Яросла́в Савицкий, Ямской. История в лицах Православие в белой руси

Икона Священномученика Ярослава Ямского (Савицкого) - именная икона мужчин по имени Ярослав. День памяти установлен православной церковью" 8 декабря.

Священномученик Ярослав родился 28 марта 1882 года в селе Пухлое Бельского уезда Гродненской губернии в семье диакона Исаака Савицкого. Как это часто бывало в семьях духовенства, Ярослав Савицкий решил пойти по стопам отца. Он поступил в Духовную семинарию, которую окончил в 1903 году, после чего работал сначала учителем, а затем псаломщиком. В 1905 году он был рукоположен во священника. Незадолго до принятия священного сана Ярослав Исаакович женился на Ольге Федоровне. У них родилось два сына и дочь.
Место служения отца Ярослава в этот период неизвестно, но есть основания предполагать, что это был Гродненский Красностокский женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный в 1901 году. Во время Первой мировой войны, в связи с наступлением немецких войск и угрозой католической экспансии, духовенство и насельницы монастыря вынуждены были покинуть Гродно и переехать в Екатерининскую пустынь Подольского уезда Московской губернии, где в то время располагался мужской монастырь.
В 1919 году мужской монастырь в Екатерининской пустыни был ликвидирован, но насельницы бывшего Красностокского монастыря организовали сельскохозяйственную трудовую коммуну, и в такой форме обители удалось просуществовать до 1929 года. Сохранился «Протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года». Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос «о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней». Собрание постановило: «Оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца». Остальных четырех священников забрали в ополчение.
В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был возведен в сан протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении отца Ярослава очередной наградой: «Отец Ярослав Савицкий… перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом… усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу, - палицею». На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: «Удостоить».
В двадцатые годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав.
В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали, а храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. В 1929 году отец Ярослав был назначен настоятелем храма святых мучеников Флора и Лавра села Ям Подольского района Московской области.
В это время “строители светлого будущего” провозгласили курс на коллективизацию. Эта безжалостная кампания обрушилась и на крестьян села Ям. Конечно, отец Ярослав не мог оставаться в стороне от бед и горестей своей паствы. Выражаясь языком его будущих обвинителей, «контрреволюционную деятельность Савицкий Ярослав начал в селе Ям развивать явно с момента коллективизации, т.е. с 1930 года. 18 марта 1930 года Савицкий совместно с кулаками, ныне высланными, устроил в селе Ям демонстрацию, направленную на срыв коллективизации. В демонстрации принимало участие до 170 человек. Организована она была в церкви и под руководством Савицкого с пением духовных песней направилась к сельсовету, откуда по предложению членов сельсовета была распущена. В период ликвидации кулачества Савицкий в церкви служил молебны за здоровье высланных кулаков».
Когда отец Ярослав с семьей переехал в село Ям, церковный дом у прихода уже отняли и жить им стало негде. Их приютила прихожанка храма Мария Федоровна Кишенкова. В ее доме, в маленькой комнатке, семья Савицких прожила до самого ареста отца Ярослава в 1937 году. По воспоминаниям дочери хозяйки дома, никакого имущества, кроме немногочисленных личных вещей, у них не было.
По свидетельству жителей села Ям, батюшка был очень добрым человеком и все прихожане его очень любили. Все отмечают его образованность, ум и силу характера. Эти качества, а также твердая вера и ревностность в пастырском служении вызывали преследования со стороны властей. Так, в 1933 году он был судим Подольским народным судом за покупку свечей и приговорен к пяти годам лишения свободы. Дело было настолько грубо сфабриковано, что Мособлсуд отменил это решение.
Отца Ярослава арестовали 27 ноября 1937 года по обвинению в активной контрреволюционной деятельности. Сотрудники органов НКВД приехали за ним около двух часов ночи. С 27 ноября 1937 года его содержали под стражей в Серпуховской тюрьме. Обвинения в антисоветской агитации он не признал.
Решением судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 1 декабря 1937 года отец Ярослав был приговорен к расстрелу. Протоиерей Ярослав Савицкий был расстрелян 8 декабря 1937 года и погребен на полигоне Бутово под Москвой.

Протоиерей Олег Митров

«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века
Московской епархии. Ноябрь»
Тверь, 2003 год, стр. 234-236.

Священномученик Ярослав Исаакович Савицкий родился 28 марта 1882 года в селе Пухлое Бельского уезда Гродненской губернии на территории Польши, которая в то время входила в состав Российской империи (сейчас это территория Западной Белоруссии). Его отец Исаак Савицкий служил диаконом. Как это часто бывало в семьях духовенства, Ярослав Савицкий решил пойти по стопам отца. Он поступил в духовную семинарию, которую окончил в 1903 году, после чего работал школьным учителем. Через несколько месяцев Ярослав Исаакович был утвержден в должности псаломщика. В 1905 году он был рукоположен во священника. Незадолго до принятия священного сана Ярослав Исаакович Савицкий женился. Супруга его - Ольга Федоровна (1883 г. р.). В 1906 году у них родился сын Леонид, в 1907 году - второй сын Георгий, а в 1911 году - дочь Нина.

В 1919 году мужской монастырь в Екатерининской пустыни был ликвидирован, но насельницы бывшего Красностокского монастыря организовали сельскохозяйственную трудовую коммуну, и в такой сокрытой форме обители удалось просуществовать до 1929 года. Сохранился «протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года». Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос «о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней». Собрание постановило: «оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца». Остальных четырех священников забрали в ополчение. Таким образом, когда власти разрешили оставить только одного священника, сестры выбрали именно отца Ярослава для духовного окормления монастыря.

В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был награжден саном протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении отца Ярослава очередной наградой: «отец Ярослав Савицкий… перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом… усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу - палицею». На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: «Удостоить».

В 20-е годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав. Упоминания об этом сохранились в «Списках лиц лишенных избирательных прав Сухановской волости (на территории которой находилась Екатерининская пустынь) Подольского уезда за 1923–1925 гг.».

В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали и храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. Известно, что с 1927 года отец Ярослав бывал в селе Ям Домодедовской волости Подольского уезда, а после закрытия Екатерининской пустыни в 1929–30 годах он стал настоятелем храма свв. мчч. Флора и Лавра села Ям.

В это время «строители светлого будущего» провозгласили курс на коллективизацию. Эта безжалостная кампания не минула и крестьян села Ям. Конечно, отец Ярослав не мог оставаться в стороне от бед и горестей своей паствы. Выражаясь языком его будущих обвинителей, «контрреволюционную деятельность Савицкий Ярослав начал в селе Ям развивать явно с момента коллективизации, т. е. с 1930 года. 18 марта 1930 года Савицкий совместно с кулаками, ныне высланными, устроил в селе Ям демонстрацию, направленную на срыв коллективизации. В демонстрации принимало участие до 170 человек. Организована она была в церкви и под руководством Савицкого с пением духовных песней направилась к сельсовету, откуда по предложению членов сельсовета была распущена. В период ликвидации кулачества Савицкий в церкви служил молебны за здоровье высланных кулаков» (из материалов следственного дела, показания свидетеля). Людям «новой формации» сложно было понять, что пастырь не мог не молиться о своих безвинно гонимых чадах - крестьянах, которых ограбили и выслали из родных домов.

Когда отец Ярослав с семьей переехал в село Ям, церковный дом у прихода уже отняли, и жить им было негде. Их приютила прихожанка храма Мария Федоровна Кишенкова. В ее доме, в маленькой комнатке, семья Савицких так и жила до самого ареста отца Ярослава в 1937 году. По воспоминаниям дочери их хозяйки, никакого имущества, кроме немногочисленных личных вещей, у них не было.

По словам жителей села Ям, батюшка был очень добрым человеком, и все прихожане его очень любили. Все отмечают его образованность, ум и силу характера. Эти качества, а также твердая вера и ревностность отца Ярослава, вызывали преследования со стороны властей. Так, в 1933 году он был судим Подольским народным судом за покупку свечей и приговорен к пяти годам лишения свободы. Дело было настолько грубо сфабриковано, что Мособлсуд отменил это решение.

Пастырское служение в эти тяжелые годы не могло не отразиться на здоровье отца Ярослава, у него было больное сердце.

Арестовали отца Ярослава 27 ноября 1937 года по обвинению в активной контрреволюционной деятельности. Сотрудники органов НКВД приехали за ним около двух часов ночи. С 27 ноября 1937 года его содержали под стражей в Серпуховской тюрьме. Обвинение в антисоветской агитации он не признал. Решением судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 1 декабря 1937 года протоиерей Ярослав Савицкий был приговорен к расстрелу. Казнь священномученика состоялась 8 декабря 1937 года. Таким образом, богоборческой власти для совершения ее «правосудия» хватило 12 дней от ареста до расстрела. Место захоронения отца Ярослава неизвестно.

После ареста отца Ярослава Ольга Федоровна Савицкая переехала в Москву в Вешняки. Все трое детей отца Ярослава в то время уже жили и работали в Москве.

Память священномученика протоиерея Ярослава совершается в день его мученической кончины 8 декабря и в день Собора новомучеников и исповедников Российских (7 февраля или в ближайший воскресный день после).

По заключению прокурора Московской области Б. П. Наместникова Савицкий Ярослав Исаакович подпадает под действие ч. 1 ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевщих место в период 30–40-х и начала 50-х годов».

Протоиерей Ярослав
Савицкий

Священномученик Ярослав Исаакович Савицкий родился 28 марта 1882 года в селе Пухлое Вельского уезда Гродненской губернии (на территории Польши, которая в то время входила в состав Российской империи; сейчас это территория Западной Белоруссии). Его отец Исаак Савицкий служил диаконом. Как это часто бывало в семьях духовенства, Ярослав Савицкий решил пойти по стопам отца. Он поступил в духовную семинарию, которую окончил в 1903 году, после чего работал школьным учителем. Через несколько месяцев Ярослав Исаакович был утвержден в должности псаломщика. В 1905 году он был рукоположен во священника. Незадолго до принятия священного сана Ярослав Исаакович женился на Ольге Федоровне (1883 г.р.). В 1906 году у них родился сын Леонид, в 1907 году - второй сын Георгий, а в 1911 году - дочь Нина.

М естом служения отца Ярослава в этот период был Гродненский Красностокский женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный в 1901 году. Во время I Мировой войны, в связи с наступлением немецких войск и угрозой католической экспансии, духовенство и насельницы монастыря вынуждены были покинуть Гродно и переехать в Московскую губернию, а, точнее, в Екатерининскую пустынь Подольского уезда (сейчас - около г. Видное), где в то время располагался мужской монастырь. Таким образом, семья Савицких оказалась в Московской губернии.

В 1919 году мужской монастырь в Екатерининской пустыни был ликвидирован, но насельницы бывшего Красностокского монастыря организовали сельскохозяйственную трудовую коммуну, и в такой сокрытой форме обители удалось просуществовать до 1929 года. Сохранился «протокол N 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года». Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос «о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней». Собрание постановило: «оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца». Остальных четырех священников забрали в ополчение. Таким образом, когда власти разрешили оставить только одного священника, сестры выбрали именно отца Ярослава для духовного окормления монастыря.

В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был награжден саном протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении протоиерея Ярослава, очередной наградой: «отец Ярослав Савицкий … перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом … усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу - палицею». На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: «Удостоить».

В 20-ые годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав. Упоминания об этом сохранились в «Списках лиц лишенных избирательных прав Сухановской волости (на территории которой находилась Екатерининская пустынь) Подольского уезда за 1923 -1925 гг».

В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали и храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. Известно, что с 1927 года отец Ярослав бывал в селе Ям Домодедовской волости Подольского уезда, а после закрытия Екатерииинскрй пустыни в 1929 - 30 годах он стал настоятелем храма свв. мчч. Флора и Лавра села Ям.

О тец Ярослав, стяжав мученический венец, предстоит Престолу Всевышнего и молится за нас. Память священномученика протоиерея Ярослава совершается в день его мученической кончины 25 ноября/8 декабря и в день Собора новомучеников и исповедников Российских (25 января/7 февраля или в ближайший воскресный день после 25 января).

Житие

Место служения отца Ярослава в этот период неизвестно, но есть основания предполагать, что это был Гродненский Красностокский женский монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, основанный в 1901 году. Во время Первой мировой войны, в связи с наступлением немецких войск и угрозой католической экспансии, духовенство и насельницы монастыря вынуждены были покинуть Гродно и переехать в Екатерининскую пустынь Подольского уезда Московской губернии, где в то время располагался мужской монастырь.
В 1919 году мужской монастырь в Екатерининской пустыни был ликвидирован, но насельницы бывшего Красностокского монастыря организовали сельскохозяйственную трудовую коммуну, и в такой форме обители удалось просуществовать до 1929 года. Сохранился Протокол № 1 общего собрания гражданок сельскохозяйственной трудовой коммуны Екатерининской пустыни от 17 февраля 1921 года. Среди вопросов, стоявших на повестке дня, был и вопрос о лицах, проживающих в пределах коммуны, не состоящих членами в ней. Собрание постановило: Оставить при приходской церкви священника Ярослава Савицкого и диакона Иакова Ференца. Остальных четырех священников забрали в ополчение.
В 1919 году отец Ярослав за ревностное служение Церкви Божией был возведен в сан протоиерея. А в ноябре 1923 года игумения Елена обратилась с просьбой о награждении отца Ярослава очередной наградой: Отец Ярослав Савицкий перенес все невзгоды войны и беженства, а теперь, с 1918 года, в пустыни, не оставил ее и много помогал приходской общине и ревностно исполнял пастырские обязанности. Считаю долгом усердно ходатайствовать о награждении его, за верную службу, палицею. На этом прошении стоит резолюция Патриарха Тихона: Удостоить.
В двадцатые годы отец Ярослав и члены его семьи были лишены избирательных прав.
В 1929 году сельскохозяйственную артель разогнали, а храм закрыли. К этому времени в пустыни оставалось 117 монахинь и послушниц. В 1929 году отец Ярослав был назначен настоятелем храма святых мучеников Флора и Лавра села Ям Подольского района Московской области.
В это время строители светлого будущего провозгласили курс на коллективизацию. Эта безжалостная кампания обрушилась и на крестьян села Ям. Конечно, отец Ярослав не мог оставаться в стороне от бед и горестей своей паствы. Выражаясь языком его будущих обвинителей, контрреволюционную деятельность Савицкий Ярослав начал в селе Ям развивать явно с момента коллективизации, т.е. с 1930 года. 18 марта 1930 года Савицкий совместно с кулаками, ныне высланными, устроил в селе Ям демонстрацию, направленную на срыв коллективизации. В демонстрации принимало участие до 170 человек. Организована она была в церкви и под руководством Савицкого с пением духовных песней направилась к сельсовету, откуда по предложению членов сельсовета была распущена. В период ликвидации кулачества Савицкий в церкви служил молебны за здоровье высланных кулаков.
Когда отец Ярослав с семьей переехал в село Ям, церковный дом у прихода уже отняли и жить им стало негде. Их приютила прихожанка храма Мария Федоровна Кишенкова. В ее доме, в маленькой комнатке, семья Савицких прожила до самого ареста отца Ярослава в 1937 году. По воспоминаниям дочери хозяйки дома, никакого имущества, кроме немногочисленных личных вещей, у них не было.
По свидетельству жителей села Ям, батюшка был очень добрым человеком и все прихожане его очень любили. Все отмечают его образованность, ум и силу характера. Эти качества, а также твердая вера и ревностность в пастырском служении вызывали преследования со стороны властей. Так, в 1933 году он был судим Подольским народным судом за покупку свечей и приговорен к пяти годам лишения свободы. Дело было настолько грубо сфабриковано, что Мособлсуд отменил это решение.
Отца Ярослава арестовали 27 ноября 1937 года по обвинению в активной контрреволюционной деятельности. Сотрудники органов НКВД приехали за ним около двух часов ночи. С 27 ноября 1937 года его содержали под стражей в Серпуховской тюрьме. Обвинения в антисоветской агитации он не признал.
Решением судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области от 1 декабря 1937 года отец Ярослав был приговорен к расстрелу. Протоиерей Ярослав Савицкий был расстрелян 8 декабря 1937 года и погребен на полигоне Бутово под Москвой.

Ветеранам, наверное, любопытно, как человек такого приличного возраста стал священником? Как так могло получиться? Я родился в 1947 году в семье участников Великой Отечественной войны. Родители мои появились на свет еще до революции и были, естественно, с детства верующими людьми. Но потом жизнь изменилась настолько, что познакомились они, эти с детства верующие люди, работая в редакции журнала «Безбожник» где-то в конце 20-х годов.

Я видел этот журнал (несколько экземпляров хранилось в доме), там были нарисованы толстые попы с большими крестами. И вот уже после войны родился я – в семье абсолютно нерелигиозной, где никаких упоминаний ни о вере, ни о церкви, ни о Боге никогда не было.

Я окончил Литературный институт и в 35 лет был принят в Союз писателей. Там занимал всякие должности – работал в Московской писательской организации, в Литфонде. Пока человек молод, его надо эксплуатировать. И оставался некрещеным почти до сорока лет. А потом стало как-то щемить… Есть у святых отцов такое выражение – душа по природе христианка. И она тоже просит пищи, но – духовной. И вот моя душа стала у меня просить… А я живу совершенно бездуховной жизнью!

Я еще и охотник с юности, причем охотник-одиночка. Почти всю страну изъездил-излетал в одиночестве. Был и на севере, и на востоке. Не имел никаких проблем с тем, чтобы, ткнув в точку на карте, прилететь в это самое место. Я себя в любом лесу, в любом болоте, в степи чувствую лучше, чем дома.

И вот как-то купил я развалившуюся хибару на севере Вологодской области, куда и стал ездить на охоту. Там некогда построили храм в честь праздника Преображения да так и стали называть это место – Верхний Спас. И вот, в честь 600-летия старого храма сельское начальство решило восстановить его. А как восстановить, не знают. И решили они, что я, московский человек, должен знать. Давай, – говорят, – занимайся.

Окрестившись почти в сорок лет, я стал заниматься юридическим восстановлением храма. В советское время это было непросто. Предстояло сформировать так называемую двадцатку – приходское ядро из двадцати человек, на имя которых будет зарегистрирован приход. Храм огромный, покрыт шифером, но с него в свое время было снесено все – и купола, и колокольня. Шестьдесят лет он служил гаражом в колхозе.

Власти препятствовали как могли. Я приезжаю в отдел по взаимодействию с религиями в Вологде, а мне говорят – «Улица не указана. Без улицы не примем». Но в деревне нет улиц! Возвращаюсь, опять хожу по дворам, и бабушки мне пишут – «улица Лесная», что-то такое мы с ними придумали…

Наконец приход зарегистрировали. Приезжаем к архиерею в город. Это человек, который управляет церковью на территории всей области, архиепископ Михаил Мудьюгин 1912 года рождения. Со мной председатель колхоза и председатель сельсовета, говорят ему – мол, мы хотим там-то и там-то восстановить храм. Архиерей отвечает: «У меня нет средств». «Ничего, средства я найду» – говорит председатель колхоза.

Это было еще до перестройки, поэтому какие-то средства он мог изыскать. «Привезу – говорит, – жести, кирпича, перекроем храм новой крышей, колоколенку сделаем». Архиерей отвечает: «У меня нет кадров, я рукополагаю неизвестно кого, в бедную и голодную Вологодскую епархию никто не хочет ехать». «А нам неизвестно кого не надо, – поправляет его председатель сельсовета. – Нам вот этого!» «Ребята, – говорю, – предупреждать надо, вообще-то. Что значит «вот этого»?! Я должен у своего духовника в Москве в Троице-Сергиевой лавре взять благословение». Так этот разговор и затих.

Мы разъехались, как вдруг меня настигает телеграмма – просят приехать в город Череповец. Что-то там архиерею понадобилось, наверное, по поводу восстановления храма. А у меня – съезд Союза писателей. Ну, предупредил вологодских писателей – Василия Ивановича Белова и других, что съезжу по делам и вернусь, отдал свой мандат, сказал, за кого проголосовать, и отправился. Приезжаю, и… меня вдруг рукополагают во диаконы!

Удивительно! В том районе, где я восстанавливал храм, никто ничего не помнит про церковь, не знают уже, какой рукой лоб перекрестить – 60 лет не было священника. Но в памяти осталась древняя традиция, народно-церковная, скажем так. Она заключалась в следующем: в тех местах, куда священнослужители не хотели ехать – глухих и бедных, местное население выдвигало кого-то из своих. Его и рукополагали.

И вот, деревенский народ отправил петицию архиерею. Давайте, говорят, нам этого московского, и все! А я – советский служащий, в издательстве «Современник» в то время возглавлял редакцию прозы, у меня было 25 человек в подчинении. Пришел на работу и говорю: «все, мол, я теперь – дьякон в Вологодской епархии, дайте мне трудовую книжку…»

Две недели я стажировался в Череповце, потом две недели служил дьяконом в Великом Устюге. После чего приехал в Вологду, где меня рукоположили во иерея, и уехал в свою деревню. И четыре года (с 91-го по 94-й) служил, поднимая четыре прихода на расстоянии 80 км один от другого. Построил один новый храм и три восстанавливал. Дорог там нет, транспорта у меня не было…

Из 256 населенных пунктов я не побывал только в двух. В остальных либо крестил, либо отпевал, либо освящал помещения. А вот венчал только в храме. Потом я вернулся домой, в Москву, и служу уже 20 лет на Варварке. Вот такая биография – в 40 лет крестился, а в 44 стал священником.

«Когда храмы наполнятся, тогда и жизнь станет получше»

– Отец Ярослав, я сама выросла недалеко от тех мест в Вологодской области. Многих из нас – деревенских жителей, крестили бабушки. Считается такое крещение – без священника, крещением?

– Нет. За всех этих бабушек я и перекрещивал. Чего только они там не накрестили, под какие заклинания все это не вытворяли… Есть такая практика: когда некрещеный человек попадает в экстремальную ситуацию (ну, корабль тонет), его может окрестить любой крещеный человек. Для этого надо только сказать: «Крещается раб Божий (или раба Божия) такой-то (или такая-то) во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь». Все, крещен. Но только в экстремальной ситуации.

Бывает, и сейчас звонят прихожане, скажем, в случае тяжелых родов, когда неизвестно, что будет с ребеночком. И я говорю матери, что делать, чтобы его окрестить. В прежние времена русские женщины это знали. Если в период сенокоса она разродилась где-то под телегой и видит, что ребеночек – не жилец, возьмет да и окрестит его. Какой-нибудь водичкой окропит или в крайнем случае слюной помажет, и скажет – «крещается раб Божий…» Выживет малыш – его останется только миропомазать и воцерковить. А не выживет – отпоют в церкви полным чином младенческого отпевания, как крещеного человека.

И вот в ситуации, когда поблизости не было священника, крестили деревенские бабушки. Как они это делали, никто не знает. У меня есть рассказ про мою соседку по деревне, у которой даже епитрахиль была священническая («поповский фартук»). Так она во время этого «таинства» зачитывала письмо лешему… Куда крестила, кому крестила - не разберешь!

Поэтому, естественно, с момента, когда появился священник, это все не считается. Надо крестить заново. Даже если есть уверенность в том, что бабушка была воцерковленной и что-то знала. Считается, что крестить можно только один раз, но для таких ситуаций есть форма «аще не крещен». То есть, если не крещен, то, Господи, зачти это крещение.

– Расскажите о своем творческом пути.

– О творческом пути рассказывать крайне неинтересно, о нем говорят книги. До того как все это произошло, я издал 4 книги прозы, рассказов. А когда стал священником, 10 лет вообще не писал. Потом потихоньку стали выходить книжки. Я допишу еще рассказов – их добавят к тому, что было, и издадут. Добавят и издадут. Вот Сретенский монастырь выпустил сборник «Райские хутора и другие рассказы» огромным тиражом – 130 тысяч экземпляров. И еще 20 тысяч в Симферополе. А самая полная книга вышла в начале этого года в Троице-Сергиевой лавре, она называется «Тоскующие по небесам».

– Скажите, после того, как вы стали священником, изменилось ли ваше отношение к своим старым произведениям? Ведь за это время, наверное, изменилось ваше мироощущение…

– Конечно. И не только потому, что стал священником. Некоторые из старых рассказов я включил в свои новые сборники, а другие – не могу. Хотя там ничего крамольного нет. Просто очень сильно изменилась жизнь за четверть века. Мы даже не замечаем, насколько все стало другим – весь антураж, вся атрибутика.

Вот пример. У меня был такой ходовой рассказ – «Инспектор», по нему даже фильм сняли (последний фильм, в котором сыграл Николай Крючков). Тема – о браконьерстве. Так вот, это тематика 70-х годов, и сейчас даже в Астрахани никто не поймет, о чем идет речь. Методы браконьерства исчезли, сейчас это – промышленные методы. В чем-то за последние 30 лет жизнь изменилась больше, чем с дореволюционных времен.

– А куда мы движемся, в какую сторону?

– В нехорошую, конечно. Я даже не говорю о каких-то экономических или социальных вопросах. Деградирует, к примеру, культура и искусство.

– А то, что храмов за последние годы стало больше?

– Это хорошо, но главное, чтобы храмы наполнялись людьми. Чтобы не оставались архитектурными сооружениями. Вот когда храмы наполнятся, тогда и жизнь станет получше. Но при этом надо учитывать, что мы – единственная страна в мире, где храмы строятся, а не закрываются. Правда, неравномерно: в Москве – да, строятся, а вот, например, в Вологодской области уже нет.

Мне потом архиерей сказал: «Вот ты понастроил храмов, и что мне с ними теперь делать?» Весь район не может одного священника прокормить! Они после меня туда монаха отправили, но и он уехал. Говорит – «мне там не выжить»…

– Скажите, а народ пошел в храм? Приходят ли молодые?

– Молодежь идет, да. Двадцать пять лет назад в церковь попадали так же, как и я – из Савла в Павла. А следующее поколение прихожан уже с детства были приучены.

Я, когда начинал служить – даже здесь, в Москве, очень мало венчалось. Потом это стало модным, а сейчас и моды нет, а венчаю постоянно. И много детишек – сегодня причащали человек 30. Где-то в подростковом возрасте они, бывает, отходят от церкви. Но это ничего, к сорока годам Бог даст, вернутся. Женятся, выйдут замуж, родят и вырастят своих детей и вернутся. Они будут знать, куда возвращаться!

Вот почему так важно маленьких водить в храм. Даже с учетом того, что они, скорее всего, в 15–16–17–18 лет уйдут на какое-то время. Это так же важно, как знать номер телефона скорой помощи. Хотя мы каждый день туда не названиваем.

– Моей маме 67 лет. И она на все мои попытки заговорить о Боге, о церкви, отвечает – «у меня Бог в душе». Это что значит?

– Правильно, так же говорит и Геннадий Андреевич Зюганов. Это значит, ничего. Это традиционная отговорка всех безбожников.

– Отец Ярослав, подскажите. Моя подруга ушла в евангелисты, и с ней стало очень трудно общаться. Как я могу ей помочь? Вообще, возможно ли такому человеку поменять мировоззрение?

– Это очень трудно, поскольку там применяется реакционное воздействие. Заметьте, православие – религия здравомыслия, где нет диктата, нет крайностей. Известно, что все крайности – не от Бога. Православие не требует чрезмерного аскетизма, никому не надо, чтобы человек доводил себя до голодной смерти. Бог Отец Сына своего на крестную смерть отправлял не для того, чтобы люди тут специально с голода умирали или разбивали лбы об пол. Поэтому – живите, но помните, кто в доме хозяин.

А в других конфессиях – по-другому. У меня в одном рассказе есть такое сравнение. Распяли Христа на Голгофе, и остались при нем несколько человек. Это – православные. Другие люди сказали: «Что мы тут будем мокнуть под дождем? Лучше спустимся под гору, там есть хорошая харчевня – посидим, а крест оттуда видно». Это – католики. Они удобно устроились, сидят себе на скамейках, слушают музыку и смотрят.

Но кто-то вдруг подумал: «Что мы тут время теряем? Рядом рынок, лучше пойдем поторгуем, получим прибыль. А Бога будем иногда вспоминать – по воскресеньям играть на фортепиано два псалма». Это – протестанты.

– Батюшка, а есть задумки для будущих книг? Будете еще писать?

– Если Бог даст, буду. Роль художника в творчестве крайне невелика. Александр Сергеевич Пушкин об этом очень хорошо писал:

«Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон…

…Быть может, всех ничтожней он».

Писатель – это инструмент. Вот, допустим, я что-то написал. Это значит, Бог дал мне жизнь, которую я так или иначе описываю, и дал некоторое умение или дар, если хотите. Моя задача – старательно исполнять свой долг. Поэтому, какие могут быть задумки? Что Бог даст, то и напишу. Это большая благодать, если даст. Вот недавно немножко поработал – как хорошо! Но обычно, когда заканчиваю, я теряю всякий интерес к тому, что написал.

Видео Игорь Давыдов