Гарин-михайловский николай георгиевич. Гарин-михайловский николай григорьевич
Моя статья о Николае Гарине-Михайловском - уникальном человеке, писателе, инженере и географе.
Не так часто в наш мир приходят люди, жизнь которых вмещает в себя целую эпоху. Мы по-разному их называем — гениями, провидцами, визионерами. На самом деле ни одно из этих определений не может вместить того, что они сделали и как изменили окружающий мир. Обиднее всего, что большинство людей, воспринимающих достижения цивилизации и культуры как норму, даже не подозревают благодаря кому все это стало возможным.
Таким человеком был Николай Георгиевич Гарин-Михайловский. Его неукротимая энергия, пытливый и острый ум, целеустремленность еще при жизни принесли ему признание во многих областях от литературного творчества до географических исследований.
Среди великих русских путешественников XIX в. Гарин-Михайловский стоит особняком. К великому сожалению, его вклад в область географических исследований до сих пор не оценен по достоинству. Да и отечественная историко-географическая литература не балует его своим вниманием. И напрасно! Значение географических и этнографических исследований Николая Георгиевича, его великолепных очерков, неоценимо для отечественной науки. Благодаря литературному таланту, написанные в позапрошлом веке работы с интересом читаются и в наши дни. Впрочем, написанное Гариным не вмещает в себя всей его необыкновенной и полной приключений и свершений жизни.
Н. Гарин—литературный псевдоним Николая Георгиевича Михайловского. Он родился 8 февраля 1852 г. в Санкт-Петербурге в семье боевого офицера. Свой неумный характер и храбрость он унаследовал от отца - Георгия Антоновича Михайловского, дворянина Херсонской губернии, служившего в уланах. Во время Венгерской военной кампании 25 июля 1849 г. улан Михайловский отличился в деле под Германштадтом, атаковав с эскадроном каре венгерцев, при котором были две пушки. Точные выстрелы картечью остановили атаку русских улан, но командир 2 эскадрона штаб-ротмистр Михайловский ринулся в атаку и увлек за собой однополчан. Уланы врубились в каре и овладели орудиями противника. Герой дня получил легкое ранение и впоследствии был награжден орденом св. Георгия. После завершения кампании Г. А. Михайловский был удостоен со своими уланами аудиенции у императора Николая I, и государь зачислил его в лейб-гвардии Уланский полк, а позже был восприемником его старших детей.
Гарин-Михайловский с инженерами и рабочими-путейцами на строительстве Транссиба
Детские и отроческие годы Гарина-Михайловского прошли на юге, в Одессе, куда перевез семью его отец, выйдя в отставку в чине генерала. На окраине города у Михайловских был собственный дом с большим садом и живописным видом на море.
В 1871 г. после окончания гимназии Николай Георгиевич переезжает в Петербург, где учится сначала на юридическом факультете университета, а с 1872 г. в Институте инженеров путей сообщения. Через шесть лет молодой инженер был направлен в действующую армию в Болгарию, в Бургас, где принимал деятельное участие в строительстве порта и шоссе. В 1879 г. трудолюбие и талант молодого инженера были отмечены командованием орденом гражданской службы «за отличное исполнение поручений».
Двадцать лет спустя свой опыт службы в Бургасе писатель использовал в повести «Клотильда» (опубл. 1899).
Фортуна благоволила молодому человеку. Весной 1879 г. Михайловский, не имевший до этого практического опыта в железнодорожном строительстве, каким-то нероятным образом смог получить престижную работу на строительстве Бендеро-Галацкой железной дороги. Ее строительство вела компания известного концессионера Самуила Полякова. Эта работа инженера-изыскателя захватила Михайловского. Благодаря таланту и трудолюбию он быстро зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, благодаря чему начал продвигаться по службе и зарабатывать хорошие по тем временам деньги, не смотря на свой молодой возраст.
С этого времени начинается работа Михайловского в качестве путейского инженера-строителя. Этой стезе он посвятил многие годы, отдавшись работе с энтузиазмом и самоотдачей, свойственных его характеру. Благодаря этому он смог побывать в разных уголках страны, наблюдать за жизнью и бытом простого народа, что потом отражает в своих художественных произведениях.
Летом того же года, посещая по делам службы Одессу, Михайловский познакомился с подругой своей сестры Нины, Надеждой Валериевной Чарыковой, на которой вскоре женился.
В 1880 г. Михайловский строит дорогу в Батум, который после окончания русско-турецкой войны отошел России. Затем был помощником начальника участка на строительстве железной дороги Батум-Самтредиа (Поти-Тифлисской железной дороги). Служба в тех местах была опасной: в окрестных лесах скрывались шайки разбойников-турок, совершавших нападения на строителей. Михайловский вспоминал, как пятерых десятников на его дистанции «перестреляли и перерезали местные турки». Приходилось приспосабливаться к обстановке, да и сама должность была не для робкого человека. Постоянная опасность выработала особый прием передвижения в местах, удобных для засады — растянутой линией. После окончания строительства он был переведен начальником дистанции бакинского участка Закавказской железной дороги.
Несколько лет спустя Михайловский работает на Урале на постройке Уфа-Златоустовской железной дороги, проводит дорожные изыскания в Татарии между Казанью и Малмыжем, в Сибири на строительстве Великой сибирской дороги. Именно в период работы в Сибири он совершил путешествие по Иртышу к его устью.
За время службы инженер Михайловский проявил самые яркие черты своего характера, что его так выделяло среди окружающих и что когда-то покорило его будущую жену. Он отличался щепетильной честностью и болезненно воспринимал стремление многих своих коллег к личному обогащению (участие в подрядах, взятки). В конце 1882 г. он подал в отставку — по собственному объяснению, «за полною неспособностью сидеть между двумя стульями: с одной стороны, интересы государственные, с другой — личные хозяйские».
В 1883 г., купив за 75 тыс. рублей имение Гундоровку в Бугурусланском уезде Самарской губернии, Николай Георгиевич поселился с женой в помещичьей усадьбе. К тому времени в семье Михайловских было уже двое маленьких детей. Но не таков был характер Гарина-Михайловского, чтобы мирно почивать помещиком в своей усадьбе и проводить жизнь, подобно чеховским дачникам.
Благодаря реформам 1861 г. крестьянские общины получили часть помещичьих земель в коллективное владение, но крупными землевладельцами оставались дворяне. Бывшие крепостные сплошь и рядом вынуждены были, чтобы прокормиться, обрабатывать помещичьи земли в качестве наемных работников за ничтожную плату. Во многих местах экономическое положение крестьян после реформы ухудшилось.
Располагая довольно значительным оборотным капиталом (около 40 тыс. рублей), Гарин-Михайловский намеревался создать в Гундоровке образцовое хозяйство. Супруги Михайловские надеялись поднять благосостояние местных крестьян: научить их грамотно обрабатывать землю и поднять общий уровень культуры. В то время Николай Георгиевич находился под влиянием народнических идей и хотел изменить сложившуюся на селе систему общественных отношений.
Под стать мужу была и Надежда Валерьевна Михайловская: лечила местных крестьян, устроила школу, где сама занималась со всеми мальчиками и девочками деревни. Через 2 года школа ее имела 50 учеников, у хозяйки появились и «два помощника из молодых парней, окончивших сельскую школу в ближайшем большом селе».
С экономической точки зрения дела в имении Михайловского шли превосходно. Да вот только мужики с недоверием и ропотом встречали все нововведения доброго помещика. Ему постоянно приходилось преодолевать сопротивление инертной массы. Даже пришлось вступить в открытое противостояние с местными кулаками, что привело к серии поджогов. Сперва помещик лишился мельницы и молотилки, а затем и всего урожая. Почти разорившись, он решил оставить деревню, принесшей ему столько разочарований, и вернуться к инженерной деятельности. Имение было поручено суровому и жесткому управляющему.
С 1886 г. Михайловский вновь на службе, и вновь блистает его выдающийся талант инженера. Во время строительства Уфа-Златоустовской железной дороги (1888-1890) он проводил изыскательские работы. Результатом этих работ явился вариант, дававший колоссальную экономию средств. С января 1888 г. он приступил к реализации своего варианта дороги в качестве начальника 9-го строительного участка.
«Про меня говорят, - писал Николай Георгиевич жене, - что я чудеса делаю, и смотрят на меня большущими глазами, а мне смешно. Так мало надо, чтобы все это делать. Побольше добросовестности, энергии, предприимчивости, и эти с виду страшные горы расступятся и обнаружат свои тайные, никому не видимые ходы и проходы, пользуясь которыми можно удешевлять и сокращать значительно линию». Он искренне мечтал о времени, когда Россия покроется сетью железных дорог, и не видел большего счастья, как работать во славу России, приносить «не воображаемую, а действительную пользу».
Сооружение железных дорог он рассматривал как необходимое условие развития экономики, расцвета и могущества России. Проявил он себя не только как талантливый инженер, но и как выдающийся экономист. Видя недостаток средств, отпускаемых государственной казной, Михайловский настойчиво выступал за удешевление постройки дорог за счет разработки выгодных вариантов и внедрения более совершенных методов строительства. На его счету немало новаторских проектов, которые, кстати сказать, экономили немалые государственные деньги и приносили прибыль. На Урале это сооружение туннеля на перевале Сулея, который сократил железнодорожную линию на 10 км и дал экономии 1 млн рублей. Его изыскания от станции Вязовой до станции Садки сократили линию на 7,5 верст и сберегли около 400 тыс. рублей, а новый вариант линии вдоль реки Юризань принес экономию в 600 тыс. рублей. Руководя постройкой железнодорожной ветки от ст. Кротовка Самаро-Златоустовской железной дороги до Сергиевска, он отстранил подрядчиков, наживавших огромные барыши за счет грабежа казенных средств и эксплуатации рабочих, создал выборную администрацию. В особом циркуляре к служащим он категорически запретил какие-либо злоупотребления и установил порядок расчета с рабочими под наблюдением общественных контролеров. О нем говорили, писали в газетах, он нажил себе армию врагов, что его нимало не пугало. «Н.Г. Михайловский, - писал 18 августа 1896 г. «Волжский вестник», - первый из инженеров-строителей подал свой голос инженера и писателя против практиковавшихся доселе порядков и первый делает попытку ввести новые». На той же стройке Николай Георгиевич организовал первый в России товарищеский суд с участием рабочих и служащих, в том числе женщин, над инженером, принявшим за взятку гнилые шпалы. Его называли совестью российских железных дорог. Иногда думается мне, как же не хватает нам сегодня таких талантливых и несгибаемых людей не только в сфере управления железными дорогами.
8 сентября 1890 г. Михайловский выступил на торжествах в Златоусте по случаю прибытия сюда первого поезда. В 1890 г. он занимается изысканиями на строительстве Златоуст-Челябинской железной дороги, а в апреле 1891 г. назначается начальником изыскательской партии Западно-Сибирской железной дороги. Здесь им был предложен наиболее оптимальный железнодорожный мостовой переход через Обь. Именно он отклонил вариант возведения моста в районе Томска, и своим «вариантом у села Кривощеково» создал условия для возникновения Новосибирска - одного из крупнейших промышленных центров России. Так что Н.Г. Гарина-Михайловского без сомнения можно назвать одним из основателей и строителей Новосибирска.
В статьях о Сибирской железной дороге он с увлечением и страстью отстаивал идею экономии, с учетом которой первоначальная стоимость железнодорожного пути была понижена со 100 до 40 тыс. рублей за версту. Он предложил публиковать отчеты о «рациональных» предложениях инженеров, и выдвинул идею публичного обсуждения технических и других проектов «для избежания прежних ошибок». В личности Николая Геогревича сочетался романтик и мечтатель с деловитым и прагматичным хозяином, умевшим просчитать все убытки и найти способ экономить средства.
Существует легенда, что на одном из участков строительства железной дороги инженеры столкнулись с неразрешимой проблемой: необходимо было обогнуть крупный холм или утес, выбрав для этого наиболее короткую траекторию. Стоимость каждого метра железной дороги была весьма высокой. Михайловский размышлял над этой проблемой весь день. Затем дал указания прокладывать дорогу вдоль одного из подножий холма. Когда его спросили, почему он принял такое решение, то были обескуражены его ответом. Николай Георгиевич ответил, что весь день наблюдал за птицами, точнее за тем, какой дорогой они облетали холм. Он посчитал, что птицы летят более коротким путем, экономя усилия, и решил воспользоваться их маршрутом. Впоследствии точные расчеты, основанные на космической съемке, показали, что решение Михайловского, принятое по наблюдению за птицами, было абсолютно верным!
Сибирская эпопея Н.Г. Михайловского была лишь эпизодом его насыщенной жизни. Но объективно это был высший взлет, вершина его инженерной карьеры - по дальновидности расчетов, по принципиальной позиции, по упорству борьбы за оптимальный вариант и по историческим результатам. В письме жене он признается: «Я в угаре всевозможных дел и не теряю ни одного мгновения. Я веду самый излюбленный образ жизни, - шатаюсь с изысканиями по селам и весям, езжу в города... агитирую свою дешевую дорогу, веду дневник. Работы по горло...»
На литературное поприще Н.Г. Михайловский выступил в 1892 г., опубликовав повесть «Детство Темы» и рассказ «Несколько лет в деревне». Кстати, весьма интересна и и показательна история его псевдонима. Он публиковался под псевдонимом Н.Гарин: от имени сына - Георгий, или, как звали в семье, Гаря. Итогом литературного труда Гарина-Михайловского явилась автобиографическая тетралогия: «Детство Темы» (1892), «Гимназисты» (1893), «Студенты» (1895), «Инженеры» (опубл.1907), посвященная судьбам молодого поколения интеллигенции «переломного времени». Тогда же он сближается с Горьким, который позже пишет свой занаменитый роман «Жизнь Клима Самгина», поднимавший ту же самую тему.
Постоянные путешествия, связанные с практической изыскательской и строительной работами, развили в Гарине-Михайловском интерес к географии и глубокое чувствование и понимание природы, постоянное общение с рабочими и крестьянами укрепило в нем любовь к трудовому народу. Неудивительно поэтому, что географические и этнографические элементы, наряду с экономическими, занимают столь большое место даже в его художественных произведениях. Это особенно видно в его очерках, написанных в период путешествий по Западной Украине и северу европейской части России.
В 1898 г., после завершения строительства узкоколейной ветки, связавшей Сергиевские серные воды в Среднем Поволжье с Самаро-Златоустовской железнодорожной магистралью, Гарин-Михайловский в начале июля того же года отправляется в кругосветное путешествие через Сибирь, Дальний Восток, Тихий и Атлантический океаны и через Европу обратно в Петербург.
Гарин-Михайловский по своему характеру является первооткрывателем. Устав от инженерных баталий, он решает «отдохнуть». Для этой цели он и задумал отправиться в кругосветное путешествие. В последний момент он получил от Петербургского географического общества предложение присоединиться к северокорейской экспедиции А. И. Звегинцева.
Корейские крестьяне XIX в.
Корея в XIX в. географически изучалась очень слабо, а северная ее часть, пограничная с Маньчжурией, долгое время вообще была недоступна для европейских исследователей. Корея была закрытой страной, придерживаясь изоляционистской политики, как и ее ближайший сосед — Япония. Начиная с XVII в. вся пограничная полоса была безлюдной и охранялась системой крепостей и кордонов, чтобы допустить общение иностранцев с корейским населением и защитить государство от проникновения чужестранцев. Почти до самого конца XIX в. (точнее, до русской экспедиции Стрельбицкого 1895—1896 гг.) даже о вулкане Пектусан, высочайшей горе этой части Восточной Азии, существовали лишь легендарные сведения. Отсутствовали достоверные сведения об истоках, направлении течения и режиме трех крупнейших рек этой территории — Туманганга, Амнокганга и Сунгари.
Экспедиция Звегинцева имела своей главной задачей исследование сухопутных и водных путей сообщения вдоль северной границы Кореи и далее, по восточному побережью Ляодунского полуострова, до Порт-Артура. Михайловский согласился принять участие в экспедиции Звегинцева, которая стала для него составной частью кругосветного путешествия. Для работы в Северокорейской экспедиции Михайловский пригласил людей, известных ему по работе инженера-изыскателя: молодого техника Н. Е. Борминского и опытного десятника И. А. Пичникова.
В путешествии Гарина-Михайловского вокруг света можно выделить три основных этапа, которые для нас представляют различный интерес с точки зрения географической науки. Первый из них - путешествие через Сибирь на Дальний Восток, второй—посещение и географические исследования в Корее и Маньчжурии и третий—путешествие Гарина-Михайловского через Тихий и Атлантический океаны в Европу.
Записки путешественника, относящиеся к периоду перехода через Сибирь на Дальний Восток, интересны для нас прежде всего описаниями средств сообщения в тот период с Дальним Востоком, а также его характеристиками процесса освоения восточных территорий России, в особенности Приморья. Эти тем более интересно для современного читателя, ведь автор являлся строителем Сибирской железной дороги, имевшей огромное значение в экономическом развитии Сибири и Дальнего Востока.
9 июля 1898 г. Михайловский и его спутники прибыли с петербургским курьерским поездом в Москву и в тот же день с прямым сибирским поездом выехали из Москвы. Еще продолжалось строительство Транссибирской магистрали. Были построены и введены в эксплуатацию участки от Москвы до Иркутска и от Владивостока до Хабаровска. Однако не были построены средние звенья пути между Иркутском и Хабаровском: Кругобайкальская линия от Иркутска до Мысовой, на восточном берегу озера Байкал; Забайкальская линия от Мысовой до Сретенска; Амурская линия от Сретенска до Хабаровска. На этом отрезке пути Михайловскому и его спутникам пришлось испытать на себе ненадежность сообщений на лошадях и по воде. Путь от Москвы до Иркутска, протяжением более 5 тыс. км, занял 12 дней, участок же от Иркутска до Хабаровска длиной около 3,5 тыс. км, пройденный на лошадях и по воде, занял ровно месяц.
Путешественники постоянно сталкивались с недостатком казенных лошадей для перевозки пассажиров и грузов, почтовые станции были не в состоянии «удовлетворить и третьей части предъявляемых к ним требований». Плата за наем «вольных» лошадей достигала баснословной цены: 10-15 рублей за прогон в 20 верст, то есть в 50 с лишним раз дороже стоимости проезда по железной дороге. Между Сретенском и Хабаровском было пароходное сообщение, но из 16 дней, затраченных путешественниками на путь по Шилке и Амуру, около половины было проведено в стоянии на мелях и в ожиданиях при пересадках. В результате весь путь от Петербурга до Владивостока занял 52 дня (8 июля — 29 августа 1898 г.) и обошелся, при всех лишениях путешественников, почти в тысячу рублей на человека, то есть был более долгим, да еще и в два раза дороже, чем если бы ехать во Владивосток кружным путем по морю.
3 сентября 1898 г. участники экспедиции доставлены были пароходом из Владивостока в бухту Посьета, затем прошли на лошадях 12 верст до Новокиевска, который был начальным пунктом Северокорейской экспедиции. Здесь сформированы были отдельные партии.
Поездка Гарина-Михайловского в Корею и Маньчжурию имела своей главной задачей исследование сухопутных и водных путей сообщения вдоль маньчжурско-корейской границы и по восточному побережью Ляодунского полуострова до Порт-Артура. Кроме того, он ставил перед собой задачу географического обследования всего этого пути и в особенности района Пектусана и истоков Амнокганга и Сунгари, как еще не изученных предшествующими исследователями, а также сбора этнографического и фольклорного материала. Для выполнения этой задачи его группа, состоявшая из 20 человек, была подразделена на две партии. Первая из них, в которую, кроме него, входили техник Н. Е. Борминский, десятник Пичников, китайский и корейский переводчики, трое солдат и два погонщика «мафу», должна была произвести исследования устья и верховьев реки Туманганг, а также всей реки Амнокганг.
Вторая партия, возглавлявшаяся помощником Гарина-Михайловского, инженером путей сообщения А. Н. Сафоновым, должна была исследовать среднее течение Туманганга и кратчайшие пути между сближенными участками речных русел в излучинах Туманганга и Амнокганга. 13 сентября 1898 г. партия Гарина-Михайловского, переправившись через Туманганг у Красносельской переправы, занялась исследованием устья этой реки. Эти исследования показали крайне неблагоприятные судоходные условия последней из-за ее маловодности, а также большого количества кочующих мелей, которые менялись после каждого паводка. В своем отчете о проведенных работах, опубликованном в «Трудах осенней экспедиции 1898 г.», Гарин-Михайловский, рассмотрев три возможных пути для борьбы с песчаными наносами: постоянная расчистка фарватера, отвод реки по специальному каналу в бухту Чосанман (Гашкевича) или отвод ее в прежнее русло по направлению к заливу Посьета, приходит к заключению, что все эти меры, при очень больших затратах, все же существенно не улучшили бы судоходных условий Туманганга. Закончив работы в устье реки, он направился через корейские города Кёнгхынг, Хойрёнг и Мусан к ее верховьям, продолжая свои наблюдения на всем протяжении этого пути. Пройденная часть территории от устья Туманганга до селения Тяипэ—последнего населенного пункта в ее верхнем течении, путешественником характеризуется как гористая местность с тесными долинами, в которых приютились отдельные деревеньки. Торговые связи поддерживаются с Маньчжурией, поставляющей водку и березовую кору, и Россией, снабжающей небольшим количеством мануфактурных товаров. В Россию же (Сибирь) уходит на заработки часть населения, поддерживая связи со своими сородичами, переселившимися из Кореи в русские пределы.
Пектусан
22 сентября партия достигла городка Мусан. Отсюда путь шел вдоль верхнего течения Туманганга, который здесь имел характер типичной горной речки. 28 сентября, когда начались уже ночные заморозки, путешественники впервые увидели вулкан Пектусан. 29 сентября найден был исток Туманганга, который «исчез в маленьком овраге» около маленького озера Понга. Это озеро, вместе с прилегающей болотистой местностью, и признаны были Гариным-Михайловским истоками реки.
Район Пектусана является водоразделом трех больших рек: Туманганга, Амнокганга и Сунгари. Корейцы-проводники утверждали, что Туманганг и Амнокганг берут начало в озере, расположенном в кратере Пектусана (хотя и признавались, что лично этих истоков никто из них не видел). 30 сентября путешественники достигли подножия Пектусана, разделились на две группы и приступили к исследованиям. Сам Гарин-Михайловский, в сопровождении двух корейцев, переводчика Кима и проводника, должен был подняться на вершину Пектусана, обойти ее до предполагаемых истоков Амнокганга и Сунгари. Поднявшись на Пектусан, Николай Георгиевич некоторое время любовался расположенным в его кратере озером и стал свидетелем эпизода выброса вулканических газов. Обходя кратер по периметру, что было небезопасно из-за каменистых круч, он выяснил, что рассказ проводников об озере как общем истоке трех рек является легендой. Непосредственно из расположенного в кратере озера никакой водный поток не истекал. Зато на северо-восточном склоне Пектусана Гарин-Михайловский обнаружил два истока реки (позже выяснилось, что это были истоки одного из притоков Сунгари). Позже были найдены еще три истока притока Сунгари.
Тем временем группа во главе с техником Борминским выполнили самую трудную и опасную часть работы: спустились в кратер к озеру с инструментами и разборной лодкой, засняли контур озера, спустили лодку на озеро, замерили глубины, которые оказались исключительно большими уже близ берега. Выбраться из кратера оказалось непросто, лодку и тяжелые инструменты пришлось бросить. Ближайшую ночь путешественникам пришлось провести у Пектусана под открытым небом, с реальной опасностью для здоровья и даже для жизни из-за похолодания и разыгравшейся непогоды. Но путешественникам сопутствовала удача и все обошлось благополучно.
Партия Гарина-Михайловского продолжала исследования на Пектусане до 3 октября. Весь день исследователи провели в бесплодных поисках истоков Амнокганга. Вечером один из проводников-корейцев сообщил, что эта река берет начало у горы Малый Пектусан, который находился на расстоянии пяти верст от Большого.
От Пектусана партия Михайловского направилась на запад по китайской территории, через район притоков Сунгари — необыкновенно красивые места, но и чрезвычайно опасные из-за возможности нападения хунхузов. Повстречавшиеся путешественникам местные китайцы сказали, что группа из 40 хунхузов выслеживают партию Гарина-Михайловского с того времени, как она вышла из Мусана.
4 октября путешественники достигли деревни Шанданьон, населенной преимущественно корейцами. Жители прежде никогда не видели европейцев. Они радушно приняли гостей и выделили им лучшее место для ночлега. Ночью 5 октября, в начале пятого часа, Гарин-Михайловский и его товарищи проснулись от звука выстрелов: деревню обстреливали засевшие в лесу хунхузы. Дождавшись рассвета, русские исследователи перебежали под выстрелами в близлежащий овраг и открыли ответный огонь. Очень быстро выстрелы из леса прекратились, хунхузы отошли. Из русских никто не пострадал, но получил смертельное ранение кореец, хозяин хижины, пропал один кореец-проводник. Из лошадей две были убиты, две — ранены. Поскольку лошадей осталось мало, пришлось бросить почти весь багаж.
В этот день путешественники, чтобы оторваться от возможного преследования, сделали рекордный 19-часовой переход, прошли около 50 верст и к 3 часам ночи 6 октября, уже шатаясь от усталости, достигли одного из притоков Амнокганга. Дальнейший путь был уже менее опасен. 7 октября путешественники вышли к Амнокгангу в 9 верстах от китайского города Маоэршань (Линьцзян).
Здесь Михайловский принял окончательное решение отказаться от продолжения путешествия на лошадях. Нанята была большая плоскодонная лодка. 9 октября началось путешествие вниз по реке. Из-за наступивших холодов, дождей и ветра снова пришлось терпеть лишения. Большую опасность представляли многочисленные перекаты, но все они, благодаря искусству кормчего-китайца, пройдены были успешно. 18 октября путешественники достигли Ыйчжу, корейского города в 60 км выше устья Амнокганга, и здесь простились с Кореей.
Несмотря на бедность населения и чудовищную социально-экономическую отсталость страны, Михайловскому она понравилась. В своих записках он высоко оценивает интеллектуальные и моральные качества корейского народа. За все время путешествия не было ни одного случая, чтобы кореец не сдержал своего слова или солгал. Повсюду экспедиция встречала к себе самое теплое и радушное отношение.
Вечером 18 октября пройден был последний участок пути вниз по Амнокгангу, до китайского порта Сахоу (ныне Аньдун). Далее путь пролегал уже по восточному побережью Ляодунского полуострова и был пройден в китайской двуколке. Характер местности был уже совсем иной. Горы отодвинулись к западу, и вся полоса побережья длиной около 300 верст и шириной от 10 до 30 верст представляла собой слегка всхолмленную равнину, плотно заселенную китайскими крестьянами. Вечером 25 октября путешественники достигли первого населенного пункта на Ляодунском полуострове, занятого русскими — Бицзыво. Через двое суток они прибыли в Порт-Артур.
Всего по Корее и Маньчжурии Михайловским было пройдено около 1600 км, в том числе около 900 км верхом, до 400 км в лодке по Амнокгангу и до 300 км на китайской повозке-двуколке по Ляодунскому полуострову. Этот путь занял 45 дней. В среднем экспедиция делала в день 35,5 км. Производились маршрутная съемка местности, барометрическая нивелировка, астрономические наблюдения и другие работы, послужившие основанием для составления подробной карты маршрута.
Последний этап экспедиции проходил через США в Европу. От Порт-Артура Гарин-Михайловский уже продолжал самостоятельную поездку на пароходе через китайские порты, Японские острова, через Тихий и Атлантический океаны, посетил Гавайские острова, Соединенные Штаты и Западную Европу. В Китае он был недолго: два дня в порту Чифу на Шаньдунском полуострове и пять дней в Шанхае. Через неделю пароход, на котором Гарин отправился из Шанхая, входил в Нагассакскую бухту мимо мест, получивших печальную известность в истории распространения христианства в Японии. В середине прошлого столетия, в период сильного гонения за запрещенную в Японии христианскую религию, здесь было сброшено в море около 10 тысяч европейцев и обращенных в христианство японцев. Следующая остановка в Японии—порт Иокогама на восточном побережье Хонсю. В Иокогаме русский путешественник пробыл три дня. Он ездит по японским железным дорогам, живо интересуясь крестьянскими полями, благоустроенными плантациями и садами, и посещает заводы и железнодорожные мастерские, где обращает внимание на значительные технические достижения японцев.
В начале декабря, подъезжая к главному городу Гавайских островов—Гонолулу, путешественник не может налюбоваться видом этого города, живописно раскинувшегося на утопающем в зелени великолепной тропической растительности берегу океана. Гуляя по улицам Гонолулу, он внимательно осматривает город, знакомится с городским музеем, в окрестностях посещает бамбуковый лес и рощи финиковых пальм.
Сан-Франциско. Конец XIX в.
Последним в бассейне Тихого океана Гарин-Михайловский посещает Сан-Франциско, расположенный на западном побережье США. Там он пересаживается на поезд и добирается на нем через Северную Америку до Нью-Йорка, который расположен на восточном побережье страны. По пути Николай Георгиевич делает остановку в Чикаго. Там он посещает знаменитые бойни с их чудовищным конвейером, который вызывают у него отвращение. «Так отвратительно впечатление от всего этого, от ужасного запаха, что долго еще после того смотришь на все с точки зрения этих боен, этого равнодушия, этой вереницы движущихся мертвых белых трупов, а в центре их—фигура, распространяющая всюду смерть, вся в белом, спокойная и удовлетворенная, с острым ножом» - пишет русский путешественник.
Все это время Гарин-Михайловский ведет путевой дневник, который заканчивается описанием путешествия в Европу. На английском пароходе «Луизитания», в то время самом большом в мире, он пересекает Атлантический океан и достигает берегов Великобритании. Путешествие через Атлантику совпало по времени с обсуждением Фашодского инцидента. Англия и Франция оказались на грани войны. Николай Георгиевич стал свидетелем разговоров пассажиров о грядущей войне и политике, превосходстве англосаксов над другими нациями. Находясь под тяжелым впечатлением от увиденного и услышанного на пароходе, русский путешественник принимает решение не задерживать в Лондоне и пересекает пролив Ла-Манш. В Париже Гарин-Михайловский тоже догло не останавливается и завершает свое кругосветное путешествие, возвратившись на Родину.
Вернувшись на Родину, Гарин-Михайловский публикует научные результаты своих наблюдений и исследований в Корее и Маньчжурии, которые дали ценные географические сведения о малоизведанных территориях, в особенности о районе Пектусана. Первоначально его записки были опубликованы в специальных изданиях: «Отчеты членов осенней экспедиции 1898 года в Северной Корее» (1898) и в «Трудах осенней экспедиции 1898 года» (1901). Литературная обработка дневников была осуществлена в девяти номерах научно-популярного журнала «Мир божий» за 1899 г. и назвалась она тогда «Карандашом с натуры». Позднее дневники Гарина-Михайловского выходили под двумя разными названиями: «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» и «В стране желтого дьявола».
За время путешествия Михайловским было записано до 100 корейских сказок, но одна тетрадь с записями была потеряна в пути, поэтому число сказок сократилось до 64. Впервые они были изданы, вместе с первым отдельным изданием книги записок о путешествии, в 1903 г. Записи Михайловского оказались самым значительным вкладом в корейскую фольклористику: ранее были изданы лишь 2 сказки на русском языке и семь сказок на английском языке.
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский - гениальный инженер-изыскатель, строитель многих железных дорог на огромных пространствах России, умевший быть рачительным и эффективным экономистом, талантливый писатель и публицист, видный общественный деятель, неутомимый путешественник и первооткрыватель - умер от паралича сердца на редакционном заседании марксистского журнала «Вестник жизни», в делах которого принимал участие. Гарин-Михайловский произнес вдохновенную речь, вышел в соседнюю комнату, прилег на диван, и смерть оборвала жизнь этого талантливого человека. Это случилось 27 ноября (10 декабря) 1906 г. в Петербурге.
Могила Гарина в Санкт-Петербурге
«Счастливейшая страна Россия! Сколько интересной работы в ней, сколько волшебных возможностей, сложнейших задач! Никогда никому не завидовал, но завидую людям будущего...» Эти слова Гарина-Михайловского как нельзя лучше характеризуют его самого. Не зря Максим Горький называл его веселым праведником. За свою жизнь (а прожил он не так уж и много — всего 54 года), Гарин-Михайловский успел очень многое. В честь Н.Г.Гарина-Михайловского названа плошадь у железнодорожного вокзала Новосибирска, и станция новосибирского метрополитена. Его путевые дневники до сих пор читаются как приключенческий роман. И если уж говорить о патриотизме, так затасканном и обесцененном в последнее время, то Николай Георгиевич и является примером настоящего патриота России, больше созидающего, чем произносящего высокие и красивые слова.
(с) Игорь Попов,
статья написана для российского географического журнала
Из серии: Школьная библиотека (Детская литература)
* * *
компанией ЛитРес .
1852–1906
Однажды, гуляя в Сызрани по берегу Волги, Николай Георгиевич Гарин увидал мальчика, удившего рыбу. Удил мальчик неудачно: ерши клевали жадно, но два из трех срывались с крючка.
Писатель заговорил с мальчиком. Оказалось, что тот ловил не на крючок, а на медную булавку.
С виду маленький рыболов был заморенным, тщедушным. Гарин спросил его, сколько ему лет, с кем он живет, где учится.
Тот ответил, что ему одиннадцать лет, что живет он у дедушки, часовщика, учится часовому ремеслу.
Когда мальчик свернул удочки, Гарин вызвался его проводить, сказал, что хочет познакомиться с его дедом.
Магазин деда был плохоньким, грязным, заваленным всевозможным металлическим ломом: старик чинил не только часы, но и горелки ламп, самоварные краны.
Гарину захотелось помочь его новым знакомым. Но он не решился предложить часовщику денег, боясь обидеть старого человека. Внезапно ему пришло на ум, как он может оказать помощь. Он сказал деду мальчика, что хотел бы купить все часы, какие у него есть. Старик ответил, что может продать десять стенных часов. Стенные так стенные!
Гарин расплатился с часовщиком и, написав на листе отрывного календаря адрес, по которому тот должен был доставить часы, вручил ему листок. На листке было написано: «Самарская газета. Пешкову-Горькому».
Когда в одно воскресное утро в помещение «Самарской газеты» сторож и возчик в сопровождении часовщика из Сызрани внесли ящик с часами, Горький удивился. Зачем ему часы? Да еще стенные? И кто это ездит из Самары в Сызрань покупать часы?
Но не принять их он не мог. Он расписался на том самом листке, на котором был написан его адрес, в их получении и попросил сторожа убрать ящик в соседнюю комнату.
Через несколько дней в редакцию вошел прямо с дороги Гарин – усталый, запыленный, но, как обычно, бодрый.
– Это вы прислали мне часы? – было первым вопросом Горького.
– Ах да! Я, я, – ответил Гарин и в свою очередь спросил: – Что вы думаете с ними делать? Мне они совершенно не нужны.
И тут же, не дожидаясь ответа, рассказал их историю.
– У меня бывают, – заканчивая рассказ, смущенно, словно в чем-то оправдываясь, сказал Гарин, – припадки сентиментальности… А мальчишке вчера… послал книг.
И минутой позже уже вполне деловито:
– Если вам эти часы некуда девать, я, пожалуй, пришлю за ними. Можно отдать их рабочим на ветке.
«История с часами» – одна из многочисленных историй, «походя», по выражению Горького, создававшихся Гариным. Она не случайно в подробностях рассказана Горьким в его воспоминаниях о Гарине: в ней он весь – деятельный, энергичный, полный сердечного интереса к окружающим, желания радовать людей.
Николай Георгиевич Михайловский – Н. Гарин его псевдоним – родился в 1852 году в семье генерала. Детские и отроческие годы его прошли на юге, в Одессе. Здесь он окончил гимназию, отсюда девятнадцатилетним юношей переехал в Петербург, где вскоре поступил в Институт инженеров путей сообщения.
«Неиссякаемо бодрым человеком», «поэтом труда» называет его А. М. Горький. За свою жизнь Гарин исколесил почти всю Россию и испробовал свои силы в самых разных областях. Студентом он был кочегаром на паровозе; став инженером, строил дороги и проводил железнодорожные изыскания на юге, на севере и в центральных областях России; занимался общественной и издательской деятельностью, сельским хозяйством.
Три с лишним года он безвыездно живет в деревне, пытаясь наладить образцовое, на основе последних достижений современной ему науки, хозяйство и прилагая немало усилий к тому, чтобы облегчить участь крестьян-бедняков – вырвать их из кулацкой кабалы.
Гарин не делал в своей жизни одного: не предавался праздности. Он не терпел ничегонеделанья, безделья, покоя мысли. «Ему мало было, – говорит о нем один из близко знавших его писателей, – двадцати четырех часов… и нередко месяцами он спал два-три часа в сутки, для того чтобы увеличить количество жизни».
Человек дела, изобретательный инженер-практик, Гарин был и художником-мечтателем, и притом мечтателем, умевшим осуществлять многие из своих, казалось бы, несбыточных фантазий. Он был таким и в литературе, и в инженерской деятельности, и в повседневной жизни.
… Подходил Новый год, начинались разговоры о елках. И вот на лесной поляне в окружении заиндевевших деревьев Гариным уже устраивается необычная «елка». Огромная ель увешивается украшениями, зажигаются свечи, раскладываются вокруг нее костры, и устраивается веселый, неизгладимый из памяти его участников зимний пикник. На этот пикник Николаем Георгиевичем приглашаются рабочие с железнодорожной ветки, сотрудники, знакомые крестьяне из окрестных деревень.
«Примерами подобных фантазий, вспыхивавших, как огни, и немедленно приводившихся в исполнение, – говорит тот же автор воспоминаний о Гарине, – можно исписать целые страницы».
Той же неуемной, сказочной фантазией отличались и его деловые проекты и предложения. Гарин мечтал не просто проложить железнодорожную магистраль через Крымский полуостров, а украсить ее поражающей красоты арками и башнями, замками и водопадом – превратить ее в «беспримерный памятник».
Внимательный к окружающим, Николай Георгиевич всегда с особым вниманием и заботой относился к детям, которых он хорошо знал и понимал. У него самого было четырнадцать ребятишек: одиннадцать своих и трое приемных, которых он так же любил, как и собственных.
Ранней поре жизни, детству, посвящена Гариным первая его повесть «Детство Тёмы». Впервые она была издана более полувека назад, в 1892 году, но и сегодня она с первых же строк захватывает, увлекает.
«Маленький восьмилетний Тёма стоял над сломанным цветком и с ужасом вдумывался в безвыходность своего положения.
Всего несколько минут тому назад…»
Кто из читателей, прочитав эти строки, не заинтересуется рассказом, не захочет узнать, почему сломанный цветок наполнил Тёму чувством отчаяния?
Но «Детство Тёмы» увлекает не только тем, что писатель с первых же строк заинтересовывает судьбами героев. Всякий, кто ни откроет эту повесть, непременно найдет в ней страницы, написанные как бы о нем самом, о тех волнениях и радостях, которые сам читатель испытывает или испытывал уже в подобных условиях.
«Детство Тёмы» – повесть автобиографическая. В ней писатель рассказал о собственном детстве, о пережитых им самим и запомнившихся ему на всю жизнь детских своих радостях, проступках, мечтах. История с лошадью, со спасением Жучки и многие другие были на самом деле. Гарин говорил: «В „Детстве Тёмы“ вы прочтете много интересного из моей жизни. Там нет и тени вымысла, я все рассказал без утайки, без рисовки».
В «Детстве Тёмы» Гарин рисует жизнь Тёмы не только в кругу семьи, но и в гимназии. Современные школьники, прочитав главы, рассказывающие о гимназии, живо представят себе старую школу, где никому не было, по существу, дела до интересов и судеб учащихся, где между учениками и гимназическим начальством существовала постоянная вражда, а уроки вызывали у детей чаще всего лишь чувство томительной скуки.
Гарин – автор не одной книги. Им написано немало рассказов, повестей и очерков, а также интересная для взрослых и для юных читателей книга «Корейские сказки». Сказки эти были записаны Гариным в самой Корее, куда он приехал осенью 1898 года с экспедицией Географического общества.
Трудолюбивый и гостеприимный народ Кореи, с которым писатель близко познакомился в ту осень, крепко ему полюбился. Полюбились ему и мудрые, добрые корейские сказки.
«Я слушал эти сказки, – рассказывал позже Гарин, – то после гостеприимного ужина, то во время отдыха на перевалах… Мой переводчик, учитель по специальности, переводил; я быстро, фраза за фразой, записывал, стараясь сохранить простоту речи, никогда не прибавляя ничего своего». Николай Георгиевич и сам был талантливым рассказчиком и сочинителем сказок. Вспоминая дни, проведенные с Гариным на даче вблизи моря, в Кастрополе, писатель Куприн рассказывает:
«По вечерам мы долго большим обществом сидели у него на балконе, не зажигая огня, в темных сумерках, когда кричали цикады, благоухала акация и блестели при луне листья магнолий. И вот тут-то иногда Николай Георгиевич импровизировал свои прелестные детские сказки. Он говорил их тихим голосом, медленно, с оттенком недоумения. И мне никогда не забыть этих очаровательных минут, когда я присутствовал при том, как рождается мысль и как облекается она в нежные, изящные формы».
Сказки Гарина «Книжка чеков», «Курочка Куд», «История одной девочки» и сегодня пользуются любовью читателей. Они говорят о том, как светло на сердце у тех, кто отзывчив к чужой беде, добр, храбр, и как невесело и одиноко тем, кого никто не любит, кто преисполнен самомнения, зависти.
Николай Георгиевич сам никогда не страдал самомнением и не знал чувства зависти. Он завидовал лишь одному: возможности без помех трудиться, завидовал людям, которые будут жить не при современном ему царском строе.
В 1905 году Гарин посетил Горького, жившего в то время в Финляндии. Ему необходимо было увидеть Горького по одному важному делу.
«Счастливейшая страна Россия! Сколько интересной работы в ней, сколько волшебных возможностей, сложнейших задач! – сказал он в то свидание Алексею Максимовичу. – Никогда никому не завидовал, но завидую людям будущего, тем, кто будет жить лет через тридцать, сорок после нас».
Среди рисунков замечательного русского художника Ильи Ефимовича Репина, выполненных им летом 1905 года, есть рисунок, запечатлевший чтение Горьким в Куоккале, в Финляндии, его пьесы «Дети солнца». Среди слушающих пьесу мы узнаем Николая Георгиевича Гарина-Михайловского. Этот выполненный рукой выдающегося русского художника портрет – последний из дошедших до нас портретов писателя. Он скончался через год, осенью 1906 года. Только внезапная смерть – он умер среди дел, на редакционном совещании, – прервала его многообразную кипучую деятельность.
Гарин умер бедным человеком, его семье не осталось никаких средств.
Неутомимый труженик, Николай Георгиевич всю жизнь хотел быть полезным родному народу. Это стремление руководило им и когда он изыскивал способы в наиболее сжатые сроки и как можно дешевле проложить новый железнодорожный путь, и когда пытался улучшить жизнь крестьянина-бедняка, и когда покупал часы у незнакомого часовщика из Сызрани, и когда в качестве то публициста, то писателя брался за перо.
«Нет выше счастья, как работать во славу своей отчизны и сознавать, что работой этой приносишь не воображаемую, а действительную пользу», – говорит, выражая мысли самого автора, один из героев его первого рассказа – инженер Кольцов.
Николай Георгиевич был твердо убежден во всепобеждающей силе труда, человеческого разума, в искоренимости всяческого зла. Эта вера сообщала светлый, праздничный тон даже тем из eго книг, которые рассказывали о тяжелом, печальном.
«Общий тон его книг, – говорит А. М. Горький, – легкий, праздничный».
Празднична, несмотря на многое грустное и тягостное, изображенное в ней, и его повесть «Детство Тёмы» – это «необыкновенно нежная, яркая и ароматная, по словам одного из его современников, книга», книга, от которой трудно оторваться, раз начав ее читать, а прочтя, нельзя забыть.
И. Воробьева
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Детство Тёмы (Н. Г. Гарин-Михайловский, 1892) предоставлен нашим книжным партнёром -
Н.Г. Гарина-Михайловского
Вглядываясь в его историю, мы с благодарностью вспоминаем человека, которому наш город в большой степени обязан своим рождением: Николая Георгиевича Гарина-Михайловского - вдохновенного инженера-изыскателя, строителя многих железных дорог на огромных пространствах России, талантливого писателя и публициста, автора тетралогии "Детство Темы", "Гимназисты", "Студенты" и "Инженеры", видного общественного деятеля, неутомимого путешественника и первооткрывателя.
Родился Николай Георгиевич 8 февраля 1852 года в старинной дворянской семье, когда-то одной из наиболее богатых и знатных в Херсонской губернии. Крестили его царь Николай I и мать революционерки Веры Засулич.
Детские и отроческие годы Николая Георгиевича, совпавшие с эпохой реформ 1860-х гг. - временем решительной ломки старых устоев, прошли в Одессе, где у отца, Георгия Антоновича, был небольшой дом и недалеко от города - имение. Первоначальное образование, по традиции дворянских семей, он получил дома под руководством матери, затем, после недолгого пребывания в немецкой школе, учился в одесской Ришельевской гимназии (1863-1871 гг.).
В 1871 году Н.Г. Михайловский поступил на юридический факультет Петербургского университета, но, не сдав экзамена по энциклопедии права, в следующем году с блеском выдержал экзамен в Институт путей сообщения. В пору студенческой практики Михайловский ездил кочегаром на паровозе, строил дорогу из Молдавии в Болгарию и тогда уже понял, что в труд надо вкладывать не только ум, физическую силу, но и мужество; что труд и созидание в. выбранной им профессии связаны воедино и дают богатое знание жизни и постоянно побуждают искать пути ее преобразования.
После окончания в 1878 году института со званием "гражданского инженера путей сообщения, с правом производства строительных работ", молодого инженера направили в Болгарию, только что освобожденную от многовекового османского владычества. Строил порт и дороги в районе Бургаса. Русские инженеры были первыми, кто пришел в Болгарию не разрушать, а созидать, и Николай Георгиевич этим очень гордился.
С тех пор первоклассный инженер в трех ипостасях: изыскатель, проектировщик и строитель - Николай Георгиевич Михайловский всю жизнь строил тоннели, мосты, прокладывал железные дороги, работал в Батуме, Уфе, в Казанской, Вятской, Костромской, Волынской губерниях и в Сибири. Принимал горячее участие в создании Великой Сибирской железной дороги. "Специалисты уверяют, - писал А.И. Куприн, - что лучшего изыскателя и инициатора - более находчивого, изобретательного и остроумного - трудно себе представить".
"Про меня говорят, - сообщал Николай Георгиевич в одном из своих уфимских писем к жене, - что я чудеса делаю, и смотрят на меня большущими глазами, а мне смешно. Так мало надо, чтобы все это делать. Побольше добросовестности, энергии, предприимчивости, и эти с виду страшные горы расступятся и обнаружат свои тайные, никому не видимые ходы и проходы, пользуясь которыми можно удешевлять и сокращать значительно линию".
Большой патриот, Н.Г. Гарин-Михайловский мечтал о том времени, когда его Родина покроется сетью железных дорог, и не видел большего счастья, как работать во славу России и приносить "не воображаемую, а действительную пользу". Сооружение железных дорог он рассматривал как необходимое условие развития экономики и безопасности государства, будущего расцвета и могущества своей страны. Учитывая недостаток средств, отпускаемых казной, он настойчиво выступал за удешевление постройки линии за счет разработки новых, наиболее выгодных вариантов и внедрения более совершенных методов строительства.
В статьях о Сибирской железной дороге он с увлечением и страстью отстаивал идею экономии, с учетом которой первоначальная стоимость железнодорожного пути была понижена со 100 до 40 тыс. рублей за версту; предложил публиковать отчеты о "рациональных" предложениях инженеров, и выдвинул идею "суда критики", публичного обсуждения технических и других проектов "для избежания прежних ошибок" и пополнения "копилки человеческого знания".
В 1891 году Н.Г. Гарин-Михайловский руководил изыскательской партией, выбравшей место строительства железнодорожного моста через р. Обь для Великой Сибирской железной дороги, и своим "вариантом на Кривощеково" создал условия для возникновения Новосибирска - одного из крупнейших промышленных, научных центров нашей страны. (Почему не через Томск?) Самым трудным участком был подход к Обско-Енисейскому водоразделу. Обсуждалось множество вариантов. В дикой стране с непривычно суровым климатом, невзирая на лишения, колоссальное напряжение сил, изыскательская партия Михайловского скрупулезно прокладывает (один за другим) варианты пересечения Оби и выбирает наилучший, наикратчайший, самый выгодный: там, где великая река течет по скалистому ложу меж скалистых берегов у села Кривощёково. Большую роль в выборе места для железнодорожного моста сыграл инженер Викентий-Игнатий Иванович Роецкий. Именно его отряд, входивший в состав пятой изыскательской партии, проводил подробные изыскания в этом районе. На правом берегу Оби рос дремучий нетронутый лес. Николай Георгиевич писал в своем дневнике: "Пока здесь вследствие отсутствия... железных дорог все спит... Но когда-нибудь ярко и сильно сверкнет еще здесь, на развалинах старой - новая жизнь".
В нем все было незаурядным: внешний облик, мысли, дела... "Передо мной вырастает стройная фигура юноши, со смуглым лицом, с седыми волосами, с юношески светлыми глазами. Вы не верите, что ему 50 лет. Вы не скажете, что это стареющий человек. Такие горячие глаза, такое подвижное лицо, такая приветливая улыбка могут быть только у юноши". Так писал о Николае Георгиевиче геолог Б.К. Терлецкий, его приемный сын. Сохранилось немало фотографий, запечатлевших Николая Георгиевича, однако они не отражают до конца динамизма и обаяния этого удивительного человека.
Пожалуй, более яркое впечатление составляет словесный портрет, написанный А.И. Куприным: "У него была стройная, худощавая фигура, решительно небрежные, быстрые, точные и красивые движения и замечательное лицо, из тех лиц, которые никогда потом не забываются. Всего пленительней был в этом лице контраст между преждевременной сединой густых волнистых волос и совсем юношеским блеском живых, смелых, прекрасных, слегка насмешливых глаз - голубых, с большими черными зрачками. Голова благородной формы сидела изящно и легко на тонкой шее, а лоб - наполовину белый, наполовину коричневый от весеннего загара - обращал внимание своими чистыми, умными линиями. Он вошел и уже через пять минут овладел разговором и сделался центром общества. Но видно было, что он сам не прилагал к этому никаких усилий. Таково было обаяние его личности, прелесть его улыбки, его живой, непринужденной, увлекательной речи".
Николай Георгиевич Михайловский (как писатель он выступал под псевдонимом Н. Гарин: от имени сына - Георгий, или, как звали в семье, Гаря) прожил удивительно яркую жизнь. Стоит перечитать все написанное им, чтобы глубже познать душу и сердце этого одаренного русского человека, которого современники считали талантливым, веселым и склонным к озорству человеком, умевшим прекрасно рассказывать о своей трудной, но удивительной работе инженера-путейца и не менее талантливо писать о пережитом и виденном.
Покой претил кипучей натуре Николая Георгиевича. Его стихия - движение. Он исколесил всю Россию, совершил кругосветное путешествие и, по свидетельству современников, свои произведения писал "на облучке" - в купе вагона, в каюте парохода, в номере гостиницы, в сутолоке вокзала. И смерть настигла его "на ходу". Николай Георгиевич умер вскоре после возвращения из армии, на редакционном заседании журнала "Вестник жизни". Это случилось 27 ноября 1906 года. Его, отдавшего крупную сумму для нужд революции, оказалось не на что похоронить. Собрали деньги по подписке среди питерских рабочих, интеллигенции. Царский режим не жаловал ярких самородков, подобных Гарину-Михайловскому. Его дважды увольняли из системы Министерства путей сообщения, травили, держали под надзором полиции. При жизни к нему пришла слава как к писателю Н. Гарину. А сейчас он известен и как выдающийся инженер-созидатель, беззаветный русский просветитель.
Новосибирцы увековечили память о Н.Г. Гарине-Михайловском, присвоив его имя привокзальной площади, станции метро Гарин-Михайловский, школе, одной из библиотек города. Произведения Н.Г. Гарина-Михайловского и материалы о нем не однажды выходили в Западно-Сибирском книжном издательстве и печатались в журнале "Сибирские огни".
Русский писатель, инженер-путеец, один из основателей города Новосибирска.
Многие новосибирцы появление своего города связывают непосредственно с именем инженера-путейца и известного русского писателя Н.Г. Гарина-Михайловского. И это, в общем-то, справедливо, поскольку он сделал всё от него зависящее, чтобы Транссибирская магистраль пересекла Обь именно там, где впоследствии появился город, которому будет суждено сделаться крупнейшим промышленным, научным и культурным центром на востоке России.
Н.Г. Гарин-Михайловский родился 20 февраля 1852 года в Петербурге. Отец был боевым офицером, а крестил его сам царь Николай I. Окончив гимназию, будущий писатель поступил в институт путей сообщения (Петербург) и через шесть лет, во время русско-турецкой войны, молодым инженером он был послан в действующую армию, строить шоссе в Болгарии. С тех пор Н.Г. Гарин-Михайловский почти всю жизнь занимался строительством: возводил мосты, тоннели, прокладывал железные дороги.
На протяжении многих лет теснейшим образом он был связан с Сибирью, где принимал самое непосредственное участие в прокладке Транссибирской магистрали.
Н.Г. Гарин-Михайловский был в числе тех, кто считал, что строительство моста через Обь в районе села Колывань, по ходу старинного Московского тракта, крайне невыгодно из-за большого разлива реки в половодье и неустойчивых грунтов для мостовых опор. Возглавляемая им, Пятая Колыванская партия, в процессе детальных изысканий определила окончательное место железнодорожного перехода через Обь. Немало сил пришлось потратить Н.Г. Гарину-Михайловскому, отстаивая этот проект, в борьбе с сибирским купечеством и чиновным бюрократизмом.
23 февраля 1893 года был утверждён вариант Сибирской дороги с переходом Оби у села Кривощёково. Рождение Новосибирска было предрешено.
Но работа изыскателя и инженера-путейца была далеко не единственным занятием Н.Г. Михайловского в его жизни. Он был талантливым инженером, хозяйственником, просветителем (создавал школы и библиотеки для крестьян), издателем (сначала издавал журнал «Русское богатство», участвовал в организации журналов «Начало» и «Век», а позже основал марксистскую газету «Самарский вестник»), общественным деятелем. И всё это прекрасно уживалось в нём с талантом очень яркого и самобытного писателя.
Исколесив всю Сибирь, Н.Г. Гарин-Михайловский не мог обойти сибирскую тематику. В своих произведениях писатель показал типичные для России конца XIX века явления, связанные с бурным ростом капитализма и расслоением крестьян, а также отразил наиболее характерные черты русского национального характера - прежде всего трудолюбие, стремление к правде, свободе и справедливости.
Последний год жизни Н.Г. Гарина-Михайловского был отмечен новыми начинаниями. У него родилась идея театра, в котором бы писатели и артисты в тесной совместной работе искали свежие формы отражения современной жизни.
Сибирская эпопея Н.Г. Гарина-Михайловского, занявшая полгода изысканий и потом ещё полтора года борьбы, была, если судить по краткости времени, лишь эпизодом в его насыщенной жизни. Но это был высший взлёт, вершина его инженерной деятельности - по дальновидности расчётов, по неопровержимости принципиальной позиции, по упорству борьбы за оптимальный вариант и - по историческим результатам.
ЛИТЕРАТУРА:
- Н.Г. Гарин-Михайловский. Биобиблиографический указатель . - Новосибирск, 2012. - 102 с.
- Никульников А.В. Н.Г. Гарин-Михайловский. - Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1989. -184 с., ил.
- Созвездие земляков. Знаменитые мужи Новосибирска: Литературно-краеведческий сборник. Серия «На берегах Оби широкой». Книга пятая. - Новосибирск: Редакционно-издательский центр «Светоч» правления Новосибирской областной общественной организации «Общество книголюбов», 2008. - С. 19-21.
Проявил себя как талантливый инженер, работая на строительстве крупных железных дорог, в т.ч. Великого Сибирского пути.
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский , русский писатель.
Родился в семье военного. Окончил институт путей сообщения в Петербурге в 1878. Проявил себя как талантливый инженер, работая на строительстве крупных железных дорог, в т.ч. Великого Сибирского пути. Увлекшись народничеством, в начале 80-х гг. поселился в своём имении в Самарской губернии.
Пытаясь доказать жизненность «общинного быта», занялся социальным реформаторством, которое, однако, закончилось неудачей. Разочаровавшись в народнических идеях, сотрудничал в марксистских изданиях, помогал партии большевиков материально.
Гарин выступил в литературе как реалист и демократ. В рассказах 90-х гг. он отразил процесс расслоения деревни, рисовал образы технической интеллигенции и рабочих.
Наиболее значительные произведения - тетралогия «Детство Темы» (1892), «Гимназисты» (1893), «Студенты» (1895), «Инженеры» (опубликовано 1907) - посвящено судьбам молодого поколения интеллигенции «переломного времени».
Результатом многочисленных путешествий явились путевые очерки «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» (1899) и др. В 1898, находясь в Корее, составил сборник «Корейские сказки» (изд. 1899).
В начале 1900-х гг. сотрудничал в издательстве М. Горького «Знание».
"Увлекшись народничеством, в начале 80-х гг. поселился в своём имении в Самарской губернии.Пытаясь доказать жизненность?общинного быта?, занялся социальным реформаторством, которое, однако, закончилось неудачей."
Это совершенно не так. Гарин-Михайловский был сознательным противником общины.
Уехав в деревню, он насильно разрушил общинные отношения и попытался образовать крестьян в аграрном, техническом и хозяйственном отношении, так сказать, превратить их в фермеров
американского образца.
Что-то из этого получилось, что-то - нет.
Итоги этой работы изложены им в чрезвычайно интересных, актуальных и сегодня (не верите - прочтите) книгах "Несколько лет в деревне" и "Очерки провинциальной жизни".
"...сотрудничал в марксистских изданиях, помогал партии большевиков материально".
Возможно, но мне неизвестны подтверждения тому, исходящие не от "советской пропаганды". Кроме того, он умер ещё во время первой революции, так что говорить о "большевиках" в сегодняшнем понимании этого слова неправильно.
И ещё. У книг Гарина-Михайловского есть потрясающая для русской литературы черта - искренний конструктивный оптимизм, которым проникаешься, читая их.
Важная мысль, принадлежащая Гарину-Михайловскому: "меня всегда поражало, что люди способны драться из-за глотка воды, в то время, как соединёнными усилиями они могли бы овладеть целым источником". И в этом смысле его книги действительно конструктивны!
Я лично считаю, что Гарин-Михайловский - выдающееся явление в русской литературе, стоящее наравне, к примеру, с Чеховым. Увы, он малоизвестен. И как писатель, и как человек. Хотя, например, есть такой город - Новосибирск. Так этот город, по-сути, основан Михайловским при строительстве железной дороги.
С уважением,
К.М.Бабаджанянц
Главный конструктор НПО Экспериментального машиностроения
P.S. Кстати сказать, его фамилия - "Михайловский". Приставка "Гарин" - литературный псевдоним, по-моему, по имени его сына
