Краткая биография лескова самое главное
Николай Лесков прожил интересную и непростую жизнь. Писательский путь Лескова был тернистым, однако же, он сумел пробиться к звездам. Многие произведения Лескова в силу разных причин, с трудом оказывались у читателя. Многим коллегам по амплуа, Лесков был неприятен, не нравилась его творчество «критикам» и матерым литераторам. Люди, увлекающиеся литературой описывая муки Лескова в хождениях по издательствам, с надеждой, что его хоть кто-то опубликует, сравнивают их с походом по равнодушным врачам болезненного человека. Скрываясь под различными псевдонимами, Лесков печатался в некоторых изданиях, получая за это средства к существованию.
Писатель Николай Лесков родился в феврале 1831 года, в селе Горохово, что было в Орловской губернии . Семья, в которой родился Лесков, была многодетной и небогатой. Отец Николая, был следователем по уголовным делам. Лесков воспитывался у богатых родственников матери. Когда мальчику стукнуло 10-ть лет, его определили в Орловскую гимназию. В гимназии Николай Семенович учился в течении пяти лет. Учился будущий писатель спустя рукава, и в итоге гимназию бросил. Пошел работать, устроился писцом в Палату уголовного суда.
Через два года умрет отец Лескова, юноше было 17 лет. Семья оказалась в тяжелом финансовом положении. Дядя Николая, по маминой линии, профессор Алферьев приглашает юношу к себе в Киев. Приехав на Украину, Николай Семенович Лесков устраивается на работу в казенную палату. Работая секретарем рекрутского присутствия, Лесков много путешествует по Российской Империи. В и весях, Николай общается с разными людьми - паломники, старообрядцы. Общение с ними производит на Лескова определенное впечатление. В свободную минутку Николай занимается самообразованием, читает, посещает лекции в университете.
В 1857 году Лесков оставляет государственную службу и идет на работу в фирму «Шкотт и Вилькенс». В течение трех лет, по делам фирмы, Николай Семенович колесит по все стране. Настало время вернуться в Киев. Здесь он опять поступает на государственную службу, только на этот раз в канцелярию Киевского генерал-губернатора. Работу совмещал с занятием журналистикой. Статьи Лескова публикуются в газетах Киева и . В 1861 году Николай Семенович Лесков переезжает в столицу Российской Империи. Здесь он занимается журналистикой, пишет во многих газетах и журналах. Больше всего творческий союз задался у Лескова с журналом «Отечественные записки».
В «Северной пчеле» публикуется статья Лескова. Статья посвящена серии пожаров в Санкт-Петербурге. Николай призывает власти разобраться в причинах: что это? Случайность или деятельность студентов-революционеров? После выхода статьи на Лескова обрушился шквал критики, его назвали пособником царизма и душителем свободы. Николаю пришлось уехать в командировку заграницу, корреспондентом «Северной Пчелы». В Европе Лескову удалось посетить Польшу, Францию, Австрию. Вернувшись в Россию, Лесков публикует повести: «Житие одной бабы», «Три рассказа Стебницкого», «Овцебык» и роман «Никуда». Роман «Никуда» вызвал в либеральных кругах небывалый шквал критики, которая обрушилась на Лескова как холодный душ.
К счастью, не все общество разделяло либеральные идеи, и были журналы и газеты иных политических оттенков. «Злая» монархия соблюдала основы политического плюрализма. Лесков публикуется в «Русском вестнике» и других консервативных журналах. В последующие годы Лесков пишет еще несколько произведений: «Леди Макбет мценского уезда», «Воительница», «На ножах». Последний роман стал еще одним поводом для критики Лескова у либералов.
В последующие годы своей жизни Николай Семенович Лесков будет заниматься вопросами морали и религиозности. Напишет ряд потрясающих произведений» Соборяне», «Запечатленный ангел», «Очарованный странник». Николай Лесков автор многих замечательных произведений, самым известным из которых является повесть «Левша». Повесть настолько понравилась народу, что слово «левша» стало нарицательным, и означает выходца из народа, мастера своего дела. Умер Николай Семенович Лесков в феврале 1895 года. Похоронен Николай на Волковском кладбище, в Санкт-Петербурге.
Самое поразительное и оригинальное в литературном творчестве Николая Семеновича Лескова – это русский язык. Его современники писали и старались писать ровным и гладким языком, избегая слишком ярких или сомнительных оборотов. Лесков же жадно хватал каждое неожиданное или живописное идиоматическое выражение. Все формы профессионального или классового языка, всевозможные жаргонные словечки – все это можно встретить на его страницах. Но особенно любил он комические эффекты просторечного церковнославянского и каламбуры «народной этимологии». Он позволял себе в этом отношении большие вольности и изобрел множество удачных и неожиданных деформаций привычного смысла или привычного звучания. Другая отличительная черта Лескова: он, как никто другой из современников, владел даром рассказа. Как рассказчик он, пожалуй, занимает в современной литературе первое место. Его рассказы – просто анекдоты, рассказанные с колоссальным смаком и мастерством; даже в своих больших вещах он любит, характеризуя своих персонажей, рассказать о них несколько анекдотов. Это было противоположно традициям «серьезной» русской литературы, и критики стали считать его просто гаером. Самые оригинальные рассказы Лескова так набиты всевозможными случаями и приключениями, что критикам, для которых главное были идеи и тенденции, это казалось смешным и нелепым. Слишком очевидно было, что Лесков просто наслаждается всеми этими эпизодами, как и звуками и гротескными обличьями знакомых слов. Как ни старался он быть моралистом и проповедником, он не мог пренебречь случаем рассказать анекдот или скаламбурить.
Николай Лесков. Жизнь и наследие. Лекция Льва Аннинского
Толстой любил рассказы Лескова и наслаждался его словесной эквилибристикой, но пенял ему на перенасыщенность его стиля. По мнению Толстого, главным недостатком Лескова было то, что он не умел удержать свой талант в рамках и «перегружал свой воз добром». Этот вкус к словесной живописности, к быстрому изложению запутанного сюжета разительно отличается от методов почти всех остальных русских романистов, особенно Тургенева , Гончарова или Чехова . В лесковском видении мира нет никакой дымки, нет атмосферы, нет мягкости; он выбирает самые кричащие цвета, самые грубые контрасты, самые резкие контуры. Его образы предстают при беспощадном дневном свете. Если мир Тургенева или Чехова можно уподобить пейзажам Коро, то Лесков – это Брейгель-старший, с его пестрыми, яркими красками и гротескными формами. У Лескова нет тусклых цветов, в русской жизни он находит характеры яркие, живописные и пишет их мощными мазками. Величайшая добродетель, из ряда вон выходящая оригинальность, большие пороки, сильные страсти и гротескные комические черты – вот его любимые предметы. Он одновременно и служитель культа героев, и юморист. Пожалуй, можно даже сказать, что чем героичнее его герои, тем юмористичнее он их изображает. Этот юмористический культ героев и есть самая оригинальная лесковская черта.
Лесковские политические романы 1860-70-х гг., навлекшие на него тогда враждебность радикалов , сейчас почти забыты. Но рассказы, которые он писал в то же самое время, не потеряли своей славы. Они не так богаты словесными радостями, как рассказы зрелого периода, но в них уже в высокой степени проявлено его мастерство рассказчика. В отличие от поздних вещей они дают картины безвыходного зла, непобедимых страстей. Пример тому Леди Макбет Мценского уезда (1866). Это очень сильное исследование преступной страсти женщины и дерзкого цинического бессердечия ее любовника. Холодный беспощадный свет льется на все происходящее и обо всем рассказано с крепкой «натуралистической» объективностью. Другой замечательный рассказ того времени – Воительница , колоритная история петербургской сводницы, которая относится к своей профессии с восхитительно-наивным цинизмом и глубоко, совершенно искренно обижена на «черную неблагодарность» одной из своих жертв, которую она первая толкнула на путь позора.
Портрет Николая Семеновича Лескова. Художник В. Серов, 1894
За этими ранними рассказами последовали серия Хроник выдуманного города Старгорода. Они составляют трилогию: Старые годы в селе Плодомасове (1869), Соборяне (1872) и Захудалый род (1875). Вторая из этих хроник – самое популярное из лесковских произведений. Речь в ней идет о старгородском духовенстве. Глава его, протопоп Туберозов – одно из самых удавшихся Лескову изображений «праведника». Дьякон Ахилла – великолепно написанный характер, из самых изумительных во всей портретной галерее русской литературы. Комические эскапады и бессознательное озорство огромного, полного сил, совершенно бездуховного и простодушного как ребенок дьякона и постоянные реприманды, которые он получает от протопопа Туберозова, известны каждому русскому читателю, а сам Ахилла стал общим любимцем. Но вообще Соборяне вещь для автора нехарактерная – слишком ровная, неторопливая, мирная, бедная событиями, нелесковская.
Небывалый талант Лескова - одного из крупнейших русских писателей-классиков, созданный им ярко оригинальный, самобытный художественный мир ни при жизни писателя, ни долгое время после его смерти не могли оценить по достоинству. «Достоевскому равный, он - прозёванный гений», - стихотворная строчка Игоря Северянина о Лескове до недавнего времени звучала горькой истиной.
Лескова пытались представить то бытописателем, то рассказчиком анекдотов, то словесным «фокусником», в лучшем случае - непревзойдённым «волшебником слова» и т.д.
Своеобразие писателя прежде всего связано с его духовно-нравствен-ными воззрениями, во многом определившими идейно-тематическое содержание творчества, его уникальную художественно-образную систему, а также независимую писательскую позицию в различных общественных вопросах. Лесков был убеждён в том, что книги должны «не только занять внимание читателя, но дать какое-нибудь доброе направление его мыслям». Это «доброе направление» писатель связывал с христианством, отмечая: «я имел в виду <...> важность Евангелия, в котором, по моему убеждению, сокрыт глубочай-ший смысл жизни » . «Истина, добро и красота» (V, 88) - в этой триединой формуле Лесков выразил идеал, к которому необходимо стремиться.
Обладая редкостным художественным диапазоном, незаурядным по широте охвата явлений действительности, писатель сумел эстетически воплотить многокрасочную полноту мира. Как былинного богатыря русского эпоса, Лескова, по его словам, ««тяготила тяга» знания родной земли» (XI, 321), которая получила завершённое художественное выражение в создании объёмно-стереоскопической, порой мозаично пёстрой картины жизни России. Писатель «насквозь русский» , знавший русского человека «в самую его глубь» , воплотил в своих героях - с их речью, мироощущением, душевными порывами - все существенные особенности национального характера. В прозе Лескова, «как ни у одного другого писателя нашей земли», открывается «целый мир невиданной красоты, неповторимых образов, сверкающей фантазии, расписной, причудливый мир, где Русью пахнет - и сладко, и горько, и нежно, и дымно» .
В то же время Лесков имел, говоря его словами, «сознание человече-ского родства со всем миром» . Лесковская художествен-ная вселенная вырастала из тесного сплава с крупнейшими достиже-ниями мировой литературы, русской и зарубежной социально-философской мысли. Проповеднически утверждая свои идеалы, писатель опирался на «поистине всечеловеческую культурно-нравственную традицию» . Томас Манн справедливо отмечал, что Лесков писал «чудеснейшим русским языком и провозвестил душу своего народа так, как это, кроме него, сделал только один - Достоевский» .
Лесков вступил на литературное поприще в 1860-е годы, будучи уже зрелым, сформировавшимся человеком с большим жизненным опытом и огромным запасом житейских наблюдений. Не завершив образования в орловской гимназии, «свои университеты» будущий писатель постигал «самоучкой» (XI, 18). В возрасте 15-ти лет он поступил на казённую службу, трудился в мелкой должности писца и уже здесь почерпнул немало живого и интересного материала для творчества. Орловские впечатления легли в основу множества лесковских произведений, и не случайно писатель подчёркивал: «в литературе меня считают орловцем».
Неистощимым источником литературных материалов стала также работа Лескова в коммерческой фирме «Шкотт и Вилькенс». Впоследст-вии в «Заметке о себе самом» (1890) писатель вспоминал, что «изъездил Россию в самых разнообразных направлениях, и это дало ему большое обилие впечатлений и запас бытовых сведений» (XI, 18).
Вначале творческого пути Лесков выступил как публицист. Он со-трудничал в различных периодических изданиях Москвы и Петербурга, и уже первые публикации «новейшего орловца» привлекли внимание читателей актуальной проблематикой, живой достоверностью и объёмностью знаний, честной авторской позицией, искренней интонацией.
Знаменательно, что самое начало литературного труда Лескова означено постановкой духовной христианской темы. Его первым печатным произведением явилась заметка <«О продаже в Киеве Евангелия» > (1860). Автор, ратуя за распространение в русском обществе христианского духа, высказал озабоченность по поводу того, что Новый Завет, тогда только появившийся на русском языке, доступен не каждому из-за высокой стоимости издания. С тех пор о «важности Евангелия» Лесков размышлял, говорил и писал постоянно - до последних дней своих. На склоне лет маститый автор признавался в том, что именно «хорошо прочитанное Евангелие» (XI, 509) открыло ему истинный путь и его человеческое призвание.
В своей дебютной публикации Лесков верно полагал, что ситуация коммерческих спекуляций с Евангелием препятствует широкому распространению слова Божия в понятной и всякому доступной форме. Реализация этого задания - распространять слово Божие в понятной и всякому доступной форме - явилась впоследствии главной созидательной установкой всего лесковского творчества, которое современный писателю литературный критик М.О. Меньшиков справедливо назвал «художественной проповедью» .
Стремясь, по его словам, «пролить в массы свет разумения», Лесков - публицист-просветитель поднимал множество тем: «О рабочем классе», «Несколько слов об ищущих коммерческих мест в России», «Полицейские врачи в России», «Вопрос об искоренении пьянства в рабочем классе», «Торговая кабала», «Очерки винокуренной промышленности», «Русские женщины и эмансипация», «Как относятся взгляды некоторых просветителей к народному просвещению», «Русские люди, состоящие «не у дел»«, «О переселённых крестьянах», «О литераторах белой кости» и др.
В своих заметках, статьях, очерках, многие из которых и сегодня воспринимаются как остро актуальные, автор не просто высказывал собственное мнение по животрепещущим социально-экономическим, политическим, культурным вопросам, но и обращался к самой сути жизни России, ни на минуту не забывая об ответственной позиции «глашатая истины», призванного к активной борьбе со злом, произво-лом, деспотизмом, невежеством, косностью и другими пороками.
30 мая 1862 г. в газете «Северная пчела» появилась ставшая злопо-лучной для Лескова его статья о петербургских пожарах <«Настоящие бедствия столицы»> . Автор публикации справедливо призывал бездействующую власть опровергнуть слухи о поджигателях или - если толки небеспочвенны - найти и наказать злодеев. Однако в раскалённой политической атмосфере тех лет эти призывы были истолкованы превратно. Лесков оказался в положении «между двух огней». «Пожарная статья» вызвала суровые нападки «справа» и «слева»: со стороны правящего лагеря своё неодобрение выразил Александр II, радикальная критика фактически объявила Лескову бойкот. Писатель, по его словам, был «распят заживо», стал мишенью для насмешек и издевательств.
С тех пор он прокладывал себе «третий» путь - «против течений», искал «противоположную всем дорогу». «Не подчиняясь ни партийным, ни каким другим давлениям» (XI, 222), Лесков отказывался «с притвор-ным благоговением нести мишурные шнуры чьего бы то ни было направленского штандарта» (XI, 234). «Своё уединённое положение» (XI, 425) писатель подчёркивал в показательной самохарактери-стике: «Дело просто: я не нигилист и не аутократ, не абсолютист и не ищу славы моея, но славы пославшего мя Отца» (XI, 425).
Истоки писательства, заявленные в публицистике Лескова, вылились в его раннюю художественную прозу: весной 1862 г. в периодической печати были опубликованы рассказы «Погасшее дело », «Разбойник », «В тарантасе ».
Знаменательно, что первым героем лесковской беллетристики стал сельский священник - отец Илиодор. В подзаголовке дебютного своего художественного произведения «Погасшее дело» (впоследствии: «Засуха» ) (1862) автор указал: «Из записок моего деда». Дед Николая Лескова умер ещё до рождения внука, но будущий писатель знал о нём от родных: «всегда упоминалось о бедности и честности деда моего, священника Димитрия Лескова» (XI, 8). В характере героя «Засухи» многое предвещает центральную фигуру романа-хроники «Соборяне» (1872) - Савелия Туберозова, на прототип которого прямо указал писатель в «Автобиографической заметке» <1882 - 1885?>: «Из рассказов тётки я почерпнул первые идеи для написанного мною романа «Соборяне», где в лице протоиерея Савелия Туберозова старался изобразить моего деда» (XI, 15). Важно заметить, что дневник Савелия - «Демикотоновая книга» - открывается датой 4 февраля 1831 года - это день рождения Лескова (по старому стилю). Так писатель биографически «включает» себя самого в заветный текст дневника своего героя - бесстрашного проповедника слова Божия, являет свою родствен-ную и духовную сопричастность «мятежному протопопу».
Отец Илиодор в «Засухе» - столь же привлекательный и мощный художест-венный образ. Это настоящий батюшка для крестьян, живущий их нуждами; бескорыстный, готовый без всякой мзды отпевать молебны о дожде, дабы предотвратить неурожай и голод; доброжелательный, участливый, отечески заботливый. Но он может быть и настойчивым, и гневным, когда отговаривает крестьян от их варварского языческого плана - сделать свечу из умершего от пьянства пономаря с целью прекратить засуху.
Рассказ позднее был объединён автором с рассказом из народной жизни «Язвительный» (1863) под общим заголовком «За что у нас хаживали в каторгу» . «Засуха» - также прелюдия к поздней «рапсодии» Лескова «Юдоль» (1892), в которой писатель ровно тридцать лет спустя показал то же дикое невежество «малосмысленной» крестьянской массы - при сходных обстоятельствах (место действия - Орловская губерния, время - голод 1840-х годов и 1891 года).
О пастырском служении - «учить, вразумлять, отклонять от всякого <...> вздора и суеверий» (1, 114) - размышляет герой дебютного рассказа Лескова. Эти раздумья продолжаются в его первой большой повести «Овцебык» (1862). Главный герой носит знаменательную фамилию - Богословский - «носитель слова Божьего». Сын сельского дьячка, выросший в горькой нужде, выучившись в семинарии, отказался от поприща священника, однако не сделался атеистом и нигилистом. Искренне желая просветить народ, Василий Богословский в конце жизни сожалеет, что не стал священнослужителем, к авторитетному слову которого люди привыкли прислушиваться: «Васька глупец! Зачем ты не поп? Зачем ты обрезал крылья у слова своего? Не в ризе учитель - народу шут, себе поношение, идее - пагубник» (I, 94).
«Овцебык»-Богословский - «странный зверь в пределах нашей чернозёмной полосы» (I, 34) - списан с натуры . Прототипом эксцен-тричного героя послужил Павел Иванович Якушкин - известный фольклорист и этнограф, образ которого вошёл в поэму Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» под именем «Павлуша Веретенников». Впоследствии Лесков посвятил своему земляку очерк «Товарищеские воспоминания о П.И. Якушкине» (1884).
Наивная попытка героев и повести, и очерка вести пропаганду в народе осталась нереализованной. Сама «идея», с которой они идут в народ, неясна: «В готовности <...> его жертвовать за избранную идею никому и в голову не приходило сомневаться, но идею эту нелегко было отыскать под черепом нашего Овцебыка» (I, 32). Богословского не раз именуют «шутом», «чудаком», даже «отставным комедиантом» (I, 88). Якушкин для мужиков - «кто-то ряженый» (XI, 73). У героев нет уверенности в правильности избранного пути: «О, когда б я знал, что с этим можно сделать!.. Я на ощупь иду» (I, 49).
«Новые люди» - революционные демократы в романе Н.Г. Черны-шевского «Что делать?» (1863) - по замыслу автора, знали, куда идти. Писательская интуиция Лескова, не разделявшего позицию революцион-ных «нетерпеливцев», подсказывала ему, что это трагический путь. Судьбы его героев обрываются тупиком, многозначительно поименован-ным в повести «Овцебык» словом-символом «некуда». Убедившись, что жизнью правят «мужи кармана» (I, 85), подобные коммерсанту Александру Свиридову, Василий Богословский приходит к безнадежному выводу: «некуда идти. Везде всё одно. Через Александров Ивановичей не перескочишь» (I, 85). Герой кончает жизнь самоубийством.
Выход из тупика и подстерегающей человека трагедии был намечен в лирическом отступлении автора - одном из самых поэтичных фрагментов художественного мира Лескова - в описании впечатлений от его детских поездок по монастырям, собственных первых опытов православного благочестия, чистой, не замутнённой разъедающим скепсисом веры, общения с монастырским людом, который знает, что разгадки смысла жизни не существует вне Бога.
Исследование вопроса о социальных преобразованиях русской дей-ствительности, проблем освободительного движения писатель продолжил в «полемическом» романе «Некуда» (1864). Здесь трагическое слово-образ, ранее прозвучавшее в «Овцебыке», демонстративно вынесено в заглавие.
Вслед за романом Тургенева «Отцы и дети» (1862) Лесков исследует общественно-исторические противоречия переломной эпохи, проблему нигилизма, столкновение «отцов» и «детей», консервативной и радикальной среды, «старой» России и «новых людей», горящих стремлением переустроить общий уклад жизни. Задача автора - «отделить настоящих нигилистов от шальных шавок, окричавших себя нигилистами» (X, 21).
Ранее - в статье «Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?»» (1863) - Лесков сочувственно отзывался о «настоящих нигилистах», которые «терпеливо идут к своей предположенной цели, заботясь прежде всего о водворении в общине самой широкой честности» (X, 20). В то же время писатель беспощадно заклеймил «грубую, ошалелую и грязную в душе толпу пустых и ничтожных людишек, исказивших здоровый тип Базарова и опрофанировавших идеи нигилизма» (X, 19).
«Чистые нигилисты» представлены в «Некуда» в образах Виль-гельма Райнера (его прототипом явился Артур Бенни, которому Лесков посвятил очерк «Загадочный человек» - 1870), Лизы Бахаревой, Юстина Помады. Это великодушные, самоотверженные, героические натуры, готовые жертвовать собственной жизнью ради идеала «неугасимой жажды света и правды» (4, 159). Райнер погиб как мученик. Лиза отправилась в путь, чтобы в день казни своего возлюбленного быть рядом с ним. Пережив сильнейшее нравственное потрясение, на обратном пути она простудилась и умерла от воспаления лёгких.
Самозваные нигилисты с их вульгарной профанацией чистых идеа-лов, призывами «залить кровью Россию» способны только «засорить путь». С такими попутчиками героям - романтикам высокой нравственной идеи «возможно большего блага для возможно большего числа людей» (XI, 660) - идти некуда. Полное фиаско терпит пошлый позёр и прохвост Белоярцев, организовавший Дом Согласия как псевдообразчик социалистического общежития. В реальности такую же неудачу потерпела Знаменская коммуна В. Слепцова, узнавшего себя в образе Белоярцева.
Памфлетность романа, сходство действующих лиц с реальными прототипами вызвали гневную отповедь радикальной критики. Особенно резко высказался идейный вождь русских нигилистов Д.И. Писарев (также земляк писателя - орловец). В статье «Прогулка по садам российской словесности» (1865) он вынес Лескову обвинительный приговор, которому суждено было пристать к имени писателя надолго: «Двадцать лет кряду...гнусное оклеветание нёс я, и оно мне испортило немногое - только одну жизнь... » (XI, 659). Двери демократических печатных изданий для Лескова были закрыты: «Ведь просто приткнуться некуда тому, кто написал «Некуда»« (XI, 810). Некоторое время он сотрудничал в консервативном журнале «Русский вестник», редактор которого М.Н. Катков впоследствии заявил о Лескове: «этот человек не наш!» (XI, 509). Писатель не без оснований поименовал Каткова «убийцей родной литературы» (X, 412).
Лесковское творчество проникнуто подлинным, некнижным знанием народной жизни. В цикле статей «Русское общество в Париже» (1863) автор с гордостью заявлял: «Я не изучал народ по разговорам с петербургскими извозчиками, а я вырос в народе на гостомельском выгоне <...>, так мне непристойно ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги. Я с народом был свой человек» (3, 206 - 207). Детство будущего писателя прошло у речушки Гостомли на Панином хуторе Кромского уезда Орловской губернии. Не случайно его первые беллетристические произведения о народной жизни, овеянные фольклорно-песенной стихией, отличаются точностью топонимики и этнографии и носят подзаголовок «Из гостомельских воспоминаний»: рассказ «Ум своё, а чёрт своё» (1863), «крестьянский роман» «Житие одной бабы» (1863) - о красоте, талантливости, человеческом достоинстве и трагической судьбе женщин из простонародья. Словом «житие» автор подчеркнул высоту и святость страдальческой жизни своей героини - гостомельской крестьянки-песельницы Насти Прокудиной.
Острый интерес Лескова к незаурядным, непостижимым женским характерам сказался также в очерках «Леди Макбет Мценского уезда» (1865) и «Воительница» (1866).
В российской глубинке - в уездном городке Мценск Орловской губернии - писатель отыскал характер шекспировского масштаба. Натура «леди Макбет» - купеческой жены Катерины Измайловой, пылко влюблённой в приказчика Сергея и совершившей во имя этой страсти череду кровавых злодеяний и грех самоубийства, вызывает изумление и ужас: «Ни в какую типологию характеров не уложишь лесковскую четырёхкратную убийцу ради любви» . Объяснения с просветительских позиций - губительным влиянием косной среды, страстей, вышедших из-под контроля разума, - будут явно недостаточными.
Подобно Достоевскому, в чьём журнале «Эпоха» впервые была опубликована повесть, Лесков погружается в изучение бездн добра и зла, которые ведут непрерывную битву в душе человеческой. Борьба ангелов с демонами особенно очевидна в сцене убийства ребёнка-наследника. Незадолго до гибели Федя предлагает «тётеньке» почитать житие его Ангела - святого Феодора Стратилата: «Вот угождал Богу-то» (I, 127). «Катерина Львовна подперлась рукою и стала смотреть на шевелящего губами Федю, и вдруг словно демоны с цепи сорвались» (I,125). Демоническое начало одерживает верх в душе расчётливой и бестрепетной преступницы, одурманенной своей страстью, лишённой религиозного чувства: «уж ни Бога, ни совести, ни глаз людских не боится» (I, 130).
С точки зрения христианских представлений, зло неуклонно ведёт своих носителей к самоуничтожению. Подобно тому, как в евангельской притче бесы, вошедшие в свиней, бросились в бездну, так Катерина Львовна гибнет в водной пучине, увлекая за собой соперницу и заставляя окаменеть от страха зрителей этой жуткой драмы.
Драматическое в переплетении с комическим представил Лесков в «Воительнице» . Героиня очерка Домна Платоновна - также в прошлом мценская купчиха, обосновавшаяся в столице. Эта бойкая «деловая женщина» посвящает себя «отяготительным трудам» и ведёт, по её словам, «самую прекратительную жизнь» (I, 149). Она участвует в массе мелких торговых и посреднических сделок: сватает женихов и невест, отыскивает деньги под заклад, ищет работу гувернанткам и лакеям, разносит тайные любовные записочки в будуары светских дам. В то же время эти вечные хлопоты - потребность активной, энергичной натуры: «Завистна уж я очень на дело; сердце моё даже взыграет, как вижу дело какое есть» (I, 150). Здесь обнаруживается своего рода артистизм даровитого характера: она «любила своё дело как артистка: скомпоновать, собрать, состряпать и полюбоваться делами рук своих» (I, 151). «Петербургские обстоятель-ства», где «ещё больше всякий человек ухитряется» и много «пошло обманов да выдумок» (I, 145), вызывают негативное отношение героини: «отврат да и только» (I, 146). В то же время сама она, простая и добросердечная, причастна этому хищному, циничному миру, выступая в низкой роли сводни в истории с попавшей в беду молодой дворянкой Леканидой, чьи душевные терзания Домне Платоновне непонятны.
В конце жизни ей послано своего рода «возмездие» - безоглядная любовь к непутёвому парню Валерке вдвое моложе неё, которому она отдала всё, что имела.
В «Воительнице» впервые в творчестве Лескова в полной мере проявилось его неподражаемое мастерство сказа , в котором писатель не имел себе равных.Повествовательная форма свободного говорения, устного рассказывания героя - его голосом, в его собственной манере и с характерными интонациями - представляет собой многогранную языковую призму. «Постановка голоса у писателя, - пояснял Лесков, - заключается в умении овладеть голосом и языком своего героя <...> мои священники говорят по-духовному, нигилисты - по-нигилистически, мужики - по-мужицки, выскочки из них и скоморохи - с выкрутасами и т.д.» . В то же время умение «говорить» устами своих героев становится важнейшим художественным способом постижения самой сути характера, сознания, психологии человека, а также глубинных основ национальной жизни .
В середине 1860-х годов Лесков создал два романа на темы из пе-тербургской жизни - «Обойдённые» (1865) и «Островитяне» (1866).
Извечный конфликт добра и зла, воплощённый в современном мире буржуазно-юридических установлений, представлен в единственном лесковском драматическом произведении «Расточитель» (1867). Вслед за А.Н. Островским, чьи пьесы Лесков высоко ценил, он выступает обличителем «тёмного царства». 60-летний купец Фирс Князев - «вор, убийца, развратитель» (I, 443). Его антипод - добрый и мягкий Иван Молчанов - предстаёт в роли мученика, жертвы деспотического произвола. Пользуясь своим положением «первого человека в городе» и продажностью суда, старый купец добивается, чтобы Молчанова признали «злостным расточителем» и устранили «от права распоряжения своим имуществом» (I, 447), которое передаётся в опеку Князеву. Молодой человек, обращаясь к своим истязателям, обличает беззаконие: «Вы расточители!.. Вы расточили и свою совесть и у людей расточили всякую веру в правду, и вот за это расточительство вас все свои и все чужие люди честные - потомство, Бог, история осудят...» (I, 444).
В лесковский юбилейный год хорошо было бы увидеть его незаслуженно забытую пьесу в репертуарах театров.
Критическое отношение Лескова к росту капиталистических тенденций, влекущих за собой падение идеалов, «меркантилизм совести», распад человеческих - в том числе родственных - связей, когда все друг с другом «на ножах», с особой художественной силой выразилось в его творчестве начала 1870-х годов. Романа «На ножах» (1871) в нынешнем году также отмечен «круглой датой» - 140 лет со дня создания. Однако при перечитывании не оставляет ощущение, что читаешь о происходящем в России сегодня.
У романа тоже сложная судьба. Долгое время он не переиздавался, фактически был под запретом. Воспринимае-мый одними как «антинигилистический», другими - как «антибуржуазный», в своей религиозно-философской основе он воплощает прежде всего христианскую концепцию человека и мира.
Невнимание к духовной природе человека, отказ от Бога, отрыв от почвы приводят к тому, что бывшие «нигилисты» окончательно перевоплотились в буржуазных дельцов, ловких авантюристов, мошенников, живущих по звериным законам борьбы за существование. Таковы в лесковском романе соучастники преступлений Глафира Бодростина и Павел Горданов; «подлый жид» и ростовщик Тишка Кишенский; его любовница Алинка Фигурина, обокравшая собственного отца; безнатурный «межеумок» Иосаф Висленёв; его сестра Лариса, одержимая гордыней и себялюбием.
Архитектоника «На ножах» сродни роману Достоевского «Бесы», созданному в том же 1871 году, с его хаотичным «бесовским» кружением переродившихся людей, утративших духовно-нравственную опору. Как кошмар, нарастают в лесковском романе преступные происки, шантаж, вымогательство, внезапные исчезновения, маскировки и мистификации, супружеские измены, дуэль, двоемужество, самоубийство, убийства.
«Бесовскому» самоистреблению тёмных сил противостоит светлое созидательное начало духовно-нравственного мира христианской жизни. Её идеалы исповедуют праведница Александра Синтянина, человек чести и долга - «испанский дворянин» Андрей Подозёров, священник отец Евангел, «истинный нигилист» майор Форов и его многозаботливая жена Катерина Астафьевна, «умная дурочка» Паинька, «великомученица» Флора. По мысли Лескова, самоотверженная любовь, деятельное добро, милосердие должны стать не только ориентиром, но и нормой человеческих отношений, социально-нравственным регулятором общественной жизни. Следование этим спасительным заповедям поможет уберечься от нравственной порчи, удержаться на краю бездны.
Роман «На ножах» создавался почти в одно время с хроникой «Соборяне» (1872) (варианты - «Чающие движения воды », «Божедомы »). М. Горький отмечал, что после романа «На ножах» творчество Лескова «становится яркой живописью или, вернее, иконописью, - он начинает создавать для России иконостас её святых и праведников» . Согласно народной легенде, «без трёх праведных несть граду стояния». Духовно-нравственной опорой жизни Старгорода (место действия «Соборян») являются три священнослужителя - «мятежный протопоп» Савелий Туберозов, кроткий и смиренный священник Захария Бенефактов и «казак в рясе» дьякон Ахилла Десницын (как бы новый Ахиллес - воин Христа). Они воплощают идеальные образы православного духовенства.
Протоиерей Савелий обладает обострённым нравственным чувст-вом, гражданским самосознанием, могучей деятельной натурой: «не философ я, а гражданин <...> скорблю и страдаю без деятельности» (IV, 69). Непрестанно ощущая в себе горение проповеднического дара - живой речи, направляемой от души к душе, Туберозов отвергает официально-мертвенное и услужливо-опасливое требование церковных властей, «дабы в проповедях прямого отношения к жизни делать опасался, особливо же насчёт чиновников». Савелий, по его словам, «из-под неволи не проповедник» (IV, 44). Он стремится «насаждать в души семена добра», воспитывает прихожан не в букве, а в духе христианских идеалов, указывая на живые примеры самоотверженной любви к ближнему (полунищий Константин Пизонский призрел брошенного младенца, стал «питателем сирых»). Болея душой за судьбу Родины, Савелий Туберозов убеждён, что нельзя жить «без идеала, без веры, без почтения к деяниям предков великих... это сгубит Россию» (IV, 183).
Для церкви, задавленной государственно-стью, прошло «время слов», нужны подвиги. Бесстрашный проповедник собирает в храме всех власть имущих и обличает их «бесстрастное равнодушие к добру и злу», «кривосудство», «великую утрату заботы о благе Родины», «небрежение о молитве», «сведённой на единую формальность». Отец Савелий порицает «наёмничью молитву» и «торговлю совестью» (IV, 231). На смену умиротворённому любованию «старой сказкой» (IV, 152) патриархальной жизни приходят внутренний накал и драматическая напряжённость.
Проникнутая освободительной правдой проповедь Туберозова была воспринята чиновно-бюрократическим аппаратом как «революция» и «бунт». С этого момента жизнь опального протопопа переходит в «житие». К концу хроники умирают все три героя «старгородской поповки». Несмотря на их треволнения, страдания, муки под тяжестью возложенного на себя креста, «Соборяне» оставляют благоговейное впечатление. По словам критика, «на глазах читателя совершается художественное таинство, граничащее с таинством религиозным» .
Добиваясь «эпического равновесия» в обрисовке соотнесённости прошлого и настоящего русской жизни, Лесков всё чаще обращался к жанру хроники: «Старые годы в селе Плодомасове» (1869), «Захудалый род » (1874). Свободная форма не требовала, как в романе, «закругления фабулы и сосредоточения всего около главного центра. В жизни так не бывает» (V, 279). Напротив - «жизнь человека идёт как развивающаяся со скалки хартия, и я её так просто и буду развивать лентою в предлагаемых мною записках» (V, 280), - так размышлял писатель о теории жанра в хронике «Детские годы. Из воспоминаний Меркула Праотцева» (1874).
В хронике «Смех и горе» (1871), первую публикацию которой сопровождало посвящение: «Всем находящимся не на своих местах и не при своём деле», - Лесков представил свою концепцию русской жизни с её мозаичной пестротой, калейдоскопической сменой непредсказуемых ситуаций, анекдотических «сюрпризов и внезапностей», которые поджидают человека на каждом шагу: «что ни шаг, то сюрприз, и притом самый скверный» (III, 383).
В жизни России нет никакой стабильности, постоянства, кроме «притеснений». Герой-рассказчик дворянин Орест Маркович Ватажков обескуражен общественным лицемерием, цинизмом, ложью, насилием над личностью. Вездесущий «голубой купидон» Постельников воплощает господствующий порядок полицейского государства с его системой предательства и провокаций. Болезненная правда заключается в том, что в жизни всё хрупко, алогично, абсурдно, так что становится «за человека страшно». Герой, выпоротый «невзначай» по ошибке, погибает у «здания новой судебной палаты».
Социально-политический, национально-исторический, религиозно-нравственный, философский аспекты «встроены» в систему разнополяр-ных координат «смеха и горя». Сатира хроники подобна гоголевской - «сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слёзы». Лесков в «открытом письме» П.К. Щебальскому подчёркнул: «смех мой - не смех злорадства, а смех скорби» (X, 550). Писатель показал трагикомическое несоответствие реальности идеалу. Благородной натуре сложно вырваться из водоворота социологических парадоксов и метаморфоз. Человек не в состоянии управлять своей судьбой, его стремления бессильны перед запутанным клубком разнонаправленных желаний и целей других людей.
Это одно из этапных произведений Лескова. Позднее он призна-вался: «Я стал думать ответственно, когда написал «Смех и горе», и с тех пор остался в этом настроении - критическом и, по силам моим, незлобивом и снисходительном» (X, 401 - 402).
Стихия трагикомического - «драмокомедия» как выражение «трагических усмешек судьбы» - нашла воплощение в шедевре Лескова «Очарованный странник» (1873). Писатель проследил историю жизни Ивана Северьяновича Флягина - настоящего русского богатыря по физической силе и духовной мощи. «Одиссея» жизненного пути с его разнообразными «очарованиями» разворачивается перед «чернозёмным Телемаком» (таков был один из вариантов заглавия) подобно вечному странствованию человека по дорогам жизни - «от одной стражбы к другой». Внешне напоминающий былинного Илью Муромца «очарованный странник» столь же эпичен: герой олицетворяет национальный опыт и сам дух нации, эволюцию характера русского человека, его духовное восхождение. В финале он становится монахом. Но это ещё не конец его пути-дороги. Он жаждет эпического подвига. Последнее «очарование» «богатыря-черноризца» - «помереть за народ».
«Сага» Ивана Северьяновича - затейливая сказовая речь во всей её многокрасочности - звучит на борту судна, плывущего по Ладоге. За год до создания «Очарованного странника» Лесков написал цикл «путевых заметок» «Монашеские острова на Ладожском озере» (1872) - итог своего путешествия по русскому Северу - средоточию православных монастырей. В воображении автор пытался восстановить истории жизни своих сопутников-монахов. Почему они бежали от мирской суеты? Какие беды оставили позади? Чьи грехи искупали? Что привело их к тому, чтобы отказаться от мира и сосредоточиться на мыслях о Боге? Ответы на эти вопросы даны в повести «Очарованный странник», герой которой исповедал свою жизнь «со всею откровенностью своей простой души».
Глубинные религиозно-нравственные устои народной жизни, эмоциональную и эстетическую отзывчивость русского человека воплотил Лесков в общепризнанном шедевре «Запечатленный Ангел» (1873), который «нравился и царю, и пономарю» (ХI, 406). Это уникальное литературное творение, в котором главным «действующим лицом» становится икона. В тот же год Лесков написал статью «О русской иконописи» , в которой указал на огромное значение иконы в жизни народа, ратовал за возрождение русского иконописного искусства. Сам писатель в «Запечатленном Ангеле» выступил как искусный «изограф»-иконописец, передавая в слове «неописуемую» предивную красоту русских икон, «тип лица небожительный» (1, 423).
Своё творение автор снабдил подзаголовком «рождественский рассказ». Однако по объёму это скорее повесть, в развёрнутом сюжете которой соблюдены все правила и каноны святочного жанра. Писатель-ское мастерство столь велико, что жанровые условности не ограничи-вают, а наоборот - стимулируют фантазию и изобрета-тельность художника. Именно такой творческий подход Лесков сохранил и тогда, когда святочный рассказ стал постоянным жанром его писательского репертуара 1880-х - начала 1890-х годов. Автор гордился тем, что именно после его «Запечатленного Ангела» святочные рассказы «опять вошли в моду» (ХI, 406), то есть стала возрождаться и развиваться традиция целого уникального пласта русской культуры.
Кроме того, первый опыт рождественского рассказа воздействовал не только на литературный процесс (пасхальный шедевр А.П. Чехова «Святою ночью» (1886) - этюд в лесковской манере), но и на дальнейшие творческие искания самого Лескова. Именно «святочная модель» - та жанровая канва, которая зарождалась в «Запечатленном Ангеле», - была спроецирована затем на многие лесковские произведения из циклов «Святочные рассказы» (1886) и «Рассказы кстати» (1886).
Непременное в святочном повествовании «чудо» в «Запечатленном Ангеле» - ключевое слово и образ. Весь комплекс «чудес», «дивес», «преудивительных штук» на глазах «дивозрителей» неуклонно подводит к главному чуду - осуществлению желания «воедино одушевиться со всею Русью» . Прорыв старообрядческой замкнутости в большой мир, отказ от религиозного догматизма, соединение людей разных национально-стей, конфессий, общественного положения - все эти важнейшие итоги общечеловеческой солидарности базируются на сокровенной вере Лескова в то, что все - «уды единого тела Христова! Он всех соберёт!» (1, 436). Писатель выводит традиционную в святочном рассказе идею сплочения из тесных рамок семейно-бытового круга на уровень вневременной, межнациональный, общечеловеческий. Это тем более важно, что Лесков с болью наблюдал распад человеческих связей: «с предковскими преданиями связь рассыпана, дабы всё казалось обновлённее, как будто и весь род русский только вчера наседка под крапивой вывела» (1, 424).
Однако даже в атмосфере «суетного и суетливого времени» писатель одушевлён верой в духовность человека. Иконописный лик Ангела остался неповреждённым под чиновничьей сургучной печатью. Праведный старец Памва иносказательно предсказывает грядущее «распечатление» Ангела: «Он в душе человеческой живёт, суемудрием запечатлен, но любовь сокрушит печать» (1, 439). Не дать порваться связи времён и поколений, восстановить «тип высокого вдохновения», «чистоту разума», который пока «суете повинуется» (1, 425), поддержать «своё природное художество» (1, 424) - таковы главные цели автора.
Воплощением религиозно-нравственных представ-лений русского народа об идеальном человеке - заданного в Евангелии христианскому идеала совершенства: «поступающий по правде идёт к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин. 3: 21) - является тип праведника. Тема праведничества - магистральная в творчестве Лескова. Идея цикла «Праведники » (1879 - 1889) кристаллизовалась с самого начала творческого пути художника. Почти в каждом его произведении, начиная с ранних, оживают типы людей «высокой пробы» всех сословий и званий, которые представляют собой «отрадные явления русской жизни» . В этом отношении Лесков - уникальная фигура в истории русской словесности. Писатель, «как очарованный, сподобился всю жизнь стоять перед чудом человеческого подвига и подвижничества, и до конца понял и схватил эту героическую стихию» . Праведники, написанные по внутреннему заданию «оправдать Русь», своеобычные, колоритные, иногда причудливые, воспроизводят светлые явления русской жизни.
В предисловии к рассказу «Однодум » (1879) с целью опровержения крайне пессимистического заявления А.Ф. Писемского, объявившего, что он видит во всех своих соотечественниках одни только «мерзости», Лесков возвестил: «Мне это было и ужасно и несносно, и пошёл я искать праведных, пошёл с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трёх праведных, без которых «несть граду стояния»« (VI, 642). «У нас не переводились, да и не переведутся праведные, - утверждал писатель в рассказе «Кадетский монастырь» (1880). - Их только не замечают, а если стать присматри-ваться - они есть».
Лесковские праведники воплощают идеал ак-тивного, деятельного добра. Самоотверженная любовь к ближнему в соединении с настойчивым практическим деланием - основной признак и качество праведности. «Это своего рода маяки» , - утверждал писатель в очерке «Вычегодская Диана (Попадья-охотница) » (1883), развивая концепцию «героев и праведников».
Лесков не устает восхищаться характерами, хранящими в себе осо-бенные, оригинальные и высоконравственные черты, «живой дух веры». Персонажи, принадлежащие к праведническому типу, как характеры живые, полнокровные наделены индивидуальной неповторимостью: каждый из героев воплощает собственное духовно-субстанциональное начало, отражённое в различных явлениях социально-этического порядка. Таковы, например, неподкупность «неберущего квартального» Рыжова («Однодум »), бессребреничество Николая Фермора, стремление к святости Брянчанинова и Чихачёва («Инженеры-бессребреники »), совестливость, благородство, участливость Перского, Боброва, Зеленского и отца-архимандрита («Кадетский мона-стырь »), духовный свет «русских богонос-цев»-священнослужителей («Некрещёный поп », «Владычный суд », «На краю света »), патриотизм и талантливость левши («Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе» , где Лесков достигает таких вершин мастерства узорчатой сказовой речи, в которой «русский дух» и «Русью пахнет», что перевод этого художест-венного шедевра на иностранные языки становится неразрешимой проблемой ). Готовы на подвиг самоотвержения во имя высокого человеколюбия герои рассказов «Павлин », «Пигмей» , «Русский демократ в Польше» , «Несмертельный Голован» , «Тупейный художник »,«Человек на часах », «Пугало» , «Дурачок» , «Томление духа» , «Фигура » и других.
Лесков поднимает вопрос о праведническом подвижниче-стве на религиозно-философский уровень, связывая основопола-гающие принципы религии с насущными задачами социальной жизни. Его «маленькие люди с просторными сердцами» не кано-нические святые, но их «тёплыми личностями» согревается жизнь. Праведность возвышается «над чертой простой нравственности», и потому сродни святости , - размышлял писатель в «Русских антиках» (1879). В статье «Два слова о редстоки-стах » (1876) он говорил «об оправдании жи-вою, действенною верою , т. е. верою и делами »: «Нужны подвиги , подвиги благочестия, правды и добра, без которых не может жить в людях дух Хри-стов, а без него суетны и тщетны и слова, и поклонения» .
Проникая в существо лесковского художественного фено-мена пра-ведничества, Б. К. Зайцев - христианнейший писатель XX века - подчеркнул, что это «рука, протянутая человеком к человеку во имя Бога» .
Параллельно с рассказами о праведниках Лескова создавал цикл «проложных» повестей(1886 - 1891) - «византийских легенд», «сказаний», «апокрифов», основанных на житийных сюжетах древнепе-чатного «Пролога». Произведения из раннехристианской жизни Египта, Сирии, Палестины «Лучший богомолец» , «Прекрасная Аза» , «Легенда о совестном Даниле », «Лев старца Герасима» , «Скоморох Памфалон» , «Зенон-златокузнец» (впоследствии - «Гора») и другие под своеобразной декоративно-художественной тканью древних красок и образов выводили проблему праведничества на уровень межнациональный, вселенский, утверждали вневременные религи-озно-нравственные идеалы.
Многие из «византийских легенд» создавались под влиянием этико-философских воззрений Л.Н. Толстого, с которым «совпал» Лесков. Толстой в свою очередь писал о Лескове: «Какой умный и оригинальный человек» (XI, 826). В то же время Лесков не принимал «крайностей» «яснополянского мудреца» и его восторженных подражате-лей. Полемизируя с ними в статьях «О рожне (Увет сынам противления)» (1886), «Загробный свидетель за женщин» (1886) Лесков продемонстрировал «разномылие» с Толстым, самостоятельность религиозно-философской позиции. Православное по сути лесковское мироощущение во многом определяло своеобразие поэтики его поздних произведений. Так, аллегорический образ героини, истинное имя которой Любовь, в сказке-притче «Маланья - голова баранья» (1888), как и образы многих женщин-праведниц в творчестве Лескова, напоминает сострадательно-одухотво-рённые женские лики русских икон.
В рассказе «По поводу «Крейцеровой сонаты»» (вариант заглавия - «Дама с похорон Достоевского» ) - (1890) Лесков вступил в творческий диалог и мировоззренческую полемику с Достоевским и Л. Толстым, противопоставляя их суровому этическому максимализму милосердный, божескийвзгляд на морально-нравственные проблемы: «Бог вам судья в этом деле, а не я <...> победите самою себя, а не убивайте других, делая их несчастными» . В своём «художественном поучении» Лесков выступил и как проповедник христианских истин, и как духовный наставник своих читателей.
В циклах рассказов из жизни церковного быта «Мелочи архиерей-ской жизни» (1878 - 1880), «Заметки неизвестного» (1884), поверхностно воспринятых как антиклерикальные, писатель «расчищал подходы к храму», в котором, по его убеждению, должны служить только чистые сердцем, наделённые высочайшей духовностью слуги Божии. Лесков критиковал не идею Церкви, а людей, считающих себя ей причастными, однако далеко отстоящих от её идеалов. «Выметая мусор» (XI, 581) из храма, автор «Мелочей архиерейской жизни» создал в то же время «уповательные» образы русского православного духовенства, которые явились «болеутолителем» для Лескова, глубоко страдавшего при виде внутренних церковных «нестроений».
В 1889 г. был запрещён и приговорён к сожжению отпечатанный VI том Собрания сочинений Лескова, куда вошли «Мелочи архиерейской жизни». Ранее за очерк «Поповская чехарада и приходская прихоть» (1883) писатель был уволен со службы в министерстве народного просвещения. Цензура продол-жала преследовать Лескова. «У меня целый портфель запрещённых вещей», - говорил писатель.
В последние годы жизни и творчества - с 1891 г. по 1894 г. - Лесков создаёт произведения, открыто направленные против правящей «элиты», сурово обличающие российскую «социабельность»: «Полунощники» , «Юдоль» , «Импровизаторы» , «Загон» , «Продукт природы », «Зимний день» , «Дама и фефёла» , «Административная грация» , «Заячий ремиз» . Усиление социально-критического пафоса поздних лесковских рассказов и повестей связано прежде всего с созидательным «стремлением к высшему идеалу» (X, 440). Вслед за Тертуллианом Лесков был уверен, что «душа по природе христианка» (XI, 456). Поэтому неудивительно, что произведения, полные горечи и сарказма, освещаются изнутри светом Божественной истины. Знаменательны слова тёти Полли в «рапсодии» «Юдоль » (1892): «Надо подниматься!» (IХ, 298).
Герой «прощальной» повести Лескова «Заячий ремиз» (1894) Оно-прий Перегуд видит «цивилизацию» в сатанинском коловращении «игры с болванами», социальными ролями, масками. Всеобщее лицемерие, бесовское лицедейство, замкнутый порочный круг обмана и насилия над личностью отразился в Перегудовой «грамматике», которая только внешне кажется бредом сумасшедшего и заканчивается молитвой «за всех»: «Пожалей всех, Господи, пожалей!» (IX, 589).
Лесков на новом духовном и эстетическом уровне подвёл итоги темам и проблемам, которые он разрабатывал на протяжении всего писательского пути. Духовное прозрение героя в финале «Заячьего ремиза» знаменует обостренную духовную зоркость и самого автора.
В то же время повесть требует основательной дешифровки, поскольку сам писатель предупреждал о том, что в ней есть «деликатная материя», что всё «тщательно маскировано и умышленно запутанно» (XI, 599 - 600).
В «загоне» жизни Лесков ощущал настоятельную необходимость позитивных начал. Он выстраивал свою художественную модель мира: путь от злобы, богоотступничества, предательства, духовно-нравствен-ного разложения, распада человеческих связей - к искуплению вины через покаяние и деятельное добро, следование идеалам Евангелия и завету Христа: «Иди и впредь не греши» (Ин. 8: 11), к единению «во имя всех создавшего Бога».
От добровольно возложенной на себя обязанности «выметальщика сора из храма» Лесков в последние годы переходит к реализации своего высокого творческого призвания к художественной проповеди. Так, в рассказе «Под Рождество обидели» (1890) он убеждает читателя вместе с автором приобщиться к поискам истины: «Читатель! будь ласков: вмешайся и ты в нашу историю <...> обдумай - с кем ты выбираешь быть: с законниками ли разноглагольного закона или с Тем, который дал тебе «глаголы вечной жизни»...»
Лесков - писатель «непостыдной совести», которая требовала особого рода духовного призвания и творческого созидания. «Литература - тяжёлое, требующее великого духа поприще», - говорил он. Несмотря на критический пафос, вызванный горячим желанием видеть свою Родину «ближе к добру, к свету познания и к правде» (XI, 284), каждой лесковской строке свойст-венна «скрытая теплота» (так называлась одна из поздних статей Лескова с эпиграфом: «Скрытая теплота не поддаётся измерению» ).
Особенность творчества Лескова такова, что за конкретно-истори-ческими фактами русской реальности у него всегда проступают вневременные дали, открываются духовные перспективы, «мимотекущий лик земной» соотносится с вековечным, непреходящим. «Думаю и верю, что «весь я не умру», - писал Лесков за год до смерти - 2 марта 1894 года, - но какая-то духовная постать уйдёт из тела и будет продолжать вечную «жизнь»« (XI, 577).
Алла Анатольевна Новикова-Строганова , доктор филологических наук, профессор
г. Орёл
ПРИМЕЧАНИЯ
Лесков Н.С. Собр. соч.: В 11 т. - М.: Гослитиздат, 1956 - 1958. - Т. 11. - С. 233. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте. Римская цифра обозначает том, арабская - страницу.
Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова: По его личным, семейным и несемейным записям и памятям: В 2 т. - М.: Худож. лит., 1984. - Т. 1. - С. 191.
Лесков Н.С. Полн. собр. соч.: В 30 т. - Т.3. - М.: ТЕРРА, 1996. - С. 206. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с обозначением тома и страницы арабскими цифрами.
Нагибин Ю. О Лескове // Нагибин Ю. Литературные раздумья. - М.: Сов. Россия, 1977. - С. 75 - 100.
Цит. по: Лесков А.Н. Указ. соч. - Т.2. - С. 349.
Афонин Л.Н. Слово о Лескове // Творчество Н.С. Лескова: Научные труды. - Т. 76 (169). - Курск, 1977. - С. 10.
Николай Семёнович Лесков – родился в 1835, а умер в 1895.
Родился писатель в Городе орле. Семья у него была большая, из детей Лесков был самым старшим. После переезда из города в село, в Лескове стали формироваться любовь и уважение к русскому народу. Переезд его семья совершила из-за трагической смерти отца и потери в пожаре всего имущества.
Неизвестно по каким причинам, но учёба никак не давалась юному писателю и его едва брали на работу, и то благодаря друзьям. Только в юношеском возрасте у Лескова начинает формироваться творческий взгляд на многие вещи.
Его карьера писателя начинается с публикации статей в разных журналах. Дела идут в гору после переезда Лескова в Петербург. Уже там им пишется множество серьёзных произведений, но об их содержании ходят разные отзывы. Из-за разногласий с революционными демократами и устоявшимися в той эпохе взглядами, Лескова отказываются публиковать многие издательства. Но писатель не сдаётся и продолжает работать над рассказами.
Николай Семёнович имел два брака, но оба они оказались неудачными. Официально у Лескова было трое детей – двое от первого брака (старший ребёнок скончался в младенчестве) и один от второго.
Умер Лесков от астмы, которая в последние годы его жизни активно развивалась.
Интересные факты, 6 класс.
Биография Николаева Лескова
Писатель, в будущем прозванный «самым русским из всех русских», родился 4 февраля 1831 г. в деревне Горохово Орловского уезда. Мать была из несостоятельной дворянской семьи, а отец был в прошлом семинаристом, но ушел из духовенства и стал следователем, сделал блестящую карьеру и мог бы дослужиться до получения дворянства, но крупная ссора с руководством разрушила все планы и ему пришлось уволиться и перебраться с супругой и пятью детьми из Орла в Панино. По достижении десятилетнего возраста Лесков идёт учиться в гимназию, правда ненадолго: спустя 2 года он покидает учебное заведение, не справившись с обучением. В 1847 г. поступает на службу в Уголовную палату. Через год отец заболевает холерой и умирает. Лесков просит перевести его в Киев и, получив одобрение, переезжает.
Ровно спустя 10 лет Лесков покидает службу и уходит работать в сельскохозяйственную торговую компанию «Шкотт и Вилькенс». Время работы на компанию благодаря множеству рабочих поездок по всей стране Лесков назовет впоследствии лучшим периодом в своей жизни. Именно в этот период он начинает писать. В 1860 г. торговый дом закрывается, и Лескову приходится вернуться в Киев. На этот раз он пробует себя в журналистском деле. Спустя несколько месяцев он срывается в Санкт-Петербург, где и начинается его литературная карьера.
В 1862 в одной из своей статей, Лесков требует от власти прокомментировать слухи о поджогах в Петербурге, чем навлек на себя обвинения в доносе и критике власти. Его статьи дошли до самого Александра II. С 1862 года публикуется в «Северной пчеле», и его очерки начинают получать первые высокие оценки современников.
В 1864 году отдает в печать свой первый роман «Некуда» о жизни нигилистов и повесть «Леди Макбет Мценского уезда». В 1866 г. вышла повесть «Воительница», прохладно встреченная современниками, но получившая высокую оценку потомков.
В 1870 году публикуется роман «На ножах», полный насмешек над нигилистически настроенными революционерами, сросшимися, по мнению писателя, с уголовниками. Лесков был сам недоволен произведением и получил критику от современников. Сразу после этого его творчество обращается к духовенству и поместному дворянству. В 1872 г. он публикует роман «Соборяне», ставший причиной для конфликта между писателем и Церковью.
В 1881 году выходит одно из самых успешных и известных произведений Лескова - «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе. В 1872 году написана повесть «Очарованный странник», очень холодно встреченная современниками и не допущенная к публикации в изданиях. Именно из-за «Странника» прекращается дружба с Катковым М.Н. – влиятельным критиком, публицистом и издателем.
В конце 1880-х гг. сближается с Л.Н. Толстым, что в корне меняет отношение Лескова к Церкви. Главными произведениями, показывающими его неприязнь к духовенству, являются повесть «Полунощники» и очерк «Поповская чехарда и приходская прихоть». После их публикации разгорелся скандал, и писателя увольняют из Министерства народного просвещения. Лесков вновь оказался в изоляции современников.
В 1889 г. начинает выпускать многотомный сборник, который был горячо принят публикой. Быстрые продажи помогли писателю поправить свои финансовые дела. Но в этом же году случился первый инфаркт, причиной которому стало, вероятно, известие о цензурных санкциях в отношении сборника. В последние годы творчества произведения Лескова становятся еще более хлесткими и циничными, что не нравилось публике и издателям. С 1890 года заболевает, мучаясь удушьем последующие 5 лет – вплоть до самой смерти 5 марта 1895 г.
Биография по датам и интересные факты. Самое главное.
Другие биографии:
- Алигьери Данте
Знаменитый поэт, автор всем известной «Божественной комедии» Алигьери Данте родился во Флоренции 1265 года в дворянской семье. Существует несколько версий истинной даты рождения поэта, но подлинность ни одной из них не установлена.
- Житков
Борис Степанович Житков был великим писателем, который посвящал все свои произведения детям. Борис Житков был не только писателем, но и педагогом. Он появился на свет в 882 году 30 августа, в городе Новгород.
- Сальвадор Дали
Всемирно-известный художник и творческий деятель Сальвадор Дали появился на свет в 1904 году 11 мая в небольшой провинции Фигерас. Глава семьи работал нотариусом и был уважаемым человеком.
- Владимир Галактионович Короленко
Короленко является одним из самых недооценённых литературных деятелей своего времени. Он написал множество замечательных произведений, в которых затрагивал самые разнообразные темы, от помощи обездоленным
- Одоевский Владимир Фёдорович
Владимир Одоевский происходил из древнего и знатного рода. С одной стороны, он был в родстве и с русскими царями, и с самим Львом Толстым, а с другой, мать его – крепостная крестьянка.
Николай Семенович Лесков
Николай Семёнович Лесков (1831 - 1895) - прозаик, самый народный писатель России, драматург. Автор известных романов, повестей и рассказов, таких как: «Некуда», «Леди Макбет Мценского уезда», «На ножах», «Соборяне», «Левша» и многих других, создатель театральной пьесы «Расточитель».
Родился 4 февраля (16 февраля) 1831 года в селе Горохове Орловской губернии в семье следователя и дочери обедневшего дворянина. У них было пятеро детей, Николай был старшим ребенком. Детство писателя прошло в городе Ореле. После ухода отца с должности, семья переезжает из Орла в село Панино. Здесь и началось изучение и познание Лесковым народа.
Образование и карьера
В 1841 году в возрасте 10 лет Лесков поступил в Орловскую гимназию. С учебой у будущего писателя не складывалось - за 5 лет учебы он окончил всего 2 класса. В 1847 году Лесков благодаря помощи друзей отца устроился на работу в Орловскую уголовную палату суда канцелярским служащим. Когда Николаю было 16 лет, от холеры умер отец, а все имущество сгорело при пожаре.
В 1849 Лесков при помощи дяди-профессора перевелся в Киев чиновником казенной палаты, где позже получил должность столоначальника. В Киеве у Лескова появился интерес к украинской культуре и великим писателям, живописи и архитектуре старого города.
В 1857 Лесков ушел с работы и поступил на коммерческую службу в большую сельскохозяйственную компанию своего дяди-англичанина, по делам которой за три года объездил большую часть России. После закрытия фирмы, в 1860 году вернулся в Киев.
1860 год считают началом творческого пути Лескова, в это время он пишет и публикует статьи в различные журналы. Через полгода он переезжает в Санкт-Петербург, где планирует заниматься литературной и журналистской деятельностью.
В 1862 году Лесков стал постоянным сотрудником газеты «Северная пчела». Работая в ней корреспондентом, посетил Западную Украину, Чехию и Польшу. Ему была близка и симпатична жизнь западных народов-побратимов, потому он углубился в изучение их искусства и быта. В 1863 году Лесков вернулся в Россию.
Долго изучая и наблюдая за жизнью русского народа, сочувствуя его горестям и нуждам, из-под пера Лескова выходят рассказы «Погасшее дело» (1862), повести «Житие одной бабы», «Овцебык» (1863), «Леди Макбет Мценского уезда» (1865).
В романах «Некуда» (1864), «Обойденные» (1865), «На ножах» (1870) писатель раскрыл тему неготовности России к революции.
Имея разногласия с революционными демократами, Лескова отказывались публиковать многие журналы. Единственным, кто печатал его работы, был Михаил Катков, редактор журнала «Русский вестник». Лескову с ним было невероятно сложно работать, редактор правил практически все произведения писателя, а некоторые и вовсе отказывался печатать.
В 1870 - 1880 он написал романы «Соборяне» (1872), «Захудалый род» (1874), где раскрыл национальную и историческую проблематику. Роман «Захудалый род» не был дописан Лесковым из-за разногласий с издателем Катковым. Также в это время он написал несколько повестей: «Островитяне»(1866), «Запечатленный ангел»(1873). К счастью, «Запечатленного ангела» не коснулась редакторская правка Михаила Каткова.
В 1881 году Лесков написал рассказ «Левша (Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе)» - старинной легенде о мастерах оружейного дела.
Повесть «Заячий ремиз»(1894) была последним большим произведением писателя. В нем он критиковал политическую систему России того времени. Повесть была опубликована лишь в 1917 году после Революции.
Личная жизнь писателя
Первый брак Лескова сложился неудачно. Женой писателя в 1853 году стала дочь киевского коммерсанта Ольга Смирнова. У них было двое детей - первенец, сын Митя, который умер в младенчестве, и дочь Вера. Жена заболела психическим расстройством и лечилась в Петербурге. Брак распался.
В 1865 году Лесков жил с вдовой Екатериной Бубновой. У пары появился сын Андрей (1866-1953). Со второй женой он разошелся в 1877 году.
Последние годы
Последние пять лет жизни Лескова мучали приступы астмы, от которой впоследствии он и скончался. Умер Николай Семенович 21 февраля (5 марта) 1895 года в Санкт-Петербурге. Похоронили писателя на Волковом кладбище
Очарованный странник ( 1873 )
Краткое содержание повести
Читается за 7 мин
4 ч
По дороге к Валааму на Ладожском озере встречаются несколько путников. Один из них, одетый в послушничий подрясник и по виду «типический богатырь», рассказывает, что, имея «Божий дар» к приручиванию лошадей, он, по родительскому обещанию, всю жизнь погибал и никак не мог погибнуть. По просьбе путников бывший конэсер («Я конэсер-с, <…> я в лошадях знаток и при ремонтёрах состоял для их руководствования», - говорит о себе сам герой) Иван Северьяныч, господин Флягин, рассказывает свою жизнь.
Происходя родом из дворовых людей графа К. из Орловской губернии, Иван Северьяныч с детства пристращается к лошадям и однажды «смеха ради» забивает до смерти монаха на возу. Монах является ему ночью и корит за лишение жизни без покаяния. Он же рассказывает Ивану Северьянычу, что тот - «обещанный» Богу сын, и даёт «знамение», что будет он много раз погибать и ни разу не погибнет, до того как придёт настоящая «погибель» и Иван Северьяныч пойдёт в чернецы. Вскоре Иван Северьяныч по прозвищу Голован спасает своих хозяев от неминуемой гибели в страшной пропасти и впадает в милость. Но отрубает хвост хозяйской кошке, которая таскает у него голубей, и в наказание его жестоко порют, а потом отсылают в «аглицкий сад для дорожки молотком камешки бить». Последнее наказание Ивана Северьяныча «домучило», и он решается покончить с жизнью. Уготовленную для смерти верёвку обрезает цыган, с которым Иван Северьяныч уходит от графа, прихватив с собой лошадей. С цыганом Иван Северьяныч расстаётся, и, продав чиновнику серебряный крест, он получает отпускной вид и нанимается «нянькой» к маленькой дочери одного барина. За этой работой Иван Северьяныч сильно скучает, водит девочку и козу на берег реки и спит над лиманом. Здесь он встречает барыню, мать девочки, которая умоляет Ивана Северьяныча отдать ей ребёнка, но он неумолим и даже дерётся с нынешним мужем барыни офицером-уланом. Но когда видит разгневанного приближающегося хозяина, отдаёт ребёнка матери и бежит вместе с ними. Офицер отсылает беспаспортного Ивана Северьяныча прочь, и он идёт в степь, куда татары пригоняют конские косяки.
Хан Джанкар продаёт своих лошадей, а татары назначают цены и за коней борются: садятся друг напротив друга и друг друга плетьми стегут. Когда на продажу выставляют нового красавца коня, Иван Северьяныч не сдерживается и, выступая за одного из ремонтёров, запарывает татарина до смерти. По «христианскому обычаю», его отводят за убийство в полицию, но он убегает от жандармов в самые «Рынь-пески». Татары «подщетинивают» ноги Ивана Северьяныча, чтобы не убежал. Иван Северьяныч передвигается лишь ползком, служит у татар лекарем, тоскует и мечтает о возвращении на родину. У него несколько жён «Наташ» и детей «Колек», которых он жалеет, но слушателям признается, что полюбить их не смог, потому как они «некрещёные». Иван Северьяныч совсем отчаивается попасть домой, но в степь приходят русские миссионеры «свою веру уставлять». Они проповедуют, но отказываются платить за Ивана Северьяныча выкуп, утверждая, что перед Богом «все равны и все равно». Спустя некоторое время одного из них убивают, Иван Северьяныч хоронит его по православному обычаю. Слушателям он объясняет, что «азията в веру надо приводить со страхом», потому как они «смирного бога без угрозы ни за что не уважат». Татары пригоняют из Хивы двух человек, которые приходят коней закупать, чтобы «войну делать». В надежде запугать татар они демонстрируют могущество своего огненного бога Талафы, но Иван Северьяныч обнаруживает ящик с фейерверком, сам представляется Талафой, обращает татар в христианскую веру и, найдя в ящиках «едкую землю», вылечивает ноги.
В степи Иван Северьяныч встречает чувашина, но отказывается с ним идти, потому как тот одновременно почитает и мордовского Керемети, и русского Николая Чудотворца. На пути попадаются русские, они крестятся и пьют водку, но прогоняют «беспаспортного» Ивана Северьяныча. В Астрахани странник попадает в острог, откуда его доставляют в родной город. Отец Илья отлучает его на три года от причастия, но сделавшийся богомольным граф отпускает «на оброк», и Иван Северьяныч устраивается по конской части. После того как он помогает мужикам выбрать хорошую лошадь, о нем идёт слава как о чародее, и каждый требует рассказать «секрет». В том числе и один князь, берущий Ивана Северьяныча к себе на должность конэсера. Иван Северьяныч покупает для князя лошадей, но периодически у него случаются пьяные «выходы», перед которыми он отдаёт князю на сохранность все деньги для покупок. Когда князь продаёт прекрасную лошадь Дидону, Иван Северьяныч сильно печалится, «делает выход», но на этот раз оставляет деньги при себе. Он молится в церкви и отправляется в трактир, где встречает «препус-тейши-пустого» человека, утверждающего, что пьёт, потому как «добровольно на себя слабость взял», чтобы другим легче было, и бросить пить ему христианские чувства не позволяют. Новый знакомый накладывает на Ивана Северьяныча магнетизм для освобождения от «усердного пьянства», а с тем чрезвычайно его поит. Ночью Иван Северьяныч попадает в другой трактир, где тратит все деньги на прекрасную певунью цыганку Грушеньку. Повинившись князю, он узнает, что хозяин и сам за Грушеньку полсотни тысяч отдал, выкупил её из табора и поселил в своём доме. Но князь - человек переменчивый, ему надоедает «любовное слово», от «изумрудов яхонтовых» в сон клонит, к тому же кончаются все деньги.
Отправившись в город, Иван Северьяныч подслушивает разговор князя с бывшей любовницей Евгенией Семеновной и узнает, что его хозяин собирается жениться, а несчастную и искренне полюбившую его Грушеньку хочет выдать замуж за Ивана Северьяныча. Вернувшись домой, он не застаёт цыганку, которую князь тайно отвозит в лес на пчельню. Но Груша сбегает от своих охранниц и, грозя, что станет «стыдною женщиной», просит Ивана Северьяныча её утопить. Иван Северьяныч просьбу исполняет, а сам в поисках скорой смерти выдаёт себя за крестьянского сына и, отдав все деньги монастырю как «вклад за Грушину душу», идёт на войну. Он мечтает погибнуть, но «ни земля, ни вода принимать не хочет», а отличившись в деле, рассказывает полковнику об убийстве цыганки. Но слова эти не подтверждаются направленным запросом, его производят в офицеры и отправляют в отставку с орденом святого Георгия. Воспользовавшись рекомендательным письмом полковника, Иван Северьяныч устраивается «справщиком» в адресный стол, но попадает на ничтожную букву «фиту», служба не ладится, и он уходит в артисты. Но репетиции проходят на страстной неделе, Ивану Северьянычу достаётся изображать «трудную роль» демона, да к тому же, заступись за бедную «дворяночку», он «треплет за вихры» одного из артистов и уходит из театра в монастырь.
По словам Ивана Северьяныча, монастырская жизнь его не тяготит, он и там остаётся при лошадях, но принимать старший постриг не считает для себя достойным и живёт в послушании. На вопрос одного из путников он рассказывает, что вначале ему являлся бес в «соблазнительном женском образе», но после усердных молитв остались только маленькие бесы, «дети». Однажды Иван Северьяныч зарубает беса топором, но он оказывается коровой. А за другое избавление от бесов его на целое лето сажают в пустой погреб, где Иван Северьяныч открывает в себе дар пророчества. На корабле Иван Северьяныч оказывается потому, что монахи отпускают его на богомоление в Соловки к Зосиме и Савватию. Странник признается, что ожидает близкой смерти, потому как дух внушает ополчаться и идти на войну, а ему «за народ умереть хочется». Закончив рассказ, Иван Северьяныч впадает в тихую сосредоточенность, вновь ощущая в себе наитие таинственного вещательного духа, открывающегося лишь младенцам.
