Путешествие

Путешествие

ПУТЕШЕСТВИЕ - наравне с хроникой (см.) - одна из форм изложения научной литературы (гл. обр. до сер. XIX в.), именно форма изложения географич. и этнографич. сведений. В этом понимании П. выходит за пределы изучения художественной литературы и привлекается к историко-литературному анализу лишь в той мере, в какой в известные эпохи (эпохи синкретизма прозаических жанров) оно является показательным для характеристики литературных стилей. Так, в этом плане подлежат изучению П. античных писателей или «паломничества» раннего средневековья. Однако П. как форма изложения оказывает огромное влияние на развитие художественной литературы, выступая в качестве одного из наиболее распространенных способов композиции в повествовательных и описательных жанрах.
Уже в античной литературе засвидетельствованы две типичных формы художественного путешествия. Путешествие в качестве основного сюжетного стержня авантюрной эпопеи («Одиссея») и романа как авантюрного (поздне-греческие романы), так и нравоописательного, сатирического («Сатирикон» Петрония) стремится создать фикцию реальности изображаемого. Наряду с этим П. пародийное (Лукиан) построено именно на убеждении читателя в нереальности сообщения.
Как сюжетный стержень П. проходит во всех видах авантюрной эпопеи и романа - от пилигримских саг средневековья (путешествие Брандана) через куртуазный роман (поиски св. Грааля) и роман галантно-рыцарский (путешествие Амадиса и других странствующих рыцарей, пародически - путешествие Дон-Кихота), через плутовской роман («скитания» Лазарильо, Жиль-Блаза и др.) и робинзонаду (путешествие Робинзона Крузо), через роман бытовой нравоописательный (П. как основной сюжетный стержень романов Филдинга, Смоллета, Диккенса, Теккерея, Гоголя) и приключенческий (П. в романах Марриэта, пародически - путешествия Мюнхгаузена) вплоть до романа научно-популярного (П. в романах Жюль Верна) и экзотического (П. в романах Стивенсона, Дж. Лондона, Конрада и др.). Разумеется, вместе с изменениями творческого метода, жанра и стиля меняются и все моменты изображения П. Меняется мотивация П. - паломничество, торговая поездка, поход дополняются П. исследовательским, образовательным, в поисках работы. Меняется с уточнением географических сведений маршрут П. - необычайные приключения переносятся из «Липкого моря» и «Вертящихся островов» средневековья на «белые пятна» карт Америки, Африки, Азии. Меняется характер изображения - в центре интереса стоит то необычайность, экзотика приключения (П. в романе авантюрном, приключенческом, экзотическом) то, напротив, обыденное, типическое среды (П. в романе нравоописательном и сатирическом). Разумеется, что в последнем случае мотив П. приобретает характер чисто внешнего скрепления, поскольку он дает автору возможность переносить действие из одной среды в другую; самое же П. не привлекает внимания ни автора ни читателя.
Следует отметить, что свойственный творческому методу сентиментализма и романтизма, а отчасти и реализма (психологический роман) перенос внимания с внешней среды на переживания героя создает в XVIII-XX веках виды литературного П., не свойственные более ранним эпохам: сентиментальное П. (путешествия Стерна, Карамзина), перерастающее иногда в публицистическую форму («Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева), и лирическое П. (путешествие Чайльд-Гарольда Байрона).
Близко к этим жанрам примыкает и путешествие как форма «воспитательного романа» («Вильгельм Мейстер» Гёте, «Гейнрих фон Офтердинген» Новалиса). Во всех этих видах романа впечатления путешествия интересуют автора не сами по себе, но лишь теми переживаниями, к-рые они пробуждают «в душе героя».
Другая линия литературного использования путешествия - «вымышленное П.» (voyage imaginaire) - создает одну из распространеннейших форм романа утопического и сатирического, начиная от Сирано де Бержерака и Вольтера и кончая - в современной литературе - Г. Уэлльсом. И здесь общей является лишь внешняя схема П., конкретное же ее содержание бесконечно изменяется.
Наряду с повествовательными жанрами путешествие широко используется в описательных жанрах - от излюбленных «прогулок» ложноклассической и сентиментальной поэзии (Брокес, Делиль, кладбищенская поэзия) до П. как скрепляющего стержня очерковой литературы («Путешествие в Эрзерум» Пушкина, «Фрегат Паллада» Гончарова). Описательная поэзия , Очерк , Роман .

Литературная энциклопедия. - В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература . Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929-1939 .

Путеше́ствие

Литературный жанр, произведения которого создаются по образцу документального путешествия, а также описание происходившего в действительности путешествия. В античной и средневековой литературе наряду с реальными картинами путешественник описывал фантастические существа и явления (странствующий Одиссей встречает циклопов, Сциллу, Харибду и т. п.; в «Христианской космографии» Косьма Индикоплов (т. е. «плававший в Индию») описывает диковинных ноздророгов, телчеслонов и вельблюдопардусов; а в рассказывающей о походах Александра Македонского «Александрии» упоминаются удивительные люди и животные. В то же время среди путешествий немало произведений, содержащих наблюдения путешественников, действительно посетивших чужие земли: ценный материал о России 17 в. содержится в «Описании путешествия в Московию» А. Олеария, а сведения о Европе 17 в. – в «Путешествии» стольника П. А. Толстого. В 18 в. в Англии сложился жанр т. н. просветительского романа-путешествия, вобравшего в себя черты авантюрного, философского, бытописательного романа-воспитания («Робинзон Крузо» Д. Дефо и «Путешествие Гулливера» Дж. Свифта ). Наряду с романом-путешествием в английской литературе по-прежнему бытовало традиционное путешествие, призванное информировать читателя о других странах. Среди авторов путешествий были признанные классики, например Аддисон. Л. Стерн в «Жизни и мнениях Тристрама Шенди» насмешливо отзывается о величии Аддисона и, пренебрегая его опытом, создаёт «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» (вышедшие в 1768 г. два тома были посвящены Франции). Героя Стерна интересует не внешний вид французских селений и не французский пейзаж, а свой собственный внутренний мир; именно там происходит настоящее действие. Сентиментальный путешественник особенно чуток ко всем дорожным происшествиям, способным породить в его душе самые возвышенные чувства. По Стерну, сентиментальный путешественник – новый вид, нашедший своё место среди многочисленных разновидностей путешественников (в шутливом перечне упоминаются праздные, пытливые, лгущие, гордые, тщеславные, желчные и т. д. путешественники). Несомненно влияние «Сентиментального путешествия» на «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина и «Путешествие из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева . Сентиментальное путешествие становится одним из центральных жанров рус. сентиментализма («Путешествие в полуденную Россию в письмах, изданных Вл. Измайловым» (1800-01), «Путешествие в Малороссию» (1801) и «Другие путешествия в Малороссию» (1804) Шаликова). В эпоху романтизма появляется т. н. лирический путевой очерк («Американское путешествие» Ф. Шатобриана). В рус. литературе 19 в. из путевого очерка вышли «Путешествие в Арзрум» А. С. Пушкина , «Фрегат “Паллада”» И. А. Гончарова , «Остров Сахалин» А. П. Чехова . Европейские романы-путешествия продолжали преследовать воспитательные и образовательные цели: таковы многочисленные путешествия Ж. Верна , таково и «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции» (1906-07) С. Лагерлёф . В литературе 20 в. путешествия многочисленны и разнообразны, опирающиеся на традицию и революционно-эпатажные («Путешествие на край ночи» Ф. Селина).

Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. - М.: Росмэн . Под редакцией проф. Горкина А.П. 2006 .

Путешествие

ПУТЕШЕСТВИЕ - название, применяемое к произведениям, в которых повествуется о путешествиях, действительных или мнимых.

Наиболее часто встречаемые подразделения первой категории определяются, главным образом, характером реальных путешествий, легших в основу литературного произведения. Так, Ανάβασις Ксенофонта дает описание военного похода, «Хождение Даниила Паломника» - описание путешествия предпринятого с религиозной целью, «Хождение за три моря Афанасия Никитина» повествует о путешествии, предпринятом с целью торговой. Карамзин («Письма русского путешественника») и Гончаров («Фрегат Паллада») дают примеры путешествий, где преобладающая роль во всех наблюдениях принадлежит любознательности...

Этим основным материалом определяется в значительной мере стиль произведений, т.-е., следовательно, их литературные особенности.

Особенности эти зависят также от того, что в каждом путешествии, в большей или меньшей степени, встречаются три основных элемента: описательный, повествовательный элементы и рассуждение. Впрочем, самое преобладание одного из этих элементов тоже в большой мере зависит от цели путешествия: так, в «Письмах» Карамзина естественно преобладание описательного начала, ибо самое путешествие отвечает целям любознательности, - от Ксенофонтовского же Ανάβασις"а мы в праве ожидать рассказа о событиях, сопровождавших военный поход Кира. Обычно в каждом путешествии встречаются все три элемента, отличаясь друг от друга только степенью.

Все сказанное о путешествиях, дающих на своих страницах реальный материал, может быть отнесено и к путешествиям, основанным на чистом вымысле.

Большую роль здесь играет и изображенье субъективных эмоций путешественника, обращающее иногда все путешествие в полу-лирическое произведение, примером чего может служить «Сентиментальное путешествие» Стерна. Очень силен лирический элемент и в Байроновском «Чайльд-Гарольде».

Для большинства же путешествий характерна пестрая смена событий, усложненная фабула, что приближает их к роману приключений. Самая форма путешествия, по существу своему, располагает к пестроте фабулы, перебрасывая действующих лиц из одной обстановки в другую, заставляя их сталкиваться с множеством неожиданностей, немыслимых в мирной обстановке домашнего очага.

Обилие приключений особенно отличает так называемые романы для юношества; среди них наибольшею популярностью пользуются романы Жюля Верна, в последнее время в этой области выдвинулся итальянский писатель Э. Сальгари.

Прообраз всех этих романов с приключениями - данная античной Грецией «Одиссея», где возвращение героя на родину служит нитью, на которую нанизаны самые баснословные события.

Помимо целей общехудожественных, стремление к занимательности рассказа - одна из характеризующих черт подобного рода произведений. Но, кроме того, автор, пользуясь эластичной формой путешествия, может осуществлять и более специальные задания.

Так, «Образовательное путешествие» Ворисгофера, большинство романов Жюля Верна, романы Э. Сальгари - ставят себе целью дать читателям целый ряд географических, этнографических и иных научных сведений.

Особую область путешествий составляют так наз. «фантастические романы». Здесь избранная форма позволяет авторам преодолевать не только огромные расстояния на земной поверхности, но даже межпланетное пространство; излюбленный конечный пункт подобных путешествий - луна. На луну отправляются герои Жюля Верна, туда же - герои Уэллса и Журавского. Герои художника-астронома К. Фламмариона предпочитают Марс.

Но мало этого: фантастические путешествия могут преодолеть и самое время, перенося нас в самые отдаленные эпохи, как прошлого, так и будущего, и создавая целый ряд разнообразных утопий, гл. образом научного и социального характера. Уэллс пользуется для этого «машиной времени», двигающейся в четвертом измерении. К. Фламмарион заставляет своих героев перенестись на отдаленную звезду со скоростью, превосходящей скорость света и увидеть, благодаря этому, события прошлого.

Таковы примеры, наиболее показательные для путешествий, построенных из вымышленного и реального материала. Во всех этих произведениях путешествие героев и переживания, связанные с ним, представляют собой основное ядро.

Но в «Кентеберийских рассказах» Чосера форма путешествия использована в виде рамочного сюжета: рассказы вложены в уста паломников. При помощи этого приема устанавливается внешняя связь между рассказами и придается большая живость и цельность произведению.

Что касается литературной формы, в какую обычно отливается путешествие, то исторически и по существу с ним наиболее связана форма романа. Байрон использовал для своего «Чайльд Гарольда» форму поэмы; наконец, Э. Ростан изображает путешествие Жоффруа Рюделя в Триполитанию, к «далекой принцессе» Мелисанде - в форме драматической.

Путешествие нередко пользуется эпистолярной формой, фиксируя, подобно кинематографу отдельные моменты в непрерывном течении событий. Карамзин пишет «Письма русского путешественника». Ряд писем представляет собой и «Сентиментальное путешествие» Стерна, «Фрегат Паллада» Гончарова дает форму дневника.

Михаил Дынник. Литературная энциклопедия: Словарь литературных терминов: В 2-х т. / Под редакцией Н. Бродского, А. Лаврецкого, Э. Лунина, В. Львова-Рогачевского, М. Розанова, В. Чешихина-Ветринского. - М.; Л.: Изд-во Л. Д. Френкель , 1925

1. Жанрообразующие черты литературного путешествия

Жанр литературного путешествия занимает в литературном процессе особое положение. До сих пор в зарубежном литературоведении нет единого взгляда не только на сущность этого термина, но и не всеми современными литературоведами принимается сам факт существование "путешествия" как жанра: "В форме путешествия может быть написано и произведение героического содержания, и большая эпическая сатира, и утопия, и роман" .

В работах прогрессивной критики прошлого века имелся формально-содержательный подход, при котором литературоведы попытались дать определение жанра исходя из совокупности жанровых приемов, круга избранных тем и предмета изображения. Можно заметить также, что взгляд на проблему жанра дан с позиции ведущего художественного направления - реализма.

Указанные подходы вскрывают еще одну особенность проблемы жанра: включать ли в число литературных путешествий так называемые "путешествия воображения", в которых описание путешествия предстает как жанровый прием?

Чтобы ответить на эти и подобные вопросы, следует сначала определиться с понятием жанр и дать современное определение жанра литературного путешествия.

Рассматривая эволюцию жанра, следует отметить широту и многообразие взглядов на сущность жанра.

На протяжении всего времени при "эпохальных" сменах различных направлений и стилей отношение к "путешествию" как к литературному жанру претерпевало существенные изменения. Литература путешествий имеет многовековые традиции в литературном процессе. В европейской литературе жанр путешествий назывался "вояжной литературой".

Это понятие как литературный жанр включает в себя:

"1) описание путешественником (очевидцем) географического, этнографического и социального облика увиденных им стран, земель, народов и т.д.; мемуары или дневники путешественников;

2) художественный, преимущественно эпический, жанр, сюжет и композиция которого восходят к построению и способам изложения документального путешествия" .

На формирование художественного жанра путешествий влияли как путевые записи, дневники, рассказы самих путешественников, так называемые документальные путешествия, так и легенды, возникшие по мотивам этих рассказов.

Многие произведения "вояжной литературы" сохраняют до сих пор как познавательную, так и эстетическую ценность.

Жанр литературы путешествий почти во всех литературах в своём развитии переживал взлёты и падения, вбирал в себя элементы "географических описаний" авторов-путешественников, пилигримов, странников-дервишей, миссионеров, участников крестовых походов, купцов, дипломатических послов и т.д.

Путешествие стало основой для литературных жанра путевой очерк, а также нашло широкое применение в приключенческой и научно-фантастической литературе. Путевые заметки обычно включают в себя повествования о дорожных происшествиях, впечатлениях и наблюдениях. До середины XIX века форма путевых заметок активно использовалась в научных произведениях.

Особое место в литературе путешествий занимают дорожные дневники, путевые очерки. Истоки литературы "путешествий" во всемирной истории жанровых традиций теряются в глубинах древнейших литератур и продолжают активно существовать в литературе современной.

Таким образом, мы приходим к выводу, что жанр путешествие является самостоятельным жанром художественной литературы с определенным кругом сущностных черт, основными из которых являются, принцип жанровой свободы, центральная роль автора-повествователя, субъективность авторского подхода к изображаемому, синтетичность жанра, присутствие в нем элементов других жанров художественной литературы и публицистики.

Путешествие это литературный жанр, в основе которого описание путешественником (очевидцем) достоверных сведений о каких-либо, в первую очередь незнакомых читателю или малоизвестных, странах, землях, народах в форме заметок, записок, дневников (журналов), очерков, мемуаров. Помимо собственно познавательных, путешествие может ставить дополнительные - эстетические, политические, публицистические, философские и другие задачи; особый вид литературного путешествия - повествования о вымышленных, воображаемых странствиях (см. Утопия, Научная фантастика), в той или иной степени следующие описательным принципам построения документального путешествия, в котором доминирует идейно-художественный элемент. Формирование и развитие жанра отличает сложное взаимодействие документальной, художественной и фольклорной форм, объединенных образом путешествующего героя (рассказчика), что характерно уже для древнейших путешествий (древнеегипетская «Сказка потерпевшего кораблекрушение», 20-17 века до н.э.; поэма о Гильгамеше, известна в записях 19-18 века до н.э.). Определяющая Позиция такого героя-наблюдатель чужого мира; противостояние «своего» (мира, пространства) «чужому»-формообразующий фактор жанра путешествий. Масштаб для оценки явлений чужого мира дает «свой» мир путешественника - его родина; по отношению к ней как внутреннему центру ориентировано все повествование. Как правило, герой-путешественник, в отличие от «чисто» литературного персонажа, существенно не меняется на протяжении повествования: в чужом мире путешествия он выступает как в определенном отношении обобщенное лицо - носитель своей национально-культурной традиции, что не может не оттеснять на периферию его индивидуальное самосознание и психологию. Литература путешествия, особенно древняя, тесно связана с представлением путешествующего героя (целого народа) о пространстве - реальном и мифологическом. Примером широкого использования как достоверных, так и легендарных географических сведений может служить так называемый «эпос поисков»: «Одиссея», «Рамаяна» и др.

В эпоху античности литература путешествия берет начало от ионийских описаний 6-5 века до н.э. и получает дальнейшее развитие в историко-географических сочинениях Геродота, «Географии» (1 век) Страбона, «Германии» (1 век) Тацита, в мемуарных «Записках о Галльской войне» (1 век до н.э.) Юлия Цезаря. Странствующий герой, активно перемещающийся в реальном и фантастическом пространствах, широко представлен в римской литературе («Энеида», 1 век до н.э., Вергилия, Овидий, Апулей и др.), в особенности в греческом романе, в котором принципы сюжетно-композиционного построения путешествий получают художественную разработку. Мотив реальных странствий определяет сферу взаимодействия путешествия с народным эпосом и различными жанрами художественной литературы в эпохи средних веков и Возрождения (исландская и ирландская саги, рыцарские и плутовские романы, «Божественная комедия», 1307-21, Данте). В средние века разделение пространства на «свои» и «чужие», «праведные» и «грешные» земли носило ярко выраженный религиозно-этический характер, что обусловило неизменную особенность древнерусской литературы. Путешествия 12-15 веков - паломнический маршрут и замкнутость, обособленность сакрального пространства в художественном мире хождений («Хожение Даниила, Русскыя земли игумена», 12 век). Перестройка средневековой картины мира, становление представления о географической протяженности в духе Нового времени привели к расширению «карты» маршрутов хождений и к формированию нового, дневникового типа повествования, включающего в себя рассказ о пути к цели странствия, о возвращении на родину («Хожение за три моря» Афанасия Никитина, 15 век). Именно этот, возрожденческий в своей основе, тип становится определяющим при дальнейшем развитии литературы путешествий. В западноевропейской литературе он складывается несколько ранее, в 13 веке («Книга» Марко Поло, отчеты о миссиях на Восток Плано да Карпини, Виллема Рубрука и др.), и особенно интенсивно развивается в эпоху Великих географических открытий 15-16 века: сочинения Б. де Лас Касаса, бортовой журнал Х.Колумба, письма Америго Веспуччи, дневник А.Пигафетты, спутника Магеллана, «Описание путешествия в Московию…» Адама Олеария (17 век) и др.

Во многом аналогично складывается история жанра в литературах стран древнего и средневекового Востока: сочинения Чжан Цяня (2 век до н.э.), Сулеймана из Басры (9 век), Ибн Маджида - лоцмана Васко да Гамы (16 век). В арабской литературе памятники этого жанра - «Развлечение истомленного в странствии по областям» (аль-Идриси, 12 век), «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий» Ибн Баттуты (14 век). Разнообразны описания морских и сухопутных экспедиций 17-18 века (Р.Ла Саля, Дж.Кука, Л.де Бугенвиля, Ж.Ф.Лаперуза, В.И.Беринга и др.); пользуются читательским успехом путешествия с авантюрным сюжетом - сочинения о пиратских плаваниях (записи голландца Эксквемелина, английского пирата У. Дампира). Популярность реальных путешествий (записки путешественников начинают систематически печататься с середины 16 века) расширяет обращение художественной литературы к их содержанию и сюжетно-композиционным приемам: плавание Васко да Гамы в Индию стало сюжетом поэмы Л.Камоэнса «Лузиады» (1572), тема путешествий и географических открытий служит основой произведения Ф.Рабле. Философский и социально-утопический роман 16-17 веков строится в виде путевых записок или воспоминаний об удивительных странах (Томас Мор, Фрэнсис Бэкон, Сирано де Бержерак).

В 18 веке сложился просветительский роман-путешествие, вобравший в себя черты авантюрного, философского, психологического, нравоописательного романов на жанровой основе путевых записок: «Робинзон Крузо» (1719) Д. Дефо, «Путешествие Гулливера» (1726) Дж.Свифта, «Приключения Родерика Рэндома» (1748) и «Приключения Перигрина Пикля» (1751) Т.Смоллетта, «Подземное странствие Нильса Клима» (1741) Л.Хольберга. В рамках литературных направлений и школ 18-19 веков формируется жанр писательского «путевого очерка». Наряду с автобиографическим или литературным героем-путешественником, помещенным в реальные географические координаты, когда повествование подчинено, в сущности, той же эпической закономерности, что и течение человеческой жизни, в литературе путешествий возникает субъективная игра с пространством, пародийное переосмысление мотива реального странствия: «Сентиментальное путешествие» (1768) Л.Стерна, так называемое «путешествия воображения» (Ксавье де Местр, А.Ф.Вельтман). Путешествие по родной стране, знакомому, привычному миру открывает возможность для решения масштабных публицистических задач («Путешествие из Петербурга в Москву», 1790, А.Н.Радищева; в 19 веке эту линию продолжат путевые очерки Г.Гейне). Сильное и длительное влияние на развитие жанра оказали «Итальянское путешествие» (1816-29) И.В.Гёте, «Письма русского путешественника» (1791-95; полное издание 1801) Н.М.Карамзина. Расцвет литературы путешествий в России (конец 18 - первая половина 19 века), когда путешествие из периферийной области литературы превращается в полноправный литературный жанр («Путешествие в Арзрум», 1835, А.С.Пушкина; «Тарантас», 1840, В.А.Соллогуба; «Фрегат «Паллада», 1855-57, И.А.Гончарова; формой путешествия воспользовался и Н.В.Гоголь в своей поэме «Мертвые души», 1842, и, отчасти, М.Ю.Лермонтов в «Герое нашего времени», 1839-40), был вызван общими задачами, стоящими перед молодой русской прозой, в частности, проблемой создания большой повествовательной формы. Путевой очерк романтиков культивирует интерес к экзотическим, «окраинным» темам, что нашло отражение в «Паломничестве Чайльд-Гарольда» (1809-18) Дж.Байрона, «Моби Дике» (1851) Г.Мелвилла, в сочинениях неоромантиков Р.Стивенсона, Г.Р.Хаггарда. Разнообразны формы путевого очерка в литературе 19-20 веков («Путешествие ко Святым местам в 1830 г.», 1832, А.Н.Муравьёва; «Письма об Испании», 1847-49, В.П.Боткина; «Остров Сахалин», 1893-94, А.П.Чехова; «Дерсу Узала», 1923, В.К.Арсеньева). Широко используются формы и приемы литературы путешествий в научной фантастике и приключенческой литературе .

Литературный жанр Путешествие Имеет две разновидности. 1. Это различные описания очевидцем-путешественником географического, этнографического и социального облика увиденных им стран и народов, т. е. документальные путешествия. Они имеют, как правило, познавательную и эстетическую ценность, особенно написанные в эпохи, когда проза еще не расчленилась на художественную и научную, например «Хождение за три моря» А. Никитина, созданное в средние века.

2. Путешествие - это также и жанр произведений, сюжет и композиция которых излагаются и строятся как документальные путешествия. Художественный жанр Путешествие Формировался под влиянием путевых рассказов и записей самих путешественников. Значительную роль в его развитии сыграли легенды, возникшие на основе этих рассказов и записей. В мировой и русской литературе широко используются приемы описания документального путешествия в виде путевого дневника и очерка. Мотив странствий всегда был распространен во многих жанрах художественной поэзии и прозы. Увлекательные путевые описания эпохи Великих географических открытий XV-XVI веков, экспедиции XVII-XVIII веков сделали путешествие наиболее популярным в художественной литературе. В это время создаются пиратские и социально-утопические романы в виде путевых дневников, заметок или воспоминаний об удивительных странах. Сложился жанр просветительского романа-путешествия.

Такой роман позволял широко вводить в изображение современного общества его противоречия («Путешествие из Петербурга в Москву» Н. А. Радищева). Жанр Путешествие Привлекал многие литературные направления.

Сентименталисты использовали в основном форму дневника, наиболее полно передающего настроения и переживания «сентиментального» путешественника, например «Письма русского путешественника» Н. М. Карамзина.

Часто обращались к теме путешествия писатели-романтики. Они разработали жанр лирического путевого очерка, в котором романтический герой, разочарованный в современном ему обществе, отправляется в дальние страны. В путешествии находят отражение разнообразные стороны материальной и духовной жизни людей, лирические размышления автора об истории, культуре страны, зарисовки нравов и обычаев, типичные бытовые сцены.

Все это привлекает и писателей-реалистов, в творчестве которых используются все разновидности этого жанра. В XIX веке созданы многочисленные приключенческие романы-путешествия.

В них включается и научная информация. В XX веке она прочно входит в содержание произведений, возникают новые варианты жанра путевого очерка: путевой репортаж, путеводитель, усиливается социальная тематика. Образцами путевого жанра в русской литературе является «Путешествие в Арзрум» А. С.

Пушкина, «Фрегат «Паллада» И. А. Гончарова, «Из кругосветного плавания» К. М. Станюковича, зарубежные очерки Ф. М.

Достоевского, «Остров Сахалин» А. П.

Чехова, «В краю непуганых птиц», «За волшебным колобком» М. М.

Пришвина, «Мое открытие Америки» В. Маяковского, «Уроки Армении» А. Битова, «Ветка сакуры» В. Овчинникова, «Дерсу Узала» В.

Арсеньева и др. Из документальных научно-географических путешествий XIX века особого внимания заслуживают путешествия Н. Пржевальского, Н. Миклухо-Маклая. Школьное сочинение можно написать в жанрах путевого очерка или путевых заметок. Тема может быть публицистической или связанной с литературным краеведением.

Примерная памятка для пишущего сочинение в жанре Путешествие: - формулируется тема сочинения; - определяется цель (дать читателю информацию, вызвать у него определенные чувства: радости, гордости за родину; сформировать высокие нравственные качества, стремление преодолеть негативные явления и др.); - описывается увиденное, излагаются факты и события; - высказывается свое отношение к изложенному, можно представить и другие точки зрения; - выбирается стиль изложения (публицистический, художественный или их сочетание в зависимости от содержания).

Философско-эстетические предпочтения Гончарова, унаследованные от века Просвещения, вновь дают о себе знать со всей определенностью в выборе жанровых традиций. «Объективная память жанра» (М. Бахтин) - формообразующий фактор любого явления словесного искусства, поскольку «литературный жанр по самой своей природе отражает наиболее устойчивые, «вековечные» традиции литературы» 19 .

«Очерки путешествия» Гончарова появились на волне все возрастающего интереса в русском обществе к путешествиям и популярности путешественников-авторов книг. Это относится к «Запискам флота капитана Головнина в плену у японцев...», книгам о путешествии в Китай и Африку ученого Е. Ковалевского, о путешествии по Италии художника В. Яковлева и, наконец, к «Письмам об Испании» знатока искусств В. Боткина... Салон Майковых, где Гончаров формировался как писатель, посещал известный путешественник Г. Карелин, другой участник кружка А. Заблоцкий‑Десятовский путешествовал по Франции и Англии («Воспоминания об Англии»). Их книги (как и большинства вышеназванных авторов) отражали, прежде всего, профессиональные интересы (Карелин был естествоиспытателем, Заблоцкий-Десятовский серьезно интересовался экономическими вопросами) и непосредственный жизненный опыт.

Читателями, а подчас и рецензентами, гончаровские «очерки путешествия» ставились в ряд с подобными книгами. О реакции самого автора «Фрегата „Паллада“» на такое прочтение косвенно свидетельствует рецензия И. И. Льховского на первое книжное издание «Фрегата „Паллада“». Один из немногих близких друзей Гончарова специально обсуждал в ней вопрос о различиях между этой книгой и привычными «очерками путешествия», написанными представителями разных специальностей и опытов. Можно предположить, что этот вопрос был подсказан Льховскому самим Гончаровым 20 , который уловил в хоре похвальных отзывов нотку растерянности: не слишком ли пренебрег автор «сведениями» в пользу красот природы и психологических портретов. Поэтому-то и родилось у Льховского намерение не обсуждать книгу вообще, а «поговорить только о том роде, к которому принадлежат путевые очерки И. А. Гончарова».

Автор рецензии подчеркивал разницу между писателем-путешественником и путешественником - «ученым и специалистом», описывающим свои впечатления. Последний, хоть и сообщает много сведений о стране, где побывал, не способен в полной мере постигнуть законы незнакомого человеческого мира, им увиденного, поскольку «подвергает наблюдаемые им явления такой классификации, подводит их под такие условия и границы, которым они не подчиняются в действительности, и самые интимные и глубокие психические явления остаются в тумане, не потому, что автор их не видел, а потому, что он не считает нужным показывать их, или потому, что на них, по его мнению, даже не следует смотреть». В рецензии произведение Гончарова сопоставлялось с книгами других писателей: Байрона, Диккенса, Теккерея, А. Дюма, Купера... Эти авторы называли свои произведения романами, поэмами, а не путевыми очерками или заметками, и к их книгам не предъявлялись претензии быть сводом знаний о местах, в них представленных. Следует ли признать путевые очерки автора «Обыкновенной истории» за исключение из указанного ряда, и «был ли он обязан удовлетворить... другим каким-нибудь требованиям, кроме тех, которым хотел удовлетворить?» - задавал вопрос рецензент. И отвечал отрицательно: «Художественный талант и труд в произведении всякого рода - великая находка для любознательности... но она не должна лишать художника, поэта права быть только художником, поэтом, не должна обрекать, например, странствующего живописца или литератора на рисование восхитительных географических карт и составление приятных учебников... У них есть

своя специальность: они касаются таких сторон, наблюдают и описывают такие явления, которые ускользают от других специалистов... Никому более ни доступен жизненный смысл явлений и их интимный характер, как современному поэту с его свободными воззрениями, тонким психологическим развитием и сознательным стремлением к истине» 21 .

Следуя, в частности, и логике данной рецензии, можно обнаружить истоки жанра «Фрегата „Паллада“» в так называемом «литературном путешествии», то есть в исторически сложившемся жанре описания литератором («современным поэтом») собственного путешествия. Как и в любом художественном произведении, автор-путешественник из всего увиденного творит «особый мир», в котором раскрывается «жизненный смысл явлений и их интимный характер». Воображение, а также философские, эстетические и иные идеи, преображенные творческим сознанием, оказываются не менее влиятельными при создании такого мира, чем реальные впечатления. А сам повествователь, в свою очередь, предстает в книге как ее главный персонаж, со всеми атрибутами, присущими художественному образу.

Этот жанр пришел в русскую литературу из Европы, где «литературные путешествия» стали появляться во множестве во второй половине XVIII века; русские переводы их как в отрывках, так и полностью, печатались с 70-х годов. Вернее всего, импульс к созданию подобных произведений был дан и популярностью просветительских идей, которые стимулировали сами путешествия в среде литературных дарований.

Гончаров, предчувствуя в собственном путешествии радости открытия неизвестного («Как прекрасна жизнь, между прочим и потому, что человек может путешествовать!»), безусловно, помнил и о том, что путешествие с древних времен виделось средством воспитания.

Ж.-Ж. Руссо рассматривал «путешествие» как необходимый этап духовного созревания человека (подробнее о «воспитании по Руссо» в третьей главе). В «педагогическом романе» «Эмиль, или О воспитании» (1762) путешествие признается тем необходимым опытом, который завершает формирование личности Эмиля, начатое с младенчества под руководством мудрого ментора, поскольку «кто хорошо одарен природой, в ком хорошие задатки получили хорошее развитие и кто путешествует с искренним намерением научиться, те все возвращаются лучшими и более мудрыми, чем были при отправлении» 22 . Изучение «карты мира» обеспечивает вхождение юного человека в

круг людей как таковых, что одновременно означает выход за пределы дома-семьи, то есть, по Руссо, завершение взросления и начало самостоятельной жизни: «Я считаю за неоспоримую истину, что, кто видел всего один народ, тот не знает людей, а знает лишь тех, с которыми жил» (555).

Когда Эмиль вышел из поры ранней молодости и встретил идеальную подругу - Софи, наставник посчитал эту встречу важнейшим моментом в развитии воспитанника: «До сих пор ты жил под моим руководством: ты не был в состоянии управлять самим собой. Но вот приближается возраст, когда законы, предоставляя тебе распоряжение своим добром, делают тебя властелином твоей личности...». Тем не менее, ментор решил, что Эмилю еще рано жениться, поскольку он пока не достиг полной духовной зрелости: «Прежде чем жениться, нужно знать, кем хочешь быть, за каким занятием хочешь провести свою жизнь, какие меры хочешь принять для обеспечения куска хлеба себе и своему семейству, ибо, хотя и не следует ставить эти заботы главною своей задачей, нужно все-таки подумать когда-нибудь и об этом» (561). Двухлетнее «образовательное путешествие» по Свету и должно стать той «школой жизни», что приблизит Эмиля к ответам на эти кардинальные вопросы. Учитель противопоставляет завзятым туристам такого путешественника, каким станет его Эмиль, присоединившийся к людям, «менее других путешествующим»: они «путешествуют лучше других, потому что, будучи менее нас углублены в пустые изыскания и менее заняты предметами нашего пустого любопытства, они посвящают все свое внимание тому, что действительно» (556). Эмиля не влекут одни только удовольствия от созерцания неизведанного, цель его - познание мира и себя в нем. Как учил ментор: «Для образования недостаточно объезжать страны: нужно уметь путешествовать. Чтобы наблюдать, надо иметь глаза и обращать их на тот именно предмет, который хочешь знать» (556). По возвращении из такого путешествия Эмиль женится на Софи - «годы учения» (по Руссо) завершены.

Начало самостоятельного бытования в России «литературного путешествия» как жанровой формы может быть соотнесено с появлением «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева (1790), хотя пафос обличения и поучения в этой книге вступает определенным образом в противоречие с отчетливой сентименталистской традицией. Имеет смысл упомянуть (как движение к интересующему нас жанру) «Записки первого путешествия» Д. И. Фонвизина (письма из

путешествия по Европе в 1777-1778 годах) с его ярким центральным персонажем - русским вельможей екатерининских времен - «представителем тогдашней образованности, представителем остроумия и русского таланта» 23 .

Тем не менее очевидно, что утверждение жанра «путешествий» в русской литературе связано непосредственно с деятельностью Н. М. Карамзина и «карамзинистов», которые, осознав исчерпанность высокой одической поэзии, определившей лицо русской литературы XVIII века, обнаружили последовательный интерес к прозе и в качестве ее начальной «школы» культивировали использование своего рода «бытового материала» - писем, записок, дневников... «Такие фрагментики, которыми пестрят и журналы той поры, составляют строительный материал «путешествия». Последнее, обрамляя и связывая эту мозаику, создает своеобразный литературный, в отличие от географического или этнографо-исторического, род путешествий» 24 . Стиль эпистолярный и стиль мемуарный сливаются в качестве реального фундамента для овладения стилем большой прозаической формы. Сложное по своей природе искусство построения сюжета в «литературных путешествиях» не востребовалось, чем значительно упрощалась задача для автора, чувствующего себя неуверенно на почве прозы.

В Европе к концу XVIII века, по мнению Т. Роболи (автора статьи «Литература „путешествий“»), сложилось два типа «литературных путешествий» (конечно, на практике «чистота» типа редко выдерживалась). Стерновский (образец - «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Л. Стерна), где настоящего описания путешествия и не предполагалось, интерес сосредоточивался на самых разных вещах, причудливо слепленных в целое. Другой тип связан с творчеством ныне забытого француза Ш. Дюпати (1746-1788) - автора популярных «Писем из Италии» (1788) (переведены на русский в 1801 г. и выдержали три издания). Его «литературное путешествие» представляло своего рода гибридную форму, где этнографический и географический материал был перемешан с собственно литературным (сценками, рассуждениями, лирическими отступлениями...). Оба типа «путешествий» строились на параллели: реальное и воображаемое (воспоминания, рассуждения и т. д.). Результат перекрещивания «основных конструктивных линий укрепляет непринужденную манеру перескакивания с предмета на предмет» 25 , присущую жанру «путешествий» как таковому в отличие от обычного описания путешествия, строго подчиненного маршруту.

«Письма русского путешественника» (1790-1801), по мнению Роболи, сконструированы по второму типу «литературных путешествий» - гибридному, но в отношении к своему образцу - книге Дюпати - произведение Н. М. Карамзина «сгущеннее как в смысле количества и разнообразия вводного материала, так и в смысле эпистолярности своего стиля» 26 . Благодаря этому качеству, «Письма русского путешественника» явили миру особый, можно сказать, «русский жанр» «литературных путешествий», в итоге ставший образцом для подражания на родине автора. В самом начале XIX века появились многочисленные «путешествия», следующие за карамзинским: «Путешествие по всему Крыму и Бессарабии» П. Сумарокова (1800), «Путешествие в Полуденную Россию» Влад. Измайлова (1802), «Письма из Лондона» П. Макарова (1803), «Путешествие в Казань, Вятку и Оренбургскую губ.» М. Невзорова (1803)...

Куда более малочисленная группа авторов, игнорируя опыт Карамзина, продолжала эксплуатировать «стернианство» (два «Путешествия в Малороссию» П. Шаликова (1803 и 1804) и анонимная «Моя прогулка в А., или Новый Чувствительный Путешественник» (1802)) . Приметы этого рода «путешествий» были удачно подмечены В. А. Жуковским в его рецензии на первое из «Путешествий в Малороссию» Шаликова: «Не будем же искать в этой книге ни географических, ни топографических описаний. Мы не узнаем, сколь многолюден такой-то город, могут ли ходить барки по такой-то реке и чем больше торгуют в такой-то провинции, - мы будем бродить вместе со странником, куда глаза глядят... вздохнем близ могилы его друга и вместе с ним вспомним о прошедшем» 27 . Стерновский тип «литературного путешествия» практически не вышел за пределы первого пятилетия XIX века (хотя, как известно, «школа Стерна» оказалась одинаково необходимой и М. Ю. Лермонтову, и Л. Н. Толстому).

Карамзинский тип выжил как в период романтизма, так и в последующую эпоху, как правило, платя за выживание - эпигонством. Самостоятелен опыт А. А. Марлинского, который тоже первые свои повести нередко оформлял в виде «путешествий» («Поездка в Ревель», 1821) со всеми характерными его чертами: письма с обращениями к друзьям, включение стихов... По мнению Роболи, жанр «путешествий» в истории русской литературы находит свой конец в «Страннике» А. Вельтмана (1832) - пародии одновременно и на «путешествие», и на авантюрный роман. «После «Странника» о «путешествии», как о литературном жанре, уже не приходится говорить» 28 . Остаются

только навыки этого жанра, которые используются в других жанрах в первой половине XIX века.

«Письма русского путешественника» и «Фрегат „Паллада“»

Категоричность вывода об исчерпанности карамзинской традиции к середине XIX века можно оспорить привлечением, прежде всего, книги И. А. Гончарова. Романист видел в Н. М. Карамзине первого по значимости русского выразителя идей Просвещения. В «Заметке по поводу юбилея Карамзина» Гончаров писал о своем предшественнике как о «благородной, светлой личности» и от лица людей своего поколения признавал в нем «проводника знания, возвышенных идей, благородных, нравственных, гуманных начал в массу общества, ближайшего, непосредственно действующего еще на живущие поколения двигателя просвещения» (8, 15-16). На склоне лет Гончаров признавался: «Первым прямым учителем в развитии гуманитета, вообще в нравственной сфере был Карамзин» 29 . Сегодня связь «Фрегата „Паллада“» с «Письмами русского путешественника» общепризнана 30 .

Одним из первых к обсуждению этой темы обратился В. Шкловский, который рассматривал книгу Гончарова в ряду «очерковых удач». Но подобное жанровое определение, подсказанное самим Гончаровым («очерки путешествия»), соотносимо лишь с каждой главой в отдельности, а не с книгой в целом. Жанровые скрепы, создающие из глав - книгу, при таком определении игнорируются, поэтому не удивительно, что Шкловский находит у Гончарова, прежде всего, зависимость от Карамзина - в форме... отталкивания: «Гончаров отходит от опыта Карамзина... О Карамзине нам напоминает описание природы с повторами и обращениями к читателю, ссылка на забытого Гесснера (в описании Ликейских островов) и больше всего - внутренняя полемика с книгой знаменитого зачинателя русской прозы» 31 . В качестве примера полемики берется ироническое рассуждение о дружбе в первой главе «Фрегата „Паллада“» (карамзинские «новые чувствования» более всего прокламировались именно в дружбе). Гончаров прямо заявлял по поводу изложения собственной «теории дружбы»: «Что же эта вся тирада о дружбе? Не понимаете? А просто пародия на Карамзина и Булгарина» (7). Можно предположить, что и

нарочито «прозаические» самые первые строчки в книге Гончарова («Меня удивляет, как могли Вы не получить моего первого письма из Англии...» (7)) полемически нацелены на знаменитое начало книги Карамзина: «Расстался я с вами, милые, расстался! Сердце мое привязано к Вам всеми нежнейшими своими чувствами, а я беспрестанно от Вас удаляюсь и буду удаляться!» 32 .

По мнению Шкловского, спор Гончарова с Карамзиным определен влиянием В. Г. Белинского: в «Фрегате „Паллада“» «Гончаров использует и опыт старых предшественников, но использует их так, как это мог сделать современник Белинского» 33 . Получается, что в этой Книге как бы повторился опыт «Обыкновенной истории», где в комическом изображении дружбы и любви находят отзвуки статьи критика «Русская литература в 1845 году» (1846). Ограничение сопоставлений узкосодержательными и стилевыми и игнорирование жанровых привело к упрощению взаимосвязей Карамзина и Гончарова, которые далеко не ограничивались спором последнего с первым.

Книга Карамзина как «путешествие» близка по многим параметрам к роману - высшему прозаическому жанру. Это своего рода «предроман», каковым в той же мере может считаться и произведение Гончарова 34 . Поэтому столь велико значение центрального персонажа в книге такого рода. «Письма русского путешественника»... само название во многом определяет основу того целостного мира, который предстает перед читателем. Центральное место в книге занимает не описание маршрута и достопримечательностей путешествия, а сам путешественник, его чувства и мысли (сравни названия типа «Путешествие в... (или) по...»). Субъективный фактор (личностный взгляд) оказывается более влиятельным, чем увиденное само по себе.

Путешественник - художественно сконструированный образ, а отнюдь не «фотография» писателя Карамзина (известно, что и его личные письма отличаются от тех «писем», что составили книгу). Путешественник - человек своей эпохи, вернее, перекрестка эпох: рубежа XVIII-XIX веков. И это типичный герой Карамзина в его сентименталистский период: восторженный и чувствительный дилетант, совершающий «образовательное путешествие» (по Руссо), переезжающий из одной страны Европы в другую по зову сердца и влечениям ума. Он эрудит в своем знании европейской мысли, знаток и любитель искусств, но предстает перед интеллектуалами Запада в виде смиренного ученика из далекой окраины Европы («Я Руской дворянин, люблю великих мужей, и желаю изъявить мое почтение

Канту» (20)) . Избранная форма (письма), имитирующая «внелитературность», позволяла такому герою высказаться внешне спонтанно и непосредственно («выболтаться») и заразить своей восторженностью земляков. Рядовой читатель мог задержаться на этом уровне произведения, чувствительно переживая красоты Европы, восхищаясь ее мудрецами и вместе с героем тоскуя от разлуки с милыми друзьями. Карамзин-сентименталист преследовал цель воспитания и раскрепощения чувств современников и достиг желаемого (успех книги был огромен - проза заучивалась наизусть, как позже стихи Пушкина).

В «литературном путешествии» Гончарова тоже создан образ путешественника, но сколь не схож он с карамзинским юношей, разъезжавшим на экипаже по Европе за 50 лет до похода «Фрегата „Паллада“»! В центре книги Гончарова «образ немолодого, любящего комфорт, боящегося неудобств чиновника, который вместе с целым русским миром в составе более чем четыреста (так! - Е. К. ) матросов и офицеров совершает кругосветное путешествие, везя с собою свой быт» 35 . Этот портрет, нарисованный Шкловским, выразителен, но чересчур приближен к известной нам по воспоминаниям личности самого Гончарова и поэтому покрывает лишь часть характеристики литературного персонажа, который, как было показано выше, имеет «двойное» лицо. Два возраста соединяются в путешественнике, но, естественно, не исчерпывают глубин его личности. Сугубо авторский элемент, естественно, влиятельнее в этой книге Гончарова, чем в его романистике, что диктуется самим жанром: «путешествие» исконно ориентировано на солидную укорененность рассказчика в личности автора, его эмоциональном и интеллектуальной Мире. Недаром «Фрегат „Паллада“» прочитывается и как «дневник душевной жизни Гончарова за целых два года, притом проведенных при наименее будничной обстановке» 36 . Подобная укорененность особенна очевидна в «путешествиях», использующих форму писем. Как заметил Шкловский в той же статье: «Форма письма оказалась необходимой для того, чтобы мотивировать нахождение путешественника в центре повествования и его домашнее отношение к самому себе» 37 .

Письма Гончарова друзьям - это тоже письма русского путешественника. Но в своей «русскости» он предстает миру иначе, чем путешественник Карамзина. Последний активно входил в новую среду как русский почитатель европейской Культуры, ученик просвещенных Мудрецов, совершающий (хоть и с опозданием) «образовательное путешествие». Но он же воспринимался как «западник» в России, и

никто не ждал исконно «русского элемента» в его книге о Европе. Гончаровский «русский путешественник», погруженный, особенно на первых порах, в воспоминания о покинутой родине, живет на фрегате типично по-российски 38 . Аллюзии на «Сон Обломова» многообразны (ленивое безделье, длительное обсуждение меню обеда, опасливое чувство при встрече с неизвестным плывущим предметом...) и в силу условий морского путешествия, и в соответствии с общим замыслом книги. «Пассивность» героя Гончарова еще более бросается в глаза при сопоставлении его уже не с карамзинским героем - искателем пищи духовной, а с рядовыми искателями приключений в дальних странах, как они являлись перед глазами читателей той эпохи. Сопоставляя героя Гончарова с активными путешественниками - «туристами», А. Дружинин писал: «Личность туриста часто подавляет личность читателя, а оттого нарушается духовное сродство, так необходимое между тем и другим». В итоге «знаменитейшие и правдивейшие путевые рассказы читаются, как нечто придуманное, мастерски сочиненное, увлекательно построенное, невероятное, странное, полуфантастическое... Господин Гончаров... похож на туриста менее, нежели все остальные путешественники. Оттого он оригинален и национален, оттого его последняя книга читается с великим наслаждением» 39 . Действительно, герой Гончарова не открывает мир через какое-либо активное деяние и не пытается слиться с новым окружением: мир как бы сам раскрывается перед ним, и его задача - «созерцать» и, что еще важнее, вникать в суть увиденного.