Конспекты лекций С. Агранович психологам о сказке. Мудрствующая на грани. Софья Залмановна Агранович Важнейшие публикации С.З.Агранович

Софья Агранович: человек и миф

на сайте bigvill.ru, для которого я писала текст, есть ссылка на остальные лекции СЗ

«Я не гений», — говорила она про себя. — «Вот Рымарь — гений. А я только пересказываю то, что написали другие». Какая Софья Залмановна Агранович без самоиронии! Но для нас она была больше, чем гением — человеком, который знает, как устроен мир.

Ее лекции по истории и теории фольклора первому курсу всегда ставили на 1 сентября. Наверное, чтобы сразу потрясти вчерашних самарских школьниц и показать «филфак лицом». У нас здесь, мол, не просто горы книжек и унылое сидение в библиотеке.

Впрочем, школьницы, по крайней мере, те, что шли на филфак не от безысходности, к первому сентября как правило бывали наслышаны. Кажется, про Агранович мне впервые рассказал классе в девятом старший товарищ Макс Киселев. Или раньше была заметка Кати Спиваковской в одной из самарских газет? Нет, конечно, заметку я читала потому, что уже знала фамилию «Агранович».

Вот здесь на первой лекции (слушайте, какие же все-таки молодцы психологи, что все это записали!) Софья Залмановна рассказывает полную, неадаптированную версию «Курочки Рябы». У нас тоже рассказывала, и тоже на первой. И у наших предшественников, и еще раньше — наверное, все 30 лет, что работала в университете. А еще о том, что Золушка боится полуночи, потому что превратится обратно в мертвую. И про Красную шапочку, которую съела бабушка, а вовсе не волк, и про Гамлета, английскую версию нашего Иванушки Дурачка, который всех перехитрил — но это уже позже.

Ее лекции буквально взрывали мозг филфаковских «новобранцев». Ломали шаблон. Кажется, во времена нашей учебы все эти выражения еще не вошли в употребление, иначе обязательно оказались бы в лексиконе Софьи Залмановны. За словом в карман она не лезла — говорила на цветастом, неакадемическом языке, на нем же пересказывала сказки и мифы. «Это когда Гаврюша сказал Маше, что она будет матерью-одиночкой» (про Благовещение), «Я тетка старая, перчу уж вот как есть» — это все здесь, на первой видеозаписи. «Мировая тетка» — называют ее в интернете те, кто никогда не учился в Самарском госуниверситете. Ей бы понравилось.

Сказать, что Агранович была колоритной — значит мало, что сказать. Первое, что узнавали от аспирантов поступившие в универ в начале 2000-х — что «не застали настоящей Агранович». Софья Залмановна, как можно понять по видео, тщедушной никогда не была, но про ее прежние объемы ходили настоящие легенды. До сих пор не знаю, были они верны или преувеличены, но из-за проблем со здоровьем в какой-то момент врачи посадили Агранович на жесткую диету. Она иногда жаловалась на нее на лекциях, тоже в рамках самоироничного проекта («я голодная, поэтому злая»).

Затем, она курила в аудитории. Неслыханная дерзость для академического университета, туалет в котором увешан запретами. И еще — палка. У Агранович болели ноги, но трость выполняла и много дополнительных функций. Например, служила наглядным пособием: положенная на стол, обозначала водораздел между миром мертвых и живых. Иногда ею даже грозили расшумевшимся задним рядам, но жест был скорее ритуальным. При всей страстности натуры, что распространялось и на науку («симулякр, не бодриярь» — любимое выражение Агранович в адрес любой «зауми») женщиной она была добродушной, общительной и разговорчивой (даже книжки не могла писать одна, все семь — в соавторстве с коллегами).

Я смотрю запись лекции и слышу постоянный смех. Было ли у нас так же? Наверняка. И это не только школьное «подхихикивание» на пикантных местах и острых выражениях. Хотя Агранович, конечно, была блестящим рассказчиком — умела подвести к теме, заинтриговать. Иногда, впрочем, ее обещания «об этом когда-нибудь рассказать» так ничем и не увенчивались. Лекции ее строились несколько хаотично (что тоже было отдельной темой для самоиронии и самокритики), но ничего при этом не теряли. Смех в аудитории был смехом открытия и узнавания. Вскоре мы прочитаем «Исторические корни волшебной сказки» Проппа, Панченко, Бахтина и многих других исследований истоков литературы. А пока это настоящее открытие — что на культуру можно смотреть вот так, через мифологическое сознание.

Сводки биографии говорят, что Агранович была крупнейшим в городе специалистом по фольклору, мифологии и мифопоэтике. Студентами мы об этом не думали. Она сама была так пропитана этими «историческими корнями» и размышлениями о влиянии архаического сознания на современность, что стала для нас почти фольклорным персонажем. Приземистая, резвая, несмотря на клюку, с неизменной сигаретой и хрипловатым голосом, любительница анекдотов («это такая редкость — смешной анекдот без мата!»), яркая, грубоватая и безмерно обаятельная, Софья Залмановна, или Софа, как называли ее коллеги, знала самое главное. На лекциях по фольклору она рассказывала нам, как устроен мир. Кажется, именно это знание давало ей ту свободу, за которой тоже тянулись студенты. Что может сковывать человека, который знает шифр, ключ к разгадке мира?

Даже не попытаюсь воспроизвести здесь рассказ Софьи Залмановны о «стоянии Зои» и ее интерпретацию «самарского чуда» — нынче такие вещи чреваты. Но анекдотом текст про Агранович грех не закончить. В наследство от первой лекции остался этот. Поскольку про погоду, то припоминается часто:
Папа спрашивает у маленькой дочки: «Катенька, какое сейчас время года?» — «Лето» — «Ну какое же лето, смотри, листья желтые» — «Лето» — «Смотри, люди идут в сапогах и куртках» — «Лето» — «Смотри, дождик идет...» — «А вот такое х...вое лето», — отрезает дочка.

Софья Залмановна Агранович (1944 — 18 июля 2005) — филолог, литературовед, фольклорист, профессор кафедры русской и зарубежной литературы Самарского университета, автор книг.

Родилась в городе Куйбышеве (ныне Самара) в семье рабочих. Окончила Куйбышевский педагогический институт. Работала пионервожатой в школе(1961-1962),была научным сотрудником Куйбышевского литературного музея(1966-1968),преподавателем в профтехучилище(1968-1975),читала лекции в других вузах и школах (по программе предвузовской подготовки). По приглашению Льва Адольфовича Финка пришла работать в Куйбышевский государственный университет, где проработала 30 лет и стала крупнейшим в городе специалистом по фольклору, мифологии, мифопоэтике.

Софья Залмановна разработала авторский курс «История и теория фольклора», вела студенческий спецсеминар, изучающий связи фольклора и литературы, отражение в современном художественном сознании древних мифологических представлений. В том же направлении развивалась и её собственная научная деятельность: вместе со своими коллегами Л. П. Рассовской, А. И. Петрушкиным, И. В. Саморуковой, Е. Е. Стефанским, С. В. Березиным создала семь научных монографий.

Основное направление научной деятельности С. З. Агранович: исследование того, как архаические структуры языка и мышления представлены в литературе, как они задействованы в формировании смысла литературного произведения. Была продуктивно развита бахтинская традиция рассмотрения явления культуры в «большом времени».

Награждена медалью «Ветеран труда».

Книги (7)

В книге «Homo amphibolos. Человек двусмысленный Археология сознания», исследуя генетическую природу психологических феноменов человеческого сознания и кардинальных категорий культуры, авторы выстраивают принципиально новую гипотезу, объясняющую происхождение человека и архаические истоки его сознания.

Гармония - цель - гармония

В книге «Гармония — цель — гармония. Художественное сознание в зеркале притчи», авторы пытаются объяснить происхождение и развитие изначально заданных правил человеческой жизни, которые возникли и продолжают жить в каждом из нас.

Двойничество

Монография посвящена литературному архетипу «двойничества» и его основным вариантам, среди которых авторы выделяют три основных: «двойники-антагонисты», «карнавальные пары», «близнецы».

Двойничество в целом трактуется как «языковая структура», в которой образ человека корректируется одним из исторических вариантов бинарной модели мира. Особое внимание уделяется «близнечному», или «русскому типу» двойничества, формирование которого связано со специфическими социокультурными условиями России XVII века.

Миф в слове: продолжение жизни

Очерки по мифолингвистике.

В монографии анализируется генезис ряда славянских концептов (в частности, стыд и срам, печаль, лютость, место) с точки зрения мифа и ритуала.

Миф, фольклор, история в трагедии Борис Годунов и в прозе А.С.Пушкина

Исследуются характер историзма и фольклорные основы трагедии «Борис Годунов», романа «Капитанская дочка», повести «Пиковая дама» А.С.Пушкина, а также драматической трилогии А.К.Толстого.

В центре внимания исследователей сложный и богатый комплекс идей и проблем, связанных с фигурой царя, генезис которой восходит к образу племенного вождя периода разложения родового строя и формирования классового общества. Интересны также наблюдения и размышления авторов над связями идейного комплекса «царь — самозванец — скоморох — юродивый» и жанровой, природы трагедии и романа.

Неизвестный Хемингуэй

Фольклорно-мифологическая и культурная основа творчества.

Книга о произведениях Э.Хемингуэя, который во времена идейных и духовных кризисов столетия нашел глубинную основу для творчества: народные, фольклорно-мифологические представления, культурные традиции, складывавшиеся веками и бережно хранившиеся человечеством. Именно они являются основой подтекста таких рассказов и романов, как «В наше время», «И восходит солнце», «Прощай, оружие!».

Писатель видел и другое, самое страшное — как манипулируют народным сознанием, выхолащивают его, приспосабливая к политическим сиюминутным интересам. Не только видел, но и показал во многих произведениях — рассказах, романах, таких, как «Иметь и не иметь», «По ком звонит колокол».

Трудно представить, что видео полуторачасовых лекций по фольклору могут заинтересовать широкую публику, тем не менее, выступления самарского филолога Софьи Залмановны Агранович облетели рунет и сделали ее еще более знаменитой, чем она была при жизни. Специально для «Большой Деревни» ее ученица Ксения Аитова вспоминает, как все было на самом деле.

«Я не гений», - говорила она про себя. - «Вот Рымарь - гений. А я только пересказываю то, что написали другие». Какая Софья Залмановна Агранович без самоиронии! Но для нас она была больше, чем гением - человеком, который знает, как устроен мир.

Ее лекции по истории и теории фольклора первому курсу всегда ставили на 1 сентября. Наверное, чтобы сразу потрясти вчерашних самарских школьниц и показать «филфак лицом». У нас здесь, мол, не просто горы книжек и унылое сидение в библиотеке.

Впрочем, школьницы, по крайней мере, те, что шли на филфак не от безысходности, к первому сентября как правило бывали наслышаны. Кажется, про Агранович мне впервые рассказал классе в девятом старший товарищ Макс Киселев. Или раньше была заметка Кати Спиваковской в одной из самарских газет? Нет, конечно, заметку я читала потому, что уже знала фамилию «Агранович».

Вот здесь на первой лекции (слушайте, какие же все-таки молодцы психологи, что все это записали!) Софья Залмановна рассказывает полную, неадаптированную версию «Курочки Рябы». У нас тоже рассказывала, и тоже на первой. И у наших предшественников, и еще раньше - наверное, все 30 лет, что работала в университете. А еще о том, что Золушка боится полуночи, потому что превратится обратно в мертвую. И про Красную шапочку, которую съела бабушка, а вовсе не волк, и про Гамлета, английскую версию нашего Иванушки Дурачка, который всех перехитрил - но это уже позже.

Ее лекции буквально взрывали мозг филфаковских «новобранцев». Ломали шаблон. Кажется, во времена нашей учебы все эти выражения еще не вошли в употребление, иначе обязательно оказались бы в лексиконе Софьи Залмановны. За словом в карман она не лезла - говорила на цветастом, неакадемическом языке, на нем же пересказывала сказки и мифы. «Это когда Гаврюша сказал Маше, что она будет матерью-одиночкой» (про Благовещение), «Я тетка старая, перчу уж вот как есть» - это все здесь, на первой видеозаписи. «Мировая тетка» - называют ее в интернете те, кто никогда не учился в Самарском госуниверситете. Ей бы понравилось.

Сказать, что Агранович была колоритной - значит мало, что сказать. Первое, что узнавали от аспирантов поступившие в универ в начале 2000-х - что «не застали настоящей Агранович». Софья Залмановна, как можно понять по видео, тщедушной никогда не была, но про ее прежние объемы ходили настоящие легенды. До сих пор не знаю, были они верны или преувеличены, но из-за проблем со здоровьем в какой-то момент врачи посадили Агранович на жесткую диету. Она иногда жаловалась на нее на лекциях, тоже в рамках самоироничного проекта («я голодная, поэтому злая»).

Источник фото:

Затем, она курила в аудитории. Неслыханная дерзость для академического университета, туалет в котором увешан запретами. И еще - палка. У Агранович болели ноги, но трость выполняла и много дополнительных функций. Например, служила наглядным пособием: положенная на стол, обозначала водораздел между миром мертвых и живых. Иногда ею даже грозили расшумевшимся задним рядам, но жест был скорее ритуальным. При всей страстности натуры, что распространялось и на науку («симулякр, не бодриярь» - любимое выражение Агранович в адрес любой «зауми») женщиной она была добродушной, общительной и разговорчивой (даже книжки не могла писать одна, все семь - в соавторстве с коллегами).

Я смотрю запись лекции и слышу постоянный смех. Было ли у нас так же? Наверняка. И это не только школьное «подхихикивание» на пикантных местах и острых выражениях. Хотя Агранович, конечно, была блестящим рассказчиком - умела подвести к теме, заинтриговать. Иногда, впрочем, ее обещания «об этом когда-нибудь рассказать» так ничем и не увенчивались. Лекции ее строились несколько хаотично (что тоже было отдельной темой для самоиронии и самокритики), но ничего при этом не теряли. Смех в аудитории был смехом открытия и узнавания. Вскоре мы прочитаем «Исторические корни волшебной сказки» Проппа, Панченко, Бахтина и многих других исследований истоков литературы. А пока это настоящее открытие - что на культуру можно смотреть вот так, через мифологическое сознание.

Источник фото: медиа-проект «Самарские судьбы»

Сводки биографии говорят, что Агранович была крупнейшим в городе специалистом по фольклору, мифологии и мифопоэтике. Студентами мы об этом не думали. Она сама была так пропитана этими «историческими корнями» и размышлениями о влиянии архаического сознания на современность, что стала для нас почти фольклорным персонажем. Приземистая, резвая, несмотря на клюку, с неизменной сигаретой и хрипловатым голосом, любительница анекдотов («это такая редкость - смешной анекдот без мата!»), яркая, грубоватая и безмерно обаятельная, Софья Залмановна, или Софа, как называли ее коллеги, знала самое главное. На лекциях по фольклору она рассказывала нам, как устроен мир. Кажется, именно это знание давало ей ту свободу, за которой тоже тянулись студенты. Что может сковывать человека, который знает шифр, ключ к разгадке мира?

Даже не попытаюсь воспроизвести здесь рассказ Софьи Залмановны о «стоянии Зои» и ее интерпретацию «самарского чуда» - нынче такие вещи чреваты. Но анекдотом текст про Агранович грех не закончить. В наследство от первой лекции остался этот. Поскольку про погоду, то припоминается часто:
Папа спрашивает у маленькой дочки: «Катенька, какое сейчас время года?» - «Лето» - «Ну какое же лето, смотри, листья желтые» - «Лето» - «Смотри, люди идут в сапогах и куртках» - «Лето» - «Смотри, дождик идет…» - «А вот такое х…вое лето», - отрезает дочка.

Все записанные лекции Софьи Агранович можно посмотреть по