Михаил УЛЬЯНОВ Киношный маршал Жуков был женат один раз и, как говорится, навсегда. В свою жену – его однокурсницу по Театральному училищу имени Щукина – он влюбился еще в студенчестве. Но Алла тогда была несвободна – была женой знаменитого актера Николая Крючкова, с

Михаил ТАЛЬ Повсеместно звали его просто Мишей и понимали, о ком речь. Его любили, разве не в этом счастье? На шахматной доске он был непримиримым, а в жизни казалось бы, безобидным человеком. Но одновременно был умен и ироничен.Шахматы были его страстью, вернее, не шахматы

Михаил Горховер Давайте начнем с самых простых вопросов. Во что играли в московских дворах во времена вашего детства?Я могу совершенно точно сказать, во что мы тогда играли. «Казаки-разбойники», «догонялочки», а позже «пристеночка», «расшибец», где надо было бросить

Таль Когда-то я играл с Талем. В футбол. Было это в 1972 году, на пляже, в крохотном эстонском городке Вильянди, где проходил очередной мемориал Ильмара Рауда. Хотя я был (и остаюсь) человеком хилым, но когда он на меня бежал с мячом, я испугался - за него. Тоненькие ручки,

Арни Арнольд Алоис Шварценеггер (Arnold Alois Schwarzenegger) (30 июля 1947, Таль, Австрия) «Я давно задумывался о карье ре актера. Я знал, что раньше люди оказывались в к ино из-за строения своего тела. Вопрос был в том, как повторить их успех. Для фильмов про Геракла сейчас не самое удачное

Михаил Михаил прибыл в Палестину в возрасте тринадцати лет с сестрой Юдит пятнадцати лет и братом Хаимом шести лет. Их отец Исраэль Богомольный умер после операции в одесской больнице. Родственник по имени Менис Тейфель занимался переправкой этих трех сирот к брату

Михаил Жванецкий и Михаил Задорнов Описанная выше история явно придумана. Кем – не знаю, не исключено, что и мною.Михал Михалыч и Михал Николаич – персонажи далеко не чеховские, ссориться у них резона не возникает, а вот попыхать завистью друг к другу они, каждый

Шахматами Таль «заразился» в семь лет и с того времени не представлял себе дня без шахматной доски. Шахматы для него стали праздником, и сила духа этого физически слабого с постоянными болезнями мужа побеждала скорби. Шахматные поединки Таля проходили с приключениями, впрочем, как и его семейная жизнь. При всех своих недостатках и болячках всегда был любимцем женщин. Официально имел три женщины, но в браке не был однолюбом. Со своей первой женой - эстрадной певицей Салли - он мирно прожил 12 лет, она родила ему сына Геру (Германа), но разошлись они достаточно быстро, когда увидели, что оба не умеют или не могут соблюдать брачной верности. В 60-е годы Таль имел пылкий роман с известной актрисой Ларисой Соболевской, которая была на семь лет старше. Она была известна по ролям в фильмах «Большая семья», «Олеко Дундич», «Возвращение Будулая» и другие. Уже значительно позже стало известно, что красивая актриса Лариса Кронберг (Соболевская) была агентом КГБ, которая соблазнила французского посла в Москве Мориса Дежана, через которого несколько лет велась нужна работа влияния на французскую политику. Дежан был близким приятелем президента Франции Шарля де Голля. Конечно, Таль этого не знал, был захвачен популярностью своей дамы, которая дружила с московским кинобомондом - Нонной Мордюковой, Аллой Ларионовой и Николаем Рыбниковым, который обожал Михаила и все уговаривал того сыграть с ним партию. Коллеги-гроссмейстеры, которые выезжали с Талем за границу на международные турниры, рассказывали, что он имел при себе огромный список вещей, которые заказывала жена Лариса. А сам ходил в старом пиджаке и рваных ботинках… Когда ему не хватало денег, звонил в Ригу и просил Роберта выслать нужную сумму. Роберт, который был «шишкой» в торговле Латвии, не отказывал биологическому сыну. А потому все чаще нужны были деньги на лекарства, ведь почечные боли становились настолько сильным, что Таль практически стал наркоманом.

Когда Соболевской надоело заботиться и лечить своего мужчину, они в начале 70-х развелись. Мама же, зная, что Михаилу нужна женщина, засватала его с грузинской княжной, к которой он переехал в Тбилиси. Но умеренная семейная жизнь не удавалась этому романтику, и он убежал к маме. А там, неожиданно, запал на Гелю, которая работала в Рижском шахматном клубе. Она и стала его следующей женой. Ангелина посвятила себя семейным обязанностям, она сопровождала мужа на все соревнования, заботилась о нем как о ребенке, родила ему дочь Жанну. Все трое были во Львове в июне 1981 года на международном турнире, в котором Михаил Таль и победил.

Некоторое время Ангелине удавалось держать непредсказуемого мужа «в руках». Но экс-чемпион мира не мог усидеть в четырех стенах семейного уюта и спать в одной постели. Что делать, Таль не был создан для семейной жизни!

В конце концов, Ангелина вместе с Жанной уехали в Германию, где дочь получила музыкальное образование. Таль их не раз посещал, поддерживал семью материально.

В последние годы Михаил Таль получил счастливые минуты, когда им стала заниматься молодая женщина из Ленинграда Марина. Последние трагические месяцы 1992 года она вела себя чрезвычайно преданно, берегла и спасала больного Таля и взяла на себя обязанности быть рядом с ним. После смерти любимого человека она вышла замуж, родила сына, которого назвала Михаилом, и сразу разошлась с мужем. Тот ей больше не был нужен, ведь теперь она имела своего Михасика, в котором и сосредоточилась ее жизнь.

Михаил Таль умер 28 июня в московской больнице, и при нем в эти последние минуты гения шахмат была Марина. Того же дня из Голландии прилетела Салли. В Риге, где его хоронили, у гроба встретились первая и третья женщины, которые его больше всего любили, - Салли и Ангелина.

Салли, которая была уже вдовой голландского ювелира, через шесть лет поставила на рижском кладбище своему первому мужу памятник и издала книгу воспоминаний - «Элегия Михаила Таля».

Михаил Нехемьевич Таль (9 ноября 1936, Рига - 28 июня 1992, Москва) - советский и латвийский шахматист, гроссмейстер (1957), восьмой чемпион мира по шахматам (1960–1961), восьмикратный победитель Всемирных шахматных олимпиад и шестикратный чемпион Европы в составе сборной СССР, первый чемпион мира по блицу (1988).

ХХ век закончился давным-давно. За семнадцать лет люди взрослеют и стареют, даже климат меняется. Но когда мы испытываем ностальгию по образам ушедшей эпохи, в первую очередь вспоминаются такие люди, как Михаил Нехемьевич Таль (1936–1992). Наследие Таля – зачитанные сборники шахматных партий, опыт турнирной борьбы и больших побед. Но главное – отзвук таланта и доброты.

В Советском Союзе к шахматам относились серьезно. Слава чемпионов была громкой, их знали в лицо даже школьники, чествовали не менее велеречиво, чем политических вождей, а любили не по разнарядке. Шахматные победы воспринимались как зримое доказательство интеллектуального превосходства социалистической системы. Пропаганда? Несомненно. Но именно этот ее аспект трудно не признать общественно полезным. Недаром лучших гроссмейстеров ХХ века воспитала именно наша шахматная школа. И речь – не только о тонкой прослойке гениев. В шахматы с детских лет недурно играли миллионы. Сотни тысяч неутомимых энтузиастов разбирались в тонкостях древней игры и следили за шахматными турнирами с придирчивостью знатоков.

Его взлет был стремителен. В неполных двадцать лет, в 1956-м, рижский математик выигрывает чемпионат СССР и становится гроссмейстером. Через год он первенствует на первых своих международных турнирах. Потом – снова выигрывает чемпионат СССР и, обыграв лучших гроссмейстеров мира, становится претендентом на звание чемпиона мира. То есть выходит на Ботвинника…

Таль сметал с пути всех соперников – бывалых, прославленных гроссмейстеров. Прошел слух, что Таль гипнотизирует противников. Один шахматист, чтобы спрятаться от пристального талевского взгляда, в начале партии надел черные очки. Таль тут же достал собственные черные очки – и тоже надел их, под смех публики. В этом жесте – и выдумка, и юмор, и артистизм. Все то, что сопутствовало Талю до конца его дней.

Шестидесятые годы (а это не просто эпоха – определенный миф) в Советском Союзе начались на несколько лет раньше своего календарного рубежа. Смерть Сталина, ХХ съезд (1956 год), новые веяния в общественной жизни – все это изменило людей. В борьбе старого и нового рождалось нечто свежее, заразительно молодое. Жизнелюбие героев того времени до сих пор согревает и светит – даже если звезды давно погасли.

Возмутитель спокойствия

В шахматах самым ярким символом борьбы старого и нового стал матч за звание чемпиона мира между двумя Михаилами – Ботвинником и Талем, начавшийся в марте 1960 года и продолжавшийся всю весну. За шахматную корону сражались два советских гения – маститый и молодой. Ботвинник стал одним из сильнейших шахматистов мира еще в тридцатые годы, встречался в турнирах с Ласкером и Алехиным… Создал стиль, который казался почти неуязвимым. Но несгибаемый Ботвинник не сладил с парадоксальной манерой Таля. В первой же партии рижанин победил с жертвами фигур, в запутанной ситуации… Ботвинник находил более-менее логичные объяснения своему поражению, но, говоря по чести, остановить Таля в тот год не мог никто. По победам Таль выиграл 6:2 – очень убедительно! – и стал восьмым чемпионом мира. Самым молодым в истории.

Публика ликовала. Грустили только самые верные болельщики Ботвинника – первого советского чемпиона мира. Все остальные – и не только любители шахмат – восхищались улыбчивым рижским гением. Дело не только в том, что Таль был моложе Ботвинника и вел себя гораздо более искренне и раскованно, чем его серьезный, по-профессорски солидный соперник.

Игра Таля пленяла не только неожиданными жертвами и непредсказуемыми ходами. Таль сбивал с толку. Казалось, он обладал сверхзрением, позволявшим ему видеть на доске комбинации, немыслимые для других шахматистов. Он же молниеносно просчитывал ситуацию и шел к победе. Казалось, что Таль безумно рискует, а у него был свой алгоритм – и он ставил в тупик досточтимых коллег. Тайфун, возмутитель спокойствия, «разбойник с большой дороги» – так с восторгом говорили любители шахмат, разбирая его партии.

Таль стал всенародным любимцем. Советский Союз носил его на руках, а в Риге шахматного короля встречали с небывалым ажиотажем. Это было не просто проявление моды. Он определял стиль эпохи, ее лучшие черты. Глядя на него – талантливого, юного – можно было поверить в светлое будущее.

В те годы молодые смело захватывали первенство во многих областях. Шпаликовские мальчики в кино, Евтушенко и Вознесенский в поэзии, Магомаев на эстраде, наконец, Гагарин и Титов в космосе – все они были молоды и в известной степени разбивали каноны. Таков дух времени – и время это не прошло вхолостую. Каждая его партия – как автограф. А сколько мальчишек увлеклись игрой под магией Таля!

О соперниках – с любовью

Большие шахматы – мир повышенного честолюбия. Война всех против всех! Чтобы стать великим чемпионом – необходима агрессия, которая удваивает силы, мотивирует тебя на повышенную самоотдачу во время изнурительных матчей. Пожалуй, единственным исключением из правил был он, Михаил Таль. Он был сгустком энергии, играл и жил на эмоциях, но при этом как-то обходился без ненависти к коллегам и всегда отзывался о шахматных маэстро с любовью, а иногда и с восторгом. Добродушным нравом отличался еще Давид Бронштейн, но он не стал чемпионом мира, только играл в финале… Таль, наверное, был самым «богатым» гроссмейстером: он любил талантливых людей, старался их понять, постичь. И пополнял сокровищницу впечатлений. Иное для Таля было бы мелким… Он не умел скучно жить – и рассуждал о шахматах азартно и остроумно, как никто.

Да, Ботвинник воспользовался правом на матч-реванш и вернул себе звание чемпиона с нокаутирующим счетом. Таль потерял корону. Поражение объясняли по-разному: и нездоровьем Таля, и тем, что Ботвинник, как никто другой, умел рационально «просчитать» противника. Опыт есть опыт. Матч сначала хотели перенести из-за болезни Таля, но Ботвинник настоял и добился своего… Впрочем, победа Ботвинника не заслонила триумфы Таля.

Тогда многим болельщикам казалось, что это ненадолго, что рижский гроссмейстер еще вернет себе чемпионские лавры. Так казалось, а вышло – что он навсегда остался экс-чемпионом. И носил корону совсем недолго. Но, как сказал в те дни один мудрый человек, титул «Михаил Таль» повыше титула чемпиона мира. Он остался не просто украшением шахматного мира, а самой притягательной его звездой. Трудно было не болеть за Таля – непредсказуемого художника, философа, творца за шахматной доской.

«Со мной все ясно»

Он продолжал создавать чудо-партии, до пятидесятилетнего возраста почти не вылетал из первой десятки гроссмейстеров. В 1966-м добрался до финала турнира претендентов. Блестяще выступал на разных турнирах в 1978-м. Наконец, в 1988-м выиграл первый чемпионат мира по «молниеносным шахматам». Тогда в Канаде собрались для игры в «блиц» все сильнейшие шахматисты – начиная с Карпова и Каспарова, которые считались непобедимыми. А выиграл Таль!

Можно долго перечислять афоризмы, шутки, парадоксы Таля. Евгений Гик – журналист, замечательный знаток шахмат (совсем недавно он ушел из жизни) – опубликовал немало бесед с чемпионом. Однажды они говорили о музыке, сравнивали выдающихся шахматистов с великими композиторами. «Ботвинник напоминал ему Баха: бездонная глубина, цельность, ни одной лишней ноты; Смыслов – Чайковского: мелодичность, напевность, неожиданные кульминации и всплески; Петросян – Листа: абсолютная виртуозность.

– Но между Ботвинником и Петросяном был еще один шахматный король – Михаил Таль, – напомнил я ему.

– Со мной все ясно, – ответил Таль. – Перед вами король оперетты Имре Кальман».

При всем уважении к австро-венгерской оперетте и к «Королеве чардаша», Таль снова поскромничал… В истории шахмат он занимает куда более высокое место. Истинный классик. Но Кальмана он любил за налет легкомысленности, самоиронии. Для него подлинное самовыражение было немыслимо без самоиронии, без грациозности. Это не только кальмановский, но и пушкинский характер. Творческие вечера Таля в лучших московских залах неповторимы. Это были встречи с художником, с блистательным парадоксалистом, который сверкал юмором и излучал редкостную теплоту, всегда посмеивался над собой. В каждой фразе тратил себя – для аудитории, для собеседников. Беречься он не умел.

«Сильному везет, а очень сильному – очень везет», – говаривал Таль. Так было на турнирах, в творчестве, в любви. Но со здоровьем чемпиону не повезло. Тяжелая болезнь и смерть в 55 лет. Мало кого так искренне оплакивали незнакомые люди. Фамилия Таль давно стала позывным для тех, кто ценит в жизни эксцентрику, талант и доброту.

(1936-1992) советский шахматист

Он был одним из самых популярных гроссмейстеров в мире за всю историю шахмат. Игра Таля вызывала и до сих пор вызывает восхищение даже у самых выдающихся мастеров.

Михаил Нехемьевич Таль родился в Риге и прожил там всю жизнь. У него уже с раннего детства проявились разносторонние способности: в три года он научился читать, а когда пошел в школу, легко перемножал трехзначные числа. Поэтому мальчика сразу определили в третий класс.

В шахматы он научился играть в семь лет. Его первым учителем был отец, и они разыгрывали на шахматной доске настоящие сражения. Однако Миша тогда не думал, что станет выдающимся игроком. У него было много других увлечений. Он хорошо играл в футбол, был чемпионом школы по шашкам, любил музицировать.

Серьезно заниматься шахматами Михаил Таль начал с девяти лет. Произошло это после того, как двоюродный брат Миши поставил ему мат. Самолюбие юного шахматиста было задето, и он взялся за учебники.

В десять лет Михаил пришел в шахматную секцию рижского Дворца пионеров. Его тренером был замечательный педагог Янис Крузкоп. Скоро появились первые успехи, а в двенадцать лет Миша уже получил второй разряд. И решил, что теперь ему нет равных. Однажды он взял шахматную доску и отправился на Рижское взморье, где в это время отдыхал чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник . Таль собирался вызвать его на поединок, но их встреча тогда не состоялась. Она произошла только через двенадцать лет.

После окончания школы Михаил Нехемьевич Таль поступил на филологический факультет Рижского университета и продолжал заниматься шахматами. В восемнадцать лет он стал мастером спорта, а в последующие три года прошел путь от мастера до гроссмейстера. В это время Таль уже закончил университет и стал работать в школе учителем русского языка и литературы.

В 1957 году он впервые стал чемпионом страны по шахматам, и, когда вернулся домой, вся Рига встречала его как героя, а его ученики приносили на уроки литературы шахматные доски и разыгрывали комбинации своего знаменитого учителя.

В следующем, 1958 году Михаил Таль во второй раз завоевал титул чемпиона страны. Он решил уже полностью сосредоточиться на шахматах, хотя работа в школе ему нравилась. Но его частые отлучки на турниры не способствовали успеваемости учеников.

В 1960 году, когда ему исполнилось всего двадцать четыре года, он выиграл матч у Ботвинника как победитель турнира претендентов и стал самым молодым чемпионом мира.

Успех молодого шахматиста был поистине феноменальным. Специалисты изучали его партии и пытались проникнуть в тайны стиля чемпиона.

Было очевидно, что для Михаила Таля шахматы - это прежде всего искусство. Он стремился создавать на доске красивые комбинации, искал новые пути в шахматном творчестве.

Почти в каждой партии стремился атаковать соперника и заставить его сдаться под угрозой мата. Он обладал удивительной способностью вызвать бурю комбинационных осложнений в простой позиции. Деревянные шахматные фигуры в его руках как будто оживали, причем он любую из них готов был принести в жертву ради победы. О Тале говорили, что с 1956 по 1960 год он пожертвовал в шахматных партиях столько фигур, сколько другой гроссмейстер не отдал бы за всю свою жизнь.

Михаил Нехемьевич Таль играл с таким увлечением, что некоторые шахматисты даже утверждали, что он их гипнотизирует. На турнире претендентов в 1959 году американский гроссмейстер П. Бенко после проигрыша двух партий (а участники играли друг с другом по четыре партии) на третью пришел в темных очках, чтобы не поддаваться гипнозу соперника.

Михаил НехеТаль тоже надел солнцезащитные очки, которые позаимствовал у Тиграна Петросяна, чтобы не пугать своего противника. Но тому ничего не помогло, и матч все равно закончился победой Таля.

Это был удивительно жизнерадостный человек, обаятельный и остроумный. Все любили его за общительный нрав и покладистый характер. Он не терял чувства юмора даже в самых трудных ситуациях.

С годами и с опытом Таль стал действовать на шахматной доске более расчетливо. И все-таки самой характерной чертой его стиля оставалась фантазия в поисках комбинационных возможностей борьбы.

Жизнь Таля была похожа на игру блиц, которую он очень любил, причем был первым чемпионом мира по молниеносной игре. Со стороны он казался баловнем судьбы - блестящий шахматист, экс-чемпион, имеющий тысячи поклонников во всех уголках земного шара. Однако ему пришлось испытать немало страданий - и физических, и моральных.

Незадолго до начала турнира претендентов 1962 года ему была сделана сложная операция на почке. Уже после операции профессор А. Фрумкин сказал: «Я не понимаю, как Таль вообще мог играть в шахматы. Из-за ненормальной работы почек его организм все время подвергался интоксикации».

Михаил Таль любил выигрывать, но и проигрывал с достоинством. Вернувшись домой после проигрыша матча-реванша Ботвиннику, он бодро сказал матери: «Знаешь, мама, я самый молодой экс-чемпион мира в истории шахмат».

Михаил Нехемьевич Таль и потом становился мировым чемпионом в составе команды СССР, выигрывал самые престижные турниры - в Цюрихе, Гастингсе, Сараево, но звание чемпиона мира вернуть так и не сумел.

Наряду с участием в турнирах он занимался журналистикой - был первым редактором рижского журнала «Шахматы» («Шахе»), спортивным обозревателем газеты «Советская Россия», потом вел шахматную страницу в устных выпусках газеты «Труд» (так называлась новая форма пропаганды, когда группа журналистов редакции выезжала в какую-либо область и выступала перед читателями с рассказами о различных достижениях.)

Однако болезнь все больше подтачивала его силы. Участие в шахматных турнирах чередовалось с частыми визитами в больницу. В 1969 году ему предстояла новая операция, но Таль попросил отложить ее, так как начинался чемпионат страны. Правда, сыграл он там неважно и сразу же поехал в Тбилиси на операцию, где ему удалили больную почку.

Многим тогда казалось, что он не выживет, и в югославских газетах даже появился некролог в связи со смертью выдающегося шахматиста. Шахматная федерация и руководство журнала «Шахматы СССР» тоже на всякий случай заготовили некролог, а когда Таль все-таки поправился и приехал в Москву, кто-то ради шутки показал ему этот текст.

Он перенес несколько тяжелых операций, но они помогали ненадолго. Он мало следил за своим здоровьем, совсем не соблюдал спортивный режим, со временем стал много пить. Очевидно, многочисленные операции, во время которых для снятия сильной боли применялись наркотические вещества, приучили его к наркотикам.

Все это в какой-то степени явилось причиной того, что Михаил Таль стал невыездным. Под разными предлогами его не пускали за границу, где проходили самые значительные турниры, и в результате отлучили от больших шахмат.

Однако друзья Таля утверждают, что он стал жертвой доноса. В одну из поездок в Аргентину, куда гроссмейстер отправился вместе с другим известным шахматистом, он по просьбе своего шахматного наставника, известного мастера Кобленца, навестил за границей его сына, который некоторое время назад эмигрировал из страны. По возвращении на родину соответствующие органы получили отчет спутника Михаила Таля о его неправильном поведении за рубежом.

Он не знал причин свалившейся на него опалы, однако ее последствия не замедлили сказаться. Блестящему шахматисту, международному гроссмейстеру выплачивали самую низкую спортивную зарплату, и доходило до того, что ему не на что было купить лекарство для больной матери.

Вместе с группой журналистов из редакции газеты «Труд» гроссмейстер ездил по стране с устными выпусками, проводил сеансы одновременной игры со случайными людьми в клубах и дворцах культуры, получая за это копейки.

Не совсем удачно складывалась и его личная жизнь. Он был два раза женат. Первой его женой была дочь эстрадного администратора из Вильнюса, второй - машинистка редакции журнала «Шахматы», где он в свое время был редактором. Были у него и другие увлечения, которые, однако, не перерастали в серьезные отношения.

За несколько месяцев до смерти Михаил Таль играл в сильном блицтурнире, который проходил в Центральном доме культуры железнодорожников. Он плохо себя чувствовал, похудел, глаза ввалились, но на все вопросы о здоровье отвечал: «Нормально». Тогда Михаил Нехемьевич Таль выиграл одну из партий у Каспарова и занял третье место, получив в качестве приза домашний сейф. Он был слишком эмоциональным человеком, не всегда дисциплинированным и собранным. Он был человеком мира, открытым, жизнелюбивым и не жаловался на судьбу. Недаром друзья называли его счастливым мучеником.