Счетная палата проверила оптимизацию в сфере здравоохранения, культуры, образования и социального обслуживания

Муниципальные учреждения культуры переведут на областной баланс. Первым об это заявил губернатор во время выступления перед ЗСО нового созыва. По мнению Сергея Морозова «передача учреждений культуры на муниципальный уровень практически распыляет ответственность и контроль со стороны государства». В целях управленческой и финансовой эффективности их переведут на баланс области. Бюджетные средства, направляемые на содержание учреждений, таким образом, будут расходоваться более рационально. Однако эксперты уже усмотрели в этом шаге правительства региона прямую зависимость от указа президента, предусматривающего существенное повышения заработных плат работников культуры.

Согласно последнему, с 1 сентября зарплаты работников сферы культуры Ульяновской области должны вырасти на 8%, а с 1 октября – еще на 5.5%. Пусть для самих бюджетников прибавки эти не столь существенны, но в сумме они нанесут серьезный удар по бюджету области. Дело в том, что в регионе примерно 7,5 тысяч человек заняты в сфере культуры, из них 5 тысяч – это сельские жители. Если верить Министерству труда и соцразвития, средняя заработная плата бюджетников сферы культуры в области составляет 12,4 тысяч рублей. Соответственно чтобы увеличить на 13.5% заработные платы только работникам культуры муниципальных учреждений необходимо ежемесячно выделять порядка 83 миллионов рублей. С этими расходами область должна справляться своими силами — участие федеральных денег в повышение зарплат не предусмотрено.

По опасениям экспертов, «оптимизировать» учреждения культуры региона сейчас выгодно как никогда: найти деньги на повышение зарплат будет сложно. Неудивительно, что один из пунктов «дорожной карты» по изменению оплаты труда работников культуры подразумевает использование для повышения не менее трети средств, получаемых за счет «реорганизации неэффективных учреждений культуры». Ситуация с передачей последних с муниципального баланса на областной до боли напоминает недавнюю «оптимизацию» системы образования. Тогда ряд сельских школ попросту закрыли, сократив тем самым работавших в них учителей.

Теоретически для того, чтобы безболезненно повысить зарплату работникам сферы культуры необходимо «оптимизировать» порядка 23% их коллег. Существуют опасения, что реорганизация учреждений будет подразумевать ничто другое, как запуск процесса их постепенного сокращения. Тогда их передача на баланс области абсолютно логична: ни один здравомыслящий муниципал не примет решение о приостановлении работы местного ДК и сокращении его работников. Много проще решить вопрос о сокращениях разом на региональном уровне. Кроме того сельский Дом Культуры — это всегда обуза для районов с весьма скромными бюджетами, потому сопротивляться передаче прав на учреждения культуры области муниципалы не будут.

Однако министр искусства и культурной политики Ульяновской области, Татьяна Ившина, заявила, что никто не собирается сокращать работников сферы культуры. Напротив, передача учреждений культуры на баланс области подразумевает повышения контроля, эффективности систем социальной поддержки. На данный момент министерство не сорвало ни одного этапа повышения заработной платы, предусмотренного «дорожной картой», вне зависимости от проблем с отсутствием достаточного количества бюджетных средств.

Принято решение о повышении заработной платы работников учреждений культуры Нижегородской области на 62,1 процента с 1 апреля 2013 года. С марта в районах и городских округах ведется активная подготовительная работа. О том, как это происходит в городском округе город Шахунья корреспонденту газеты «Знамя труда» Ольге Зиновьевой рассказал начальник отдела по культуре, спорту и молодежной политике С.Б.Щепин .

- Сейчас в учреждениях разрабатывается так называемая «Дорожная карта». Что это такое?

Это стратегия развития, в соответствии с которой заработная плата будет расти только при условии увеличения качественных и количественных показателей в работе. Одна из главных задач, поставленных перед нами, - это оптимизация. Нас нацеливают на работу, которая даст максимальный результат. Каждое учреждение культуры, будь то клуб или библиотека, должно быть максимально востребовано у населения, проживающего в зоне обслуживания. Нужно привлекать как можно больше посетителей мероприятий и участников творческих и досуговых коллективов.
Но не все так просто, как кажется. В крупных поселениях округа (Шахунья, Сява, Вахтан) можно привлечь дополнительное количество людей за счет расширения сферы деятельности. В сельских ДК и библиотеках это сделать очень сложно. Основная причина в том, что количество селян год от года уменьшается, что, естественно, влечет за собой снижение показателей посещаемости учреждений культуры. А те жители, что остаются в селе, и так являются постоянными участниками мероприятий, зрителями, читателями. Этот потенциал используется почти полностью, ведь в небольших населенных пунктах кроме как в библиотеку и ДК и пойти-то некуда.
Большое внимание уделяется сейчас подключению библиотек к сети Интернет. Но на сегодняшний день из 21 библиотеки городского округа город Шахунья доступ в Интернет есть только в восьми. Активно составляются электронные каталоги. За шесть лет нужно сделать так, чтобы доступ к ним был у всех жителей нашего округа.

- Не повлечет ли за собой стремление к снижению расходов закрытие некоторых учреждений культуры и сокращение штата сотрудников?

Процесс оптимизации, действительно, подразумевает закрытие неэффективных учреждений. В нашем городском округе уже много лет фактически не работают Малиновский и Акатовский ДК, Фадькинская библиотека. Теперь нужно оформить документы на их закрытие.
Сегодня в учреждениях культуры нашего городского округа насчитывается 226 штатных единиц. С 1 апреля должно быть 201,3. Сокращать в основном планируем не работников, а именно штатные единицы, те, которые составляют 25-50 процентов от ставки. Внешних совместителей, по рекомендациям министерства, также не должно быть. Где произойдет сокращение, мы уже определились. Решения принимались очень скрупулезно, с обязательным согласованием с руководителями учреждений.
На 1 марта средняя заработная плата работников культуры составила 7830 рублей. Нужно повысить ее до 11911 рублей. На эти цели в местном бюджете на 2013 год необходимо изыскать около двух миллионов рублей. Это 15 процентов от общего финансирования на повышение заработной платы, 85 процентов выделяется из областного бюджета.

- Есть люди, которые возмущаются тем, что некоторые мероприятия, концерты проводятся на платной основе. По их мнению, продажа билетов даже по чисто символической цене не совсем законна. Что вы можете сказать по этому поводу?

Нам говорят о том, что учреждения культуры должны сами зарабатывать деньги. Даже одно из условий «Дорожной карты» и предстоящего повышения заработной платы - увеличение количества мероприятий, проводящихся на платной основе. За оставшиеся до конца года девять месяцев учреждения культуры городского округа город Шахунья должны заработать 878 тысяч рублей, которые пойдут на оплату труда работников. Средства, выделяемые из местного и областного бюджетов, идут в основном на зарплату и коммунальные расходы. А ведь еще нужно на что-то содержать здания, проводить мероприятия, покупать костюмы и обувь, да те же моющие средства!
И при этом хотелось бы развиваться, а не топтаться на месте, тем более что повышение эффективности и качества предоставляемых услуг в сфере культуры в рамках «Дорожной карты» напрямую связано с развитием материально-технической базы учреждений.
Поэтому некоторые концерты проводятся на платной основе. Но если мероприятие относится к разряду государственных праздников, то вход на них бесплатный.
Большинство кружков, работающих в учреждениях культуры, тоже бесплатные. Правда, есть отдельные группы, которые дети посещают за деньги. Но они организуются только тогда, когда данный вид деятельности популярен, много желающих заниматься, и в бесплатных группах уже нет мест.
Мы действуем в соответствии с Постановлением администрации городского округа город Шахунья от 28 марта 2013 года №295 «Об утверждении Положения о платных услугах, предоставляемых физическим и юридическим лицам учреждениями культуры городского округа город Шахунья».

Комментарии

Мне непонятно, почему стратегия развития (а на самом деле потогонная система в отрасли культуры) называется "Дорожной картой"? Причем тут слово "дорожная"? Это раз. Во-вторых, информация о повышении зарплаты неполная. Педагогам добавили лишь 44,7 процента, что, согласитесь, не 62,1 процента.

19.04.2013, 21:52

Насчет зарабатывания денег учреждениями культуры. Что-то не слишком разбегается бухгалтерия, которая должна давать "добро" на реализацию сэкономленных денег, например, за отопление или за электроэнергию. А ведь эти деньги порой дают возможность и провести ремонт, и закупить оборудование. Ан нет! Главный в этом деле- бухгалтер. И с его руки деньги учреждений порой просто отнимаются! И передаются куда-то на сторону. Вот так-то! На платных концертах так не заработаешь. И, кстати, так поступают не только с учреждениями культуры, особенно в конце года. Но и со всеми бюджетными учреждениями. Например, с районной поликлиникой.

21.04.2013, 11:57

Статья про культуру, а отнесена в раздел "Политика". Модераторы, почему?

№21 / 15.03.2013 г.

В большом толковом словаре русского языка слово «оптимизация» означает – выбор наилучшего варианта из множества возможных. В нашем случае этого множества как бы и не наблюдается, тем не менее, желательно приблизить обозначенный процесс (имеется в виду оптимизацию) хотя бы на шаг к его первоначальному значению. Так решили поступить в одном из сельских муниципальных образований в ответ на Указ Президента РФ о повышении заработанной платы работникам культуры на 56,1 процента от средней заработной платы по региону. В сущности деньги тоже не ахти какие, если учитывать сами мизерные оклады. По этому поводу в интернете стали появляться письма-обращения к Президенту РФ с просьбой вообще обратить внимание на культуру, оказавшуюся, по мнению авторов сих посланий, на задворках экономической и духовной жизни страны. Являясь одной из структур сельских муниципальных образований, большинство из которых сами испытывают финансовые трудности и у которых помимо очагов культуры куча других проблем, по определению не способны «оптимизировать» ситуацию, в частности, с материальным обеспечением, как работников культуры, так и организуемых ими досуговых мероприятий. А посему выбор наилучшего варианта из множества возможных, похоже, будет затруднен.

Посмотрим, как это будет выглядеть на примере того самого муниципального образования, где днями удалось побывать. Итак, в связи с выше упомянутым Указом, в Макеевском Доме культуры Никольниковского сельсовета состоялось собрание работников культуры, осуществляющих свою деятельность на территории этого муниципального образования. Сразу надо отметить, что после известного объединения здесь функционируют четыре Дома культуры и четыре библиотеки.

Обращаясь к собравшимся, глава сельсовета И.Н.Михалев сообщил, что предлагается два варианта решения финансового вопроса: провести так называемую оптимизацию или, оставив всех на своих местах, перевести их на 0,8 и 0,7 ставки. Под оптимизацией в данном случае подразумевается сокращение кадров и за счет этого увеличение заработной платы в том объеме, который предлагается Указом. Обойтись без этих вариантов, как пояснил глава сельсовета, не представляется возможным в связи с тем, что бюджет муниципального образования крайне ограничен. И денег, чтобы повысить заработанную плату культработникам в том объеме, о котором говорится в Указе, не получается. Поскольку много неотложных нерешенных проблем, связанных с благоустройством населенных пунктов, водоснабжением, газификацией. В частности, в Макеевском Доме культуры электрическое отопление и можно себе представить, сколько приходится за него платить.

А посему, большого выбора у местных работников культуры не было, и они согласились на 0,8 и 0,7 ставки. И.Н.Михалев сказал, что в этом случае они особенно ничего не потеряют, а при хорошем раскладе и с учетом премиальных, заработок, например, у директора очага культуры и его художественного руководителя будет вполне достойным. Так и хочется подметить: по нашим временам разве ж это большие деньги – семь-восемь тысяч? Причем, это в лучшем случае.

Шла речь на собрании и об острой необходимости материальной помощи домам культуры на различные мероприятия. К примеру, художественный руководитель Макеевского Дома культуры Е.М.Бирюкова спросила главу сельсовета: «Как быть с поездками на различные конкурсы в район, в область? Я уже не говорю о средствах на костюмы, я сама их шью. У нас, кстати, 60 единиц костюмированной одежды. И все практически сделаны своими руками и за свой счет. Ребята наши участвуют в художественной самодеятельности с удовольствием. И часто побеждают». На что глава сельсовета, помолчав сосредоточенно, сказал, что, мол, будем решать вопросы, если есть такая необходимость. А она, конечно же, есть. Тому пример – детское подростковое любительское объединение «Каприз», работающее при Макеевском Доме культуры вот уже 10 лет, отмечено недавно на областном конкурсе дипломом и признано лучшим среди подобных творческих коллективов сельских очагов культуры региона. Здорово выступили ребята и в недавнем районном фестивале художественного творчества. Особо отличились Владислав Мантулин и Наталья Лященко танцем «Казачата» и Степан Соболев, София Бирюкова, Настя Юрина, Оля Шведчикова танцем «Вальс под небом Парижа». То есть, работа ведется, причем, в основном держится-то все на энтузиазме все того же художественного руководителя. Говорят, директор этого Дома культуры недавно уволился. Видно, понял, что такая «оптимизация» ему не по плечу.

Говорили на этом собрании и о качестве работы каждого, о насыщенности и разнообразии культурных мероприятий, об их значимости для населения. Обращали внимание присутствующие на то, что не все их коллеги добросовестно относятся к своим обязанностям. Порой у некоторых эти обязанности сводятся к тому, чтобы открыть местный клуб и включить музыку раз в неделю для молодежи, называя это мероприятие дискотекой. Порешили материально стимулировать активную деятельность в рамках тех задач, которые стоят сегодня перед работниками культуры страны. И на этом фоне, совершенно очевидно, что сегодня особенно велика роль сельских очагов культуры, где они, по сути, являются единственным местом, где можно провести свободное время не избалованному цивилизацией деревенскому жителю. И только от местных музыкантов, хореографов, певцов, киномехаников зависит насколько качественным и продуктивным будет это свободное время. А стало быть, комфортными и добротными должны быть условия, в которых они работают. У нас же порой бывает и такое, что при оплате труда работников культуры не учитываются ни наличие диплома, ни стаж трудовой деятельности в этой отрасли. Зачастую в культуре пребывают люди и вовсе случайные, а профессионалы уходят, потому что «оптимизированные» зарплаты ставят их в неловкое социальное положение, когда речь заходит об адекватности их роли в обществе и ее денежном эквиваленте.

Поэтому, хочется сказать так: коль уж зашла речь о работниках культуры на федеральном уровне, может, стоило бы провести оптимизацию в том значении, которое обозначено в толковом словаре русского языка? Не стоит, наверное, подменять одно понятие другим. Потому что сокращать кадры, оттого, что им нечем платить, не есть оптимизация. Это ведь очевидно. Правда, одно обстоятельство обнадеживает. Насколько известно, сейчас идет мониторинг финансовой ситуации в муниципальных образованиях с тем, чтобы в дальнейшем со временем рассчитывать на некую поддержку местных бюджетов для поэтапного увеличения заработанной платы культработникам.

Как оптимизировать работу учреждений культуры

В пятницу, 24 мая, состоялось рабочее совещание губернатора Приморского края Владимира Миклушевского с главами муниципальных образований. На совещании присутствовали и представители Ханкайского района.

Как рассказал после прошедшего совещания в крае глава района Владимир Мищенко, глава региона высказался против закрытия учреждений культуры в крае. Губернатор подчеркнул, что сегодня речь идёт об оптимизации работы этих учреждений, а не об их закрытии. «Я категорически против сокращения учреждений культуры, особенно в маленьких селах. Мы все знаем, чем это заканчивается», – заявил Владимир Миклушевский.

– Нам, главам муниципалитетов, было рекомендовано оптимизировать работу учреждений культуры, – поделился Владимир Мищенко. – Например, привлекать технический персонал на условиях аутсорсинга, развивать коммерческие услуги, по возможности размещать в помещениях учреждений культуры иные муниципальные службы, а высвободившиеся в итоге средства направлять на повышение зарплат персонала. Кроме того, в ходе совещания директор департамента культуры Анна Алеко ещё раз напомнила, что к концу 2013 года зарплата работников культуры должна составлять не менее 56% к уровню средней зарплаты по экономике региона. В денежном выражении это более 17 тысяч рублей.

Главы районов и поселений в свою очередь с возмущением говорили, что средств бюджетов не всегда хватает на исполнение имеющихся полномочий, не говоря уже о реализации указов. Как отметила Анна Алеко, значение показателя среднемесячной заработной платы по Дальнегорскому, Ханкайскому, Кировскому, Хасанскому, Хорольскому и ряду других муниципальных образований ниже обозначенных значений.

– Мы тратим 50% бюджета на содержание библиотек и других учреждений культуры. Если будем выполнять еще и эти полномочия, то 70% бюджета будем тратить только на культуру. Но есть же ещё и первоочередные расходы, – выступил в защиту глав сельских поселений глава Камень-Рыболовского сельского поселения Пётр Зубок.

В ответ на это выступление губернатор посоветовал главам муниципалитетов провести оптимизацию и модернизацию учреждений культуры и пересмотреть приоритеты при расходовании бюджетных средств. Кстати, Владимир Миклушевский уточнил, что руководитель учреждения сможет самостоятельно устанавливать штатную численность, размеры окладов и стимулирующих выплат. Главная его задача – поэтапное повышение заработной платы в соответствии с указом президента РФ.

Главы муниципальных образований отметили, что не имеют возможности повышать зарплату и профессиональным работникам культуры, и техническим. «Не может вахтер получать наравне с профессиональным работником 17 тысяч», – возмутился один из участников совещания. «Если говорим об указе президента, то повышаем всем работникам. Но в первую очередь требуется обратить внимание на кадровый состав», – парировала в ответе директор департамента культуры.

На совещании губернатор пообещал бонусы тем, кто обеспечит высокую наполняемость бюджетов. «Я намерен через госпрограммы и другие механизмы делать так, чтобы у главы муниципального образования появилась удочка, чтобы ловить рыбку», – образно выразился Владимир Миклушевский. Речь идёт о том, что финансовую поддержку из краевого бюджета получат муниципальные образования Приморья, которые в первую очередь сами позаботятся о наполнении казны за счёт высокой собираемости налогов. От эффективности работы администраций в этом направлении будет зависеть и поддержка со стороны краевой власти.

«…Сформировалась «пирамида»: Министерство культуры, администрация института наследия в лице его директора (автор-разработчик системы ползучей оккупации и внедрения псевдонаучных тем) и остающиеся в тени корпоративные группировки. Научные сотрудники (реальные, а не номинальные) здесь попросту лишние, поскольку интересы ученых и участников «пирамиды» кардинально расходятся…» (М.Р. Деметрадзе, Regnum).

ПЛУТОКРАТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ «ОПТИМИЗАЦИИ» КУЛЬТУРЫ

Судьба Института Наследия им. Д.С. Лихачева и Российского института культурологии

Прошло больше двух месяцев после опубликования научным коллективом Российского института культурного и природного наследия (Института Наследия) им. Д.С.Лихачёва открытого письма «Наука очковтирательства - Кто и как собирается учить нас патриотизму ». Однако ситуация не получила правовой оценки со стороны властных структур. На обращения сотрудников к министру культуры В.Р. Мединскому получены отписки, последняя из которых, за подписью зав. отделом образования и науки А.О. Аракеловой, вместо ответов на вопросы по существу, содержит полное одобрение произведённого в институте погрома (Приложение 1: письмо А.О. Аракеловой) и ложное утверждение о преемственности научных тем в планах реорганизованного учреждения. Может быть, уполномоченный представитель Министерства культуры мог бы указать в структуре института хотя бы крохотный осколок дореформенного Российского института культурологии? Однако оставим обсуждение этого деликатного вопроса для более подходящего случая, здесь нас занимают прежде всего последствия затеянной Министерством культуры оптимизации. Министерство культуры РФ не сочло нужным осуществить проверку указанных в публикации конкретных фактов: некомпетентности директора института; непрозрачности фонда заработной платы; огромной разницы в доходах между сотрудниками, набранными в «пореформенный» период, и учеными «дореформенной» генерации; научной несостоятельности исследований, ведущихся новыми сотрудниками института; нецелевого расходование средств и т.д. Напрасно было бы ожидать, что очередная отписка удовлетворит наши объективно возникшие требования, ведь это огорчает, когда плоды многолетних трудов твоих либо предаются забвению, либо перевираются с патриотически-невежественным пафосом. Все происходящее под прикрытием «оптимизации» с двумя исследовательскими институтами вопиюще безнравственно и безграмотно, но отвечает некоторым закономерностям, которые мы постараемся рассмотреть исключительно с исследовательской точки зрения.

Итак, основной тезис: институты превращены в площадку для извлечения коммерческой прибыли в интересах корпоративных группировок, вот почему реформирование института со всем основанием можно определить как плутократическую модель «оптимизации». Для её внедрения использованы пресловутые технологии «мягкой силы», а вернее, ползучей оккупации, когда опытные исследователи поэтапно изгоняются или выдавливаются из институтов, а их место занимают новые неизвестные в данной области деятельности люди, среди которых персоны, откровенно симулирующие научную деятельность. Сформировалась «пирамида»: Министерство культуры, администрация института в лице его директора (автор-разработчик системы ползучей оккупации и внедрения псевдонаучных тем) и остающиеся в тени корпоративные группировки. Научные сотрудники (реальные, а не номинальные) здесь попросту лишние, поскольку интересы ученых и участников «пирамиды» кардинально расходятся.

Прежде чем перейти к рассмотрению специфики работы «пирамиды» несколько слов об источнике всех зол - некогда принятом решении об оптимизации. Она началась в Российском институте культурологии (РИК) в 2013 г. по благословению министра культуры РФ В.Р. Мединского и преподносилась как комплекс мер с целью поддержки фундаментальных и прикладных научных исследований в области культуры. «Оптимизаторы» декларировали повышение профессионального уровня кадров, внедрение эффективного контракта (в частности, рост зарплаты в зависимости от основных количественных и качественных показателей научных сотрудников) и многое другое (Приложение 2: План мероприятий «дорожная карта»). Неоднократные обращения сотрудников к министру культуры РФ с просьбой объяснить, как производимые перемены и структурные изменения соотносятся с понятием оптимизации, ознакомить коллектив с концепцией оптимизации до сих пор остаются без ответа по существу. Однако государственные органы не могут заниматься бессмысленностью и в своих действиях противоречить ими самими обозначенным задачам, если только в этот процесс не включаются неучтённые мотивации исполнителей поставленных задач.

По прошествии более трех лет можно дать оценку результатов «оптимизации» Российского института культурологии и Института наследия им. Д.С. Лихачева, выявить ее реальные цели и задачи. «Оптимизация» изменила судьбу двух уникальных исследовательских институтов и переписала, надеемся не навсегда, их новейшую историю. Особенности этой «оптимизации» стали лакмусовой бумажкой для выявления действительных интересов руководства Министерства культуры РФ, и мы будем добиваться адекватной оценки произошедшего.

Плутократическая модель «оптимизации» научного института - способ отмывания денег корпоративными группировками (симулякрами науки). Плутократическая модель «оптимизации» - это «серая» схема коммерциализации исследовательских институтов для создания под прикрытием оптимизации площадки для извлечения материальной выгоды в интересах чиновников и коммерческих группировок. «Оптимизация» ведется методами ползучей оккупации научных институтов, а именно:

а) назначение министерством на должность директора своих ставленников, готовых выполнять любые задания в материальных интересах теневых корпоративных игроков, именно поэтому от директора не требуется обладать опытом ученого или опыта руководства коллективом ученых, но только умение применять технологии административного произвола и имитации научной деятельности;

б) захват материальной базы, в первую очередь помещений институтов путем административного террора, принуждения к увольнению ученых дореформенного периода (чаще всего под предлогом омолаживания научных кадров) и их замены случайными персонами;

в) захват научного тематического пространства путем вытеснения реальной исследовательской деятельности и ее замещения всяческой демагогией с «раздуванием» популистских тем (без этого не удалось бы установить полный контроль над институтом);

г) выбивание бюджетного финансирования под тематический «винегрет», где доминируют проекты и темы ничего общего не имеющие с наукой;

д) распределение бюджетных средств между «своими».

Рассмотрим некоторые из этих позиций более детально, оставив пока за рамками обсуждения личности директоров.

Захват и зачистка институтских помещений. Здесь начало плутократической модели «оптимизации» - для ведения реальной коммерции нужны здания, уютные кабинеты и т.д. Зачем арендовать или покупать особняки, привлекая к себе внимание налоговых органов, и вообще, нести бремя расходов, если в стране есть прекрасные здания, в которых всю жизнь трудятся за гроши очень наивные люди, жертвующие многим ради какой-то там научной идеи, какой-то там истины… Наивных энтузиастов следует выгнать или выдавить, вдогонку обесценив их труд в профессиональном отношении.

Именно в России по несчастному стечению обстоятельств сложились для этого все условия. Для искателей наживы ученые стали легкой добычей, ведь ученые - одна из незащищенных страт в государстве, а сама наука - один из самых слабых институтов, который легко подчинить, трансформировать и использовать в корыстных интересах. Суметь выдать профанацию науки за подлинную науку - вот и все, что нужно, для захвата научного учреждения. А для гарантированного результата столь паскудного деяния необходима также поддержка (прикрытие) сверху.

Приведем конкретный факт. В здании бывшего РИК на Берсеневской набережной, дом 20, сегодня не работает никто из бывших более чем 200 сотрудников этого института, он оккупирован неизвестными лицами, непонятно чем занимающимися, но, видимо, чем-то важным, раз под предлогом улучшения условий исследовательской деятельности в здании проведен дорогостоящий ремонт. Аналогичная ситуация наблюдается и в здании Института Наследия на ул. Космонавтов, где процесс захвата еще набирает обороты. Здесь изгнан основной состав и продолжают изгоняться основные сотрудники, если кто-то осмеливается хотя бы интересоваться, что происходит, его тут же стимулируют к увольнению, а особо упрямых увольняют «за прогул».

Итак, захват институтов путем разгона ученых дореформенного состава является стержнем и стартовой позицией стратегии ползучей оккупации плутократической модели «оптимизации».

Захват научного тематического пространства . Для успешного функционирования плутократической модели «оптимизации» научной организации необходима имитация научной деятельности. Одной зачистки кадрового состава института недостаточно для захвата, необходима также оккупация научного тематического пространства. Стратегия ползучей оккупации включает уничтожение реальных научных тем, фундаментальных исследований и направлений; прерывание преемственности позитивной исследовательской практики, игнорирование ранее разработанных концепций институтов и отделов; пренебрежение научными методами; присвоение чужих тем, дискриминацию профессионалов, имитацию разработки тем; изменение Устава института (в нашем случае это было сделано в кулуарах Министерства культуры); произвольное изменение структуры института; назначение беспринципного и некомпетентного в целом Ученого совета.

В своей совокупности это является глумлением над реальной исследовательской деятельностью и вопиющим пренебрежением законодательства о научной деятельности. Таким образом, теневым корпоративным игрокам на «законной» основе развязываются руки для захвата научного пространства путем внедрения лженаучных проектов. Данная тактика захвата требует применения ухищренческих методов. Оккупантам важно создавать и поддерживать видимость полезности, привлекательности определенных мифологизированных тем и «никчемность» реальной науки. В нашем случае безотказной опорой ухищренчества стали мифологически окрашенные термины: ценности, христианство, мораль, русскость, имперство, жертвенность, память прошлого, патриотизм и т.п. Они наполнили «содержанием» псевдонаучную деятельность, которой была заменена научная деятельность как таковая, стали ядром «методологии», которой были обесценены методы науки.

Мифологемы, образовавшие границы псевдонаучного пространства на основании этических императивов, важных для общественного сознания в определённые исторические эпохи, создают комфортные условия для лжеученых, поскольку мифологизированные темы не требуют квалификации, специальной подготовки, знания современных исследовательских методов, опыта исследований и даже ученой степени. Вспомним времена лысенковщины, находящейся ныне в состоянии явной реинкарнации. Отметим, что ни патриотизм, ни христианство, ни прочие упоминаемые категории сами по себе здесь ни при чем, они проводников новой «науки» не интересуют, но служат прикрытием профессиональной некомпетентности, с одной стороны, и присвоения средств государственного бюджета - с другой. Есть и третье - наносится тяжелый ущерб науке, она обесценивается, становится ширпотребом. И происходит постепенное обесценивание тех самых этических императивов, с помощью которых громоздится вся эта вавилонская ложь.

Наглядным примером идеологизации и мифологизации «правильной» культурологии стали утвержденные Министерством культуры РФ основные направления деятельности реформированного института. Процитируем эту благозвучную словесную комбинацию: социальная регуляция и социальные нормы в наследовании ценностей; ценности, нормы и образы русской культуры как основа русской (российской) цивилизации и идентичности; ценностно-нормативный цивилизационный подход в культурной политике; экономика культуры в контексте ценностно-нормативного цивилизационного подхода; региональная культурная политика в контексте ценностно-нормативного цивилизационного подхода; актуализация культурно-исторического наследия в целях духовно-нравственного, патриотического воспитания; и т.п. Как видим, все направления подгоняются под «ценности», и мы увидим далее, под какие именно - исключительно религиозно-христианские. Говорить здесь об академической свободе и фундаментальных исследованиях не приходится. Они полностью вытеснены с горизонта исследований в ходе ползучей оккупации научного пространства симулякрами.

Технологии извлечения средств государственного бюджета. Характерной чертой плутократической модели «оптимизации» института является способ заключение сделок между институтом и Министерством культуры РФ. Такие сделки образуют стержень плутократического управления, они-то и ставят управление институтом на службу корпоративной группировке. Схема сделки такова.

Выбор мифологизированных тем как наиболее значимых для института, мол, здесь, в наших стенах, ведется разработка и создание высших патриотических ценностей русского народа. Вот почему в качестве основных направлений Министерством культуры утверждены именно ценности и при этом устранены все фундаментальные и целый ряд прикладных исследований, причем, разумеется, без какого-либо научного обоснования.

Мифологизированные темы, а это, как правило, синтез религиозных ценностей и мифологем приватизированного патриотизма, образуют прочную и взаимовыгодную связь между захватившими научное пространство корпоративными группировками, с одной стороны, и Министерством культуры - с другой. Теперь что бы то ни было, даже исследование Арктики или Антарктиды, должно быть увязано с мифологизированными ценностями.

Темы либо государственные проекты выполняют роль ширмы и имитации неустанных трудов во имя решения архиважной для общества задачи. И чем выше ставки, тем грубее ширма и беспомощнее имитация, например игра в оппозицию патриотизма всему современному (западному), а также и игра в идеологический реванш христианства, мол, мы видим, что западные ценности развращают русский народ, поэтому необходимо заменить их христианскими, что на поверку оказывается чистым проявлением обскурантизма.

Индикаторами «проходимости» тем (лженаучных тем) на уровне Министерства культуры служат патриотически и религиозно окрашенные термины. Другие темы, прежде всего относящиеся к фундаментальным исследованиям, утверждению не подлежат, поскольку противоречат имитационно-плутократической модели, создающей видимость неуемной работы на благо России. В частности, этим объясняется упразднение единственного отдела социокультурной стратегии модернизационной политики, в котором еще велись фундаментальные исследования после уничтожения РИК. Корпоративные группировки строго фильтруют и изгоняют потенциальных отщепенцев, исключений из этого правила не бывает. Таким образом, составление плана научной деятельности института и его утверждение Министерством является междусобойным и чисто формальным действом с целью реализации плутократической модели «оптимизации» в интересах групп теневых игроков. Ничто иное невозможно, поскольку попросту не получит финансирования да еще будет заклеймено как ненужный хлам, идущий вразрез с интересами государства. Так администрация института и некоторые чиновники Министерства культуры становятся сообщниками в рамках организованной пирамидальной системы корпоративных группировок, системы, основанной на финансовой сделке, контроле и распределении средств государственного бюджета.

Финансирование тем, согласованных с Министерством, достаточно внушительно и зависит от «веса» корпоративной группировки в организованной «пирамиде». За одним «ученым» подчас закрепляется сразу несколько тем (доходит до десяти!), другие, изгоняемые, с трудом выбивают право на одну единственную тему. На разработку одной темы выделяется 1,5−2 млн. руб. в год. При этом требования к квалификации исполнителя и качеству конечного продукта не принимаются во внимание. Главное, что-то сдавать и как-то формально отчитываться. Работает принцип всех нечистоплотных корпоративных группировок: свои люди - сочтемся. Итак, в публичной сфере институт дает как бы продукцию архиважной государственной значимости, а в непубличной - осваивает немалые бюджетные средства.

Бывают и исключения, когда для выполнения т.н. заказов нанимаются персоны со стороны. Но это только в том случае, если подворачивается возможность выбить хороший бюджетный транш для нового проекта, и нет исполнителей среди своих либо они слишком «загружены» трудами. Чужих обычно берут на три месяца, платят хорошо, избавляются от них быстро.

Вне игры остаются научные кадры дореформенного состава. В хорошо финансируемых проектах они не участвуют (они все равно что «чужие»), им платят мизерную зарплату, и это при том что они выполняют качественную работу в бо льших объемах. Все это говорит об открытой дискриминации и протекционизме, а где протекционизм, там и коррупция.

Что же вышло в итоге? Парадоксальным образом оптимизация научной деятельности обернулась ее деградацией в форме имитации и шарлатанства, и это фирменный почерк симулякров науки. И если бы речь шла только о доходах корпоративных группировок! Плутократическая модель «научно» поставленной симуляции научной работы опасна, прежде всего, тем, что в ее основу положен мифологизированный патриотизм. Сам по себе он не имеет ничего общего ни со страной, ни с будущим ее населяющих народов. Однако в ловких руках шарлатанов, оседлавших некий запрос, мифологизированный патриотизм становится взрывоопасной идеологемой, использование которой угрожает целостности страны и подрывает ее конституционные основы, к чему граждане страны не должны оставаться равнодушными.

Лжепатриотизм, псевдохристианство и «госзаказ». Рассмотрим несколько одобренных Министерством культуры РФ примеров имитационной деятельности симулякров науки в Институте наследия за 2015 год, относящихся к культурной политике. Априори известно, что для ученого неприемлемо опираться в исследовании на какие-либо вненаучные утверждения. Наукообразные шарлатанские игры позорят отечественную науку и ученых, но это далеко не всем очевидно, хотя и является настоящей катастрофой. Труды шарлатанов не прячутся под спудом в кулуарах института, напротив, становятся достоянием гласности как прорывные достижения отечественной науки, их публикуют рецензируемые журналы, и уже как признанное экспертное знание они овладевает умами представителей власти как содержательная платформа культурной политики многонациональной страны.

Красноречивым подтверждением является фрагмент вышеупомянутого письма А.О. Аракеловой: «С 2014 по 2016 год в кадровом составе учреждения происходили изменения, направленные, в том числе, на усиление научного потенциала НИИ, что позволило сконцентрироваться над выполнением стратегических задач в сфере культуры /…/ Сложившаяся к текущему моменту структура Института (представлена на сайте учреждения) охватывает все направления научно-исследовательской деятельности, включая тематику ранее существовавших отделов и центров. В план научно-исследовательских работ Института наследия включены научно-исследовательские работы, направленные на реализацию задач Основ государственной культурной политики и Стратегии государственной культурной политики на период до 2030 года » (см.: Приложение 1).

Какими же отчетами, какими стратегическими темами культурной политики предлагает ныне гордиться ученым Министерство культуры РФ, какие профессионалы занимаются соответствующими разработками величайшей государственной важности? Обратимся к официальным источникам, в первую очередь (дата обращения 11.10.2016), а также откорректированному в ноябре месяце 2015 г. (???) плану работ института на 2015 г. (Приложение 3). Обратим внимание, что из 59 утверждённых плановых тем были удостоены размещения рефератов только 26 (44%). Из них назовём лишь несколько, но они исчерпывающе репрезентативны.

НИР 1.3. «Социокультурная специфика русского патриотизма в контексте современных ценностных приоритетов» . Исполнитель: д.ф.н. Беспалова Т.В. В этом исследовании объектом названо «национально-патриотическое измерение современной российской идентичности», а предметом - «патриотизм как форма социокультурной идентификации»; целью является «анализ русского патриотизма как социокультурной ценности в условиях российской модернизационной стратегии», методами выступают «принципы», «подходы», «методы … глобализации» и т.д.; прикладное значение состоит в том, что «результаты позволяют идентифицировать русский патриотизм как интеграционную и консолидирующую ценность в контексте модернизации российского общества», а также в разработке рекомендаций для Государственной программы патриотического воспитания граждан.

НИР 2.6. «Определение и разработка целей, задач, основных направлений, мер и механизмов реализации культурной политики в сфере исполнительских искусств для проекта «Стратегии государственной культурной политики» в соответствии с п.1 пп. «а» перечня поручений Президента Российской Федерации по итогам совместного заседания Государственного совета Российской Федерации и Совета при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству 24 декабря 2014 г.». Исполнитель: д.ф.н. Беспалова Т.В. В этом исследовании обращает на себя внимание прикладное значение: «Исследование и разработанный проект могут быть реализованы при подготовке «Стратегии государственной культурной политики» - т. е. повторение названия темы. Текст реферата представляет собой исключительное умение, заняв место, не сказать ни о чём.

НИР 2.9 «Роль историко-культурного наследия в религиозной и национально-культурной политике государственной власти в Российской империи» . Руководитель: Горлова И.И., директор Южного филиала Института Наследия, д-р филос. наук, профессор. В ряду ключевых понятий значатся «религиозная политика» и «государственная политика памяти», однако не дано пояснений, что это за научные феномены. В числе результатов: «определена роль историко-культурного наследия как одного из каналов продвижения идей имперскости». Что задумала уважаемая профессор? Уж не построение ли современной культурной политики на основах идеи имперскости, религиозной политики и политики памяти? И как это соотносится с принципами федерализма и правами человека в современной России?

НИР 7.3. «Социокультурные механизмы воспроизводства нематериального наследия на примере русской песни» Исполнитель: д.ф.н. Беспалова Т.В. «Цель работы: философско-культурологический анализ русской песни как формы национального самосознания и духовности», «практическая значимость исследования состоит в философском обосновании модельного варианта воспроизводства и наследования русского нематериального культурного наследия». Утверждается, что «социокультурные механизмы наследования русской культуры», которые обозначены как предмет исследования, но в реферате так и не названы, «способствуют не только формированию гармоничного человека - главная цель современной государственной культурной политики России, но и утверждают в его образе жизни нравственные и духовные доминанты». Особенно замечателен вывод: «Представляется необходимым взять шоу-бизнес под государственный контроль, позволяющий вернуть на эстраду настоящее национальное песенное искусство за пределами программ «Фабрики звёзд», «Народного артиста», «Точь-в-точь» и т.д., опошляющих русскую песню и препятствующих освоению русского культурного наследия».

НИР «Фактор социальной регуляции в разработке целей, задач, основных направлений, мер и механизмов реализации государственной культурной политики». Исполнитель: Беспалова Т.В., д.ф.н. «Предмет исследования - ценностно-нормативное измерение государственной культурной политики», «Цель работы - подготовка материалов для разработки проекта «Стратегии государственной культурной политики». Однако, больше ничего содержательного из реферата узнать нельзя. Очень огорчает.

Множество вопросов и сомнений в адекватности ответственных за госзаказ персон возникает при ознакомлении только с несколькими темами, и только из числа представленных на сайте, и только относящихся к культурной политике. Могут ли новые «эксперты» быть допущены к разработке стратегии государственной культурной политики, не различая форм культуры (массовая, элитарная, народная), не будучи осведомлёнными о ст.48 Конституции РФ «Культурные права человека и гражданина», не обладая должными знаниями о наследии, христианстве и патриотизме, которыми они так неловко манипулируют? Не является ли их демагогия (целевым или интуитивным образом) дорогой к раздроблению культурной целостности государства, выделяющегося исключительным культурным разнообразием?

Цель этой беглой подборки - показать, в чьих руках находится судьба отечественной культурной политики, какие «специалисты» ее разрабатывают, к чему ведет плутократия в науке! Мы утверждаем, что реальная фундаментальная наука и конкретные исследования были заменены публицистическими и мифологизированными темами. Заявление госпожи А.О. Аракеловой, что институт занимается важными стратегическими проектами, не соответствует истине.

Деление коллектива на «своих» и «чужих» также является обязательным элементом плутократической модели «оптимизации». Достигается это достаточно просто: преследование и дискриминация; шантаж вплоть до организации проверок в поликлиниках и запугивания главных врачей медицинских учреждений города с целью невыдачи больничных листов и медсправок для выдавливания неугодных сотрудников; внедрение казарменного режима для ученых; прием на работу новых сотрудников из группы «своих» без конкурса, пусть даже кандидат вообще не имел отношения к науке; присвоение научных тем опытных ученых квазиучеными; замораживание зарплаты (фактически на дореформенном уровне) для «дореформенных» же сотрудников; передел фонда зарплаты в интересах администрации и ближнего круга избранных; бесконтрольность финансовых поступлений; формирование марионеточного ученого совета; распространение интриг, шантажа, склок. Сюда же относятся запрет на участие в конференциях и иных научных мероприятиях, на посещение других научных организаций, на выезд в научные командировки и пр. без заблаговременного подробного письменного обоснования и особого «благословения» зам. директора по хозяйственной части, а впоследствии - подробного описания своих занятий за пределами институтских стен (во избежание унижений и волокиты гонимые исследователи предпочитают оформлять своё отсутствие за счёт очередного отпуска или за свой счёт).

Все это, пожалуй, создает общую картину трехлетнего периода плутократической «оптимизации», которая войдет в историю науки и государственной политики в сфере науки как процесс беспощадного и сознательного её уничтожения, цинизма, лжи и издевательства над учеными.

Не желая мириться с происходящим, мы предлагаем другого рода оптимизацию, а именно избавление от симулякров в научной деятельности и проведение комплекса мер по оздоровлению условий исследовательской работы.

1. Срочное устранения всех условий существования «пирамиды», построенной в рамках плутократической модели «оптимизации», а также власти теневых корпоративных группировок в научно-исследовательском Институте Наследия им. Д.С. Лихачёва.

2. Освобождение научного пространства и самого учреждения от последствий ползучей оккупации, захвата института симулякрами.

3. Незамедлительное прекращение циничного эксперимента над научными сотрудниками под прикрытием оптимизации. Возвращение возможности в полном объеме исследователю заниматься научными исследованиями, отнятой чиновниками и теневыми корпоративными группировками.

4. Привлечение к ответственности организаторов и непосредственных проводников плутократической модели «оптимизации» в Российском институте культурологии и Институте Наследия, в частности - министра культуры РФ В.Р.Мединского за главный итог «оптимизации»: разрушение научной среды в двух исследовательских институтах страны.

5. Увольнение с должности директора института А.С. Миронова за использование служебного положения для поддержки псевдонаучных тематических направлений; активное соучастие в политике удушения отечественной культурологической науки; игнорирование актуальных задач выявления, изучения, сохранения наследия; превращение научного института в площадку политической пропаганды.

6. Назначение на должность директора уважаемого в научном сообществе ученого, сведущего в вопросах культуры и защиты природного и культурного наследия. Принесение извинений уволенным специалистам с предоставлением им возможности вернуться к своей актуальной для страны научной деятельности в стенах института.

Деметрадзе М.Р., доктор полит. наук,

С ПОДДЕРЖКОЙ ОСНОВНЫХ ПОЗИЦИЙ И ОЦЕНОК:

Кулешова М.Е., к.г.н., разработчик тематики культурных ландшафтов в Институте Наследия им. Д.С.Лихачёва с 1992 по 2016 гг.

Васильев А.Г., к.и.н., зам. директора Учебно-научного института «Русская антропологическая школа» РГГУ, экстраординарный профессор Института Центральной и Восточной Европы (Люблин, Польша), в 2008-2013 гг. зам. директора по научной работе в Российском институте культурологии.

Монгуш М.В., д.и.н., разработчик тематики этничности и идентичности в бывшем Российском институте культурологии, в.н.с. Института Наследия им. Д.С.Лихачёва с 2013 по 2016 гг.

Замятин Д.Н., доктор культурологии, главный научный сотрудник Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ, до 2015 г. руководитель Центра геокультурной и региональной политики Института Наследия им. Д.С.Лихачёва

Люсый А. П., к. культурологии, с.н.с. Центра фундаментальных исследований в сфере культуры Института наследия им. Д.С. Лихачёва, доцент Российского нового университета (РосНОУ), член Комиссии по социальным и культурным проблемам глобализации Научного совета «История мировой культуры» при Президиуме РАН

Сеславинская М.В., канд. филос. н., руководитель научного центра бывшего Российского института культурологии; с 2011 г. Член Европейской академической цыгановедческой сети при ЕС и Совете Европы

Грузинов В. С., к.т.н., доцент МИИГАиК, старший научный сотрудник МАКЭ Института Наследия им. Д.С.Лихачёва в 2005-2013 гг.

Пчелкин С. А., ведущий научный сотрудник Института Наследия им. Д.С.Лихачёва 1998−2016 гг.

Черкаева О. Е, канд. культурологии, с.н.с. сектора музейной энциклопеции Российского института культурологии с 2001 по 2013 гг.

Завьялова Надежда Иосифовна, к.арх., член Федерального научно-методического совета Министерства культуры РФ, c.н.с. Института Наследия им. Д.С. Лихачёва в 1994-2014 гг.

Гусев Сергей Валентинович, к.и.н., рук. Центра археологического наследия Института Наследия им. Д.С. Лихачёва

Чувилова И.В., к. и. н., в 1994-2014 гг. старший научный сотрудник, зав. сектором в Российском институте культурологии, член Научного совета по музеям СО РАН, член ИКОМ

Кулинская С.В., старший научный сотрудник Института Наследия им. Д.С.Лихачёва в 1992-2015 гг.

Губенко С.К., старший научный сотрудник Института Наследия им. Д.С.Лихачева

Рябиков В.В., зам. Руководителя Центра «Морская арктическая комплексная экспедиция и морское наследие России» Института Наследия им. Д.С. Лихачёва в 2011-2015 гг.

Максаковский Н.В., кандидат географических наук, руководитель Центра всемирного наследия Института Наследия им. Д.С. Лихачёва (2013−2015 гг.)

Кудря Д.П., культуролог, бывший сотрудник РИК и Института Наследия,

Шестаков В.П., доктор философских наук, профессор, заслуженный работник культуры РФ, бывший зав. теории искусства РИК

Шеманов А.Ю., доктор философских наук, вед. научн. сотр., ФГБОУ ВО «Московский государственный психолого-педагогический университет», быв. сотрудник РИК и Института Наследия

Шахматова Е.В., быв. сотрудник РИК, доцент кафедры философии Государственного университета управления, кандидат искусствоведения,

Борейша-Покорская Е.Я., кандидат искусствоведения. бывший старший научный сотрудник сектора современной художественной культуры РИК.

Андреева Е.В., к.г.н., доцент Московской международной академии, в 1992-2013 гг. с.н.с. сектора краеведения Института Наследия им. Д.С. Лихачёва

Чернов Сергей Заремович, д.и.н. В 1998 - .2013 гг - зав. сектором «Обеспечния деятельности ФНМС Минкультуры РФ» (с 2009 г. - «Комплексных исследований и проектирования исторических территорий Центрального региона России») Института наследия им. Д.С. Лихачёва