

«Vaya» - это сокращенное от возгласа, который был присущ свадебным песням. Этот трек с такой женской энергетикой, что даже когда мы поем а капелла, всех прошибает. Прекрасная аранжировка саундпродюсера Владимира Осинского, который чувствует народную песню, не искажает, усиливает мощь песни.

- Как проходили съемки?

Клип снял Максим Быканов - он говорит, что влюбился в эту песню. Первый съемочный день проходил на каком-то заброшенном заводе в Москве в сентябре 2016 года, было +10 градусов. Руки-ноги порезала о площадку, плохо расчистили. Чтобы показать воздух, на меня сыпали цемент, мне и нашей барабанщице стало плохо от этого. Второй съемочный день - 3 градуса тепла. Часа два снимали на ветру, а потом я полезла в воду. Меня отговаривали, но это ключевой момент в клипе. В лучших традициях шамана меня накачали волшебным зельем - 400 граммов водки плюс чай горячий.

«С племянниом Эрика Клептона мы сняли второй клип на его песню «Tear of butterfly»

На презентацию клипа 15 апреля приехала группа Deep Forest, номинанты Grammy, с которой OYME сотрудничает. Один из ее основателей Эрик Муке сказал, что сделает концертный вариант и поддержит эту песню. У нас есть общая композиция с Deep Forest «Oyme Song», в основе которой мокшанская песня об устройстве мира. У OYME есть два направления - этнография и world music, когда мы уже народную песню миксуем с современными стилями.

- Опишите процесс создания композиции.

В основе всегда лежит народная песня, потом мы добавляем что-то авторское. Сейчас у нас появилась новая композиция «Карелия». Она на русском и на эрзянском языках. Песня будет чисто авторская, но этнический стиль сохранится. Мы делаем различные коллаборации. Например, с Виллом Джонсоном - это племянник Эрика Клептона. Мы сняли второй клип вместе с ним на его песню «Tear of butterfly». Пока готов черновой монтаж. Песня на английском языке, его музыка в стиле Rhythm & Blues, а с нашей стороны этника. Мы добавили национального колорита, но ему все очень понравилось, его слушатели в Великобритании тоже поддержали. В будущем мы хотим затронуть белорусский фольклор.

«Со мной работали над произношением - эрзянский легче, чем мокшанский, ближе к русскому, но все же»

Как появилась группа? Расскажите о музыкантах коллектива, на каких инструментах играют? Все участники живут в Мордовии?

Днем рождения OYME можно считать наше первое выступление на фестивале «Дикая мята» в 2011 году. У нас традиционное женское эрзянско-мокшанское многоголосье, поэтому четыре вокалистки, а также есть девочки, которые раньше выступали в составе, а сейчас в какие-то моменты приходят на замену. Основной состав это Ксения Зобанова, Лариса Зыбкина, Анастасия Косова (пришла из наших фанов петь в группу), скрипач Владислав Осколков, Елена Барскова (играет на барабанах).

«Когда думали, как назвать, понимали, что название должно быть на эрзянском и емко звучать на русском. Я услышала это слово и поняла, что это именно то, что нужно». Фото Александра Федорова

Почти весь состав - это этномузыкологи. У вокального состава корни из Мордовии, три из четырех вокалисток живут в Москве. Жизнь сложилась так, что мы познакомились. Я ранее закончила эстрадно-джазовый факультет Гнесинки, а мою дипломную работу в Петрозаводской консерватории мы отправились защищать обновленным составом OYME.

- OYME, в переводе с эрзянского означает «душа». Были ли какие-то другие варианты?

Когда думали, как назвать, понимали, что название должно быть на эрзянском и емко звучать на русском. Я услышала это слово и поняла, что это именно то, что нужно.

- Как вы пришли к этнической музыке?

В 11 лет, когда жила в Саранске, я начала сочинять свои песни, а в 13 познакомилась с фольклористом Владимиром Ивановичем Ромашкиным. Однажды он предложил мне попробовать петь на своем языке. Да ну, говорила, мой родной язык русский! Через какое-то время мы стали делать аранжировки для моих попсовых песен, и Владимир Иванович предложил перевести мои песни на эрзянский язык. И тут я согласилась. Со мной работали над произношением - эрзянский легче, чем мокшанский, ближе к русскому, но все же. Так я стала петь свои песни на эрзянском - через какую-то мне приемлемую форму приходить к родной культуре и языку.

Попав на студию Осинского (я работала звукорежиссером), я показала там музыку прекрасного коллектива Toorama, основателем которого является Владимир Ромашкин. Когда я начала учиться в Петрозаводской консерватории, мне надоело петь попсу. Володя Осинский предложил мне петь народные песни, я и решила, что нам нужно сделать этнический проект, где в основе будут эрзянские и мокшанские песни плюс электроника.

«Мы очень редко бываем в Мордовии с концертами, но часто выезжаем туда с экспедициями»

Как в Мордовии обстоит дело с развитием национальной культуры? Интерес к ней чувствуется? Люди не забывают язык?

Я не живу в Мордовии, поэтому не имею объективной точки зрения и права давать оценку. Кстати, мы очень редко там бываем с концертами, но часто выезжаем в Мордовию с экспедициями. Это светлый момент, когда ты общаешься с бабушками, местными жительницами! Мы собираем фольклор и эрзя, и мокши, а потом на нашем сайте рассказываем про деревенские музыкальные коллективы. Там огромный раздел «Экспедиция» - медленно, но заполняется.

Инструментальная народная музыка в Мордовии в деревнях не сохранилась, не сохранились и мастера тоже. Инструментальная музыка есть только во вторичных коллективах - молодые люди в городе образуют свои ансамбли, реконструируют инструменты и создают музыку. Вот мы приезжаем, многоканально записываем песни, музыку в деревнях в ходе экспедиций. Сейчас у нас в составе я как водитель и как звукорежиссер, фотограф, видеооператор (либо берем с собой, либо ищем на месте), еще журналисты иногда едут. Эти экспедиции не коммерческие

- Современные мокши смогут понять эрзя?

Не всегда. Там язык, грубо говоря, на 70 процентов похож, на 30 процентов - нет. У мокши своя фонетика, звуки прибавляются, разное количество падежей. В Мордовии пытались сделать один общий язык, но настолько велика разница, что невозможно искусственно сложить их в один. Если мокши больше сосредоточены на территории Мордовии, то эрзя живут в Саратовской, Самарской, Нижегородской, Ульяновской, Пензенской, Оренбургской областях. Вы знаете, что в Татарстане живет этническая группа, говорят, что корни у них мокшанские - каратаевская мордва. Их музыка напоминает что-то из татарской народной культуры.

Меня интересуют не только музыкальные вопросы, но и языковые тоже. В Татарстане есть такая традиция до трех лет учить ребенка татарскому языку, это очень правильно. Именно в этом возрасте закладываются языковые способности. Если ребенок знает родной язык, он выучит русский, а потом с удовольствием английский, ведь у него развиты способности. Я слышала эрзянскую речь, корни из чисто эрзянского села, но родилась она уже в городе. Позднее начала изучать эрзянский язык, но это происходило намного сложнее. Кстати мордва - это экзоэтноним, эрзя и мокши так раньше себя не называли. То есть так другие прозвали эрзя и мокши.

«Это светлый момент, когда ты общаешься с бабушками, местными жительницами! Мы собираем фольклор и эрзя, и мокши, а потом на нашем сайте рассказываем про деревенские музыкальные коллективы». Фото oyme.ru

«Народную этническую музыку у нас в основном воспринимают как советский лубок, но в ней совершенно другая гармония»

Нет мыслей развивать не только музыку своего народа, но помогать в становлении этно-музыки финно-угорских народов, организуя, например, фестиваль?

Есть идея фестиваля. У нас расписан проект, сделана презентация. Я показывала этот проект в финском посольстве. Они заинтересовались, но этим нужно заниматься, все лежит на мне одной (у группы нет менеджера), а для этого нет времени. Могу сказать, что народную этническую музыку у нас в основном воспринимают как советский лубок, когда все поют одним звуком, одни и те же песни. В народной музыке совершенно другая гармония, другие лады, к ней должен быть другой подход, другое мышление, там все в культурных кодах.

Для того, чтобы представить финно-угорскую музыку на мировом рынке, нужно сделать очень крутой продукт, без претензий к технической составляющей - хорошие клипы, треки, а не видео с телефона и демо-записи. Развитие будет происходить, если фино-угорским музыкантам будут прививать вкус к крутому продукту, для этого нужно учиться, организовывать мастер-классы.

Как коротко можно охарактеризовать мордовскую музыку? Каких исполнителей национальной мордовской музыки вы выделяете? Что-то из российской этники нравится?

Мордовской музыке присуще многоголосье, как правило, это женский вокал, хотя раньше и мужчины пели, а также мощь. Я уже называла Toorama - это более традиционная музыка, «Морденс» - уходят в рок с элементами джаза. Это группы совершенно непохожие друг на друга, которые могут петь народные песни. Из российской - Инна Желанная, группа «Волга» из Москвы, в Марий Эл хорошо развивается национальная поп-музыка. Из артистов мирового уровня это Deep Forest, Мари Бойне, мой любимый исполнитель Sting тоже использует этнические элементы.

Если бы Евровидение переформатировали, и каждая страна выставляла участника, представляющего свою культуру, поющего на своем языке, конкурс стал бы популярнее?

Стал бы. В этот формат нужно влить живую кровь, его обновить. Мировые настроения даже располагают к этому.

«У нас нет государственной поддержки, у нас не поп-музыка. Опять скажу: у нас нет менеджера - очень людей отпугивает слово фольклор. Кроме того, у нас нет достаточного обеспечения, а доверить коллектив кому угодно я не могу». Фото Валерия Лартыпова

«Когда мне задают вопрос: «Почему вас Мордовия не обеспечивает?», я не понимаю, с какой стати она должна нас обеспечивать?»

- Как часто даете живые концерты?

Наш концерт - это не так, что зрители отдельно, а мы отдельно. Мы как на нормальной свадьбе, где не два рода, а целая деревня участвует. Зрители делают концерт вместе с нами.

Прошлый год был годом выездов за рубеж. О нас узнали в Финляндии, Эстонии, Венгрии. 24 мая мы выступаем в Санкт-Петербурге на фестивале «Этно-фьюжн». Мы сейчас делаем один трек с народным оркестром. Раньше у нас были летние фестивали, но теперь больше весна-осень. Я этим занимаюсь и не успеваю рассылать заявки и общаться с организаторами. У нас нет государственной поддержки, у нас не поп-музыка. Опять скажу: у нас нет менеджера - очень людей отпугивает слово фольклор. Кроме того, у нас нет достаточного обеспечения, а доверить коллектив кому угодно я не могу.

Когда мне задают вопрос: «Почему вас Мордовия не обеспечивает?», я не понимаю, с какой стати она должна нас обеспечивать? Мы независимая группа, государственным коллективом и ничьими протеже не являемся. На закрытой презентации у нас было шесть бутылок мордовской водки и все. У спонсоров какая логика: мы сегодня немного вложим деньги, а завтра должны получить пусть на одну копейку, но больше. К такому проекту, как у нас, рассчитанному не только на Россию, нужен перспективный подход.

Александр Шакиров

ВКонтакте Facebook Одноклассники

Девушка не создавала про себя легенд и мифов, как это принято у молодых исполнителей. А просто обратилась к своим народным корням. Создала музыкальную группу «ОЙМЕ». Это финно-угорский проект! И программа у них оригинальная, которая состоит из древнейших народных эрзянских и мокшанских песен. Андрей Макаревич был на презентации проекта, и является поклонником творчества Ежевики. Слушатели полюбили ее песни «Не покидай меня!», «Наглая»…

сайт: Ежевика - вкусная ягодка! Это ваш псевдоним?

Это мое официальное паспортное имя. Близкие называют меня ласково Ежик.

сайт: Когда же Ежик решил стать певицей?

Я пою столько, сколько себя помню, как и многие артисты. Мама мне рассказывала, что я была спокойным ребенком. Но в роддоме так сильно кричала, что врачи сказали: «Девочка будет певицей!» Выбор профессии не случаен - у меня очень музыкальные родители. Отец - музыкант, мама - медик, она училась в музыкальной школе, у нее хороший слух. С детства я была окружена музыкой, окончила школу по классу фортепиано.

«ОЙМЕ». Фото предоставлено пресс-службой группы

сайт: Ежевика, кто помог вам делать музыкальную карьеру?

Мне очень везет на порядочных творческих людей, с которыми я обмениваюсь энергией и настроением. Происходит хороший взаимообмен! Для меня не интересен человек, даже если он гениальный, если он может предать и кинуть.

сайт: Какой стиль жизни ведет молодая певица?

Засыпаю я обычно под утро, потому что много работаю на студии. А она освобождается только ночью, когда я с музыкантами могу записывать свои песни. Стараюсь делать что-то фееричное и интересное! Утром я первым делом кормлю своих кошек - семейную пару кота Василия и кошку Масяню. Они уже дали два потомства! Я раздала котят родственникам и друзьям в Мордовии и Подмосковье.

сайт: Ежевика, для твоего музыкального творчества очень важны творческие корни?

Конечно! Я родом из Мордовии, а по национальности эрзя. Это один из мордовских субэтносов. Моя музыка пронизана зовом предков! Кстати, «Бурановские бабушки» из Удмуртии, почти одной с нами крови. У них тоненькие голоса, а у мордвы другая звуковая подача - более зычная, мощная, и в традции - многоголосье.

сайт: Ежевика, как переводится название вашей группы?

Наша группа «ОЙМЕ» (OYME) в переводе с эрзянского означает «Душа». Я, как руководитель этой группы, горжусь и восхищаюсь этим проектом и ребятами, с которыми я работаю. От поп-музыки я пришла к необычному фольклору. И мы делаем этот фольклор интересным людям. Экспериментируем с синтезом различных музыкальных стилей и традиционной музыкальной культуры.

Ежевика

сайт: Я слышала, что фольклорную музыку у нас в стране затирают. Это так?

Я считаю, что фольклор это очень благодатная тема! Когда ты представляешь группу и понимаешь, что у нее есть корни, то понимаешь, что это не просто поп-музыка со своим «эго». Когда я сочиняла поп-музыку, это было выражением себя. А аутентичная музыка - это многовековая база! В процессе создания той или иной традиционной культуры участвовало много людей. Когда об этом думаешь, по телу идут мурашки!

сайт: В группе работать легче, чем сольно?

Практика показывает, что мне больше нравится работать в коллективе. Так себя я чувствую более комфортно! «ОЙМЕ» записывается на великолепной студии звукозаписи Владимира Осинского. Именно Осинский подал мне идею создать группу такого направления. И он же делает аранжировки для «ОЙМЕ».

Ежевика. Фото предоставлено пресс-службой артистки

сайт: Как надо развивать молодежи свой музыкальный вкус?

Учась консерватории, поняла, что не надо ставить себе границ. Потому, крайне полезно и эффективно слушать разнообразную музы. Я принадлежу к категории людей, которые ценят индивидуальность. Мой подход: через общее к частному - через многообразие к собственному стилю.

сайт: У нас в стране проходит много конкурсов детских талантов. Продвинутые молодые люди заканчивают многочисленные музыкальные учреждения. А смогут ли они раскрутиться без спонсоров?

Если человек не будет двигаться, а просто сидеть на своей попе, то ничего не произойдет - это банальная истина! Каждый талант ищет пути выхода на сцену. Откровенно говоря, кто-то может переспать с нужным человеком, установить определенные связи. А можно пойти по другому пути. Сплотиться в союз с творческими единомышленниками. И это нормально! Можно и в конкурсе поучаствовать и подписать выгодный договор с кем-то. В этом случае ты сам уже не сможешь руководить своей судьбой, это будет кто-то делать за тебя. Но никогда не надо идти против себя! Не каждый может стать лидером и сам себя продвигать. Можно согласиться по договору на 10% выручки и быть «под крышей». Ну и замечательно! Но если тебя выбирают по каким-то параметрам, а ты идешь против себя, то ничего хорошего из этого не выйдет! До какого-то момента можно продержаться, а что дальше?

Депрессия, мысли о самоубийстве… Певец может зарабатывать хорошие деньги, но петь не то, что ему соответствует. В какой-то момент он понимает, что отсутствует самовыражение, понимаете? У него есть деньги, известность… А в душе пустота! Для творческого человека это кризис. Надо идти только по своему пути - делать то, для чего не надо переступать через себя! В какой-то тусовке люди фальшиво целуются, а потом морщатся. Мне больше нравится прийти на судию и воскликнуть: «О, ребята!» И показать им свои искренние чувства, а не играть какую-то роль. Я выбираю такой путь!

- Ваша творческая жизнь разнообразна?

сайт: Мы участвуем в фестивалях, в корпоративах… У нас напряженный ритм жизни, творчески насыщенный. Я поняла, что не стоит на чем-то одном зацикливаться и всю себя этому отдавать. Не следует узко направленно делать только то, что тебе нравится. Долбишь-долбишь, есть результат… А потом, если проект не пойдет, то останешься у разбитого корыта, и у тебя не будет сил что-то делать заново. Поэтому мы дружим с другими командами, делаем разную музыку. Для музыканта важно экспериментировать, а не останавливаться на одном. Тем более, что в этом году мне исполнится 33 года!

Ежевика

сайт: Ежевика, кто вам нравится из молодых российских певцов?

Когда я услышала первую песню Нюши, она еще не была известной. Я сказала, что она спела хит, и у нее все будет супер. А некоторые усомнились в этом. Мне Нюша нравится! Еще мне нравится Стас Пьеха и его голос. Мне доводилось редактировать вокал многих ребят - это нормальная студийная работа, когда делаешь песню для альбома. Меня поразило, как Стас делал номер с группой «Непоседы». Он хорошо спел, а потом попросил прислать материал, чтобы послушать и внести свои пожелания. Он очень профессионально подходит к работе! А некоторые исполнители говорят, что я, мол, напел, а вы там работайте дальше! Стас Пьеха относится к каждой своей песне, как к главной в жизни. И это здорово! В таких случаях я очень уважаю человека, он располагает к себе. А звездные закидоны у начинающих мне кажутся, мягко выражаясь, странными. Они находятся в средней, начинающей тусовочке, где поп-музыка на низком уровне, и при этом считают себя гламурными! Смешно...

сайт: Как вы относитесь к тому, что наши певцы пытаются сделать карьеру на Западе?

Я не могу сказать, что это утопия. Смотря какая музыка… Если наш шансон, то он охватывает только русскоязычное население, которое живет за границей. Если говорить о мировой славе, то петь надо только на английском. Иностранцы любят и «экзотику» - исполнителей, представляющих малозакомые за пределами России народные культуры.

сайт: А русский шансон вам нравится? Ваши музыкальные пристрастия так разнообразны…

Я обожаю Любовь Успенскую! А вот джаз не очень люблю, хотя закончила джазовое училище. Мне нравится классическая музыка. Мои любимые композиторы - Сибелиус, Мусоргский, Бетховен… Еще со школьной музыкальной скамьи. Если говорить об этнической музыке, то не могу не назвать имя Мари Бойне - норвежской саамской певицы. А вообще в мире много интересных музыкантов, которые работают в направлении world-music. И многонациональная Россия далеко здесь не исключение: незаметно для скептиков в нашей стране выросли команды, организующие отличные международные open-air фестивали, и здесь всё больше и больше исполнителей и музыкальных групп, которые опираются на традиции своей Родины.

Фото с личной страницы Вконтакте (кроме отмеченных особо)

– Ежевика – это настоящее имя?

– Если это первый вопрос, я на него отвечать не буду. Потому что не интересно.

– О’кей…

Эрзи, они такие. Прямые. Говорят, что думают. В эрзянском языке, как и в наших горских, даже уважительного «Вы» нет. «Делами надо уважение доказывать, а не выкать», – говорит Ежевика. А еще упрямые настолько, что, сколько ни убеждай, сделают назло наоборот. «Мы тебе желаем не возвратиться в Москву. Оставайся в Дагестане», – говорили Ежевике перед отъездом московские журналисты.

– Как это?

– Мы же тебя знаем, ты обязательно сделаешь наоборот. А если скажем «возвращайся», будешь торчать в Дагестане.

Вот она и возвращается сюда уже в третий раз. «Ты там себе кого-то нашла, что ли?» – с подозрением спрашивают москвичи. «Ага, – отвечает, – бабушек и фольклор!»

– Первое, что бросилось в глаза, это когда я еще не села в самолет в Москве. Мы стояли у трапа, и один мужчина, явно дагестанец, сказал: «Стоп, сначала проходят женщины с детьми, потом женщины, потом мы». Я подумала тогда: «Отличное начало». Когда прилетела в Махачкалу, в аэропорту пытались надурить таксисты. Хорошо, меня заранее предупредили. Поэтому с первым таксистом, заломившим цену, я отказалась ехать. Сразу нашелся второй – голубоглазый аварец, который повез за нормальные деньги. И дал свой номер телефона. Дагестанцы вообще очень свободно знакомятся. Ты будешь молчать, они все равно будут с тобой разговаривать. Каждый дагестанец, когда видит более-менее симпатичное лицо и светлые волосы, считает своим долгом спросить номер телефона, дать свой номер и обязательно проследит, чтобы записала. И еще спросит, хочу ли я покушать. У дагестанцев первый вопрос, который я не слышала ни в одном регионе, – «А зачем ты сюда приехала?». Да какое тебе дело? А?

– Второй женой стать не предлагали?

– Мне сразу сказали: ты, наверное, мужа ищешь? Один претендент вообще уверял, что у него уже 23 жены. Да ладно, говорю, как же ты успеваешь? Я сразу сравниваю такие моменты с эрзянскими обычаями. У нас ведь тоже было многоженство. Там, правда, четкие правила существовали, чтобы мужчина мог прокормить всех жен. А еще из того, что бросилось в глаза, – это отношение к человеку в Дагестане. Мне кажется, здесь голодным не оставят.

– То есть менталитет совершенно разный?

– Оказалось, по темпераменту эрзи-мокши очень близки Дагестану. Не скажу, что я робкого десятка, но атмосфера здесь поднимает боевой дух. Мой друг, боец MMA (Fight Nights Global) Владимир Минеев, тоже с эрзянскими корнями, тренируется в Дагестане. Он очень любит республику, говорит, что здесь такая энергия, что можно сосредоточиться на чем-то одном – и вся мишура из головы уходит. Когда я приехала в гостиницу в Махачкале, я вообще ничего не знала про Дагестан. Открыла какую-то книгу о республике, увидела, сколько здесь народов, и ахнула: «Неужели финно-угров с их богатой культурой по количеству народов обошли?»

– Получается, ты ехала не для того, чтобы выведать секреты наших народных песен?

– Нет, я хотела спокойно посмотреть республику. Верховой ездой позаниматься, например. Я вообще люблю менять местоположение. Когда чувствую, что мне нужна энергия или дела стоят на месте, куда-нибудь уезжаю.

После этого обычно появляются новые идеи и, как правило, такие поездки в будущем оправдывают себя. А тут меня познакомили с местными музыкантами, стали возить туда-сюда. Столько новых людей вокруг, ничего не понимала, всюду кормят. Узнав, что занимаюсь фольклором, стали знакомить с разными народами. Удивило, что здесь даже в городе можно найти людей, знающих народные песни. Сейчас меня учат аварскому произношению. Оно довольно сильно отличается как от русского, так и от эрзянского. Гортанные звуки нужно произносить не так, как я привыкла, как это делают вокалисты или бабушки в наших деревнях – идти не от дыхания, а, как ни странно, сосредоточиться дикционно на горле и нёбе. У вас также проблемы передачи родного языка похожи на мордовские: в городе практически не говорят на родном. Себя называют аварцем, но не знают языка – «могу понять на слух, а говорить уже не могу». То же самое у нас – язык сохраняется в сельской местности.

– Какие музыкальные впечатления от Дагестана?

– У нас больше сохранились календарные песни с так называемым языческим влиянием. До сих пор видна связь православия и национальной религии в многочисленных легендах, сказках и датах проведения традиционных праздников. Как правило, даты подвинуты к православному календарю. Православие к нам пришло только в 18 веке. А в Дагестане же меня поразило обилие любовных песен. Сейчас разучиваю одну из них – нашла запись в «Ютубе», как бабушка в Гунибском районе, под селением Цада, поет ее. Интересно, что, в отличие от нашего многоголосого пения (минимум 4 голоса), у вас, например, две женщины могут петь в унисон. Одна начинает, другая подхватывает, и вместе идут к припеву.

А еще в наших селах практически уже не играют на национальных инструментах. А в дагестанских это есть, и всё живо – пандур, доол, зурна, национальная свирель. Своеобразные музыкальные штрихи при игре на гармошке. И слава Богу, и нужно это беречь.

– Записала что-то в горах?

– Успела побывать пока только в Гумбетовском и Гунибском районах. В один из первых приездов записала даргинскую «закличку» дождя. Периодически высылаю моим девочкам что-то новое. Но то, что записываешь в селе, сложно использовать при создании композиции в студии. Несмотря на то, что world music направление более свободное, чем поп-музыка, есть ритм. Он может замедляться, но не меняться постоянно. Поэтому пение для аранжировки нужно записывать под клик (темп, выбиваемый метрономом. – Д. С.). Для партии лезгинки в треке «Рассея» мы нашли дагестанских музыкантов, живущих в Москве. А восточно-дагестанскую вокальную партию я попросила записать здесь, на одной из местных студий. Её исполнил певец Ислам Алиханов.

– Когда слушал «Рассею», никак не мог разобрать, о чем поют, кроме слова «Россия».

– Смысл в том, что Россия очень широкая страна и о ней известно во всем мире. В один из приездов кто-то из дагестанцев предложил сделать что-нибудь с лезгинкой. Но мы ведь не знаем языков, культуры. Решили взять в основу русскую песню, которую распели на свой многоголосный лад эрзяне, и штрихами добавили языческий тембр мордовского барабана, финно-угорское звучание, лезгиночный ритм и восточный вокал. Такое вот непривычное сочетание.

С Дагестаном мы впервые вышли за рамки финно-угорского фольклора. Но удивляться нечему. У меня немного западный взгляд на музыку и творчество с его открытостью и тягой к коллаборациям, поискам. Музыканты в России выбирают одно направление и идут по нему всю жизнь, а зарубежные мыслят проектами. Например, Дэвид Боуи прошелся по многим стилям, порой, казалось, и рядом не стоящим. А «Deep Forest» в разных альбомах обращались и обращаются к совершенно различным культурам.

– Кстати, вы записали с ними только два трека?

– В концертной программе мы поем с «Deep Forest» 4 песни. Одна из них – знаменитая «Sweet Lullаby» – это колыбельная с Соломоновых островов. Эрик Муке предложил ее спеть, и у него даже не было сомнений в том, что мы справимся. Нашли более-менее адекватный текст в Интернете и немного поработали над произношением. Кроме «Oyme’s song» и «Simply Done», я предложила взять свадебную «Vaya», на которую у нас есть клип. Эрик Муке переделал акценты, добавил живых инструментов. И это уже небольшая традиция, которую ввел Эрик, заканчивать «Вайей» совместные концерты. В Лондоне песня, утяжеленная в сторону Питера Гэбриэла, подняла зрителей на уши. Скоро можно будет увидеть и услышать дипфорестовский концертный вариант «Vaya» в «YouTube» и на страницах «Oyme» в соцсетях. Пока смотрите официальный клип песни на нашем канале.

– Как это случилось, вы его нашли или он вас?

– «Дип форесты» – мои подростковые кумиры. Мы выступали на одном фестивале, где они были хедлайнерами. И я воспользовалась правом артиста зайти в гримерку. Так и произошло знакомство. Мне хотелось сделать что-то совместное именно с ними. Это абсолютно искренний восторг и радость. Почти детская мечта. К тому же у таких музыкантов можно чему-то поучиться – вертикально, горизонтально или даже трехмерно вырасти. Продолжаем работать с Уиллом Джонсом, племянником Эрика Клэптона. С зарубежными музыкантами проще. Вообще, я заметила, что сотрудничать с музыкантами из регионов у меня не очень получается. Да, тебя выслушают, восхитятся и… попытаются сами у себя в регионе повторить нечто подобное. Не понимая, что для этого нужен опыт, который уже есть у человека со стороны.

– Я не собираюсь начинать что-то без интереса самого региона. Странно было бы нам без движения со стороны самих дагестанцев продвигать где-то в Москве дагестанскую традиционную культуру. Я несколько раз здесь была – ни одной публикации в местных СМИ. О моей поездке в Гумбетовский район написала только мордовская газета.

Надо учитывать, что «Oyme» – это команда. Атмосферу задает каждый участник. А за звук, вот такой тяжеловесный и четкий саунд, отвечает наш саунд-продюсер, необыкновенный человек и композитор Владимир Осинский. Он – человек самодостаточный, с огромным жизненным опытом и многолетним музыкальным анализом. Поэтому удивить его, вдохновить и убедить только новыми ритмами, новой мелизматикой и горами явно недостаточно. Он – это не я. И его мудрость и взвешенность не дают мне раствориться в терпко-захватывающей атмосфере вашего региона, не стать этаким бессребреником-донором. Так что в Дагестане я научилась быстро переходить в энергосберегающий режим. Если что-то делаешь, а потом не получаешь ничего взамен, чувствуешь пустоту. И непонятно, зачем это продолжать. Нет, в затухающий костер я свои поленья кидать не буду. С другой стороны, Дагестан ближе к востоку, и, возможно, это станет источником вдохновения для группы «Ойме» в ее международных планах. Например, познакомившись со мной, дагестанский художник Мурад Халилов нарисовал в своем стиле рисунок, написав эрзянское слово «Сюкпря» («Спасибо»). Я отдала рисунок моему дизайнеру, и мы точно будем делать мерч для группы «Ойме» – возможно, это будут эрзяно-дагестанские костюмы. У финно-угров, конечно, и свои принты хорошие, в основе рисунка – геометрия. Но, видимо, этой геометрии надо было встретиться со стилем Мурада, чтобы мы начали делать новое и двигаться еще в одном направлении.

«Ойме» (« Oyme »; в переводе с эрзянского «ойме» – душа) – музыкальный коллектив, представляющий культуру финно-угорских народов HYPERLINK o России . Образован за пределами Мордовии в 2011 году . Группа работает по двум направлениям: традиционная программа и world music , сочетая традиционные инструменты и современные аранжировки. Участник многих международных музыкальных фестивалей. Выезжает в этнографические экспедиции, собирая музыкальный фольклор народов России.

Эрзя и мокша – народы финно-угорской ветви уральской языковой семьи. Проживают в России, этническая территория – Республика Мордовия. Мокшане сосредоточены в основном на территории современных границ республики. Эрзяне в большем количестве проживают за ее пределами: в Самарской, Пензенской, Оренбургской, Ульяновской, Нижегородской и других областях.

« Deep Forest » – французская музыкальная группа, соединяющая в своем творчестве элементы этнической и электронной музыки. В составе альбома « Evo devo » группы « Deep Forest » два совместных с «Ойме» трека: « Oyme ’ s song » и « Simply Done ».

Ежевика Спиркина – руководитель группы «Ойме» и экспедиционного направления OYMEexpeditions . Автор нескольких культурных проектов. Родилась в Саранске, эрзянка. Окончила Государственное эстрадно-джазовое училище им. Гнесиных. Получила высшее образование в Петрозаводской консерватории, по профессии этномузыколог.

В январе 2018 года в эфире радио «Прибой» состоялась премьера трека «Ойме» – «Рассея» (Russia ), сочетающего финно-угорские песнопения и дагестанскую лезгинку.

Дамир Саидгазин