Золотой век российской благотворительности. История благотворительности в России: царской, советской и современной. Лишь некоторые самые
Константин Ковалев-Случевский
Благотворительность и благотворение в истории России
Современного человека трудно удивить нравоучительными цитатами или проповедями. Любой скажет, что «благотворительность» – это некоторая помощь другим, которая может выражаться в действии или денежном выражении. Однако у этого понятия есть более древние и глубокие корни, позволяющие сказать, что современный человек уже давно плохо разбирается в его настоящей сути.
«Благое творение», что это?
Мы часто произносим слова, не задумываясь - что за ними стоит. Современного человека трудно удивить нравоучительными цитатами или проповедями. Любой скажет, что «благотворительность» - это некоторая помощь другим, которая может выражаться в действии или денежном выражении. Однако у этого понятия есть более древние и глубокие корни, позволяющие сказать, что современный человек уже давно плохо разбирается в его настоящей сути.
Итак, обратимся к словарям, которые помогут нам определить, что же такое благотворительность.
В этимологическом словаре русского языка Макса Фасмера читаем о слове «благо», которое заимствовано из древнерусского «бологъ» (вот откуда название села Бологое - что означает - Благое) и попало в церковно-славянский язык. Добавим к нему слово «творение» и получим искомое: благотворение. Однако данное слово появилось в обиходе России по некоторым мнениям лишь в XVIII веке , но мы предполагаем, что значительно ранее - в XIV столетии, о чем мы поговорим далее. С IX столетия на Руси употребляли слово «милосердие», которое не случайно отличается от «благотворительности». Важно другое, что еще в Древней Греции было сформулировано понятие «благородный» (εὑγενής), т. е. человек - рожденный для творения блага!
А вы - благородный человек?
Что ж, продолжим, не дожидаясь ответа, над которым стоит подумать.
В словаре Даля находим такое определение: «Благотворительность - свойство, качество благотворящего. Благотворитель - склонный к благотворению, благодетель, благоподатель. Обычно разумеют: готовый делать добро, помогать бедным». И еще Даль добавляет: «О [благотворительном] учреждении, заведении: устроенный для призрения дряхлых, увечных, хворых, неимущих или для попечения о них» . Далю вторит словарь Брокгауза и Эфрона, где говорится, что благотворительность - это милостыня, общественное призрение (социальная защита нуждающихся), которыми должно быть озабочено государство, использующее пожертвования от людей.
Кажется мы начинаем понимать, что благотворительность - это не просто помощь какому-то ближнему, но скорее всего попечение о совершенно посторонних людях, явно нуждающихся в чьей-то поддержке.
Нельзя пройти мимо определений более сдержанных или отрицающих естественную необходимость помощи. Так, словарь Ушакова ограничивается объяснением: «оказание материальной помощи бедным». У Ожегова читаем о благотворительности: «действия, безвозмездные и направленные на общественную пользу или на оказание материальной помощи неимущим» (ранее в словаре попадалось определение: «в буржуазном обществе оказание частными лицами помощи бедным»). В советских словарях, типа БСЭ, слова «благотворительность» вообще не было. Таким образом, считалось, что в стране социализма ее не существует и само понятие советским людям не нужно, ибо «нуждающихся» вообще нет. Появилось оно в словаре лишь в конце 1980-х.
Для более точного и полного определения «благотворительности» необходимо сказать следующее. В истории и даже в наши дни деятельность для оказания помощи имеет разную направленность и мотивацию. Можно разделить ее на:
1. филантропическую или меценатскую (поддержка талантов, финансирование одаренных деятелей науки и культуры),
2. собственно благотворительную (постоянная помощь немощным, больным, нуждающимся, обремененным)
3. милосердие (оказание помощи раненым воинам и населению в периоды войн или стихийных бедствий).
В совокупности это всё в полноте и обозначается одним словом - благотворительность. Исходя из этого, заглянем в мир истории России, чтобы осознать, как понимали благотворительность великие люди нашего прошлого, как, когда и почему милосердие стало одной из главных составных частей жизни полноценного гражданина нашей страны.
От князя Владимира до нашествия монголов
Существует множество публикаций, в которых мы читаем о коллективной, общинной жизни древних славян, которые помогали друг другу в трудные минуты. Однако все эти свидетельства, даже если они и прекрасны по сути, не имеют письменного подтверждения. Впервые мы узнаем из источников о милостивом служении после и в связи с проникновением христианства на Русь.
«Повесть временных лет» говорит о том, что жители стали милостивы, потому что Бог - милостив! Это важнейшее утверждение изменило сознание людей. Евангельская проповедь привнесла совершенно другое миросозерцание, связанное не только с личным спасением, но и возможностью такого спасения через помощь в спасении ближнего. Ведь, как говорилось в «Поучении Владимира Мономаха», даже сам «человеколюбец Бог милостив и премилостив».
Читаем в «Повести временных лет»: «В год 6463 (955). Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. Был тогда цесарь Константин... И крестил ее цесарь с патриархом... И наставил ее патриарх в вере и сказал ей: «Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму»... И дал ей наставления о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне , и о соблюдении чистоты телесной» . Как мы говорили, слова «благотворительность» тогда еще не было, а употреблялось понятие «милостыня» или «милость».
Там же, в связи с Ольгой находим ссылку на слова царя Соломона: «О хороших женах сказал он так: «Милости ее превозносят дети ее и ублажают ее; муж хвалит ее. Благословенна разумная жена, ибо хвалит она страх Божий»… И вкусила она [Ольга], что благо - трудиться... Руки свои протягивает бедному, плод подает нищему».
С не меньшей ревностью, познав христианство, обратился к благому творению и князь Владимир: «Услышал он однажды Евангелие: «Блаженны милостивые , ибо те помилованы будут»; и еще: «Продайте именья ваши и раздайте нищим»; и еще: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль истребляет и воры подкапывают, но собирайте себе сокровища на небе, где моль не истребляет, ни воры не крадут»; и слова Давида: «Благословен человек, который милует и взаймы дает». Слышал он и слова Соломона: «Дающий нищему дает взаймы Богу». Слышав все это, повелел он всякому нищему и убогому приходить на княжий двор и брать все, что надобно, питье и пищу и из казны деньги. Устроил он и такое: сказав, что «немощные и больные не могут дойти до двора моего», приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: «Где больной, нищий или кто не может ходить?» И раздавали тем все необходимое. И такое делал он для людей своих...»
Невероятно важный вывод делается в «Повести временных лет» в месте, где повествуется о кончине св. князя Владимира: «Умер в исповедании, следуя добру, покаянием рассыпал грехи свои и милостынями , что всего лучше. «Милостыни ведь хочу, а не жертвы». Милостыня всего лучше и выше, возносит до самого неба перед Богом. Как ангел Корнилию сказал: «Молитвы твои и милостыня твоя останутся в памяти перед Богом».
Милостивое отношение к подданным стало частью повседневной жизни правителей Руси X-XII веков. Достаточно лишь проследить краткую хронологию из «Повести временных лет», которая говорит сама за себя:
«В год 6544 (1036). Мстислав [сын князя Владимира] вышел на охоту, разболелся и умер... Был же Мстислав могуч телом, красив лицом, с большими очами, храбр на ратях, милостив ...»
«В год 6574 (1066). Когда Ростислав княжил в Тмуторокани... Был Ростислав доблестным воином, прекрасно сложен и красив лицом и милостив к убогим».
«В год 6586 (1078). Убит был Глеб, сын Святослава, в Заволочье. Был же Глеб милостив к убогим и любил странников, радел о церквах, горячо веровал, был кроток...»
«В год 6611 (1103). Русские же князья и воины все молились Богу и обеты давали Богу и Пречистой Матери Его, кто кутьей, кто милостынею убогим, другие же пожертвованиями в монастыри».
«В год 6621 (1113). Княгиня же его [Святополка] много богатства раздала монастырям и попам, и убогим, так что дивились все люди, ибо такой милости никто не может сотворить».
«В год 6623 (1115). Собрались братья, русские князья, Владимир, именуемый Мономахом, сын Всеволодов, и Давыд Святославич, и Олег, брат его, и решили перенести мощи Бориса и Глеба, ибо возвели им церковь каменную... И, отпев им обедню, все обедали у Олега... и кормили нищих и странников в течение трех дней».
Духовные лица православной Руси так же представляли образец милосердия и объясняли пастве - что это такое.
«В год 6597 (1089). В том же году преставился Иоанн митрополит. Был же тот Иоанн сведущ в книгах и в учении, милостив к убогим и вдовицам, ласков ко всякому, богатому и нищему, смиренен же умом и кроток, молчалив, речист же, когда от святых книг утешал печальных; такого не было прежде на Руси, и после него не будет такого».
«В год 6598 (1090). Поучал он [прп. Феодосий Печерский] их о милостыне убогим, и о царствии небесном, которое заслужат праведники».
В другом своем сочинении - «Поучении и молитве» - преподобный Феодосий Печерский впервые употребляет слово «благодеяние», призывая «воздать Богу хвалу за все его благодеяния к нам». И в этом произведении мы находим также важнейший вывод всей истории Древней Руси, который был сделан Феодосием и является ключевым для всякого православного человека и сегодня: «Милостыней же милуй всякого, не своей только веры, но и чужого. Когда видишь нагого или голодного, страждущего от зимней стужи или какой беды, будь он жидовин или сарацын, болгарин или еретик, латынин или язычник, - всякого, как можешь, помилуй и от беды избавь, и не останешься без Божьего воздаяния» .
В этом контексте весьма интересным предстает перед нами известное сочинение XI века митрополита Илариона «Слово о законе и благодати», где святитель подробно изъясняет суть милосердного служения, обращаясь к князю. «Ко всему тому, - пишет митрополит, - кто поведает о множестве милостынь твоих и щедрот, денно и нощно творимых убогим, сиротам, вдовам, должникам и всем, взывающим о милости?.. Не довольствовался ты только слышанием, но на деле исполнил сказанное, просящим подавая, нагих одевая, жаждущих и алчущих насыщая, болящих утешением всяческим утешая, должников выкупая, рабам даруя свободу... И щедроты и милости твои и поныне поминаются в народе, но тем более - пред Богом и ангелом его... В сем поспешествует мне изрекший слова: «милость превозносится над судом», и «милостыня человека - как печать у него». Вернее же слова самого Господа: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» .
Яркое завещание словно бы от всей Древней Руси о благотворении (милости) оставил нам князь Владимир Мономах в своем «Поучении», написанном им в начале XII столетия: «Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра... Всякий день милостыню творит праведник... Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею» .
Радзивилловская летопись, фрагмент
Сергий Радонежский и появление слова «благотворение»
Владимирская и Московская Русь - уникальная страница истории нашей страны. Это время было связано с осмыслением положения государства в эпоху отношений с Ордой. Часто этот период времени называют «Золотым веком» русской духовности, связывая его с жизнью и деятельностью святого преподобного Сергия Радонежского и его учеников.
Известна история о том, как знаменитый митрополит Алексий отправился в Орду и спас мать хана Джанибека (вдову хана Узбека, обратившего Орду в ислам) Тайдулу от глазной болезни... Это было прямое следование указанию преподобного Феодосия Печерского, данному 200 лет назад в «Поучении»: «милостыней же милуй всякого, не своей только веры, но и чужого». При этом именно митрополит Алексий призывал Дмитрия Донского на борьбу с ненавистным игом и способствовал укреплению Москвы как первопрестольной столицы государства.
Когда хан Тохтамыш в 1382 году сжег Москву, то великий князь Дмитрий Донской пожертвовал свои деньги для похорон жителей всех рангов. При набеге этом погибли многие. Летописи рассказывают: «От огня бежачи, мечем помроша, а друзии, от меча бежачи, огнем згореша...» Хоронили тысячи погибших жителей столицы и пригородов. Такого не помнили даже старики. В Московском летописном своде конца XV века мы видим рассказ, как в общих братских могилах погребали жертвы нападения ордынских войск. Тогда князь Дмитрий Донской «повелеша телеса мертвых хоронити и даваста от осмидесяти мертвецов по рублю хоронящим мертвыа. И того всего выиде от погребания мертвых 300 рублев» .
Кое-что интересное мы находим в известном Завещании князя Дмитрия Донского - его Духовной грамоте, которая писалась дважды, и по которой происходило наследование власти на Руси. В первой, 1375 года, князь «дал есмь свободу» многим своим людям. А во второй, 1389 года, которую среди прочих удостоверил собственной подписью преподобный Сергия Радонежский, мы читаем: «а кому будет жалоба сиротам на волостели, и тем людем учинит исправу княгини моя» . Здесь он упоминает свою будущую вдову Евдокию, в монашестве - святую Евфросинию Московскую.
Преподобный Сергий Радонежский уделял милосердию особое внимание. В его Житии, созданном в начале XV века Епифанием Премудрым, а затем отредактированном Пахомием Логофетом, мы находим множество упоминаний о помощи ближнему и нуждающимся. Основатель Троицкого монастыря, определяя как исходный тезис такие слова: «Бог наш, великодатель, подающий благо», вводит в обиход новое понятие: «благое общество», рядом с ним ставя «собрание честных старцев». Автор Жития часто упоминает о том, что Сергий был «сиротамь акы отець милосердъ», «милостыням податель».
Но самое главное, именно в тексте Жития мы впервые в древнерусских памятниках находим слово «благотворение». Вот оригинал документа: «Николиже блаженный оставляше благотворениа , и служащим въ обители заповѣда нищих и странных доволно упокоевати и подавати требующим, глаголя: «Аще сию мою заповѣдь съхраните без роптаниа, мзду от Господа примете...». И тако бѣ рука его простерта къ требующим, яко река многоводна и тиха струями» .
Важнейшую установку на благотворительность и милосердие дал в то время известный преподобный старец Савва Сторожевский, первый ученик Сергия Радонежского, построивший с помощью сына Дмитрия Донского - великого князя Юрия Дмитриевича, Звенигородский монастырь и храм Успения на Городке. Он еще раз определил форму правильного и праведного правления государством - «благочестивое княжение».
Парфений Юродивый и Алексей Михайлович
Еще отец царя Ивана Васильевича (Грозного) известен был своей благотворительной деятельностью. Его сын пишет об этом так: «Отец мой, князь великий Василей Ивановичь всеа Русии, ездил по цюдотворным местам молитися и давал по многим монастырей богатым и убогим милостыню в приказ, хлеб и соль, и денги, и воск на свечи, и мед на кутью, и пшеницу на npocкypы. И после того матушка не сполна же в приказ давала. И после матушки до моего возраста многие монастыри грамоты поймали по вся годы имати милостыню впрок» .
Постановления Стоглавого Собора (1551 год) дают нам обширную информацию о милосердии на Руси в эпоху правления Ивана Васильевича. В этом источнике, называемом «Стоглав», сам он именуется как «благочестивый и благовенчанный царь». Известно, что для того чтобы скрыть свои дела благодеяния Иван Грозный подписывался как Парфений Уродивый (Юродивый), намеренно самоуничижая свое царское имя.
В «Стоглаве», одним из авторов которого стал сам царь, читаем: «О милостыни... Милостыня и корм годовой, и хлеб, и соль, и деньги, и одежа по богадельным избам по всем городом дают из нашие казны. А христолюбцы милостыню дают же, а вкупаются у прикащиков мужики с женами мало больных, а нищие и клосные, и гнилые, и престаревшиися в убожестве глад и мраз, и зной, и наготу и всякую скорбь терпят, и не имеют, где главы подклонити, по миру скитаются. Везде их гнушаются. От глада и от мраза в недозоре умирают и без покания и без причастия, никим небрегомы. На ком тот грех взыщется? И о тех, что промыслити православным царем и князем и святителем, достоит о них промыслити» .
Однако здесь мы впервые в истории России встречаем также текст, рассказывающий о людях, которые использовали благотворительность лишь как предлог для сбора средств, т. е. совершали неправедное действие. Уже тогда мошенники бесчинствовали. «О чернех и о черницах иже безчинствуют, - читаем мы в «Стоглаве». - По миру скитаются чернцы и черницы, попы и миряне, жонки и строи со святыми иконами и на сооружение сбирают и на окуп и называются проданные и милостыни просят по торгу и по улицам, и по селом и по двором с образы ходят. И о сем соборовати, как впредь тому быти и есть ли о том писание и не поругательно ли то святым образом. Иноземцы ся тому дивят» .
Править Россией - это задача не для слабых или неумелых. Столь большое, сильное православное государство имело множество традиций, особый уклад, который собирался и устанавливался столетиями. Другая эпоха правления - время царя Алексея Михайловича, который многократно отвечал на вопрос «как править государством?» так: соединить самодержавие с пониманием нужд народа. Воспитанный в богоугодных традициях, Алексей Михайлович с самого начала правления пытался соединить трудно соединяемое: власть и свободу Духа. Он понимал, что без Закона Божия ничего на земле не происходит.
Он заявлял: «Как государь я славен не силой или славой, а слезами, усердием и низостью перед Богом». Такие идеи поражали современников. Еще более ошеломляли придворных глубокие размышления царя о собственной судьбе и роли в истории. «Мне грешному, - писал сам Алексей Михайлович, - здешняя честь, аки прах... Добиваюсь я, чтобы быть не солнцем великим, а хотя бы малым светилом, малою звездою там, а не здесь».
Время правления царя Алексея отмечено особым отношением к православному богослужению, пониманием роли Церкви в жизни общества, постоянными посещениями им монастырей, личном пристрастном участии в церковных торжествах и обрядах, в строгом соблюдении постов, развитии милосердия и благотворительности. В «Соборном уложении 1649 года» читаем: «искупление общая милостыня нарицается, и благочестивому царю и всем православным християном за то великая мзда от Бога будет...» .
Самое яркое свидетельство о его правлении оставил Павел Алеппский, посетивший Россию и живший рядом с царем: «Знай, что мало есть таких бедняков, которые ходят по этому городу [Москве], прося милостыню, ибо царь распределил их между вельможами по известному числу, для получения ежедневного пропитания по спискам; и каждый боярин содержит свое число бедняков. Существует много домов для помещения их, и ежедневная выдача от царя и царицы; равно получают ее и заключенные» .
Императрицы-благотворительницы и немецкая традиция
Эпоха Петра I, как известно, многое изменила в российской жизни. Не осталась без внимания и благотворительная деятельность. Будущий император, во время поездок по Европе, заметил необычную для русских традицию протестантской взаимопомощи, которую стал внедрять на отечественной почве. Эта традиция не очень совпадала с тем, что за 600 лет до этого формулировал митрополит Иларион в «Слове о законе и благодати». Святитель упоминал благодатное действо, а Петру по душе стало законное деяние. Т. е. благотворение становилось не просто добровольной душевной или духовной ценностью, а обязательной частью быта «просвещенных людей».
При Петре I стали бороться с нищетой, которая как бы мешала государству, и экономически, и морально. С 1715 года появились благотворительные заведения - гошпитали, которые содержались на частные жертвования и были похожи на больницы, богадельни и сиротские дома.
Наступала эпоха «светской благотворительности», которая не обязательно должна была иметь церковные корни. Особую роль в этом сыграли русские императрицы, которые хоть и принимали православие, но по происхождению были немками, а по воспитанию - протестантками. У них с детства, еще из Германии был особый взгляд на благотворительность, которая являлась важной частью обитания аристократического общества. Именно по их мнению благотворительность должна была существовать по закону.
Во время правления Екатерины II законное благотворение вошло в обиход российского общества, которое имело, как мы уже знаем, другие давние традиции. В 1763 г. был издан указ императрицы об учреждении в Москве Воспитательного дома для приносимых детей и больницы для сирых и неимущих. В 1770 г. учрежден Воспитательный дом в Санкт-Петербурге. Когда появилось в Российской Империи местное самоуправление, то по «Учреждению о губерниях» создавались Приказы общественного призрения. На пожертвованные деньги, собираемые по закону, а также частично на бюджетные или даже личные средства императрицы - открывали народные школы, сиротские дома, больницы, богадельни, психиатрические приюты. Когда Екатерина узнала, что подданными собраны большие деньги на постановку ей памятника, то она не просто отказалась от монумента, но добавив своих средств, отправила их на обустройство училищ, сиротских домов, богаделен и больниц. Ее примеру последовали вельможи, и всего было собрано полмиллиона рублей.
Императрица Всероссийская Екатерина II Алексеевна Великая
В это время стали различать благотворительность и призрение. В сознании людей сложилось, что призрение - что-то вроде помощи от государства, похожее на современную социальную помощь или соцзащиту. Благотворительностью же продолжали называть добровольное, необязательное, но все же личное пожертвование.
Вдова императора Павла I Мария Федоровна (бывшая принцесса Вюртембергская), после убиения мужа стала активно заниматься благотворительностью и попечительством. Еще в 1797 году она создала «Ведомство учреждений императрицы Марии», ставшее особым органом государственного управления благотворительностью в России. Этим ведомством затем руководили другие русские императрицы, оно существовало вплоть до 1917 года, а под его покровительством перед упразднением находилось до миллиона человек. В то же время, в начале XIX века было создано Императорское человеколюбивое общество.
Еще более преуспела в делах милосердия императрица Мария Александровна, принцесса Гессенского дома, супруга императора Александра II и мать императора Александра III. При ней «Ведомство» содержало десятки образовательных учреждений: институтов, гимназий, женских школ, а также более сотни детских приютов, богаделен, больниц, воспитательных домов и благотворительных обществ. При ее участии в России был учреждено Российское Общество Красного Креста, где аккумулировались большие средства, направляемые благотворителями со всей России, а сама Мария Александровна стала его высочайшей покровительницей. Она же тратила огромные суммы на благотворительность из личных средств, а во время войны даже приказала не шить новые платья, отдав сэкономленные сбережения в пользу вдов, сирот, больных и раненых .
Словотворчество Карамзина
Многие не подозревают даже, что слово «благотворитель» впервые в русском языке употребил историк и писатель Н.М. Карамзин. А открытие это сделала профессор Венского университета, известный австрийский лингвист Герта Хюттль-Фольтер (1923-2000).
Одна из самых выдающихся исследователей русского языка и литературы, она впервые опубликовала свой диссертационный труд в 1956 году . Хюттль-Фольтер (иногда ее звали Хюттль-Ворт) посвятила свою книгу изучению обогащения словарного запаса русского языка в XVIII столетии, отметив, что одним из самых плодотворных создателей новых слов тогда стал именно Карамзин! Ведь он ввел в оборот такие ново-русские и иностранные слова, как «кадриль», «каламбур», «влюблённость», «вольнодумство», «достопримечательность», «ответственность», «подозрительность», «промышленность», «утончённость», «первоклассный», «человечный», «тротуар», «кучер», «сосредоточить», «моральный», «эстетический», «эпоха», «сцена», «гармония», «катастрофа», «будущность» и многие другие.
Николай Михайлович Карамзин
Слова «благотворитель», а также «благотворительность» легко вошли в обиход, так как в конце XVIII столетия наметился поворотный момент в истории русского литературного языка. Именно тогда стала происходить русификация языка церковнославянского. Хюттль-Фольтер отмечала, что создателями нового языка могли быть лица, удовлетворяющие нескольким требованиям. Первое - хорошо знающие церковнославянский язык, литературу и греческий язык. Второе - хорошо знакомые с западноевропейскими языками и побывавшие за границей. Третье - талантливые и способные экспериментировать, изобретать. Всем этим и обладал Н.М. Карамзин, создавший после поездки по Европе «Письма русского путешественника».
Теперь слово «благотворитель» вошло в словари русского языка, с разбора которых мы и начали данную публикацию.
Стоит упомянуть еще одного современника Карамзина - Александра Радищева, написавшего книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Здесь мы находим одно из самых проникновенных описаний помощи ближнему в русской литературе. Вот оно, с многочисленными сокращениями: «Наконец, лошади донесли до Клина... Поющий народную песнь, называемую «Алексеем божиим человеком», был слепой старик, сидящий у ворот почтового двора... Неискусный его напев, но нежностию изречения сопровождаемый, пронизал в сердце его слушателей... Место, на коем были его очи, исполнилося исступающих из чувствительной от бед души слез... Взирая на плачущего старца, жены возрыдали; со уст юности отлетела сопутница ее, улыбка; на лице отрочества явилась робость... О! природа, - возопил я паки... Сколь сладко неязвительное чувствование скорби! Колико сердце оно обновляет и оного чувствительность. Я рыдал вслед за ямским собранием... Я желал его благословения на совершение пути и желания моего... «Холодная у нас была весна, у меня болело горло, - жаловался певец. - Нет ли старенького у тебя платка? Когда у меня заболит горло, я его повяжу; он мою согреет шею, горло болеть перестанет... Я снял платок с шеи, повязал на шею слепого... И расстался с ним... Платок он надел, заболев перед смертию, на шею, и с ним положили его во гроб... О! если кто чувствует цену сего платка, тот чувствует и то, что во мне происходило...» .
Поэту В.А. Жуковскому принадлежат удивительные по точности и смыслу слова, где он уже употребляет новое слово Карамзина «благотворитель». Они направлены к воспитаннику - наследнику престола, будущему императору Александру I: «Право сделать добро есть величайшая награда, какую только человеку заслужить можно... Благотворение есть нечто святое. Не всякой, имеющий деньги, может сметь называться благотворителем! Это храм, в котором присутствует Бог и в который надобно входить с чистым сердцем» .
Так, благодаря, в частности, Карамзину и Жуковскому в XIX столетии развилось важное направление в русской литературе, связанное с описанием жизни «маленького человека», его страданий и трудностей жизни, которые требовали внимания общества и благотворителей. Недаром даже А.С. Пушкин писал, что в «жестокий век» он «милость к падшим призывал»... Его стихотворение «Я памятник воздвиг себе нерукотворный…» было создано на тему оды Горация «К Мельпомене» (XXX ода книги III), откуда даже был взят эпиграф. Ей же подражал Державин в своем стихотворении «Памятник». Но ни у Горация (в переводе Ломоносова), ни у Державина нет строк о милости! Это была новая тема в новой русской литературе.
В конце XIX - начале XX вв. в России произошло интенсивное развитие благотворительного движения, которое охватило все общество. Никогда еще до этого времени в стране не уделялось столько внимания осмыслению и развитию понятий милосердие и благотворительность, появлению новых форм помощи и традиций в этой сфере.
Вклад Великого князя Сергея Александровича и Великой княгини Елизаветы Федоровны в развитие данного движения поистине уникален. С каждым годом становится все более понятным широкий диапазон их деятельности, охватывающий различные группы населения: сирот, детей из бедных семей, учащихся, талантливую молодежь, людей, пострадавших от голода, пожаров и войн, вдов, раненых, инвалидов, больных и стариков. Деятельность созданных Великой княгиней сестрических общин, благотворительных обществ, учебных и медицинских заведений уже стала важнейшей частью российской истории.
Великокняжеская чета: Елизавета Федоровна и Сергей Александрович
Основным принципом, которым руководствовалась великокняжеская чета при создании благотворительных организаций и определении направления их деятельности, являлась теснейшая связь с Церковью. Их Высочеств отличал творческий подход к решению самых трудных задач, неравнодушное отношение к опекаемым и к любым делам, связанным с попечительством, личное участие собственными средствами и трудами в работе подведомственных им организаций, использование разнообразных методов и форм благотворения, которые соответствовали заранее выявленным и детально изученным проблемам в жизни людей.
В своих делах они руководствовались христианскими заповедями и принципами жизни, в основе которых лежала любовь к ближнему и равенство людей перед Богом. Великий князь Сергей Александрович умело использовал в благотворительной деятельности как личный, так и административный ресурс, будучи генерал-губернатором Москвы. Одновременно мы видим, что Великая княгиня Елизавета Федоровна обладала способностями организатора, умением привлечь к реализации своих благотворительных начинаний большие группы людей, общественных и государственных деятелей, служителей церкви, частных лиц. Принципы, направления, формы и методы благотворения, осуществляемые ею, определялись особенностью исторической обстановки того сложного и противоречивого времени, а также ее личной высокой духовной культурой. Великая княгиня Елизавета Федоровна стала выдающимся общественным деятелем России в сфере благотворительности конца XIX - начала XX столетий.
Известны были ее благотворительные базары, где продавали различные сувениры представители самых знатных домов Москвы, каждый стремился отличиться и собрать как можно более средств, которые шли затем на помощь нуждающимся и в благотворительные организации .
Не случайно созданное ею Елисаветинское благотворительное общество называли не только «украшением Москвы», но и «цветом христианского милосердия и просвещения» .
Для Елизаветы Федоровны это было заложено еще с детства. Она родилась и выросла как принцесса Гессенская на родине своей матери - в столице Гессенского герцогства Дармштадте. Принцесса Элла родилась и выросла в большой и дружной семье. Девочку назвали Елизавета в честь святой подвижницы XIII века - Елизаветы Тюрингенской, одной из родоначальниц Гессенского рода, посвятившей себя делам милосердия и помощи ближнему. Она кормила голодных, раздавала щедрые милостыни, сама выхаживала больных. Подрастая, маленькая принцесса Элла сознательно хотела подражать своей святой родственнице, воспитываясь на её примере.
Мать, Великая герцогиня Алиса, английская принцесса, вложила в сознание своих детей высокий христианский смысл любви и сострадания к ближним. Вместе с нею дети с раннего возраста посещали госпитали, приюты, дома для инвалидов, стараясь по мере сил облегчить и скрасить пребывание в них страждущих. Элла сильно отличалась от своих братьев и сестер, и всегда с радостью принимала общение с бедными, одинокими и больными людьми, видела, как и чем можно им помочь и делала это.
Много ценных качеств Элла унаследовала от матери, и, уже в России, став Великой княгиней Елизаветой Федоровной перенесла лучшие традиции милосердного служения и деятельной благотворительной помощи на русскую землю.
13 апреля 1891 года субботу перед Вербным воскресеньем Великая княгиня Елизавета Федоровна назовет для себя «Великим днем». В маленькой домовой церкви Сергиевского дворца был совершен обряд её присоединения к Православию. Великая княгиня приняла православие с именем Елисавета, в честь своей небесной покровительницы - святой праведной Елисаветы, матери Святого пророка Иоанна Крестителя.
Она не приняла монашества после убиения мужа террористом Каляевым, хотя постоянно носила потом белое монашеское одеяние. Она простила убийцу своего мужа, сообщив ему об этом лично в тюрьме. Великая княгиня Елизавета Федоровна, ставшая преподобномученицей, явила собой пример светского подвижничества в сфере меценатства, благотворения и милосердия.
Старообрядцы и меценатство
Известно, сто старообрядцы сыграли важнейшую роль в развитии капитализма в России. Находившиеся до 1903 г. в Российской Империи в состоянии опалы старообрядческие купцы старались выжить в трудных условиях, а потому между ними складывались особые коммерческие отношения, более крепкие и взаимовыгодные. Они быстро богатели, создавая инфраструктуру промышленной России.
Трудно сегодня назвать фамилию среди крупнейших российских олигархов XIX - начала XX веков, магнатов, промышленников, владельцев заводов, мануфактур, пароходов или железных дорог, строителей автомобильных заводов, учредителей банков, издателей газет и журналов, которая бы не была связана со старообрядчеством! Морозовы, Рахмановы, Рябушинские, Солдатенковы, Мамонтовы, Бутиковы, Третьяковы, Прохоровы, Щукины, Марковы, Симоновы, Кочегаровы, Миловановы, Хлудовы, Сорокоумовские, Нырковы, Крестовниковы, Зимины, Кузнецовы, Горбуновы, Кокоревы, Красильщиковы, Соловьевы, Расторгуевы… Можно приводить еще массу известных имен!
Старообрядцы свято почитали наследие допетровской эпохи. Для них упомянутые нами высказывания о благотворении и милостыне преподобных Сергия Радонежского и Саввы Сторожевского не были просто советами - а руководством к действию. По этой причине почти все они были не только благотворителями, но и активными меценатами. Благодаря им появились многие известнейшие музеи, коллекции, архивы и театры, а также университеты, училища, больницы, богадельни, детские приюты, роддома, библиотеки общего пользования. Самые талантливые люди России - художники, писатели, музыканты, существовали на их средства. Все это позволяет сказать, что старообрядческие купцы создали поле для уникального подъема русской культуры перед переворотом 1917 года. К сожалению, на большинстве зданий, построенных за их счет, нет ныне никаких памятных досок...
Купцы-старообрядцы с сыновьями, Нижний Новгород, около 1900 года.
Известно уникальное поучение «О богатении», написанное в середине XIX в. владельцем Трехгорной мануфактуры, старообрядцем Т.В. Прохоровым. Вот что писал этот богатый купец: «Не с целью наживы - богатство для богатства, - а ради упрочения нажитого и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку, но она должна быть непременно целесообразна, серьезна. Нужно знать, кому дать, сколько нужно дать. Наградою делающему добро человеку должно служить нравственное удовлетворение от сознания, что он живет «в Боге» .
Купцы благотворительствовали целенаправленно, адресно. Специально покупали картины талантливых художников, причем, не дешево, для того, чтобы помочь им материально в ближайшее время создавать новые произведения. Но бывали и совершенно безвозмездные меценатские поступки, как, например, когда Сергей Морозов по просьбе художника Левитана срочно перечислил по телеграфу писателю А.П. Чехову во Францию очень большую сумму - 2 тыс. рублей - на лечение за границей от туберкулеза. При этом до самой кончины писателя благодетель ни разу не напомнил об этих деньгах.
Не это ли стало основой для высказывания самого Антона Павловича, который через год в рассказе «Крыжовник» написал: «Счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча... Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других».
Государство признало старообрядцев и прекратило преследования. 1 декабря 1903 г. генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович принял их в Москве. Как утверждали члены депутации, он сказал им, что «Государь любит старообрядцев». Коренные изменения в положении старообрядцев произошли в 1905-1906 гг. В начале 1905 г. архиепископ Московский Иоанн получил разрешение на жительство в Москве.
Немногие теперь знают, что до 1917 года старообрядчество было обширным духовно-социальным движением, к моменту октябрьского переворота их насчитывалось до 15 миллионов человек. То был огромный, не очень официальный, но особенный народный духовный мир.
Светская благотворительность и ее развитие в России предреволюционной эпохи проявилась так же и в иных, очень необычных формах. Кратко заметим, что среди наиболее известных благотворителей этого времени выделяются несколько человек, которых можно назвать также бессребрениками (кроме монашествующих).
Это Федор Петрович Гааз - московский врач немецкого происхождения, филантроп, известный под именем «святой доктор», святая Ксения Петербургская - юродивая дворянского происхождения, и Николай Федоров - русский религиозный мыслитель, космист, деятель библиотековедения. Они стремились отдать другим всё, что имели, раздать вещи и деньги нищим и обездоленным. Известно, что Н. Федоров перед кончиной попросил просмотреть карманы его скудной одежды, в которой была найдена затерявшаяся копейка, после чего он попросил отдать ее нищему и смиренно почил. А Федору Гаазу принадлежат вошедшие в историю слова: «Спешите делать добро!»
Трудности XX века
Февральская революция, октябрьский переворот 1917 года и уничтожение Российской Империи отразились и на масштабах благотворительности. Россия стремительно беднела. Гражданская война породила многочисленные многомиллионные жертвы, свирепствовали болезни и голод. Помогать кому-то ни выживающее государство, ни тем более потерявшее многое люди ничем не могли. При этом новая идеология борьбы с буржуазностью подразумевала, что новый человек должен быть свободен от предрассудков, помощь ему не нужна, а благотворительность и меценатство - это пережиток прошлого. Многовековые традиции благотворительности были прерваны.
В постановлении Народного комиссариата юстиции «О порядке проведения в жизнь Декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви»» (инструкция от 24 августа 1918 г.) было сформулировано следующее: «Благотворительные, просветительные и другие подобные им общества... а равно те из них, которые хотя и не скрывают своих религиозных целей под видом благотворительности или просвещения и т. п., но расходуют денежные средства на религиозные цели, подлежат закрытию, причем имущество их передается Советам рабочих и крестьянских депутатов в соответствующие комиссариаты или отделы»
ТРАДИЦИИ РУССКОЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ
"Благотворительность - вот слово с очень спорным значением и с очень простым смыслом. Его многие различно толкуют и все одинаково понимают", - писал В. О. Ключевский в своем очерке "Добрые люди Древней Руси". Сегодня, пожалуй, все уже не так однозначно. Все чаще можно услышать мнение, что благотворительность вообще не имеет права на существование: в нормальном обществе социальные проблемы должны решаться государством, а не подачками.
Один из промышленных магнатов США Генри Форд говорил: "профессиональная благотворительность не только бесчувственна; от нее больше вреда, чем помощи... Подавать легко; гораздо труднее сделать подачку излишней". С этим трудно не согласиться. Но, как и многие правильные взгляды, такая точка зрения основана на некоем идеальном представлении. А мы ведь живем здесь и сейчас. Мы каждый день проходим мимо нищих с протянутой рукой и калек с плакатами "Помогите на операцию". Мы видим бесконечные электронные адреса и счета благотворительных фондов, и фотографии больных детей, и телевизионные ролики о вновь открывающихся хосписах. Но тут же вспоминаем газетные публикации о разворовывании денег в самых разных фондах, о бездомных детях, которых угрозами заставляют просить милостыню...
Как известно, поведение человека в обществе четко регулируется традициями, поскольку невозможно каждый раз решать для себя, что хорошо и что дурно. Например, уступить в автобусе место старушке считается обязательным, а молодой женщине - вроде бы не принято. Что же говорить о более сложных и щекотливых ситуациях, таких, как подаяние. Так каковы же традиции русской благотворительности и сохранились ли они до наших дней? На Руси нищих любили. Русские князья, начиная с Владимира Святого, славились щедрой благотворительностью. В "Поучении" Владимира Мономаха читаем: "Будьте отцами сирот; не оставляйте сильным губить слабых; не оставляйте больных без помощи". По словам Ключевского, на Руси признавали только личную благотворительность - из рук в руки. Жертвователь, дающий деньги сам, совершал своего рода таинство, к тому же верили, что и нищие будут молиться именно за человека, от которого получили подаяние. Царь по праздникам сам обходил тюрьмы и собственноручно раздавал милостыню; получалось взаимное "благодетельствование": материальное - для просящего, духовное - для дающего.
Главный нравственный вопрос в благотворительности: ради кого она совершается? Кто не знает, что милостыня подчас бывает вредна: бездумная филантропия не только не противостоит тому или иному социальному злу, но часто порождает его. Например, в средневековой Европе были распространены даровые трапезы в монастырях. Туда стекались огромные толпы народу, и, вероятно, не один человек, имея столь надежный способ пропитания, бросил свое малоприбыльное ремесло. Когда во время Реформации закрыли монастыри, для многих иссяк единственный источник существования. Так возник класс профессиональных нищих.
В Средневековье промышляющие нищенством стали проблемой не только в Европе, но и у нас. У Даля читаем: "Нищенство общий недуг больших городов". История свидетельствует, что карательные меры в данном случае не имели успеха. В Англии, например, за бродяжничество наказывали плетьми и отрезали верхушку правого уха - казалось бы, строгое наказание, но и оно не дало практически никакого результата.
Петр I разработал целую систему таких мер для здоровых нищих. Бродяг отдавали в солдаты, посылали на рудники, на заводы, на строительные работы в Петербург. Кстати, наказывали и подающих милостыню, их признавали "помощниками и участниками" преступления и взимали за это пять рублей штрафа.
Система общественного призрения более плодотворна, хотя и она отнюдь не панацея.
Призрением бедных в Древней Руси в основном занималась Церковь, владевшая довольно значительными средствами. Часть своих богатств она тратила на благотворительность. Но существовало и государственное призрение, начало которому было положено еще при Рюриковичах. В "Стоглаве" 1551 года говорится, например, о необходимости создавать богадельни. Слова о помощи нуждающимся есть и в "Соборном уложении 1649 года" (в частности, об общественном сборе средств для выкупа пленных). Царь Алексей Михайлович учреждает специальный приказ, ведающий благотворительностью. При Петре I на средства казны по всем губерниям создают богадельни, строят "гошпитали" для подкидышей. В 1721 году помощь беднякам была вменена в обязанности полиции.
В царствование Екатерины II начали создавать воспитательные дома. Предполагалось, что брошенные дети станут основой нового класса людей - образованных, трудолюбивых, полезных государству. В 1785 году в каждой губернии были учреждены приказы общественного призрения, на которые возлагали не только благотворительную, но и карательную деятельность. Поэтому заботу о бедных поручили земским капитанам, городничим, частным приставам. В 90-е годы XVIII века в Петербурге учрежден Инвалидный дом для призрения раненых, больных и престарелых воинов.
Особую роль в развитии благотворительности в России сыграла императрица Мария Федоровна, вторая супруга императора Павла I. Она основала многочисленные воспитательные дома, коммерческое училище в Москве, учредила несколько женских институтов в столице и провинции, положила начало широкому бесплатному образованию женщин в России. К середине XIX века насчитывалось уже 46 женских институтов, существовавших на средства казны и благотворительные пожертвования.
Закладка в Саввинском переулке приюта для неизлечимо больных имени митрополита Сергия. 25 мая 1899 года
4 августа 1902 года. Закладка в Москве на Калужской улице богадельни имени И. и А. Медведниковых. Внизу - фасад богадельни по проекту архитектора С. И. Соловьева
В XIX веке появились разнообразные общества, обеспечивающие нищих работой (например, "Общество поощрения трудолюбия" в Москве), исправительные и работные дома. Однако до 1861 года благотворительные общества существовали только в восьми городах России. И лишь со второй половины XIX века начинает развиваться земская благотворительность. К концу века российские земства тратят на помощь бездомным, переселенцам, на создание профессиональных школ уже около 3 миллионов рублей в год.
Тем не менее государственные меры борьбы с нищетой не могли искоренить ее в принципе. Вероятно, потому, что денег в казне всегда не хватало (как теперь в бюджете). Кроме того, государство - довольно неповоротливый механизм, оно не может входить в частности, реагировать на вновь и вновь возникающие социальные проблемы. Именно по этой причине частная благотворительность была и во многом остается основным видом филантропической деятельности в развитых обществах.
Традиции частной филантропии в России складываются во второй половине XVIII века, когда Екатерина II разрешила подданным открывать благотворительные заведения. Однако поначалу частный капитал был не настолько развит, чтобы заметно повлиять на ситуацию. Но во второй половине XIX столетия все изменилось. Началось бурное развитие промышленности и накопление капиталов. К 1890 году две трети средств, истраченных на благотворительность в России, принадлежали частным лицам, и лишь четвертая часть выделялась казной, земствами, городскими властями и Церковью.
Музей предпринимателей, благотворителей и меценатов существует в Москве уже 10 лет. За это время в нем собрана обширная экспозиция: документы, фотографии, личные вещи русских промышленников, купцов, банкиров. Огромное большинство экспонатов подарено в коллекцию потомками тех людей, которым и посвящен музей: Алексеевых-Станиславских, Бахрушиных, Армандов, Мамонтовых, Морозовых... Здесь проводятся лекции по истории предпринимательства и благотворительности, организуются встречи с деловыми людьми. Работники музея стремятся сохранить ту особую культуру, которая возникла в XIX веке в новом классе русских людей - промышленников и предпринимателей и которая ассоциируется у нас с понятием меценатства.
Рассказывает Лев Николаевич Краснопевцев , хранитель музея:
XIX век в России - совершенно особое историческое явление. Я бы назвал этот период русским Возрождением. Если культура Запада имела древнюю традицию, а западная цивилизация развивалась последовательно (экономика ее к XIX веку имела вполне крепкую основу), то в России экономический подъем начался почти спонтанно - не было ни промышленной базы, ни идеологии, на которые могли бы опереться появившиеся тогда "новые люди". Возникла некоторая синкретичность, то есть взаимопроникновение культуры, социальной жизни и бизнеса. Русским коммерсантам помимо своего основного дела приходилось вкладывать деньги в образование, медицину, заниматься строительством домов, железных дорог... Далеко не всегда это сулило барыши - просто надо было создавать минимальные условия для своего бизнеса. Правомерно ли называть такого рода деятельность благотворительностью?
Для предпринимателя главное - дело. Филантропия же - понятие довольно paзмытое. Однако именно практический подход часто определял отношение промышленника к человеку. Ведь чтобы предприятие работало и приносило доход, надо, чтобы рабочий был здоров, сыт и трезв (это весьма актуально и в нынешних условиях). А значит, нужны жилье, больницы и врачи, библиотеки и театры - тогда кабак не будет единственным местом отдохновения от трудов.
Всем известно, что зарплаты на заводах были небольшие. В советском школьном курсе истории этому обстоятельству уделялось особое внимание. Но ведь никто в том же курсе не говорил, например, о том, что рабочим предоставлялось, как правило, бесплатное жилье. Причем жилье добротное - не деревянные бараки (которыми, кстати, в 30-е годы ХХ века, в период индустриализации, обросла Москва, да и другие промышленные города), а кирпичные здания с центральным отоплением, с канализацией, с водопроводом. При фабрике обязательно были театр, школа, богадельня.
Дом бесплатных квартир имени братьев Бахрушиных на Софийской набережной, освященный 7 сентября 1903 года
Многие рабочие из деревенских не хотели жить в квартирах. Тогда им выделяли землю. Например, Павел Рябушинский давал шесть соток (не отсюда ли пошли наши дачные наделы?), предоставлял беспроцентные ссуды для постройки дома. Рябушинские, которые среди предпринимателей того времени считались наиболее прижимистыми, выделяли своим рабочим покосы, выпасы для скота, водопои. Конечно, и в этом свой расчет. Ведь вся семья не может быть занята на фабрике - есть дети, старики. Вот они-то и работали на земле. Естественно, хозяин предприятия дохода от такой деятельности не имел, но уровень жизни его рабочих повышался. У рабочего была своего рода вторая - натуральная - зарплата.
П. М. Рябушинский
Очень серьезная часть прибыли шла на социальное строительство. Из двух маленьких деревенек Орехово и Зуево Морозовы и Зимины выстроили самый крупный город Московской губернии после Москвы. Из ткацкого села Иваново возник город. Теперешняя Пресня - бывшее промышленное поселение Прохоровской мануфактуры. К концу XIX века при фабриках возникли сотни городов. Современная европейская Россия большей частью была выстроена именно так.
М. А. Морозов С. Т. Морозов
Городская детская больница имени В. А. Морозова, освященная 19 января 1903 года
Век XIX - воистину "золотой век" русской благотворительности. Именно в это время появился тот класс людей, который, с одной стороны, обладал необходимым для филантропической деятельности капиталом и, с другой, был восприимчив к самой идее милосердия. Речь конечно же идет о купечестве, усилиями которого была создана самая обширная и надежная система благотворительности, когда-либо существовавшая в России.
И. Д. Баев К. Д. Баев
Истории многих миллионных состояний начинались с выкупа из крепости. (См. "Наука и жизнь" № 8, 2001 г. _ "Магазин Елисеева".) Как бы ни был богат сын или внук бывшего крепостного - путь в высший свет ему практически заказан (исключения, впрочем, бывали, но только исключения). Поэтому именно филантропия стала одной из тех сфер, в которой русские купцы могли реализовать свое стремление к общественной деятельности. Благотворительность в XIX веке не давала никаких финансовых льгот, на размере налогов, добрые дела в то время не отражались. Однако государство не оставляло такие дела вовсе без внимания. Например, получить какой-либо чин или быть представленным к ордену купец мог, только отличившись на ниве служения обществу, то есть потратив деньги на его благо. Надо ли говорить, как это было важно для людей, не избалованных общественным признанием.
Здание приюта Пятницкого попечительства о бедных, открытое в Монетчиковом переулке в 1907 году
Ермаковский ночлежный дом на Каланчевской улице. 1908 год
Известны и вовсе поразительные случаи: например, особым царским указом вышедший из крепостных купец Петр Ионович Губонин, основавший Комиссарское техническое училище и внесший значительную сумму на строительство храма Христа Спасителя, получил потомственное дворянство - "во внимание к стремлению своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе". Получил потомственное дворянство Григорий Григорьевич Елисеев. Павлу Михайловичу Третьякову также предлагали дворянство, однако он отказался, сказав, что "купцом родился, купцом и умрет".
Создатель знаменитой Третьяковской галереи П. М. Третьяков передал ее в дар Москве. (Портрет работы И. Н. Крамского)
Соображения престижа и возможной выгоды всегда не были чужды меценатам и благотворителям. Но все же, вероятно, не только эти соображения оставались первостепенными. В русском купечестве бытовала присказка: "Бог богатством благословил и отчета по нему потребует". В своем большинстве новые русские промышленники были людьми очень набожными, к тому же многие из них вышли из старообрядческих семей, в которых религиозность соблюдалась особенно строго. Забота о своей душе - главнейшее для таких людей, а в России, как мы помним, именно благотворительность считалась вернейшим путем к Богу. Многие купцы выговаривали себе право быть похороненными в построенных ими церквах. Так, братья Бахрушины похоронены в подвале церкви при больнице, которую основали. (Кстати, при советской власти, когда эту церковь уже ликвидировали и на ее месте возникли новые больничные помещения, стали думать, а что делать с захоронением. В конце концов, подвал попросту замуровали).
В. А. Бахрушин
Городской сиротский приют имени братьев Бахрушиных
Малосимпатичный образ русского купца - символ косности и мещанства, созданный стараниями многих писателей и художников (по иронии судьбы тех самых, которых часто поддерживали купцы-меценаты), - прочно вошел в наши представления о России XIX века. Создатель Музея изящных искусств профессор И. В. Цветаев в сердцах пишет о купцах-современниках: "Ходят они в смокингах и фраках, но внутри носороги-носороговичи". Но ведь тот же русский купец Ю. С. Нечаев-Мальцов стал фактически единственным жертвователем (2,5 миллиона золотых рублей) на строительство музея и закупку коллекций.
А. И. Абрикосов Н. А. Найденов
И нельзя не признать, что в это время среди купечества появились люди на редкость образованные. Савва Морозов окончил физико-математический факультет Московского университета, готовился к защите диссертации в Кембридже. Дмитрий Павлович Рябушинский, окончив тот же факультет, стал профессором Сорбонны, основал в своем поместье Кучино первую в России аэродинамическую лабораторию (ныне ЦАГИ). Алексей Александрович Бахрушин финансировал медицинские исследования (среди них - испытание противодифтерийной вакцины). Федор Павлович Рябушинский организовал и субсидировал научную экспедицию по изучению Камчатки. Сергей Иванович Щукин основал институт психологии при МГУ. Таких примеров очень и очень много.
Одна дама в течение многих лет, отмечая день рождения, ставила на праздничный стол вазу с семью ирисами - на счастье. Но однажды предпочтения ее поменялись: гости увидели в вазе розы, тюльпаны, ромашки и нечто совсем уж экзотическое.
Один из них воскликнул: «А где же ирисы?» Хозяйка удивилась: «Да вот же они!» - и указала на ту же вазу. Присмотревшись, гости увидели: семь ирисов, действительно, оказались на месте. Они никуда не делись, они по-прежнему составляли основу композиции. Просто на фоне эдакой пестроты ирисы потерялись.
Точь-в-точь такая же история произошла с купеческой благотворительностью в России середины XIX столетия. Наступил «ролотой век» русского меценатства. Выглядел он - да и до сих пор выглядит - столь роскошно, столь многоцветно, что на его фоне теряется старая добрая благотворительность традиционного вида - на приюты, на богадельни, на больницы, на храмы. Однако, если приглядеться, она окажется на том же самом месте, более того, она выросла в масштабах по сравнению с предыдущими десятилетиями. Вот только новые, исключительно яркие и многообразные явления, составившие славу отечественного меценатства, заслоняют ее от далеких потомков. Она по-прежнему составляет «основу композиции», однако в исторической памяти нашего народа ей отведено скромное место золушки, которой не досталось шелкового платья и хрустальных туфелек, а потому в принцессы она не попала, уступив место барышне, одетой побогаче.
Период примерно в пятьдесят-шестьдесят лет называют «золотым веком» русского меценатства. Он простирается от начала «великих реформ» 1860-х годов до Первой мировой войны. Таким образом, события «золотого века» разбросаны на хронологическом пространстве трех последних царствований. Предприниматели того времени почувствовали тягу к высокой культуре. Они тратили колоссальные средства на собирание художественных коллекций; в их особняках появлялись во множестве первоклассные произведения искусства, старинные книги, антиквариат; из этих богатств затем составлялись музеи, библиотеки, галереи, в конечном итоге достававшиеся Москве. Они покровительствовали театру, балету, музыке. Они разрабатывали совместно с живописцами и архитекторами «национальный стиль».
Сначала это считалось причудой, потом стало модой, а на закатной поре императорской России превратилось чуть ли не в обязательный ритуал, подтверждающий социальный статус солидного дельца.
Павел Афанасьевич Бурышкин, крупный коммерсант и образованнейший человек, считал, что тогда не осталось «.ни одной культурной области, где бы представители московского купечества не внесли своего вклада». В доказательство своих слов он приводил высказывание К.С. Алексеева-Станиславского, театрального деятеля с мировым авторитетом: «Я жил в такое время, - когда в области искусства, науки, эстетики началось большое оживление. Как известно, в Москве этому немало способствовало тогдашнее молодое купечество, которое впервые вышло на арену русской жизни и, наряду со своими торгово-промышленными делами, вплотную заинтересовалось искусством»54. Новые театральные здания, обширные музейные фонды, масштабное просветительское книгоиздание, а также прекрасные галереи, среди коих первенствует знаменитая Третьяковка, - все это создавалось волей московских предпринимателей, под влиянием их вкуса и, разумеется, на их деньги. Современная Россия, к сожалению, ничего подобного не знает. Купец времен Александра III, считающийся, с легкой руки драматурга Островского55, этаким самодуром и прохвостом, по своему культурному уровню, по эстетическим запросам возвышается над современными олигархами. Во многих случаях просвещенный предприниматель, живший столетие или полтора назад, мог бы служить нравственным образцом для капиталиста наших дней.
Говоря о великолепии бурной меценатской деятельности, не следует забывать: она не стала единственной формой купеческих благодеяний. Как и за сто лет до того, за двести и за триста, традиционная благотворительность повсеместно расцветала во второй столице Империи. Современный историк предпринимательства Г.Н. Ульянова пишет по этому поводу следующее: «Рывок в развитии социальной сферы на рубеже XIX-XX веков был напрямую связан с огромной ролью частных пожертвований. За 49 лет, с 1863 по 1911 год, через городское управление поступило пожертвований на дела благотворительности в Москве: деньгами - свыше 26 млн 500 тыс. руб., имуществом - свыше 6 млн руб., а всего на сумму свыше 32 млн 500 тыс. руб. Почти половина указанной суммы была предназначена на общественное призрение, а другая половина употреблена приблизительно в равных размерах на врачебную помощь и народное образование»57. Сюда еще не вошли колоссальные суммы, отданные церкви - на воздвижение храмов, на ремонт обветшавших церквей, на обновление утвари, на покупку земельных участков для возведения церковных построек. Так, именно щедрые даяния целой грозди московских купцов обеспечили тогда грандиозное строительство в Николо-Угрешской обители, позволив ей превратиться во «вторую Лавру». Невероятно богатый Ю.С. Нечаев-Мальцев строил церкви, богадельни, дома для своих рабочих, а ныне от всех этих масштабных трудов в народной памяти остались - в лучшем случае! - три миллиона, пожертвованные им на возведение Музея изящных искусств имени Александра III56.
По-прежнему не что-то особенное, недавно приобретенное, а незыблемые принципы христианской жизни заставляли предпринимателей жертвовать изрядную часть своего богатства на благие деяния. В последней четверти XIX столетия старостами более чем половины московских храмов были предприниматели - выходцы из торгово-промышленной элиты города. Между тем должность церковного старосты мог занять лишь человек, известный своей преданностью христианскому вероучению и готовый вести сугубо хозяйственные дела, нередко связанные с большими тратами на поддержание церковного быта. Вступление в должность старосты кафедрального собора требовало еще больших денег для пожертвований57.
Тем не менее, купец охотно становился церковным старостой, это не только поднимало его престиж, но и соответствовало глубинным движениям его души. В качестве примера можно привести одного из самых деятельных купцов-благотворителей Москвы второй половины XIX столетия - Николая Александровича Лукутина. «Благотворительностью Николай Александрович занимался много, проявлял ее в самых разных делах. На протяжении десяти лет был председателем совета Московской глазной больницы и одновременно старостой больничной церкви. Привлекая пожертвования и жертвуя сам, он построил новую большую операционную и амбулаторию, произвел капитальный ремонт церкви»58.
Христианское отношение к благотворительности передавалось в купеческих семьях от отца к сыну - порой на протяжении многих поколений. Однако. передать подобным образом тягу к пожертвованиям в пользу театра или, скажем, на покупку картин для художественной галереи до второй половины XIX столетия было в принципе невозможно. Такого не водилось в среде московских «торговых людей» XVIII века и даже первой половины XIX века. Переход, или, лучше сказать, переворот в пользу меценатства, связанного со светской культурой, произошел в царствование Александра II.
Но почему именно вторая половина XIX - начало XX века ознаменованы появлением столь большого количества меценатов, что современники охарактеризовали то время как «медичивский»59 период в истории культуры России?
Во-первых, это было вызвано серьезными изменениями в образовательном и, как следствие, в культурном уровне слоя российских предпринимателей: крупный капиталист становится «европейцем и джентльменом», начинает осознавать ценность образования; у него появляется потребность в жизни интеллектуальной, «растет тяга ко всему научному и художественному». Описывая вклад московских капиталистов в развитие русской национальной культуры, П.А. Бурышкин особо отмечает, что «.деятельность эта осуществлена была людьми с изысканным эстетическим вкусом, воспринявшими европейские и национальные культурные идеалы»60. На протяжении всего XIX века система образования купеческих детей претерпевает существенные изменения. Если в начале века многие из них «грамоте не разумели», то постепенно, с 1860-х годов, они начинают получать среднее специальное (в 1860-1880-е годы большинство предпринимателей считало достаточным отправить детей на учебу в коммерческие школы и реальные училища, чтобы они могли вести дела фирмы), а затем и высшее образование (где-то с 1890-х годов уже стремились отдать их в классические гимназии с последующим поступлением в университет или в высший технический вуз)61.
Во-вторых, на последнюю треть XIX века приходится бурный экономический рост. Происходит становление банковской системы, быстрыми темпами идет слияние банковского и промышленного капитала, появляются купеческие торговые дома. После реформы 1861 года заметно ускорился процесс превращения Москвы из торгового центра, каковым она была издавна, в центр промышленный. Громадные состояния делаются на железных дорогах, на новейших фабрично-заводских предприятиях. Предпринимательская среда выращивает людей, которые способны в новых благоприятных условиях весьма быстро трансформировать скромное отцовское наследство в колоссальный капитал. Связи с европейскими промышленниками и финансистами становятся намного более интенсивными. Поездка в Германию, Францию или Италию превращается для коммерсанта в обычное дело, хотя дед его, а может быть, и отец никогда не выезжали из страны. Европа манит соблазнами высокоразвитой, рафинированной, утонченной культуры, пронизывающей жизнь экономической элиты. А выросший оборот позволяет тратить «на культуру» весьма значительные средства. Итак, у «золотого века» русского меценатства имелась мощная финансовая основа, какой не было в предыдущий период. А вместе с нею и «европейский соблазн», который ранее в меньшей степени задевал наше купечество за живое.
В-третьих, как раз во времена Александра II, к сожалению, Церковь серьезно потеряла в авторитете, закрылись тысячи приходов. Тогда же русская культура испытала невиданный натиск грубо-атеистических идеологий, агрессивного материализма в самом примитивном исполнении, а также новейших оккультных веяний. Результатом стало духовное оскудение общества. Именно вторая половина XIX века оказалась временем, когда христианский дух стал ослабевать в нашем купечестве, прежде столь твердо державшемся православных тра- диций62. Иначе говоря, многих торговцев и промышленников стали интересовать в большей степени вершины светской европеизированной культуры, нежели вера отцов и дедов.
В научно-популярной литературе, публицистике, а иногда и в академических трудах встречаются утверждения, согласно которым «золотой век» русского меценатства был детищем предпринимателей-старообрядцев. Время от времени люди, вроде бы всерьез занимающиеся темой благотворительности, начинают писать о каких-то особенных чертах старообрядческой религиозности, делавших меценатство неотъемлемой частью их мироощущения, даже элементом семейного уклада. После этого обычно приводится список богатейших представителей предпринимательского класса. добрая половина которых при более тщательном изучении оказываются прихожанами самых обычных православных храмов, в лучшем случае, - единоверцами. Кое-кто из них действительно вышел из семейства, которое поколение или два назад пребывало в одном из староверских «согласий», - глупо было бы с этим спорить! Но ведь затем оно перешло - иногда частично, а порой и полностью - под сень русской православной церкви. Сам предприниматель, разумеется, не имеет уже никакого отношения к жизни староверских общин. В то же самое время православные купцы-благотворители отодвигаются на второй план, служат в качестве живого «фона» для авторов статей и книг по меценатству, и это создает аберрацию восприятия63.
Сложился своего рода «старообрядческий миф» о «золотом веке» меценатства в России. Корнями он отчасти уходит к знаменитой книге «Москва купеческая», принадлежащей перу того же П.А. Бурышкина - известного общественного деятеля, видного масона, без особой любви относившегося к Православной церкви (в труде Павла Афанасьевича она фактически осталась за скобками, как нечто незначительное, не стоящее серьезного разговора). Отчасти же сыграло свою роль замалчивание советской исторической литературой той огромной церковной благотворительности, которая была естественной частью культуры в дореволюционной России.
Историческая действительность не дает оснований поддерживать этот миф на сколько- нибудь серьезных основаниях. Правда такова: благотворительность была массовым явле- нием, нормой жизни в равной степени как среди обычных православных предпринимателей, так и коммерсантов-староверов. Староверу до 1905 года, когда разрешили строительство новых старообрядческих церквей, было сложнее сделать крупное пожертвование на храмовые нужны. Но он мог исполнить христианский долг, потратившись в пользу общественного призрения.
А.И. Гучков писал о русском купечестве как о среде, закрытой от любопытных взоров извне.
Принадлежа ей по праву рождения, он, естественно, знал, о чем говорит. Вот его слова: «Даже если кто-то из этого сословия становился очень знаменитым человеком - допустим, П.М. Третьяков, - то о купеческой стороне его жизни, жизни его семьи известно несоизмеримо меньше. Разумеется, в определенной степени в таких аномалиях повинны и сами купцы, купеческое общество. Вплоть до реформ 60-70-х годов и позже ощущалось какое-то стремление к самоизоляции - не полной, но частичной. Существовали своего рода рамки „дозволенного"»64.
«Золотой век» прервал эту традицию. Крупнейшие благотворители, особенно те, кто жертвовал на искусство, науку, литературу, стали общественно значимыми фигурами. Они пребывали на виду у образованной публики того времени. О них писали в газетах и журналах, невероятно расплодившихся в середине века. Наконец, наш предпринимательский класс пристрастился к занятию, которое прежде было характерным лишь для дворянства, - созданию дневников и воспоминаний. Купеческие мемуары и дневниковые записи известны еще с XVIII столетия. Но по-настоящему широким явлением они стали только в XIX веке, как раз во второй его половине. Кроме того, титаны «золотого века» сами то и дело становятся персонажами разного рода «записок» их современников. Пользуясь этими материалами, современный историк может гораздо глубже изучить психологию русских коммерсантов, живших в ту пору. Становятся доступными тончайшие движения души, прихотливые изгибы ума, скрытые психологические мотивы поступков - в том числе и благотворительности. Для XVIII столетия или тем более XVII, все это либо невозможно, либо дается крайним напряжением.
Поэтому, в отличие от первой части книги, во второй помещены шесть биографий знаменитых предпринимателей, занимавшихся благотворительностью. Их судьбы, их образ мыслей и действий дают превосходную иллюстрацию для российского предпринимательского класса в целом. Раньше авторы этой книги могли погрузить читателя в купеческий быт с его устоявшимися обычаями и порядками, но не рисуя при этом психологических портретов личностей, даже самых видных. «Золотой век» дарит драгоценную возможность экзистенциального «портретирования».
Для множества наших современников, образованных русских, интересующихся собственными историческими корнями, Павел Михайлович Третьяков - образцовая фигура русского предпринимателя-мецената предреволюционной России. О нем постоянно пишут. Его имя ставят во главе списка благотворителей того времени. Не только высказывания Павла Михайловича, но и фактически судьбу его, что называется, растащили на цитаты. Действительно, это была достойная личность: состоятельный коммерсант, деловой человек - и в то же время великий благотворитель, чье имя так же невозможно изъять из истории русского искусства, как нельзя вычеркнуть ноту из классического музыкального произведения. П.М. Третьяков тем ближе нам, людям, живущим при «втором крещении Руси», что в лучших делах своей жизни он руководствовался соображениями веры. Павел Михайлович остался в памяти современников крепко верующим христианином, истинно православным человеком.
Кто скажет о нем худое слово?
В то же время титаническая фигура П.М. Третьякова до некоторой степени загораживает личности других благотворителей второй половины XIX - начала XX столетия. Его биография изучена вдоль и поперек. Его характер, образ мыслей и образ действий к настоящему времени прекрасно известны не только исследователям, но и просто любителям русской старины. А вот благотворители его времени, порою совершавшие не менее значительные деяния на благо России и Русской православной церкви, нередко остаются для человека наших дней людьми со «стертыми лицами». Хуже того, огромная плеяда выдающихся меценатов той эпохи рисуется их отдаленным потомкам как множество «еще-Третьяковых». Иными словами, им нередко пытаются автоматически приписать черты характера и мотивы деятельности П.М. Третьякова.
Между тем яркое время «золотого века» русского меценатства необыкновенно богато великими людьми: порой причудливыми, порой простыми и «прозрачными», иногда истово верующими, а иногда - пребывающими неблизко от храма. Купеческая среда вырастила множество блистательных благотворителей, по характеру своему ничуть не сходных с Третьяковым, да и между собой. Если поставить их жизни в один ряд, то получится живая радуга - настолько каждый из них своеобычен!
О них пойдет разговор в этой главе, но прежде все-таки стоит сказать несколько слов о Павле Михайловиче. Пусть его биография получила широкую известность, и нет смысла в тысячный раз подробно пересказывать основные ее этапы. Благодеяния этого человека заслужили хотя бы нескольких страниц, посвященных его памяти.
Родившийся в 1832 году и получивший домашнее образование65, Павел Михайлович Третьяков очень рано - как и все купеческие сыновья той поры - погрузился в практику предпринимательской жизни. С отрочества вместе с братом Сергеем он включается в отцовское торговое дело. К середине 1860-х годов братья Третьяковы приумножили отцовский капитал, «подняли» сословный статус (если их отец был купцом второй гильдии, то они - первой) и стали владельцами торгового дома «Павел и Сергей братья Третьяковы и В. Коншин». Затем в их собственности оказалось товарищество Ново-Костромской льняной мануфактуры.
Начало знаменитому своему собранию живописи Павел Михайлович положил в 1856 году, приобретя первую картину, «Искушение», у художника Н.Г. Шильдера, а затем и вторую, «Стычка с финляндскими контрабандистами», - у В.Г. Худякова. Еще через четыре года, двадцати восьми лет от роду, Павел Михайлович замыслил создать национальную художественную галерею.
Третьяков принадлежал к числу тех людей, которые очень рано понимают, чего они хотят добиться, - и всю жизнь, шаг за шагом, упорно стремятся к заветной цели. Упорство их - высшего порядка: ими движет ощущение правильности, когда они делают свое дело, а лишь только отступят от него в сторону - их души корежит от пустой потери драгоценного времени. Такие люди обычно тихи во внешних проявлениях, но обладают твердой волей. Они не желают доказывать кому-либо собственную правоту с помощью слов. Зачем? Рано или поздно дела их скажут сами за себя. Тем более что трудятся они не покладая рук. Павел Михайлович как в делах коммерции, так и в составлении галереи старался добиться наилучшего результата, работал, по свидетельству своей дочери, за десятерых66. Задумав устроить национальную галерею, он собирал не то, что нравилось лично ему, но то, что показало бы развитие русской живописи на протяжении всего времени ее существования. Он не просто собирал картины, он погружался в историю живописи, старался прочувствовать каждое полотно, понять специфику работы художников разных эпох. Старание дойти до сути явления - одна из наиболее характерных черт «московского молчальника», как его называли современники.
Есть и другая черта характера П.М. Третьякова, на которую хотелось бы обратить особое внимание, - остро развитое чутье настоящего. Проще всего показать ее на примере.
Читая воспоминания М.В. Нестерова67, вслед за автором затрудняешься понять логику отношения Третьякова к его творчеству. Самую, пожалуй, известную вещь Нестерова - «Видение отроку Варфоломею» - Третьяков купил у него, невзирая на то что обступившие мецената художники и критики, последовательные сторонники дела передвижников, настоятельно отсоветовали ему это делать. «Ну что вы, Павел Михалыч, да как на такое смотреть-то можно? Это же подрыв рационалистических устоев! Да запретить этого Нестерова надо, совсем распоясался!» Задолго до этого эпизода, случившегося на 18-й передвижной выставке, П.М. Третьяков приобрел другое полотно Нестерова, никак не связанное с личностью преподобного Сергия Радонежского, - «Пустынника». А вот другие вещи «Сергиевского цикла» долго рассматривал и даже хвалил, но. не покупал. Впоследствии Нестеров сам отдал эти картины в дар Третьяковке. Почему же Третьяков их не брал? Неужто денег жалел? Непонятно.
Впрочем, если посетить зал Нестерова в Третьяковской галерее, все становится на свои места. Вот висит «Отшельник», вот два монаха в молчании удят рыбу на фоне Секирной горы (что на Соловках), вот, наконец, «Видение отроку Варфоломею». Картина настоящая, она словно дышит, на нее завороженно смотришь и не можешь сформулировать словами всю глубину смыслов, в ней сокрытых. Слова лишь выхватывают то тут кусочек, то там - а всей полноты объять не могут. Да и не нужны тут слова, без них все понятно - картина сама вливается в душу.
Чего не скажешь о висящих напротив «Трудах преподобного Сергия». Первое слово, которое хочется к ним применить, - публицистичность. Это попытка человека образованного и тонко чувствующего подстроиться под понимание «простого человека». Под каждым из «Трудов» можно написать несколько слов, в которых исчерпается все содержание картины. Вот Сергий носит воду, вот рубит избу, а там просто стоит, задумавшись о чем- то; подвиг физический он неизменно сочетает с подвигом молитвенным и. все. Полотно Нестерова без труда может быть «рассказано», оно понятно неискушенному зрителю, и в то же время эта внешняя простота лишает его острой силы «Видения», проникающего в самую душу. При всем огромном уважении авторов этой книги к замечательному русскому художнику М.В. Нестерову.
Павел Михайлович Третьяков тонко чувствовал настоящее. А значит, лучшее.
Благодаря эстетическому чутью Павла Михайловича, благодаря его способности раньше других распознать талантливого художника принадлежащая ему картинная галерея стала одной из главных достопримечательностей Москвы.
Тем более что это был первый общедоступный городской музей русской живописи!
И наконец, еще одно качество, без которого трудно понять мотивы деятельности П.М. Третьякова, - его глубокая религиозность68. Как вспоминает его старшая дочь, В.П. Зилоти, члены семьи Третьяковых были прихожанами православной церкви Николы в Толмачах69. «Папа ходил изредка ко всенощной, а к ранней обедне - каждое воскресенье и во все большие праздники; становился совсем впереди, недалеко от амвона, носом в угол, около мра- морной квадратной колонны; скромно, тихо крестился, подходил тихонько ко кресту и шел домой»70. Благотворительностью Павел Михайлович занимался всю жизнь. Особенно же - после 1886 года, когда в возрасте восьми лет умер здоровый сын Павла Михайловича, любимец семьи Ванечка, а в живых остался умственно отсталый старший сын. Иван Павлович должен был стать опорой отца в делах. П.М. Третьяков глубоко переживал эту личную трагедию: «Как неисповедима воля Божия, взять у нас здорового сына и оставить нам боль- ного.»71. В этом горе Третьяков утешался верой, уповая на милость Божью.
Наиболее значительная часть благих дел Павла Михайловича приходится на последнее десятилетие его жизни - с 1889 по 1898 год.
Вот далеко не полный список благих дел Павла Михайловича за это десятилетие. Вместе с братом Сергеем Михайловичем он неоскудно давал деньги на стипендии учащимся в Мещанских училищах, а совместно с женой - в пользу призреваемых Работного дома. Еще с 1869 года Третьяков был попечителем Арнольдовского училища (впоследствии - Арнольдо- Третьяковского приюта) для глухонемых детей, на содержание которого регулярно, особенно с середины 1880-х годов, тратил немалые средства. По завещанию он перечислил на нужды училища более 340 тысяч рублей. Предприниматель завещал более 800 тысяч на устройство мужской и женской богадельни; на его средства был построен Дом бесплатных квартир вдов и сирот русских художников. А в августе 1892 года совершилось самое известное благое деяние Павла Михайловича: он преподнес Москве в дар свою художественную галерею72. 15 августа 1893 года состоялось официальное открытие музея под названием «Московская городская галерея Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых». В 1894-1898 годах П.М. Третьяков продолжал приобретать художественные произведения для галереи, теперь уже принадлежащей городу.
За заслуги в деле просвещения и благотворительности П.М. Третьякову было присвоено звание «почетный гражданин города Москвы». Скончался Павел Михайлович Третьяков 4 декабря 1898 года. Тело его было похоронено на Даниловском кладбище73.
Вряд ли найдется в наши дни русский человек, который не слышал бы имени Павла Михайловича Третьякова, основателя знаменитой на весь мир Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке. Имя это надолго пережило свою эпоху - в отличие от имен многих других купцов, не меньше трудов положивших на службе Богу и народу в качестве благотворителей. Вряд ли человек, мало сведущий в российской истории второй половины XIX - начала XX века, знает, кто такой, например, П.И. Щукин и тем более С.В. Перлов. Чуть больше повезло И.С. Остроухову: он известен как талантливый живописец, его полотна экспонируются в музеях.
Подошло время представить современников П.М. Третьякова - не столь известных, но не менее значительных благотворителей.
Цели:
- Способствование формированию знаний учащихся об истории возрождения меценатства и благотворительности в России, в отдельных её регионах.
- Приобщение к культурным, духовным ценностям и творчеству своего народа.
- Развитие коммуникативных навыков учащихся, способности к публичному выступлению, к проявлению индивидуальных суждений.
Оформление: книжная выставка, высказывания известных людей, портреты известных меценатов, компьютерная презентация.
Приглашённые гости: представители благотворительных фондов, руководители организаций и предприятий, занимающихся благотворительностью и меценатством.
ХОД МЕРОПРИЯТИЯ
Вступительное слово учителя: (Приложение 1 . Слайды 1, 2)
Добрым быть совсем не просто,
доброта не зависит от роста,
Не зависит доброта от цвета,
Доброта – не пряник, не конфета.
Доброта с годами не стареет,
Доброта от холода согреет.
Если доброта, как солнце светит,
Радуются взрослые и дети.
(Приложение 1 . Слайд 3) Дорогие ребята, уважаемые гости! Сегодня мы поговорим о меценатстве. О меценатах в российской прессе принято говорить или хорошо, или ничего. Возможно, пора уже признаться в том, что культура сегодня живет не только заботами государства, что явление «меценатства» в России стало реальностью нашего времени и не замечать его было бы опрометчиво. Что оно представляет? Это сложный вопрос. Однозначного ответа на него я не знаю. Известно, что всякое явление познается в сравнении. В нашем случае важную роль в возрождении благотворительности и меценатства на рубеже ХХ-ХХI веков сыграли традиции, заложенные на рубеже ХIХ-ХХ веков меценатами «Золотого века» российской благотворительности – Третьяковыми, Морозовыми, Щукиными, Солдатенковыми, Мамонотовыми, Бахрушиными и другими российскими купцами, фабрикантами, банкирами, предпринимателями… Свой сегодняшний разговор мы начнем с причин появления меценатства и познакомимся с некоторыми из них.
Ведущий 1:
Восемнадцатый-начало
девятнадцатого века, отмечены
благотворительными делами крупных
представителей просвещенной дворянской
филантропии. Яркими образцами благотворительных
учреждений этого времени являются Голицинская
больница, первая градская больница,
Шереметевский дом, Мариинская больница и др.
Еще раз подчеркну одну из характерных
особенностей российского предпринимательства,
его определенную историческую традицию: едва
зародившись, оно естественно и надолго связало
себя с благотворительностью. Союз
предпринимательства и благотворительности
убедительно прослеживается на примере многих
известных купеческих династий. Такой союз едва
ли был случайным. Предприниматели, безусловно,
были заинтересованы в квалифицированных
работниках, способных овладеть новым
оборудованием, новейшими технологиями в
условиях все возрастающей конкуренции. Не
случайно поэтому огромные средства отчислялись
дарителями прежде всего на образование. И
особенно на профессиональное.
Были и другие причины, объясняющие появление
потомственных благотворителей. Можно с
уверенностью сказать, что одни из самых значимых
в ряду уже упомянутых – причины религиозного
характера, диктовавшиеся давними традициями
милосердия и благотворительности на Руси,
осознанием потребности помогать другим.
Настоящему меценату (с точки зрения
отечественных традиций), истинному
благотворителю не нужна в качестве компенсации
реклама, позволяющая сегодня с лихвою возместить
затраты. Показательно в этой связи, что Савва
Тимофеевич Морозов обещал всестороннюю помощь
основателям Художественного театра при условии:
его имя не должно упоминаться в газетах. Хорошо
известны случаи когда меценаты по призванию,
отказывались от дворянства. Один из
представителей этой замечательной династии
«профессиональных благотворителей» Алексей
Петрович Бахрушин (1853-1904) – библиофил и
собиратель произведений искусства, завещал в
1901г. свои коллекции Историческому музею, по
«формулярному списку», составленному в том же
году купеческой управой, в службе не состоял,
отличий не имеет. Предположительно, что сумма
П.Г.Шелапутина (на его средства были созданы
гинекологический институт, мужская гимназия, 3
ремесленных училища, женская учительская
семинария, дом для престарелых) превысила 5 млн.
рублей, но учесть всех пожертвований было
невозможно, так как он скрывал эту сферу жизни
даже от близких. Ретроспектива
благотворительности, милосердия, меценатства
велика по времени, богата ярчайшими примерами,
позволяет выявить очевидную преемственность
добрых деяний, истоки и тенденции
отечественного меценатства. (Приложение
1
. Слайд 4)
Но и на богатом фоне меценатства в России конец
девятнадцатого-начало двадцатого веков могут
быть по справедливости названы его «золотым
веком», порой его подлинного расцвета. И эта пора
была связана, главным образом, с деятельностью
именитых купеческих династий, давших
«потомственных благотворителей». Только в
Москве ими были осуществлены столь крупные
начинания в области культуры, просвещения,
медицины, самых различных областей науки, что
можно с полным основанием утверждать: это был
качественно новый этап благотворительности.
С.И.Мамонтов.
Меценатство Саввы
Ивановича было особого рода: он приглашал своих
друзей-художников в Абрамцево, зачастую вместе с
семьями, удобно располагал в основном доме и
флигелях. Все приезжавшие под предводительством
хозяина отправлялись на природу, на этюды. Все
это весьма далеко от привычных примеров
благотворительности, когда меценат ограничивает
себя передачей определенной суммы на доброе
дело. Многие работы членов кружка Мамонтов
приобретал сам, для других находил заказчиков.
Одним из первых художников к Мамонтову в
Абрамцево приехал В.Д. Поленов. С Мамонтовым его
связывала духовная близость: увлечение
античностью, музыкой, театром. Был в Абрамцеве и
Васнецов, именно ему обязан художник своим
знанием древнерусского искусства. Тепло
отеческого дома художник В.А. Серов найдет именно
в Абрамцеве. Савва Иванович Мамонтов был
единственным бесконфликтным покровителем
искусства Врубеля. Для очень нуждавшегося
художника нужна была не только оценка
творчества, но и материальная поддержка. И
Мамонтов широко помогал, заказывая и покупая
произведения Врубеля. Так проект флигеля по
Садово-Спасской заказывает Врубелю. В 1896 г.
художник по заказу Мамонтова выполнил
грандиозное панно для Всероссийской выставки в
Нижнем Новгороде: «Микула Селянинович» и
«Принцесса Греза». Хорошо известен портрет С.И.
Мамонтова. Мамонтовский художественный кружок
был уникальным объединением. Также хорошо
известна Частная опера Мамонтова.
Можно сказать вполне определенно, что если бы все
достижения Частной оперы Мамонтова были бы
ограничены лишь тем, что она сформировала
Шаляпина – гения оперной сцены, то и этого было
бы вполне достаточно для самой высокой оценки
деятельности Мамонтова и его театра.
Ведущий 3: (Приложение 1 . Слайд 6) М.К.Тенишева (1867-1928) Мария Клавдиевна была незаурядным человеком, обладательницей энциклопедических знаний в искусстве, почетным членом первого в России союза художников. Поражают масштабы ее общественной деятельности, в которой ведущим началом было просветительство: ею было создано Училище ремесленных учеников(под Брянском), открыто несколько начальных народных школ, совместно с Репиным организованы рисовальные школы, открыты курсы для подготовки учителей, и даже создан на Смоленщине самый настоящий аналог подмосковного Абрамцева – Талашкино. «Созидательницей и собирательницей» назвал Тенишеву Рерих. И это действительно так и это в полной мере относится к русским меценатам золотого века. Тенишева не только на редкость разумно и благородно ассигновала деньги на цели возрождения отечественной культуры, но и сама непосредственно, своим талантом, знаниями и умениями внесла заметный вклад в изучение и развитие лучших традиций отечественной культуры.
Ведущий 4:
(Приложение
1
. Слайд 7) П.М. Третьяк
ов
(1832-1898). В.В. Стасов, выдающийся русский
критик, в некрологе на смерть Третьякова, писал:
«Третьяков умер знаменитым не только на всю
Россию, но и на всю Европу. Приедет ли в Москву
человек из Архангельска или из Астрахани, из
Крыма, с Кавказа или с амура – он тут же назначает
себе день и час, когда ему надо идти в
Лаврушинский переулок, и посмотреть с восторгом,
умилением и благодарностью весь тот ряд сокровищ, которые накоплены этим удивительным человеком
в течении всей его жизни.» Не менее высоко
оценивали подвиг Третьякова и сами художники, с
которыми он был, прежде всего связан на ниве
собирательства. В феномене П.М. Третьякова
впечатляет верность цели. Подобной идея –
положить начало общественного, всеми доступного
хранилища искусства – не возникала ни у кого из
современников, хотя частные коллекционеры
существовали и до Третьякова, но они приобретали
картины, скульптуру, посуду, хрусталь и т.д.
прежде всего для себя, для своих частных собраний
и видеть принадлежавшие коллекционерам
произведения искусства могли немногие. В
феномене Третьякова поражает также и то, что он
не имел никакого специального художественного
образования, тем не менее, раньше других
распознавал талантливых художников. Раньше
многих он осознал неоценимые художественные
достоинства иконописных шедевров Древней Руси.
Всегда есть и будут разного калибра меценаты,
разного масштаба коллекционеры. Но в истории
остались немногие: Николай Петрович Лихачев,
Илья Семенович Остроухов, Степан Павлович
Рябушинский, и т.д. Настоящих меценатов всегда
было мало. Даже если наша страна возродиться,
много меценатов не будет никогда. Все известные
коллекционеры и меценаты были людьми глубокой
веры и цель каждого из них была служить людям.
Ведущий 1:
(Приложение
1
. Слайд 8) Елена Павловна
, до
принятия православия принцесса Фредерика
Шарлотта Мария Вюртембергская. В возрасте 15 лет
была избрана Вдовствующей Императрицей Марией
Фёдоровной – также представительницей
Вюртембергского дома, в супруги Великому князю Михаилу Павловичу ,
четвёртому сыну Императора Павла I .
Приняла православие, была пожалована титулом
Великой княгини как Елена Павловна (1823). 8(21)
февраля 1824 года сочеталась браком по
греко-восточному православному обряду с Великим
Князем Михаилом Павловичем. В своей
благотворительной деятельности проявляла не
только высокие духовные качества, но и
организационный и администраторский талант.
Обладала энциклопедическими знаниями, была
прекрасно образована, одаренная тонким чувством
изящного. Она любила беседовать с видными
учеными и художниками. Всю свою жизнь проявляла
большой интерес к искусству и
покровительствовала русским художникам,
музыкантам, писателям. Ей, по словам сенатора А. Ф.
Кони, "доставляло истинную радость
«подвязывать крылья» начинающему таланту и
поддерживать уже развившийся талант. Император Николай I называл её le
savant de famille
«ум нашей семьи». Проявила себя как
меценат: дала средства художнику Иванову на
перевоз картины «Явление Христа народу »
в Россию, покровительствовала К. П. Брюллову , И. К.
Айвазовскому , Антону Рубинштейну .
Поддержав идею учреждения Русского музыкального
общества и консерватории, финансировала этот
проект, внеся крупные пожертвования, в том числе
вырученные от продажи лично принадлежавших ей
бриллиантов. Начальные классы консерватории
открылись в ее дворце в 1858 году .
Содействовала посмертному изданию собрания
сочинений Н. В. Гоголя .
Интересовалась деятельностью университета ,
Академии Наук , Вольного
Экономического общества . В 1853-1856 годах
выступила одной из основательниц
Крестовоздвиженской общины сестер милосердия с
перевязочными пунктами и подвижными лазаретами
– устав общины был утвержден 25 октября 1854 года.
Для креста, который предстояло носить сестрам,
Елена Павловна выбрала Андреевскую ленту. На
кресте были надписи: «Возьмите иго Мое на себя» и
«Ты, Боже, крепость моя». “…если сегодня Красный
Крест охватывает мир, то это благодаря примеру,
поданному во время войны в Крыму Ее
Императорским Высочеством Великой княгиней
Еленой Павловной…”
Основатель Международного Комитета Красного
Креста Анри Дюнан , из письма
Российскому Обществу Красного Креста (1896 г.)
Ею
было обнародовано воззвание ко всем русским
женщинам, не связанным семейными обязанностями,
с призывом о помощи больным и раненным. В
распоряжение общины, под склад вещей и
медикаментов, были предоставлены помещения Михайловского замка ,
Великая княгиня финансировала её деятельность. В
борьбе со взглядами общества, не одобрявшим
такого рода деятельность женщин, Великая княгиня
ежедневно ездила в больницы и своими руками
перевязывала кровоточащие раны. Главная ее
забота заключалась в том, чтобы дать общине тот
высокорелигиозный характер, который,
воодушевляя сестер, закалял бы их для борьбы со
всеми физическими и нравственными страданиями.
Ведущий 2: (Приложение 1 . Слайд 9) Александр Людвигович родился в семье придворного банкира, основателя банкирского дома «Штиглиц и К°», барона Людвига фон Штиглица и Амалии Анжелики Кристин Готтшалк. Окончив Дерптский университет , в 1840 году А.Л. Штиглиц поступил на государственную службу в Министерство финансов России, на должность члена Мануфактурного совета. В 1843 году , после смерти отца, как единственный сын, унаследовал все его огромное состояние, а также и дела его банкирского дома, и занял должность придворного банкира. Благотворительная деятельность Штиглица, являвшаяся как бы продолжением благих начинаний его отца, касалась больше всего нужд просвещения и интересов его подчинённых. Молодой владелец фирмы щедро награждал и обеспечивал на будущее время всех своих служащих, причём никто не был забыт, до артельщиков и сторожей включительно. Во время Крымской войны (1853-1856 гг.) им было сделано два крупных пожертвования (по 5 000 рублей каждое) на нужды российского воинства: в 1853 году – в пользу Чесменской военной богадельни и в 1855 году – в пользу морских чинов, лишившихся имущества в Севастополе . В 1858 году , одновременно с пожертвованием на сооружение памятника императору Николаю I в биржевом зале, Штиглиц внёс значительную сумму на содержание воспитанников в учебных заведениях столицы в память покойного императора, а в 1859 году , также на нужды просвещения, пожертвовал капитал, в ознаменование совершеннолетия наследника цесаревича. Самым важным пожертвованием Штиглица, самым ценным для России, которое одно способно было бы обессмертить его имя, – было учреждение на его средства в Петербурге центрального училища технического рисования для лиц обоего пола, вместе с богатым художественно-промышленным музеем и отлично оборудованной библиотекой. Это училище было любимым детищем Штиглица, горячего поклонника искусства вообще. Пожертвовав на первоначальное устройство училища 1 000 000 рублей, он продолжал субсидировать его и впоследствии. До последнего дня своей жизни был его почётным попечителем и после смерти завещал ему очень большую сумму, благодаря чему училище могло получить самое широкое и благотворное развитие. Завещание, оставленное Штиглицем, вообще представляет образец заботливости о созданных им учреждениях и лицах, находившихся к нему в каких бы то ни было более-менее близких отношениях. Любопытно отметить, что, будучи человеком вполне независимым, капиталы которого охотно принимались во всех странах, Штиглиц помещал своё огромное состояние почти исключительно в русских фондах и на скептическое замечание одного финансиста о неосторожности подобного доверия к русским финансам однажды заметил: «Отец мой и я нажили все состояние в России; если она окажется несостоятельной, то и я готов потерять с ней вместе все своё состояние».
Слово учителя:
(Приложение
1
. Слайд 10)Всеми богатствами,
которыми владеют наши музеи, самим
поступательным движением музейного дела в
России, поисками, открытиями мы обязаны им –
энтузиастам, собирателям, меценатам. Никаких
государственных программ и планов не было в
помине. Каждый коллекционер был предан своему
кругу увлечений, собирал приглянувшиеся ему
свидетельства былых времен, произведения
художников, как умел, их систематизировал, иногда
исследовал и публиковал. Но последствия этой
стихийной деятельности оказались в итоге
грандиозными: ведь все фонды музеев
дореволюционной России были составлены не
столько из отдельных предметов, сколько именно
из собраний, скрупулезно подобранных. Коллекции
частных лиц – собрания многие и разные – не были
похожи друг на друга, отбор подчас становился не
строг, и тогда профессионалы имели право назвать
увлечение любительством. Однако наличие
коллекций, взаимно одна другую дополнявших,
позволяло формировать фонды музейных ценностей
полно и многообразно, во всех тонкостях отражая
представление русского общества о тех или иных
периодах и явлениях в русской и западной
культуре.
Интуиции прирожденного коллекционера можно
посвятить специальное исследование. Но то, что
этим качеством обладали виднейшие наши
собиратели, не требует доказательств. Иначе не
объяснить, как ими были оценены и собраны те
памятники искусства, которые получили признание
лишь годы и десятилетия спустя.
Только благодаря своеобразному провидческому
дару знаменитых русских коллекционеров наши
музеи располагают уникальным составом
экспонатов – произведений искусства мирового
значения не только нового времени, но и более
давних веков. Одним из таких ярких
представителей нашего времени является Алишер
Усманов, бизнесмен, выкупивший произведения
искусства М.Ростроповича и Г.Вишневской.
Коллекция была выкуплена целиком, и новый
владелец вернул её в Россию. Судьба коллекции,
собранной Мстиславом Ростроповичем и Галиной
Вишневской, определена: четыреста с лишним
картин и произведений декоративно-прикладного
искусства отправятся в Стрельну, в
Константиновский дворец, парадную
государственную резиденцию, лишенную до сих пор
собственного художественного собрания.
Слово учителя:
Все вышеуказанное
доказывает, что меценатство не было эпизодом,
деятельность немногих образованных
капиталистов, оно охватывало самые разные среды
и было велико по сути, масштабам сделанного.
Отечественная буржуазия действительно
оказывала заметное влияние на культуру России,
ее духовную жизнь.
Характеризуя «золотой век» меценатства в России,
надо отметить то обстоятельство, что
пожертвования меценатов, в частности московских,
нередко были основным источником развития целых
отраслей городского хозяйства (например,
здравоохранения).
Меценатство в России в конце
девятнадцатого-начале двадцатого веков было
существенной, заметной стороной духовной жизни
общества; оно в большинстве случаев было связано
с теми отраслями общественного хозяйства,
которые не приносили прибыли и не имели, поэтому
никакого отношения к коммерции; само число
меценатов в России на рубеже двух веков,
наследование добрых дел представителями одной
семьи, легко просматриваемый альтруизм
благотворителей, удивительно высокая степень
личного, непосредственного участия
отечественных меценатов в преобразовании той
или иной сферы бытия – все это в совокупности
позволяет сделать некоторые выводы.
Во-первых, среди черт, определяющих своеобразие
отечественной буржуазии, одной из главных и
почти типичных была благотворительность в тех
или иных формах и масштабах.
Во-вторых, личностные качества известных нам
меценатов «золотого века», спектр их ведущих
интересов и духовных потребностей, общий уровень
образованности и воспитанности, дают основание
утверждать, что перед нами подлинные
интеллигенты. Их отличает восприимчивость к
интеллектуальным ценностям, интерес к истории,
эстетическое чутье, способность восхищаться
красотой природы, понять характер и
индивидуальность другого человека, войти в его
положение, а, поняв другого человека, помочь ему,
обладание навыками воспитанного человека и т.д.
В-третьих, обозревая масштабы сделанного
меценатами и коллекционерами в России на рубеже
веков, прослеживая сам механизм этой
удивительной благотворительности, учитывая их
реальное воздействие на все сферы бытия,
приходим к одному принципиальному выводу-
отечественные меценаты в России «золотой поры»
– качественно новое образование, оно просто не
имеет аналога в истории цивилизации, в опыте
других стран.
У старых меценатов и коллекционеров был глаз, и
это, наверное, самое главное – эти люди имели
собственное мнение и смелость отстаивать его.
Только человек, который имеет собственное
мнение, достоин называться меценатом, иначе это
спонсор, который дает деньги и верит, что другие
их правильно используют. Так что право быть
меценатом надо заслужить, деньгами его не купишь.
Слово учителя: Всякий ли миллионер может быть покровителем искусства? Сегодня в России вновь появились богатые люди. Настолько ли богатые, чтобы создавать картинные галереи, – не знаю, но все же материальная основа для возрождения широкой благотворительности, на мой взгляд, есть. Дающий деньги – это еще не меценат. Но лучшие из современных предпринимателей понимают, что благотворительность – обязательная спутница солидного бизнеса. Они начинают создавать галереи, полагаясь на своих консультантов.
(Приложение 1 . Слайд 11) Наш город хоть и маленький, но здесь живут люди с большим и добрым сердцем. Особое место в спектре обширной деятельности занимает Фонд духовного возрождения «Рухият» (город Альметьевск, РТ), созданный десять лет назад для сохранения национальных культурных традиций, выявления и поддержки талантливых людей. И сегодня у нас в гостях исполнительный директор «Рухият» Флюра Шайхутдинова, которая расскажет о деятельности Фонда.
(Выступление директора Фонда с использованием видеоролика деятельности Фонда «Рухият»).
Заключительное слово:
(Приложение
1
. Слайд 12) В нашем государстве
учреждён специальный орден «Меценат России».
Этим орденом награждаются государственные и
общественные деятели России и иностранных
государств за меценатскую, благотворительную,
экономическую, научную и общественную
деятельность, позволившую существенным образом
улучшить условия жизни людей и экономику
Российского государства.
Меценатами не рождаются, ими становятся. И я
думаю, что нынешние меценаты и коллекционеры
должны стремиться, прежде всего потратить силы и
средства на то, чтобы восстановить созданное их
предшественниками сто лет назад. (Приложение
1
. Слайд 13)
Добрым быть совсем, совсем не просто,
Не зависит доброта от роста,
Доброта приносит людям радость
И взамен не требует награды.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Екатерин а II: золотой век б лаготворительности России
После смерти Петра I в сфере благотворительности (равно как и в других) наступило некоторое затишье. Пока еще было непонятно насколько приживутся реформы первого русского императора куда поведут страну его потомки. Правление Петра II Анны Иоанновны Елизаветы и Петра III запомнилось лишь тем что наказания за профессиональное нищенство стало еще более строгим. Более того некоторые из приютов для новорожденных были закрыты поскольку деньги ранее тратившиеся на эти цели уходили в карман чередовавшихся фаворитов. Вплоть до восшествия на престол в 1762 году императрицы Екатерины II мы видим застой в вопросах благотворительности.
Урожденная принцесс Ангальт-Цербсткая будущая императрица не имела к России никакого отношения за исключением того что она была женой Российского императора Петра III который ненавидел все русское. В то же время среди представителей династии Романовых сложно найти того кто смог бы сделать для России больше чем Екатерина II. Как мы уже писали после кончины императора Петра I вопросам благотворительности уделялось очень мало внимания. Конечно представители правящей династии старались следовать заветам своего великого предка но этого было мало. Сказывалась нехватка государственной воли. Екатерина II постаралась изменить текущее положение вещей. Какие же для этого были предприняты действия?
Первое время своего правления Екатерина II уделяла вопросам благотворительности не так много внимания, поскольку сперва необходимо было закрепиться на престоле и имелись другие дела первоочередной важности. В это время были изданы указы об ответственности за нищенство, однако форма наказания была несколько смягчена. Согласно указу от февраля 1764 года полицейские могли задерживать нищенствующих. В то же время до того, пока их дело не будет рассмотрено в судебном порядке, задержанным полагалась небольшая денежная дотация.
На этом факте следует заострить внимание, поскольку по сложившейся традиции правонарушители и подозреваемые помещаются в камеры предварительного задержания (КПЗ), условия в которых не то что оставляют желать лучшего, а больше напоминают тюрьму, где содержатся уже осужденные по приговору суда преступники. Проблема условий содержания в КПЗ и особенно нашумевшие в печати случаи смерти задержанных (особенно дело Сергея Магнитского) приобрели в нашей стране необычайную остроту и дискуссию в обществе. Понятно, что изменить условия содержания подозреваемых в совершении преступлений в сторону смягчения быстро не получится, т.к. для этого нужны большие средства. Но, по крайней мере, можно ограничить содержание в КПЗ лиц, не подозреваемых в совершении тяжких преступлений. Видимо поэтому, Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев, в одном из своих Посланий к Федеральному Собранию говорил о ведении «разумной уголовной политики», направленной на декриминализацию общества. Как следствие, несколько лет назад были приняты законы, которые позволяют применять наказания без лишения свободы. Таким образом, государство «убивает» сразу двух зайцев: ограничивает общение в КПЗ случайно попавших граждан с настоящими преступниками, а также не помещает подозреваемых (многие из которых, как показывает практика, в дальнейшем будут оправданы по решению суда) в тюремные условия. Отрадно видеть, что опыт гуманного отношения к задержанным, который впервые был применен при Екатерине II и оказался явно забытым в годы советской власти, становится востребованным в наше время.
По прошествии нескольких лет, когда с политического горизонта были устранены потенциально возможные соперники, императрица Екатерина II смогла более активно заняться государственными делами. Не остался без внимания и вопрос благотворительности. В 1764 году было основано «Императорское воспитательное общество благородных девиц», которое впоследствии превратилось во всем известный Смольный институт. Оно было создано с целью формирования образованного общества, распространения образования. По замыслу императрицы, которая вплоть до Великой Французской Революции находилась под влиянием прогрессивных идей Локка и Монтеня, вернувшиеся в свои родовые гнезда выпускницы общества, будут стараться дать полученное образование своим детям. Если изначально будущих воспитанниц отбирали из дворян, то уже спустя год после основания Общества было открыто отделение для остальных сословий (не принимались только дети крепостных крестьян).
Постепенно по всей стране начинало открываться все больше учебных заведений. Обязанности по их обустройству легли на Приказы общественного призрения, о которых речь пойдет ниже. Действующие же учебные заведения реформировались с целью улучшения качества получаемого образования. Это были первые робкие шаги по внедрению грамотности среди простого населения. И, хотя, до внедрения системы в масштабах страны было еще очень далеко, начало народного образования, по мнению многих историков, было заложено именно при Екатерине II, которая делала все для его развития.
В 1763 году вновь вспомнили о приютах для брошенных младенцев, которые впервые были основаны при Петре I, но в последние годы были в забытьи. Екатерина II настолько загорелась этой идеей, что выделила из своих средств 100000 рублей, подав тем самым пример и для остальных доброхотов и, прежде всего, для своих фаворитов. Деятельность приюта была очень успешной. От приносивших детей просили назвать только имя младенца и сообщить, крещен он или нет. Вот почему всего лишь за 1765 год в Приют принесли почти 800 детей, что значило 800 спасенных жизней! В то время от детей не принято было отказываться, чадородие и плодовитость воспринимались, как дар Божий. Такие случаи, на первый взгляд, могли иметь место разве что среди знатных горожанок, которым необходимо было скрыть свою связь на стороне. И все-таки была еще одна причина, чтобы отдать младенца в Приют. Дело в том, что дети крепостных после рождения также считались крепостными, а согласно Уставу данного заведения каждый младенец считался от рождения свободным. Вот почему для многих крестьян сдача ребенка в Приют была единственным шансом подарить ему свободу.
В нашей стране в условиях падения рождаемости и сокращения численности коренного населения вновь вырос интерес к приютам для брошенных младенцев. Особенно активно развернулись дискуссии вокруг так называемого, «бэби-бокса». Он представляет собой инкубатор, который вмонтирован в стену больницы. Бэби-бокс имеет 2 дверцы: наружную (через нее кладут младенца) и внутреннюю (откуда забирают ребенка сотрудники учреждения). Внутри бокса поддерживаются оптимальные температура и влажность. Благодаря особой конструкции достать малыша обратно уже невозможно. Сразу после того, как в боксе оказывается младенец, включается сигнализация и его оттуда забирают, осматривают и делают анализы. Плюсы бэби-бокса очевидны. Сохраняется полная анонимность (около бокса нет видеокамер) и, как следствие, ликвидируется одна из причин совершения абортов. Кроме того, не надо оформлять никаких бумаг, не надо проходить сложных процедур. Достаточно просто положить ребенка в дверку и все. Отказавшаяся от ребенка мать не несет уголовной ответственности (разумеется, укор совести еще никто не отменял). Но самое главное - сохраняется человеческая жизнь. Сейчас вопрос об установке бэби-боксов обсуждается в законодательных органах. Возможно, что их будут ставить не только в больницах, но и в социальных центрах и монастырях. Так, Екатерининская идея приютов для подкидышей обретает в наше время новое дыхание. екатерина благотворительность россия
1775 год был ознаменован созданием Приказов общественного призрения. По своим функциям они напоминали современные органы социальной опеки, но по своему масштабу они представляли «министерство благотворительности». В их задачи входили организация школ, приютов для сирот, богаделен, работных домов, дома для неизлечимо больных (прообраз современных хосписов) и для сумасшедших (смирительные дома). По сути, была создана государственная система, в которой Екатерина II сумела объединить все виды благотворительной деятельности.
Следует отметить, что некоторые идеи, заложенные в указе, явно опережали свое время. В частности, приютов для неизлечимо больных, в советское время не было. Таковых просто выписывали из больницы, и они угасали уже дома. К идее хосписов в нашей стране вернулись лишь в 1990 году. В настоящее время только в Москве их насчитывается 8, чего вполне достаточно для помещения неизлечимо больных. Идея хосписов активно развивается и на начало 2012 года их количество в России перевалило за 70. Остается только удивляться широте государственного ума императрицы, решения которой в вопросах благотворительности не потеряли актуальности до сих пор.
Вместе с созданием новой государственной благотворительной системы всячески поощрялись любые формы частной благоворительности, однако жертвовать предписывалось в пользу действующих благотворительных учреждений во избежание попадания пожертвований в руки профессиональных нищих. Приказы общественного попечения представляли собой «верхний эшелон» общественной благотворительности. На местах же делами милосердия занимались поместные органы попечения, например, суд для сирот, дворянская опека и другие. В 1785 году через создание участковых попечительств, к благотворительности были привлечены и другие слои населения. Россия доросла до появления меценатства.
Екатерина II сумела сделать так, что жертвовать на дела благотворительности стало модным. Меценатство становится все более распространенным явлением. Среди множества их имен мы не можем умолчать о братьях Орловых, князе Григории Потемкине, о купцах-меценатах из рода Строгановых. Так, Александр Сергеевич Строганов, прославился как первый русский вельможа, начавший коллекционирование предметов искусства. После него осталась одна из крупнейших в Европе частная коллекция картин и громадная библиотека. Его вклад в поддержание и развитие русского искусства и библиотечного дела был столь велик, что он стал главным директором императорской библиотеки и президентом Академии Художеств.
Князь Григорий Потемкин был выдающимся государственным мужем времен Екатерины II. Вся его жизнь и труды стали благом для России. Именно стараниями князя была ликвидирована постоянная угроза на южных рубежах России, которую ежегодно грабили хищные орды крымских татар. Он убрал с политической карты мира Крымское ханство, сделав степи древней Тавриды безопасными для простого русского землепашца, после чего его фамилия зазвучала иначе - Потемкин-Таврический. Вместе с этим князь считался выдающимся знатоком искусства. Как и многие из его современников, он активно собирал картины известных мировых художников, оставив после себя богатейшую коллекцию. Но больше всего он запомнился своей градостроительной деятельностью. При нем было основано множество городов на юге России, на его личные средства были возведено несколько храмов. Князь Потемкин-Таврический был одним из тех людей, благодаря которому время правления императрицы именуется не иначе, как «век золотой Екатерины».
Оканчивая рассказ о состоянии благотворительности в Екатерининскую эпоху, мы можем только удивляться масштабам проведенных реформ. Причем, в каких условиях! К моменту восшествия на престол Екатерины II Россия еще вела Семилетнюю войну. Вскоре после ее окончания начались многолетние боевые действия с Османской империей и жаждавшей реванша Швецией. Огромные средства уходили на фаворитов, а тут еще реформы, направленные на реорганизацию системы благотворительности. Естественно, перед нами встает законный вопрос: «Где деньги, Зин?!» Откуда в стране, находящейся в постоянном состоянии войны с соседями, когда уровень коррупции и фаворитизма бил все рекорды, находятся средства на благотворительность??
Таким практически неисчерпаемым денежным источником для Екатерины II становится Православная Церковь. В 1764 году был издан манифест, согласно которому прежняя система церковного землевладения упразднялась. Отныне все земельные наделы, которые накопились у Церкви за несколько сот лет, подлежали передаче в Коллегию Экономии, а населявшие их крестьяне отныне стали называться «экономическими». В результате около 1000000 крестьян перешло в руки государства. С экономических крестьян в год собиралось 1,366 миллиона рублей налогов. Из этой суммы в пользу Церкви шло поначалу, приблизительно 30%, но позже, с увеличением размера собираемого налога, ее уменьшили до 13%. Фактически это был узаконенная форма грабежа, однако в условиях отсутствия института патриаршества разрозненные протесты духовенства были легко подавлены. Несогласные с реформой были сосланы в дальние монастыри.
Подводя черту под реформами в области благотворительности в правление Екатерины II, мы можем сказать следующее. Будучи немкой по происхождению, она всячески старалась облегчить жизнь своих новых подданных, благополучие которых для нее стояло превыше всего. О том, насколько нелицемерной была ее любовь к русскому народу, лучше всего говорит тот факт, что когда в 1775 году ей пожелали воздвигнуть памятник, на что было собрано свыше 50000 рублей, Екатерина II отвечала: «Для меня важнее возвести памятник в сердцах своих подданных, чем в мраморе». С этими словами она повелела отправить собранные деньги на организацию сиротских приютов.
Во время правления Екатерины II были проведены коренные преобразования в вопросе милосердия. В виде Приказов общественного призрения фактически было создано «министерство благотворительности», в рамках которого были объединены все ее виды: организация богаделен, устройство приютов, больниц, школ и училищ. Более того, идеи создания приютов для подкидышей и госпиталей для неизлечимо больных (хосписов) явно опередили свое время. И сейчас, 250 лет спустя, они вновь реализуются в Российской Федерации.
В то же время Православной Церкви при Екатерине II был нанесен сильнейший удар, от которого она так и не сумела оправиться. На экономической самостоятельности Церкви был поставлен крест, однако полученные в ходе секуляризации церковных земель средства позволили осуществить реформу всей системы благотворительности, которая в последующее время доказала жизнеспособность многих своих идей.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
История благотворительности. Благотворительность в современном мире. Проблемы благотворительной сферы. Взаимоотношения с государством. Основные функции благотворительности. Основные цели и принципы благотворительности.
реферат , добавлен 21.10.2002
Анализ экономических, социальных и духовно-нравственных факторов княжеского попечительства слабозащищенных слоев населения. Исследование основных форм княжеской благотворительности на Руси. Роль церкви и тенденции развития благотворительности на Руси.
контрольная работа , добавлен 12.09.2011
Христианство и его роль в развитии благотворительной деятельности. Зарождение и развитие благотворительности в Киевской Руси. Милосердие - основа религиозной морали и служит обоснованием различных видов благотворительности.
реферат , добавлен 26.01.2003
Роль благотворительных обществ в системе общественного призрения Российской империи в конце 18-19 вв. Актуальная проблема исторических исследований в 19-начале 20 вв. Основные направлениями благотворительности в России и типы благотворительных заведений.
контрольная работа , добавлен 09.03.2009
Теория фреймов Ирвина Гофмана. Анализ изменения фреймов российской благотворительности через Общество посещения бедных. Особенности формирования благотворительности в контексте гражданского общества. Этапы развития системы призрения в Российской империи.
дипломная работа , добавлен 29.04.2017
Внедрение политики "просвещённого абсолютизма" в Российской империи Екатериной II: открытие воспитательных домов для детей-сирот, покровительство ученым и писателям, открытие женских училищ, гимназий, Московского государственного университета (МГУ).
реферат , добавлен 04.08.2011
Детство и юность будущей императрицы. Екатерина - опасная соперница Елизаветы Петровны. Работоспособность, сила воли, целеустремленность. Формирование государственных территорий, закрепление границ. "Золотой век" России.
реферат , добавлен 26.01.2007
Детские годы и образование Екатерины. Приход к власти и время правления. Екатеринское царствование - "золотой век" русского дворянства. Внешняя и внутренняя политика Екатерина II. Первые реформы, отношение к религии. Мнение историков о Екатерине II.
реферат , добавлен 10.05.2011
Корни русско-арабских взаимоотношений и особенности активной политики Екатерины II в Средиземноморье. Противоречия в направлениях внешней политики. Демонстрация Екатериной могущества своего государства. Вовлечение арабских государств в мировые процессы.
реферат , добавлен 17.03.2011
Сущность благотворительности и меценатства, их развитие в истории Российского государства и религиозные воззрения. Этика русского бизнеса, формирование предпринимательства и частной благотворительности. Взлеты русского коллекционерства и меценатства.
