Трубная площадь. Рождественский и Цветной бульвары. Трубная площадь Монумент на Трубной

Уже полтора месяца как состоялся последний в этом году Фотоутренник, а мы так и не выложили Детали, сфотографированные нами в районе Сретенки.

Исправляемся!

Деталей в этот раз не так много, но все как на подбор и истории про них преинтересные.

Прогуляться по переулкам вокруг Сретенки и рассмотреть детали —>

Пойдем от Сухаревской площади и переулками в сторону Сретенских ворот и Трубной площади

Посредине Сухаревской площади до 1934 г. возвышалась одноименная башня — выдающийся памятник архитектуры петровских времен. Увы, «для расширения движения» ее полностью снесли, несмотря на протесты и целый ряд предложений по оптимизации движения без сноса башни.

Под рекламой на площади скрывается еще одина деталь — символ ВСХВ-ВДНХ. Метро до ВДНХ дотянули лишь к концу 1950-х, поэтому до войны и в 1954 году, когда Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (ВСХВ) открылась во второй раз, а до этого все участники выставки и посетители добирались туда наземным транспортом с Колхозной площади (Сухаревская).

Этот же символ ВСХВ на входном билете

Здесь же в конце Сретенки у церкви Троицы в Листах, сильно ушедшей в землю за несколько столетий по уверениям Гиляровского продавали самый лучший табак:

Лучший табак, бывший в моде, назывался «Розовый». Его делал пономарь, живший во дворе церкви Троицы-Листы, умерший столетним стариком. Табак этот продавался через окошечко в одной из крохотных лавочек, осевших глубоко в землю под церковным строением на Сретенке. После его смерти осталось несколько бутылок табаку и рецепт, который настолько своеобразен, что нельзя его не привести целиком.
«Купить полсажени осиновых дров и сжечь их, просеять эту золу через сито в особую посуду.
Взять листового табаку махорки десять фунтов, немного его подсушить (взять простой горшок, так называемый коломенский, и ступку деревянную) и этот табак класть в горшок и тереть, до тех пор тереть, когда останется не больше четверти стакана корешков, которые очень трудно трутся: когда весь табак перетрется, просеять его сквозь самое частое сито. Затем весь табак сызнова просеять и высевки опять протереть и просеять. Золу также второй раз просеять. Соединить золу с табаком так: два стакана табаку и один стакан золы, ссыпать это в горшок, смачивая водой стакан с осьмою, смачивать не сразу, а понемногу, и в это время опять тереть, и так тереть весь табак до конца, выкладывая в одно место. Духи класть так: взять четверть фунта эликсиру соснового масла, два золотника розового масла и один фунт розовой воды самой лучшей. Сосновое масло, один золотник розового масла и розовую воду соединить вместе подогретую, но не очень сильно; смесь эту, взбалтывая, подбавлять в каждый раствор табаку с золою и все это стирать.
Когда весь табак перетрется со смесью, его вспрыскивать оставшимся одним золотником розового масла я перемешивать руками. Затем насыпать в бутылки; насыпав в бутылки табак, закубрить его пробкой и завязать пузырем, поставить их на печь дней на пять или на шесть, а на ночь в печку ставить, класть их надо в лежачем положении. И табак готов».

Здесь хорошо заметно насколько поднялся с 17 века культурный слой

От Сретенки в сторону Цветного бульвара отходит Большой Сухаревский переулок. Где-то посредине фотографии он продолжается Малым Сухаревским переулком и упирается в бульвар.

К концу XIX века здесь образовался натуральный московский «район красных фонарей», знаменитая Грачевка, который, правда, разогнали еще до революции, а переулки с дурной славой переименовали. Так Малый и Большой Колосовы стали Малым и Большим Сухаревскими.

А вот что про этот переулок писал Гиляровский:

Самым страшным был выходящий с Грачевки на Цветной бульвар Малый Колосов переулок, сплошь занятый полтинными, последнего разбора публичными домами. Подъезды этих заведений, выходящие на улицу, освещались обязательным красным фонарем, а в глухих дворах ютились самые грязные тайные притоны проституции, где никаких фонарей не полагалось и где окна завешивались изнутри.
Характерно, что на всех таких дворах не держали собак… Здесь жили женщины, совершенно потерявшие образ человеческий, и их «коты», скрывавшиеся от полиции, такие, которым даже рискованно было входить в ночлежные дома Хитровки. По ночам «коты» выходили на Цветной бульвар и на Самотеку, где их «марухи» замарьяживали пьяных. Они или приводили их в свои притоны, или их тут же раздевали следовавшие по пятам своих «дам» «коты». Из последних притонов вербовались «составителями» громилы для совершения преступлений, и сюда никогда не заглядывала полиция, а если по требованию высшего начальства, главным образом прокуратуры, и делались обходы, то «хозяйки» заблаговременно знали об этом, и при «внезапных» обходах никогда не находили того, кого искали…
Хозяйки этих квартир, бывшие проститутки большей частью, являлись фиктивными содержательницами, а фактическими были их любовники из беглых преступников, разыскиваемых полицией, или разные не попавшиеся еще аферисты и воры .

И сегодня несложно представить как через систему кривых проходных дворов Грачевки от полиции уходили преступники.

Интересное название переулка вернули в 1907 году, когда разогнали публичные дома и переименовали улицы Грачевки. До 1907 г. он назывался Мясным по располагавшимся здесь лавкам, а Последним он назывался в 18 веке, когда фактически был последним переулком от центра в этом районе. Если интересует тема забавных и странных названий московских улиц, то .

В этом же Последнем переулке новодельный бизнес-центр «украшен», наверное, самыми странными современными изваяниями — трехметровыми атлантами в трусах

На углу Трубной площади и Цветного бульвара сейчас высится огромный стеклянный бизнес-центр.

А при Гиляровском в конце 19 века здесь все было совсем по-другому:

…на углу между Грачевкой и Цветным бульваром, выходя широким фасадом на Трубную площадь, стоял, как и теперь стоит, трехэтажный дом Внукова. Теперь он стал ниже, потому что глубоко осел в почву. Еще задолго до ресторана «Эрмитаж» в нем помещался разгульный трактир «Крым», и перед ним всегда стояли тройки, лихачи и парные «голубчики» по зимам, а в дождливое время часть Трубной площади представляла собой непроездное болото, вода заливала Неглинный проезд, но до Цветного бульвара и до дома Внукова никогда не доходила.
Разгульный «Крым» занимал два этажа. В третьем этаже трактира второго разряда гуляли барышники, шулера, аферисты и всякое жулье, прилично сравнительно одетое. Публику утешали песенники и гармонисты.
Бельэтаж был отделан ярко и грубо, с претензией на шик. В залах были эстрады для оркестра и для цыганского и русского хоров, а громогласный орган заводился вперемежку между хорами по требованию публики, кому что нравится,—оперные арии мешались с камаринским и гимн сменялся излюбленной «Лучинушкой».
Здесь утешались загулявшие купчики и разные приезжие из провинции. Под бельэтажем нижний этаж был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем домом между Грачевкой и Цветным бульваром сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, самым отчаянным разбойничьим местом, где развлекался до бесчувствия преступный мир, стекавшийся из притонов Грачевки, переулков Цветного бульвара, и даже из самой «Шиповской крепости» набегали фартовые после особо удачных сухих и мокрых дел, изменяя даже своему притону «Поляковскому трактиру» на Яузе, а хитровская «Каторга» казалась пансионом благородных девиц по сравнению с «Адом».

И снова дворы Грачевки.

Главное держать
себя в руках
и не ударяться
в постмодернизм

Одно из зданий украшено забавными беременными кариатидами. Тоже был публичный дом

А почти на соседнем доме гордо висит почетный знак ОСОАВИАХИМа ().

И внезапно в одном из дворов обнаружился .

На одном из домов в Печатниковом переулке висит медальон с Лениным. Документально история нигде не подтверждена, но старожилы рассказывают, что в день смерти Ленина в январе 1924 года дом загорелся, и после ремонта у входа повесили рельефный медальон с изображением вождя.

Так один из домов по Печатникову выглядит со двора

А так с улицы… Это бывший дом разбогатевшего крестьянина Сысоева, который въехав сюда в 1896 г. украсил его на свой вкус

Общий вид на склон Печатникова переулка.

Про этот переулок несколько лет назад даже был снят пронзительный и философский короткометражный фильм:

И, напоследок, уже у Сретенских ворот во дворе можно видеть старый дореволюционный люк производства «Мюръ и Мерелизъ»

"...На Трубной площади, где некогда помещался ресторан Павловского, в котором собиралось и бражничало сомнительное население Драчевки, вчера открыт народный дом..."

Дом, где находился знаменитый трактир "Крым". А при нём "Ад".
В начале 20 века «Крыма» (ресторан Павловского) на Трубной площади уже не было.
Ресторан находился в доме Внукова. Позднее дом перешёл к Кононовой Прасковье Степановне. Купчиха Кононова устроила в бывшем трактире торговлю алебастром и строительными материалами. А часть дома сдала Николаю Дмитриевичу Чернятину для организации мануфактурного магазина.Это угол Цветного и Трубной. Вот в этом доме Народный дом и открыли в 1901 г.
Дом был снесён в 1970-е гг., на его месте построили Дом политпросвещения, который в свою очередь снесли и...

«…Разгульный «Крым» занимал два из трех этажей здания. В третьем этаже трактира гуляли шулера, аферисты и всякое жулье, сравнительно прилично одетое. Под бельэтажем нижний этаж был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем домом между Грачевкой и Цветным бульваром сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, отчаянным разбойничьим местом, известным под именем «Ад»…
Другую половину подземелья звали «Треисподняя», и в нее имели доступ только личности, известные буфетчику и вышибалам... «Треисподняя» состояла из коридоров, по обеим сторонам которых были большие каморки, известные под названием «адских кузниц» и «чертовых мельниц». Здесь тогдашние воровские «авторитеты» – «иваны» и «болдохи» - играли в карты на свою добычу, иногда ценою в тысячи рублей. В этой половине было всегда тихо – пьянства не допускали вышибалы, одного слова или молчаливого жеста которых боялись все. Круглые сутки в маленьких каморках делалось дело: то «тырбанка сламу», то есть дележ награбленного и его продажа, то исполнение заказов по фальшивым паспортам особыми спецами. Несколько каморок были обставлены как спальни – опять-таки только для почетных гостей и их «марух»...
Заходили сюда иногда косматые студенты, пели «Дубинушку» в зале, шумели, пользуясь уважением бродяг и даже вышибал, отводивших им каморки, когда не было мест в зале. Тогда полиция не заглядывала сюда, облав не было, да они ни к чему бы и не повели – под домом были подземные ходы, оставшиеся от водопровода, устроенного в конце XVIII века…» В.А.Гиляровский «Москва и москвичи».

Рождественский и Цветной бульвары. Трубная площадь

Мы с вами уже упоминали Рождественский бульвар (глава «Рождественка»); теперь настала пора познакомиться с ним и прилегающей местностью вплотную. Но, говоря о нем, нельзя обойти вниманием, например, Трубную площадь или Цветной бульвар, - эти места расположены слишком близко друг от друга. Здесь же проходит и Трубная улица, также упоминающаяся у Акунина.

Окрестности Трубной площади - одно из первых мест на территории столицы, где начали селиться люди (так называемое Драчевское городище). Глядя на городскую застройку и поток автотранспорта, трудно представить себе убогие землянки на берегу медленно катившей свои воды реки Неглинной. Впрочем, местные обитатели издавна называли ее Самотекой - память об этом дошла до наших дней в названиях расположенных неподалеку Самотечных улиц. Протекала здесь (до XIX в.) и еще одна московская речушка - Напрудная.

Во время постройки стен Белого города в них был предусмотрен водосток для вод Неглинки - так называемая «труба», а выражаясь современным языком, тоннель. Для того чтобы через эту «трубу» на территорию города не проникали непрошеные гости, она была с обоих концов закрыта коваными решетками. Поэтому передовое для своего времени гидротехническое сооружение и возникшая впоследствии площадь именовалась Трубной, или попросту Трубой.

Дав волю юмору, можно предположить, что, подобно тому как древняя «труба» уносила в себе воды Неглинки, Трубная площадь стала собирать все, что не умещалось в центре города. Так, в 1840 г. сюда перевели из Охотного ряда так называемый Птичий ряд - лавочки, в которых продавались живые птицы (как обычные домашние, так и певчие). В 1851 г. от Китайгородской стены было решено убрать мешавшие проезду лавки, торговавшие саженцами деревьев, рассадой, семенами, срезанными цветами. Им тоже нашлось место на Трубе. Эти «новоселы» положили начало долгие годы шумевшему на площади Птичьему рынку, метко обрисованному А. П. Чеховым (рассказ «В Москве на Трубной площади»). Е. Иванов отмечает: «Пестрота посетителей этого рынка конкурировала с Сухаревкой».

В обе стороны от Трубы шел Неглиненский канал. Городские власти заботливо обсадили его берега деревцами, но гулять под ними желающих не находилось. Подземная галерея, в которую была спрятана Неглинка, проходила непосредственно под Трубной площадью, а для стока вод в начале современного Цветного бульвара был устроен водопад.

Цветной бульвар по-своему уникален. Он, единственный из всех московских бульваров, не образован после сноса стен Белого города. Он - память об осушенном и засыпанном Неглиненском канале. В1844 г. М. Н. Загоскин восхищенно замечал: «Придет ли кому в голову, что этот широкий бульвар на Трубе, со своими зелеными полянами и гладкими дорожками, был не так еще давно почти непроходимым и зловонным болотом!» («Москва и москвичи»).

Сначала бульвар назывался Трубным, а с 1851 г., когда на Трубе появились цветочные лавки, стал Цветным.

Цветной бульвар стал местом гуляний «простого народа»; благодаря этому на нем размещалось множество балаганов и паноптикумов, «в которых за сходную плату показывались ярмарочные диковинки вроде говорящих пауков с человечьей головой» (В. П. Сытин). Во второй половине XIX в. Трубная площадь и прилегающие к ней Цветной и Рождественский бульвары обстроились каменными домами, в которых сдавались внаем квартиры и комнаты. «Жилье-то Сенька, конечно, сыскал - чай Москва, не Сибирь. Сел в Театральном проезде на лихача, спросил, где способнее обустроиться приезжему человеку, чтоб прилично было, ну и доставил его извозчик с ветерком в нумера мадам Борисенко на Трубной» («Любовник Смерти»).

Акунин, опираясь на того же Сытина, описывает Рождественский бульвар как вполне респектабельное местечко: «Сошли на круто идущей вверх зеленой улице, которую Петя назвал Рождественским бульваром. Свернули в переулок.

Был уже десятый час, стемнело, и зажглись фонари.

Вот он, дом Просперо, - тихонько сказал Петя, показав на одноэтажный особнячок» («Любовница смерти»; спутница Пети - Маша-Коломбина).

Но в то же время место это и достаточно оживленное: «Самоубийца выбрал для своего отчаянного поступка весьма приметное место - Рождественский бульвар, откуда рукой подать до Трубной площади. По всему, кто-то из поздних прохожих, или городовой, или ночной извозчик должны были заметить висящее на осине тело, к тому же освещенное стоящим неподалеку газовым фонарем» (там же).

И в то же время окрестности Трубы долгие годы имели славу «городского дна». Трудно сказать, что больше привлекало в эти места, так близко расположенные к центру, подонков общества - лабиринты проходных дворов или лабиринты подземелий Неглинки. На соседней Трубной улице, имевшей еще одно название - Грачевна, или Драчевка, как поганые грибы, выросли публичные дома. «Инеска - б-барышня с Грачевки, и ее зона влияния объемлет Трубную площадь с окрестностями», - рассказывает Фандорин о своем «прикрытии» («Декоратор»). Некоторые остряки выводили этимологию названия улицы от слова «драть», вкладывая в него непристойный смысл. На самом деле Драчевка - пожалуй, наиболее старое название Трубной улицы - происходит от профессии обитателей некогда располагавшейся здесь слободы: они «драли» зерно, превращая его в крупу на мельницах-круцорушках. В XVII в. на Драчевке (или, как еще говорили тогда, Драчихе) стали селиться мастера, изготовлявшие «грачи» - разновидность пушечных снарядов. Именно этим объясняется двойственность старого названия улицы.

Сейчас, когда читаешь воспоминания современников об истории окрестностей Трубной площади, поражаешься тому, как мирно уживались здесь, казалось бы, полярные проявления городского быта. Днем здесь прогуливались мирные горожане, а ночью их сменяли профессиональные преступники (достаточно вспомнить очерк Гиляровского «Ночь на Цветном бульваре»). Вспомним и Акунина: нашедший клад преобразившийся Сенька Скориков, не стесняясь местом, сводит счеты со знакомцем с Хитровки: «…на углу Цветного бульвара обернулся - так, померещилось что-то.

Глядь - под фонарем фигура знакомая. Проха! От Хитровки следил, что ли?

Скорик к нему, ворюге, бросился, ухватил за грудки.

Отдавай котлы, паскуда!» («Любовник Смерти»).

Ксаверий Феофилактович Грушин, передавая юному Фандорину свои познания о жизни городского дна, недаром демонстрировал Грачевку наравне с Хитровкой: «Стар Грушин, давно в отставке, но всю воровскую Москву знает, изучил за многолетнюю службу и вдоль и поперек.

Бывало, идет с ним двадцатилетний Фандорин по Хитровке или, скажем, по разбойничьей Грачевке и только диву дается» («Смерть Ахиллеса»).

На Трубную площадь выходил «Эрмитаж», а буквально напротив, по нечетной стороне, ближе к Цветному бульвару, стоял скандально известный трактир «Крым», о котором рассказывал Гиляровский. Именно сюда приводит Фандорина Ахтырцев («Азазель»): «Они свернули со Сретенки в другой переулок, невидный собой, но все-таки уже не с керосиновыми, а с газовыми фонарями, и впереди показался трехэтажный дом с ярко освещенными окнами. Должно быть, это и есть «Крым», с замиранием сердца подумал Эраст Петрович, много слышавший про это известное на Москве злачное заведение». Там вместе с Фандориным, «впервые попавшим в настоящий вертеп разврата», читатель имеет возможность видеть «публику… самую пеструю… трезвых… не наблюдалось совсем. Тон задавали купчики и биржевики с напомаженными проборами - известно, у кого нынче деньги-то, но попадались и господа несомненно барского вида, где-то даже блеснул золотом флигель-адъютантский вензель на погоне. Но главный интерес у коллежского регистратора вызвали девицы, подсаживавшиеся к столам по первому же жесту. Декольте у них были такие, что Эраст Петрович покраснел, а юбки - с разрезами, сквозь которые бесстыдно высовывались круглые коленки в ажурных чулках». На выходе из трактира Ахтырцева и Фандорина уже ждет переодетый чиновником «белоглазый» Ахимас, и только «новейший американский корсет «Лорд Байрон» из прочнейшего китового уса» помогает Эрасту Петровичу избежать гибели.

А вот как описывает «Крым» Гиляровский: «В свободный вечер попал на Грачевку.

Послушав венгерский хор в трактире «Крым» на Трубной площади, где встретил шулеров - постоянных посетителей скачек - и кой-кого из знакомых купцов, я пошел по грачевским притонам, не официальным, с красными фонарями, а по тем, которые ютятся в подвалах на темных, грязных дворах и в промозглых «фатерах» «Колосовки», или «Безымянки», как ее еще иногда называли.

К полуночи этот переулок, самый воздух которого был специфически зловонен, гудел своим обычным шумом, в котором прорывались звуки то разбитого фортепьяно, то скрипки, то гармоники; когда отворялись двери под красным фонарем, то неслись пьяные песни.

В одном из глухих, темных дворов свет из окон почти не проникал, а по двору двигались неясные тени, слышались перешептывания, а затем вдруг женский визг или отчаянная ругань…

Передо мной одна из тех трущоб, куда заманиваются пьяные, которых обирают дочиста и выбрасывают на пустыре.

Около входов стоят женщины, показывают «живые картины» и зазывают случайно забредших пьяных, обещая за пятак предоставить все радости жизни вплоть до папироски за ту же цену…

Задолго до постройки «Эрмитажа» на углу между Грачевкой и Цветным бульваром, выходя широким фасадом на Трубную площадь, стоял, как и теперь стоит, трехэтажный дом Внукова. Теперь он стал ниже, потому что глубоко осел в почву. Еще задолго до ресторана «Эрмитаж» в нем помещался разгульный трактир «Крым», и перед ним всегда стояли тройки, лихачи и парные «голубчики» по зимам, а в дождливое время часть Трубной площади представляла собой непроездное болото, вода заливала Неглинный проезд, но до Цветного бульвара и до дома Внукова никогда не доходила.

…Разгульный «Крым» занимал два этажа. В третьем этаже трактира второго разряда гуляли барышники, шулера, аферисты и всякое жулье, прилично сравнительно одетое. Публику утешали песенники и гармонисты.

…Под бельэтажем нижний этаж был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем домом между Грачевкой и Цветным бульваром сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, самым отчаянным разбойничьим местом, где развлекался до бесчувствия преступный мир, стекавшийся из притонов Грачевки, переулков Цветного бульвара, и даже из самой «Шиповской крепости» набегали фартовые после особо удачных сухих и мокрых дел, изменяя даже своему притону «Поляковскому трактиру» на Яузе, ахитровская «Каторга» казалась пансионом благородных девиц по сравнению с «Адом».

Много лет на глазах уже вошедшего в славу «Эрмитажа» гудел пьяный и шумный «Крым» и зловеще молчал «Ад», из подземелья которого не доносился ни один звук на улицу. Еще в семи- и восьмидесятых годах он был таким же, как и прежде, а то, пожалуй, и хуже, потому что за двадцать лет грязь еще больше пропитала пол и стены, а газовые рожки за это время насквозь прокоптили потолки, значительно осевшие и потрескавшиеся, особенно в подземном ходе из общего огромного зала от входа с Цветного бульвара до выхода на Грачевку» («Москва и москвичи»).

Этот живописующий нравы Грачевки (и Трубы) отрывок, помимо прочего, рассеивает невесть кем популяризовавшееся среди любителей-москвоведов убеждение, что «Эрмитаж» и «Крым» с «Адом» располагались в одном здании. Конечно же, слова «задолго до ресторана «Эрмитаж» уравновешиваются рассказом о параллельно действующих ресторане и трактире.

Одна из причин подобного заблуждения - то, что окрестности Трубной площади за годы советской власти претерпели сильные изменения. Можно сказать, что новая власть «возродила» традицию спихивать на Трубу все то, что уже не годилось для центра, но тем не менее продолжало приносить городу пользу. Например, в 1930 г. сюда был перемещен рынок Охотного ряда - так в Москве возник знаменитый Центральный рынок… Тем не менее надо отдать должное тем, кто покончил с трущобами Драчевки и притонами Цветного бульвара. От трактира «Крым» не осталось и следа, и точно установить, где он находился, затруднительно.

Но вернемся к романам Акунина. В них большая роль отводится транспорту, и в отрывках, посвященных окрестностям Трубы, мы читаем немало тому подтверждений. Здесь находилось несколько извозчичьих стоянок. «На Рождественском бульваре Заика остановил ваньку» («Любовница смерти»), - пишет в одном из своих крайне эмоциональных донесений некто «Ф. Ф. Вельтман, патологоанатом, д-р медицины» - добровольный помощник полиции, тоже своего рода детектив-любитель («Заика» - оперативная кличка, присвоенная им для удобства Фандорину). Моральный уровень этого «радетеля за справедливость» характеризует задуманный Вельтманом хитроумный план по разоблачению председателя клуба самоубийц Просперо: «Хозяин собственноручно предложит Заике чашу с отравленным вином… Ради интересов дела Заикой придется пожертвовать…

Когда Заика выпьет яд и выйдет умирать на бульвар… я вызову городового, который всегда стоит на Трубной площади. Факт смерти от отравления будет зарегистрирован официальным представителем власти, а если Заика к моменту появления полицейского еще не потеряет сознания и если у него есть хоть капля совести, то он успеет дать показания…» Под бульваром подразумевается Рождественский.

Сам Фандорин разъезжает по здешним краям на собственноручно сконструированном «диковинном трехколесном экипаже, движущемся безо всякой конной тяги», как определяет его все тот же Вельтман. Недалекий Вельтман и автомобиль, которому Фандорин дал название «Ковер-самолет», «герои» сразу двух романов серии - «Любовник Смерти» и «Любовница смерти». Схожесть их названий не случайна - описанные события развиваются параллельно, и мы как бы рассматриваем действия Фандорина, одновременно распутывающего два дела, под различными углами зрения. Столь редко встречающийся тип организации сюжета позволяет читателю получить дополнительное удовольствие, сравнивая оба текста. Вот, например, Фандорин со своим протеже Сенькой Скориковым, изображающим «еврейского мальчика Мотю», навещает Вельтмана («Любовник Смерти»): «Доктор был щупленький, взъерошенный и все моргал глазами. На Сеньку устави лея с испугом, в ответ на вежливое «доброго здоровьица» неопределенно кивнул.

Это кто? - шепотом спросил Скорик инженера, когда мухортик, кряхтя, полез садиться.

Неважно, - мрачно ответил Эраст Петрович. - Это п-персонаж из совсем другой истории, нашего сегодняшнего дела не касающейся. Едем на Рождественский бульвар. Марш-марш!»

А вот продолжение этой поездки, но уже из романа «Любовница смерти», на этот раз в восприятии самого Вельтмана: «Мы доехали до Рождественского бульвара на моторе. Я сидел между Гэндзи и его странным спутником, вцепившись обеими руками в поручни. Кошмарным агрегатом управлял еврейчик…»

А сейчас вспомним о событии, которое непосредственного отношения к Фандорину не имеет, но тем не менее представляет для нас интерес и вполне вписываются в тему. В доме на углу Рождественского бульвара и Малого Кисельного переулка в 1881 г. умер богатый чаеторговец Алексей Семенович Губкин. По Москве пронесся слух, что во время поминок будет роздана богатая «благостиня». Профессиональные нищие и просто бедный люд со всего города в назначенный час собрались у Губкинских ворот. Полиция не сумела организовать порядок в возбужденной толпе, и в начавшейся давке погибло 10 человек. До сходной трагедии на Ходынке (1896 г.) москвичи рассказывали о случившемся как об одном из самых страшных эпизодов жизни города. До сих пор многие исследователи, упоминая о Ходынке, проводят параллель между ней и похоронами Губкина. Однако 9 марта 1953 г. на Трубной площади произошла другая трагедия, описания которой не столь широко известны и не так популярны, но ужасы Ходынки перед ней бледнеют.

Была сделана попытка упорядочить людские потоки, стекавшиеся к Колонному залу для прощания с выставленным там телом И. Сталина, - часть улиц перекрыли, а вдоль оставленных для прохода стояли ограждавшие проход грузовики. На Трубной площади этот «коридор» поворачивал, образуя угол. Здесь произошло то же, что и за 57 лет до этого на Ходынке. Вот что рассказывал в 2002 г. корреспонденту газеты «Факты и комментарии» Олег Кузнецов, оказавшийся в тот день в гуще событий: «Крики раздавались все чаще. Я видел, как солдаты втаскивали за поднятые вверх руки детей и женщин, прижатых к автомашинам «ущелья», и ставили их рядом с собой в кузовах. Можно было уйти с площади, проползая под автомашинами, но не все догадывались об этом и не все могли это сделать. Меня уже мало интересовало происходящее вокруг, я понял, что надо спасаться. Грудь была сдавлена, я, как многие другие, стал задыхаться… Как вдруг началось что-то совсем непонятное, почти мистическое: плотная, спрессованная толпа начала медленно раскачиваться. Сначала испуганные орущие люди наклонялись вперед, как мне показалось, до 45 градусов над землей, а затем так же наклонялись назад.

После двух-трех сильных наклонов, неестественных для человека, я почувствовал, что, если сейчас же не вырвусь из этого адского потока, мне конец. Вот тогда я впервые узнал, что такое панический страх толпы. Люди заражались им друг от друга… Утром следующего дня на площади лежала огромная куча разной обуви…

…Мне посоветовали не спускаться на Трубную площадь, уверяя, что туда меня не пустят - ее якобы моют с ночи… В то утро мыли «трупную площадь», как ее некоторое время шепотом называли москвичи. Ходили упорные слухи, что на тризне вождя погибло несколько сот человек. Сложно сегодня с уверенностью сказать о количестве жертв. Но одно я знал точно: если из спрессованного людского пласта кто-то падал на асфальт, шансов подняться у него не было - человека просто растаптывали».

Как видим, в чем-то История повторяется…

Нас ждет следующий пункт экскурсии. Проходим по Рождественскому бульвару, не забыв на площади Сретенских ворот бросить взгляд на улицу Большая Лубянка. Это на нее сворачивал фаэтон Амалии-Клеопатры («Азазель») в эпизоде, когда Фандорин старается выяснить адрес красавицы. Следуя за фаэтоном, Эраст Петрович отмечает, «как тот поворачивает на Большую Лубянку». Вы знаете, что погоня привела Фандорина в один из переулков, прилегающих к улице Сретенка. Туда и лежит наш путь.

Из книги …Para bellum! автора Мухин Юрий Игнатьевич

Цветной дым Следующий важный пункт доклада П. В. Рычагова – «Взаимодействие с наземными войсками». Сразу скажем, что само понятие «взаимодействие» предусматривает непрерывный контакт взаимодействующих. Если связи между ними нет, говорят, в лучшем случае, об

Из книги Сторожи Москвы автора Молева Нина Михайловна

Из книги Париж автора Моруа Андрэ

Из книги Москва в начале ХХ века. Заметки современника автора Гуревич Анатолий Яковлевич

10 Бульвары, парки, зрелища В 1919 году я впервые поднялся на крышу самого высокого московского дома. Этот дом и сейчас стоит в своем первоначальном виде в Б. Гнездиковском переулке, что у Пушкинской площади, на одной из самых высоких точек Москвы. Дом этот 9-ти этажный, этажи

Из книги Вслед за героями книг автора Бродский Борис Ионович

„Бульвары “ В конце XVI века вокруг Москвы был построен Белый город – кольцо каменных стен. Через сто лет эти укрепления оказались посреди разросшегося города, а в XVIII веке их снесли. На месте снесённых укреплений разбили первые в Москве бульвары.Один из бульваров –

Из книги Глупость или измена? Расследование гибели СССР автора Островский Александр Владимирович

Рождественский подарок 25 декабря 1991 г. М.С. Горбачёв преподнёс католикам подарок. Он появился на экранах телевизоров и объявил, что Советский Союз прекращает существование. С цоколя Кремлёвского дворца был спущен красный флаг. Одна из крупнейших мировых держав исчезла с

Из книги Кухня века автора Похлёбкин Вильям Васильевич

Рождественский ужин - «Ревейон» Празднуется в ночь с 24 на 25 декабря, после полуночи, тогда, когда люди, уставшие после длительной мессы, проголодались настолько, что нуждаются в подкреплении сил существенной едой.На рождественском столе бывает одно центральное блюдо,

Из книги Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима автора Носовский Глеб Владимирович

«Трубные гласы» на Куликовом поле и Трубная Площадь в Москве Перед началом Куликовской битвы был густой туман. Известно, что «русские полки поддерживали между собою связь „ТРУБНЫМИ ГЛАСАМИ“» (, т.2, с.100). «Туманное утро было, начали христианские стяги развеваться и

Из книги Человеческий фактор автора Мухин Юрий Игнатьевич

Цветной дым Следующий важный пункт доклада П. В. Рычагова - «Взаимодействие с наземными войсками». Сразу скажем, что само понятие «взаимодействие» предусматривает непрерывный контакт взаимодействующих. Если связи между ними нет, говорят, в лучшем случае, об

Из книги Никейское и посленикейское христианство. От Константина Великого до Григория Великого (311 - 590 г. по Р. Х.) автора Шафф Филип

Из книги Тайны московских монастырей автора Молева Нина Михайловна

Рождественский монастырь Воспели птицы жалостными песнями, восплакали княгини и боярыни и вси воеводския жены с избиенных. Воеводина жена Микулы Васильевича Марья рано плакашеся у Москвы града на забороде, аркучи: «Доне, Доне, быстрый Доне! прорыл еси каменные горы,

Из книги От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ) автора Стригин Евгений Михайлович

Рождественский Роберт Иванович Биографическая справка: Роберт Иванович Рождественский родился в 11932 году, скончался в 1994 году. Образование высшее.Известен как поэт.Лауреат Государственной премии СССР (1979

Из книги Владивосток автора Хисамутдинов Амир Александрович

Из книги Сравнительное богословие. Книга 6 автора Коллектив авторов

Рождественский подарок народу В конце 2006 года на экраны российских кинотеатров был выпущен фильм Павла Лунгина «Остров» (в кинопрокате с 23 ноября 2006 года). Его решили показать по российскому телеканалу в день православного «Рождества», 7 января 2007 года в самое удобное

Из книги Суздаль. История. Легенды. Предания автора Ионина Надежда

Из книги Как Париж стал Парижем. История создания самого притягательного города в мире автора Дежан Джоан

Глава 5. Открытый город: бульвары, парки и улицы Парижа Людовик XIV был не из тех, кто понапрасну теряет время или не умеет мыслить широко и масштабно. Уже в 1667 году он начал первую из многих войн, целью которых было расширить территорию Франции – Деволюционную войну, чтобы

На Трубной February 2nd, 2016

Трубная улица такое название получила в 1907 году, по расположенной рядом Трубной площади. В XVIII в тех места располагалась стена Белого города, с глухой башней, т.е. ворот в стене не было, а было отверстие через которое протекала река Неглинка, позже заключенная в коллектор под землей. Отверстие в стене длиною порядка 5 метров в народе получило название «труба», отсюда и пошло название площади, а потом уже и улицы. Однако до 1907 года Трубная улица носила другое название - Драчевка или Грачевка.

Прежде здесь текла Неглинка, берега которой были «усеяны» монастырскими огородами (Рождественского девичьего и Сретенского мужского) да пашнями.
Однако Москва ширилась, и уже в XVI веке поселились в этой местности, за городом, мастера, дравшие пшено, в XVII - типографы Печатного двора и мастера, изготовлявшие «грачи» - особые снаряды. Память о слободах осталась в названиях улиц - Печатников переулок, Пушкарев переулок, Колокольников.

В верхнем течении река была особенно нетороплива, и на месте нынешнего Цветного бульвара образовался пруд, Неглинку же называли за запруженность и лень Самотекой. В 1789-1791 годах от Самотеки к центру города велся по реке Неглинной «коммуникационный канал с бассейнами». В конце XVIII века пруд облагородили, сделав бассейн с высаженными по берегам деревьями, а после войны с Наполеоном и заключения реки в подземную трубу, и вовсе задумали на месте пруда парк. Место бассейна занял Самотечный, он же Трубный бульвар, который позже, из-за цветочной торговли, стал Цветным.

В XIX веке ночь, проведенную на Цветном, вы смогли бы занести в список самых смелых и безрассудных своих поступков. Давно уж нет монастырских огородов и благостной тишины. А есть трущобы, притоны, бардели и многочисленные кабаки. Грабежи, плотские утехи да азартные игры. Между Трубной улицей, Цветным бульваром и пустырем на месте Трубной площади стоит огромный, длинный мрачный трехэтажный дом Внукова. Итак, середина XIX века. О трактире «Крым» не знает разве что приезжий. А уж о том, что там происходит, вам расскажет всякий. Да еще от себя прибавит, округлив глаза для пущего страху. Собственно, легендами обрастает не столько сам трактир, занимающий в доме два этажа, второй и третий, а большой подвальный этаж, что скрывается под магазинами и лавками, ютящимися на первом. «Ад». «Ад» всегда молчит, вход в него, даже «официальный» найти непросто.

Заведовал «Адом», как и полагается Сатана. Только вот человека этого никто и никогда не видел. Между ним и случайными забредшими обывателями всегда были буфетчик и вышибалы. Но, идите дальше, общий, пьяный и вонючий зал еще не преисподняя. Сердце «Ада» глубже и попасть туда могут лишь избранные. «Треисподняя» занимает половину подземелья, вся сплошь из коридоров и каморок, которые делятся на «адские кузницы» и «чертовы мельницы». Вот здесь идут игры по-крупному, а спускаются состояния. Здесь нет выходных, тут правят деньги. Зайдя сюда, вы можете пропасть навсегда. Погнавшись за обидчиком, никогда не найдете вы его - уйдет одним из многочисленных подземных ходов. Эти места до сих пор опутаны густой сетью подземелий. правда, многие подземные ходы замурованы и заблокированы подвальными этажами новостроек.

В конце XIX века на этой улице находилось множество публичных домов. Московские публичные дома официально делились на 3 категории. В публичных домах высшего разряда с клиента брали по 3-5 рублей за визит и по 10 рублей за ночь. В борделях второй категории цены «за раз» колебались от 1,5 до 2 рублей, а за ночь — от 3 до 5 рублей. В третьесортных домах терпимости половой акт стоил 30-50 копеек, а ночь обходилась в рубль-полтора.
Домов терпимости высшего разряда в Москве было немного, и до наших дней дошла память лишь о некоторых. Например, в «Рудневке» в Соболевом (сейчас это Большой Головин) переулке работало 18 проституток. В 1860-1870-х годах «Рудневка» славилась на всю Москву своей роскошью и комфортом. Особенным успехом пользовалась «турецкая комната», которую особенно любили купцы-старообрядцы:
Стены этой комнаты, потолок, пол, двери обиты недешевыми коврами; около стен поставлены мягкие кушетки, посредине стоит двухспальная роскошная кровать с пружинами; над кроватью висит щегольская люстра и в заключение по стенам несколько зеркал.
Оплачивалось ее посещение по особому тарифу — 15 рублей за раз.

"Крым" находился как раз на месте этого стеклянного дома.
В «адских кузницах» ковалось покушение на Александра II. Студенты, решившие активно бороться с царским правительством, нашли здесь приют. Ишутинцы, задумав цареубийство, не стали долго думать над названием своей группы - «Ад». Покушение оказалось неудачным, девять «адовцев» попали на каторгу, стрелявший Каракозов был повешен. Их неудачное покушение стало началом конца «Ада», полицейские вынуждены были взяться за преисподнюю…
В начале XX века «Крыма» на Трубной площади уже не было. Дом Внукова перешел во владение купчихи Прасковьи Степановны Кононовой, которая устроила в бывшем трактире торговлю алебастром и строительными материалами. А часть дома сдала Николаю Дмитриевичу Чернятину для организации мануфактурного магазина. В общем, все чинно, доходно и прилично. Никаких разбоев - лишь обвес, и никаких студентов с революционным сознанием.

«Крым» снесли в 1980-х, на его месте вырос массивный общественно-политический центр Московского горкома КПСС, впоследствии Парламентский центр России (что само по себе в разрезе рассказанной истории уже курьез) и центр обучения избирательным технологиям Совета Федерации. Впоследствии и это здание было снесено, а на его месте в 2011 появился ЖК "Легенда цветного". Нижние этажи отданы под офисы, а верхние под элитные квартиры. ЖК перегородил замечательный вид открывавшийся на Рождественский бульвар со стороны Печатникова переулка.Вот какой вид был раньше, как раз строят горком. Автор фото Дмитрий Розов. Как знать, может и Легенда Цветного недолго простоит. У этого места явно нехорошая энергетика.

Вот нашел в интернете очень редкое фото 1973 года. На нем запечатлен легендарный "Крым". А там где троица стоит у арки как раз и находился вход в "Ад". Автор фото Юрий Славин. снимок сделан с Цветного бульвара в сторону Трубной площади.