Элевсинские мистерии. Греция. Элевсинские мистерии Посвящение в элевсинские таинства

Из всех эллинских мистерий ни одни не достигли такой славы, как Элевсинские, которым поэтому и мы дадим первое место в нашем изложении. Они совершались в честь двух богинь, Деметры и Коры, в аттическом городке Элевсине, лежавшем в углу Саронического залива к северо‑западу от Афин по дороге в Мегары, и принадлежали к числу тех мистерий, в которых участие обусловливалось предварительным посвящением. Основание их сами древние относили к мифическим временам: по словам Гомеровского гимна «К Деметре», относящегося, вероятно, к VII или VI в., они основаны самой богиней, пришедшей в Элевсин во время поисков своей дочери, похищенной Плутоном; от этого прибытия богини, может быть, произошло название городка Ελευσιη, раньше, по преданию, называвшегося Сесарией. Жители Афин стали участвовать в элевсинском культе со времени включения Элевсина в свое государство, относимого преданием к царствованию Эрехтея, но на самом деле относящегося к VII в. Гомеровский гимн, говоря, что Деметра явилась в Элевсин под видом женщины с Крита, как бы намекает, что служение богине перенесено в Элевсин с этого острова; но значительное сходство в обрядах и самой сущности Элевсинских мистерий с египетскими мистериями Исиды, скорее, заставляет думать, что первоначальным местом образования такого культа был Египет.

Главным содержанием Элевсинских мистерий был уже упомянутый миф о Деметре, передаваемый в Гомеровском гимне в следующих главных чертах. Персефона, дочь Деметры, собирая с океанидами цветы на Нисейском лугу, 48 была похищена Плутоном, причем никто кроме Гелиоса не видел этого похищения и только Геката слышала отчаянные крики Персефоны. Мать, услышав голос дочери, бросилась к ней на помощь и искала ее с факелами 9 дней, не принимая ни пищи, ни питья и не умываясь; наконец, от Гекаты и Гелиоса узнала она об участи, постигшей Персефону.

Тогда разгневанная богиня покинула Олимп и стала странствовать по земле в образе старухи. Прибыв в Элевсин, она была встречена у колодца дочерьми местного царя Келея и, выдавая себя за уроженку острова Крит, похищенную морскими разбойниками, но спасшуюся от них бегством, была принята в дом царя в качестве няни царевича Демофонта. Здесь она также не могла забыть своей печали, пока служанка Ямба не развеселила ее своими нескромными шутками, и тогда царица Метанира уговорила ее вкусить напиток кикеон. Богиня ухаживала за царевичем и, желая сделать его бессмертным, намазывала амброзией и по ночам клала в огонь, как головню. Однажды мать царевича увидела это, испугалась и подняла шум. Тогда богиня открылась Метанире, приказала построить себе храм и учредить богослужение по ее указаниям. Между тем земля не приносила плодов, так как богиня, разгневанная похищением дочери, скрывала посеянные людьми семена. Наконец, Зевс вызвал Персефону из ада; Деметра примирилась тогда с богами под тем условием, чтобы ее дочь третью часть года проводила в подземном царстве, а две трети – с матерью и прочими богами. Земле возвращено было плодородие, и богиня, покидая Элевсин, показала священные обряды Келею, Эвмолпу, Диоклу и Триптолему, которого, кроме того, научила земледелию. Заповеданные богиней обряды должно исполнять, но нельзя расследовать и разглашать. Счастлив, кто их видел; непосвященные же в таинства не будут блаженствовать, а будут пребывать под покровом печального мрака. Счастлив, кого любят две богини: они посылают в его дом Плутоса, дающего богатство смертным. – Таково в кратких чертах содержание этого мифа. Ученые представляют различные его объяснения, более или менее правдоподобные; наиболее вероятным кажется то из них, по которому в нем представляется замирание природы зимой и возвращение ее к новой жизни с наступлением весны.

Деметра, Триптолем и Персефона. Мраморный рельеф (ок. 490 г. до н. э.).

Кроме двух главных богинь, Деметры и Коры, в Элевсинских мистериях почитались: Иакх, которого считали сыном Зевса и Деметры или отождествляли с Вакхом, затем Плутон, неизвестные по именам Бог и Богиня и разные местные герои, из числа которых особенным уважением пользовались Триптолем и брат его Эвбул.

Забота об устройстве Элевсинского праздника принадлежала к числу обязанностей высшей афинской администрации. Со времени установления коллегии архонтов им заведовал архонт‑царь как верховный блюститель всего государственного культа; ближайшими его помощниками были 4 жреца, из которых двое избирались хиротонией из всех афинян, один – из рода Эвмолпидов и один из рода Кериков. Члены этих двух родов имели вообще важнейшие литургические функции при мистериях. Род Эвмолпидов вел свое происхождение от мифического элевсинского героя Эвмолпа, о происхождении которого и отношении к мистериям существовали разные сказания. Род Кериков, по преданию, происходил от Керика, сына Гермеса и Аглавры, дочери Кекропа; по другим преданиям, это была ветвь рода Эвмолпидов. Важнейшие лица, исполнявшие служебные обязанности при празднестве, были следующие: 1) иерофант, избиравшийся из Эвмолпидов, обыкновенно из людей пожилых и обладавших звучным голосом. Ему была присвоена особая пурпурная одежда и головная повязка. Вступая в должность, он слагал свое прежнее имя и получал новое, священное, которое не могло быть известно непосвященным, так что в светских документах он назывался просто иерофант. Сложение светского имени сопровождалось символическим обрядом погружения его в море, как видно из нескольких надписей. Иерофанту соответствовала иерофантида, избиравшаяся также из Эвмолпидов и имевшая обязанность посвящать желающих в мистерии. Она также при получении священной должности принимала новое тайное имя. Иерофант и иерофантида по вступлении в должность обязаны были соблюдать строгое целомудрие. 2) Второе место в элевсинской иерархии занимал факелоносец, об обязанностях которого известны лишь немногие мелкие подробности. Он избирался из рода Кериков; в V и IV вв. в течение нескольких поколений должность эта была наследственна в доме Каллия. Факелоносец, подобно иерофанту, носил пурпурную одежду и повязку на своих длинных волосах. Ему, быть может, соответствовала факелоносица, о которой ближайших сведений мы не имеем. 3) Жрец‑глашатай (в римские времена ιεροκηρυχ) из рода Кериков при начале священнодействий приглашал верующих к благоговейному вниманию, произносил вслух молитвы и формулы условий допущения к посвящению, служил при жертвоприношениях и пр. 4) Алтарный жрец, упоминающийся во многих надписях, заведовал жертвоприношениями и сам совершал их. Все эти должности были пожизненны. Во время исполнения своих священных обязанностей лица жреческого персонала надевали миртовые венки.

Кроме этих главных священнослужителей были разные другие служители культа и магистраты, заведовавшие разными его сторонами. Упоминаются жрец и жрица Деметры и Коры; жрец, носивший статую Иакха в процессии; жрец, заботившийся о чистоте и вообще исправном содержании статуй богинь; жрец, служивший, вероятно, при омовениях и очищениях посвященных; жрец, название которого, по‑видимому, намекает на какую‑нибудь обязанность, специально относившуюся к Персефоне, почитавшейся также под именем Δαειρα; жрецы, объявлявшие начало священного перемирия перед мистериями, и др.

Посвящение в Элевсинские мистерии было доступно для всех эллинов, без различия племен или государств, так что они имели общегреческий характер. Варвары не допускались к посвящению, хотя и тут встречаются исключения в пользу отдельных, особенно выдающихся лиц. Римляне со времени вступления их в более близкие сношения с эллинами допускались к посвящению наравне с последними. Доступ к участию в мистериях не был закрыт даже рабам, если они были не варварского происхождения. Лица, совершившие какое‑либо тяжкое преступление, к посвящению не допускались. Нельзя доказать, чтобы от желающих посвятиться требовалась предварительная исповедь их грехов; однако иерофант мог отказать в посвящении человеку, нравственность которого казалась ему небезупречной.

Желавший посвятиться должен был обратиться к посредничеству какого‑либо гражданина из рода Эвмолпидов или Кериков, который, если по проверке не оказывалось препятствий к посвящению, наставлял и руководил кандидата в дальнейших действиях, почему и назывался руководителем в таинствах. Перед посвящением кандидаты обязаны были в виде испытания хранить строгое молчание и совершать очистительные обряды. В посвящении различались 3 степени, из коих первой было посвящение в малые мистерии. Никто не мог быть посвящен в великие мистерии без предварительного посвящения в малые; получившие это посвящение специально назывались μυσται. При посвящении в великие таинства различались 2 степени: τελετη и εποπτεια, между которыми был промежуток не менее года; достигшие высшей степени посвящения назывались εποπται, т. е. созерцателями. Некоторые, особенно иностранцы, которым средства не позволяли совершать троекратное путешествие в Афины, может быть, довольствовались первою степенью посвящения, не ища двух остальных. Напротив, многие афинские граждане посвящались еще в детском возрасте благочестивыми родителями; такое посвящение обозначалось специальным термином – посвящение от очага. Людям, близким к смерти, быть может, разрешалось посвящение во всякое время. Обряды посвящения известны лишь в общих чертах, в которых невозможно различить особенности, свойственные каждому виду посвящения в отдельности.

Посвящение как в малые, так и в великие мистерии начиналось вне храма, в священном округе, обнесенном стеной. Здесь посвящаемые совершали жертвоприношения и затем вступали в храм, где в глубоком мраке ночи совершали переходы из одной части святилища в другую; по временам разливался ослепительный свет, озарявший фигуры грозных чудовищ, раздавались страшные звуки, потрясавшие посвящаемых. Эти эффекты производились различного рода техническими приспособлениями. Страшные картины и звуки представляли мучения, ожидавшие за гробом грешников, и на людей впечатлительных производили столь подавляющее впечатление, что некоторые даже лишались чувств. Древние авторы сравнивают состояние души человека при смерти с теми страданиями, томлениями и трепетом, которые она переживает при посвящении в мистерии. Наконец, страшные сцены сменялись светлыми, успокоительными: открывались двери, закрывавшие статуи и жертвенники, при ярком свете факелов посвящаемым представлялись украшенные роскошными одеждами статуи богов; весь этот свет и великолепие так поражали чувства посвящаемых, что они представляли себе вечную радость и блаженство, ожидающие за гробом людей добродетельных и посвященных в таинства. Посвящаемых сажали на особые седалища, вокруг которых посвящающие совершали пляску. Были, вероятно, и другие символические священнодействия, подробности которых нам неизвестны.

Посвящение в мистерии считалось важным условием достижения блаженства в загробной жизни, так что люди, по тем или другим причинам не принявшие посвящения в молодые годы, старались посвятиться, по крайней мере, перед смертью. Одежды, бывшие на теле во время посвящения, считались счастливыми; было в обычае носить их до полного износа или приготавливать из них пеленки для детей, а некоторые жертвовали их в храм Деметры; иногда в них хоронили умерших мистов.

Упомянем еще, что мистам запрещалось употребление в пищу некоторых съестных припасов (кур, рыбы, бобов и яблок) и прикосновение к роженице и трупу; по всей вероятности, эти запрещения имели силу только в течение празднования мистерий, а на остальное время не простирались.

В Афинах ежегодно совершалось два праздника, имевшие отношение к элевсинскому культу. В месяце Анфестерионе, вероятно около 20‑го числа, праздновались малые мистерии, служившие как бы предпразднеством великих и совершавшиеся в Агре, предместье Афин, преимущественно в честь Персефоны. Священное перемирие для них продолжалось с 15‑го числа Гамелиона до 10‑го числа Элафеболиона, т. е. 55 дней. Они состояли главным образом в очищениях водой Илисса, на берегу которого лежала Агра, и, может быть, в драматическом представлении мифа о рождении Иакха от Персефоны. Впрочем, подробности их очень мало известны. На основании встречающегося в одной надписи упоминания о κοραγωγοη можно думать, что во время этого праздника переносили статую Персефоны в торжественной процессии из одного храма в другой.

Главным празднеством элевсинского культа были великие мистерии, или Ελευσινια, совершавшиеся в месяце Боэдромионе в течение 10–12 дней, причем первая половина празднования происходила в Афинах, а вторая – в Элевсине. Священное перемирие для праздника продолжалось с 15‑го числа Метагитниона до 10‑го Пианопсиона, т. е. 55 дней. Раз в 4 года он совершался с особенною пышностью и потому причисляется к пентетерическим праздникам.

Гермес, Орфей и Эвридика. Мрамор (ок. 420 г. до н. э.).

К сожалению, встречающиеся упоминания о празднике, преимущественно о второй его половине, ограничиваются немногими и не всегда достоверными показаниями, на основании которых невозможно составить себе ясное и полное представление о всем ходе празднования.

В первой половине празднование, по всей вероятности, распределялось по дням следующим образом. Тринадцатого или 14‑го числа Боэдромиона народ собирался в город на праздник; архонт‑царь, иерофант и дадух делали объявление о наступлении праздника и об исключении из участия в нем всех оскверненных кровавыми преступлениями или другими тяжкими грехами, бесчестных и варваров. В позднейшие времена эфебы 13‑го числа в торжественной процессии шли в Элевсин, откуда на другой день (14‑го) сопровождали святыни (статуи богинь и священную утварь) в городской храм богинь, находившийся у северной подошвы Акрополя. 15‑го числа, вероятно, совершалось жертвоприношение в честь Афины Демократии, упоминаемое в надписях. 16‑го числа посвященные, по призыву глашатая «αλαδε μυσται» (на море, мисты!), отправлялись к морю для очищения себя морской водой; формула призыва послужила названием для этого дня праздника. Главное место очищения, как кажется, было в Пирее. В следующие три дня (17, 18 и 19‑го) совершались в городе разного рода жертвоприношения, в том числе праздник в честь Асклепия, который, по мифическому преданию, прибыл в Афины из Эпидавра, где было его знаменитое святилище, и был посвящен в мистерии. Двадцатого числа совершалась торжественная процессия из Афин в Элевсин, сопровождавшая раньше принесенные в Афины элевсинские святыни, в том числе увенчанную миртом статую Иакха, несомую особым жрецом, и приготовленные для Иакха драгоценные игрушки. Процессия двигалась по священной дороге, украшенной множеством храмов, алтарей и памятников, в сопровождении огромной толпы народа, так как в ней могли принимать участие и непосвященные в мистерии. Люди зажиточные, особенно женщины, следовали за процессией в экипажах, что, впрочем, впоследствии было запрещено законом оратора Ликурга. При переходе через мост на р. Кефис участники процессии по старинному обычаю обменивались шутками и насмешками. Процессия двигалась с пением пэанов и с криками: Ιακχ, ω Ιακχε. По дороге она несколько раз останавливалась для отдыха или для поклонения разным богам и героям, имевшим отношение к элевсинскому культу, так что лишь к вечеру достигала Элевсина. 49 Здесь еще несколько дней продолжалась вторая половина празднества, состоявшая из разных мистических обрядов, в которых могли принимать участие только посвященные, и из состязаний. Местом совершения обрядов былτελεστηριον, построенный при Перикле архитектором Иктином вместо старинного храма, воздвигнутого, по преданию, еще Келеем по приказанию самой Деметры и сожженного персами в 480 году. Здесь, в самом храме или его периболе, совершался по ночам ряд драматических представлений, сюжетом которых служили события из жизни богов, имевшие отношение к циклу сказаний об учреждении мистерий. Представления эти были весьма разнообразного характера, то строгого и торжественного, то веселого и даже распущенного. К созерцанию их никто не допускался, кроме мистов, получивших уже высшую степень посвящения и потому называвшихся «созерцателями». Надпись при входе в священный участок храма гласила, что непосвященные не имеют права вступать в него. Есть сведения, что перед мистериями составлялись и записывались на досках поименные списки посвященных. Во время священнодействия мисты в отличие от непосвященных носили на головах миртовые венки, а на правой руке и левой ноге – повязки пурпурного цвета. Если непосвященный, вмешавшись в толпу мистов, выдавал себя какими‑либо неуместными вопросами, то его подвергали наказанию и даже смертной казни; так случилось, например, с двумя молодыми акарнанцами в царствование Филиппа V.

Драматические представления, по всей видимости, ставились в хронологической последовательности. Первым актом их была, вероятно, сцена брака Зевса и Деметры, представляемых иерофантом и иерофантидой, и рождение Иакха от этого брака, при этом иерофант возглашал: владычица Бримо родила святого сына Брима. 50 Затем начинались возлияния, песни и пляски в честь новорожденного Иакха, причем уход за новорожденным представлялся в искусных мимических телодвижениях.

В следующую ночь драматически представлялось похищение Плутоном Коры, которую изображала жрица Деметры. При этом мисты носили корзины с цветами в воспоминание о том, что Кора была похищена при собирании цветов. Иерофантида изображала собою тоскующую Деметру, разыскивающую свою дочь; в искусных плясках представлялось, как она искала дочь и как была радушно принята Келеем. Процессия мистов с факелами к морскому берегу служила воспоминанием поисков Деметрой дочери. Затем являлась на сцену женщина, представлявшая служанку Ямбу, или Баубо, которая развеселила Деметру нескромными шутками и жестами. При этом мисты, целый день постившиеся, вкушали кикеон, особый напиток, состоявший из смеси воды, муки и меда с различными приправами, в воспоминание того, что развлеченная шутками Ямбы Деметра впервые вкусила этого напитка после потери дочери, и перекладывали из ящика в корзину и обратно какие‑то таинственные символические предметы. Указание на эти обряды заключается в особой сакральной формуле, которая в виде пароля служила мистам средством узнавать друг друга. Были еще драматические представления, изображавшие возвращение Коры, примирение Деметры с богами, установление ею мистерий и отправление Триптолема для распространения земледелия, при этом иерофант показывал мистам срезанный колос, служивший символом смены жизни смертью и возрождения к новой жизни после смерти. Эти драматические представления, по всей вероятности, продолжались три ночи, называвшиеся «святыми». При них показывались мистам священные предметы, скрытые от посторонних глаз, и раскрывались тайны, т. е., вероятно, священные предания и мифы, неизвестные народу. По свидетельству одного позднего автора, иерофант во время мистерий изображал собою демиурга (создателя), дадух – солнце, алтарный – луну, священноглашатай – Гермеса. Нельзя решить, существовал ли этот обычай с глубокой древности и чем достигалось это сходство с божествами; вероятно, жрецы одевались в роскошные одежды, сходные с теми, в которых принято было у греков изображать названные божества.

В последний день праздника совершался символический обряд, состоявший в том, что из двух глиняных сосудов, имевших форму куба, жрецы в храме выливали воду в устроенное в земле отверстие, из одного на запад, а из другого на восток, произнося при этом какие‑то таинственные слова; какие это были слова, наверняка не известно, но ученые считают вероятным, что именно сюда относятся сообщаемые Проклом слова: «υε, κυε» (орошай, зачинай). Они имели тесную связь с одной из сторон мистического учения, именно о благодетельном, оплодотворяющем влиянии влаги на землю.

Этим заканчивались собственно мистерии. Затем происходили гимнические, конные и музыкальные состязания, но не ежегодно: раз в два года бывали малые состязания и через каждые три года в четвертый – большие. Наградой победителям служило здесь определенное количество пшеницы, выросшей на священном Рарийском поле (как в праздник Панафиней – масло от священной оливы).

По возвращении участников празднества в город происходило в городском Элевсинии заседание священного совета, в котором архонт‑царь представлял отчет о празднике и разбирались дела, относившиеся к нарушению таинств или священных законов, а также определялось выражение благодарности лицам, обнаружившим особенное усердие к исполнению своих обязанностей во время праздника. В этом совете принимали участие только посвященные в мистерии, а самое решение дел принадлежало одним Эвмолпидам, которые в своих приговорах, кроме государственных законов о нечестии, руководствовались устными преданиями и голосом своей совести. В одной поздней надписи постановление этого совета датировано 28‑м числом Боэдромиона. Можно думать, что и в более ранние времена праздник продолжался до этого числа, так что на состязания приходилось четыре дня (24–27 число).

После этого краткого обзора внешней стороны элевсинских мистерий обратимся к их внутренней стороне, именно к вопросу о том, проводилось ли в них какое‑либо определенное учение, или все дело сводилось к исполнению предписанных ритуалом обрядов, смысл которых каждый посвященный мог объяснять по‑своему? Мнения ученых по этому вопросу не согласны между собой. Большинство держится отрицательного взгляда, с особенною последовательностью и обстоятельностью проведенного Лебеком в его сочинении «Αγλαοπηαμυσ». По его мнению, все руководство элевсинских жрецов ограничивалось лишь указанием мистам обрядов очищения и порядка жертвоприношений и всего вообще празднования, а относительно внутреннего смысла мистерий участвовавшие в них выносили лишь то, до чего каждый мог додуматься по мере своего умственного развития и способностей. Напротив, автор исследования о мистериях Н.И. Новосадский в последней главе своего труда убедительно доказывает, что «не одни лишь обряды и их толкование составляли содержание мистерий Деметры, что в них проводилось особое учение, освещавшее те запросы мысли древнего эллина, на которые не давала решения общая, всем открытая народная эллинская религия». По его мнению, это сообщение мистам необходимых сторон учения происходило перед посвящением, в частных беседах мистагогов и иерофантов с желавшими принять посвящение, а не во время совершения праздничных обрядов и драматических представлений. Учение мистерий касалось богов, загробной жизни и природы. Впрочем, что касается первого, то между учением элевсинских мистерий и общепринятым у древних греков учением о богах не было, да и не могло быть существенного различия. То, что излагалось мистам в глубине святилища Деметры и в частных беседах мистагогами, представляло только дальнейшее развитие тех основ, какие лежали в верованиях всего народа. Изменения могли быть в частностях, а не в главном, существенном их характере. Далее, у авторов встречается очень много указаний на то, что мистерии обещали посвященным счастье в загробной жизни. Души умерших мистов не оставались вечно в одном и том же месте, но переходили из одной мировой сферы в другую и даже возвращались на время в среду живых. Таким образом, мистериям не было чуждо учение о переселении душ и о таинственном общении живых и умерших; это была одна из наиболее привлекательных сторон мистерий, манившая к себе очень многих. Однако недостаточно было одного посвящения для того, чтобы получить счастье в загробной жизни: уже у Аристофана высказывается мысль, что для этого после посвящения нужно вести благочестивую жизнь, следовательно, люди порочные не были допускаемы в жилища блаженных; и к самому посвящению в мистерии, как мы знаем, допускались только люди, не запятнанные преступлениями. Таким образом, мистерии несомненно имели влияние на улучшение нравственности греческого народа, как это было замечено уже самими древними. Исократ говорит, что Деметра, установив мистерии, смягчила нравы людей. Нравственное воспитание и исправление жизни представляется Арриану главной целью мистерий. По словам Цицерона, Афины, создавшие много прекрасного и великого и внесшие это прекрасное в жизнь человеческую, не произвели ничего лучше тех мистерий, благодаря которым люди из грубого состояния перешли к жизни достойной человека и улучшили свои нравы. Таким образом, Элевсинские мистерии, несмотря на некоторые темные свои стороны, бесспорно имели высокое нравственное влияние на развитие греческого народа и представляют одно из привлекательных явлений его религиозной жизни. Следует заметить, однако, что в позднейшие времена внешняя обрядовая сторона мистерий решительно выступила на первый план и они потеряли всякое влияние на умственную жизнь народа. Существовали они до конца IV в. по Р. X.

Мистерии по образцу Элевсинских праздновались и в разных других местностях Эллады, например в г. Флиунт, Мегалополь, Феней и других городах Аркадии и в Мессении. Во многих местностях Пелопоннеса, Беотии и др. упоминается Деметра с прозвищем Ελευσινια или праздник Ελευσινια, а месяц Ελευσινιοη неоднократно встречается в дорических календарях. Нельзя, однако, думать, чтобы культ этой богини непременно повсюду был таинственным.

Идём с вещами на завтрак вниз. Здесь шведский стол. Уходим из гостиницы.

Садимся в автобус, и прощаемся, 22 человека уезжают в аэропорт, а остальные остаются здесь в разных гостиницах. Мы тоже решили остаться ещё на несколько дней.

Вскоре подъехали к нашей гостинице Kinetta Beach . Мы с Игорем выходим. Жаль расставаться с группой, уже привыкли, все братья и сестры. Наш гид проводил нас до самой гостиницы у моря. Здесь оставляем вещи, так, как заселение около 12 часов.

Решили до обеда съездить на место Элевсинских Мистерий . Место это не особо туристическое. Сначала пешком идём вдоль посёлка до станции. Заблудились, так, как по ошибке ушли направо, пока не спросили людей. Вернулись назад, и пошли налево. Идём минут 10-15, так и не видим ничего, что бы напоминало станцию. Свернули за поворот, и идём по узкой улочке посёлка. Народу почти не видно, везде заборы, или ограждения. Интуитивно вышли ближе к железной дороге, правда уже за перроном, вскарабкались на насыпь, и вышли к вокзалу. Билеты купить не успели. Поезд идёт уже к станции. Зашли в вагон, и купили билет у ревизора, который проверяет билеты. Вагоны очень хорошие, мягкие. Едем минут 15. Далее идём на автобусную остановку. Ждём ещё полчаса. Панорама на отличные дороги с моста.

Если в посёлке было тепло, то здесь ветрено, пожалели, что легко оделись. Наконец сели в автобус. Водитель немного понимает по-русски, и денег с нас не взял, удивительно? Через 20 минут к нам подошёл мальчик лет 10-12, и передал от водителя, что будет наша остановка. Выходим на улице города, и дальше идём пешком до развалин.
Миновав последние метры Священной дороги, мы вошли через полуразрушенную арку древних ворот. Над нами ясное небо с лёгкими облачками. Перед нашим взором простирались развалины бывшего храмового сооружения, напоминающего немного Дельфы.

Камней было много. Они устилали всё пространство некогда главного святилища древней Греции, где происходили знаменитые Элевсинские мистерии.

Народу никого, мы одни. Вокруг стояла тишина, и только слева, где располагался современный город, доносился шум от сигнализации машины. Время и люди разрушили и превратили в руины всю эту удивительную красоту. Были Малые Элевсинские мистерии и Великие Элевсинские мистерии . Их стержнем были мифы о богине Деметре. Из всех обрядов древности Элевсинские мистерии считались наиболее важными. Вероучение, обряды, культовые действия держались втайне от непосвящённых, а инициация объединяла человека с богом. Относительно сущности мистерий есть несколько взглядов. Некоторые утверждают, что посвящённые, путём созерцания священных предметов убеждались в существовании жизни после смерти. Другие говорили, что этого недостаточно для объяснения влияния и долговечности мистерий, утверждая, что помимо внешнего созерцания посвящённые могли находиться под воздействием психотропных средств. Великие мистерии проходили в сентябре и продолжались девять дней. Первый акт Великих мистерий состоял в переносе священных объектов из Элевсин в Элевсинион (храм у основания Акрополя в Афинах посвящённый Деметре). Церемонии начинали в Афинах и жертвовали свинью. Священная процессия отправлялась из Керамик (афинское кладбище) и двигалась в Элевсин по так называемой «Священной дороге». От главного места Элевсин – Телестерион (дом посвящения) остались лишь остатки от каменной лестницы и основания мраморных колонн. Полустёртые от времени лестницы поднимались в никуда по склону скалистого холма. В то время Телестерион в плане представлял правильный квадрат: здание примыкало с запада к скале. С трёх других его сторон окружали колонны. Сквозь щели уцелевших каменных полов храмов пробивалась трава. Сам фундамент почти утонул в земле. Храм мог вмещать несколько тысяч посетителей. В центре храма находилась самая священная часть – анакторон (комната для хранения священных предметов).
Ему было около 3-3,5 тыс. лет. Так выглядела эта священная территория у берега моря.

Мы гуляли с Игорем неспешно каждый сам по себе. Игоря особо привлекал центральный нижний ярус храма. Он предположил, что это бывшая комната анакторон.

Это небольшая вытянутая комната (3х12 м) Мы спустились туда, и с любопытством разглядывали каждый камень.

Участники мистерий назывались «мистами», что в переводе значит «видящие сквозь туман». Те, кто успешно прошли через ритуал посвящения становились «эпонтами» — «видящие непосредственно» В этих определениях заключена важнейшая суть мистерий. Смысл Великих Элевсинских мистерий состоял в преображении низших сил «своей натуры в высочайшие силы духа. Иными словами, мист, пройдя через мистерии, должен был измениться и преобразить себя, выйдя из полуживотного состояния, превратиться в человека духовного. Таинства, которые совершались в течение Священной ночи эпоптии или посвящения, приводили к тому, что у миста начинали действовать чакры горловая и сердечная. Над святилищем поднималось подсвеченное красным облако, и, полупробуждённым мистам открывались видения, кругозор их расширялся, нужные знания возникали как бы изнутри их самих.
Я поднялась по временным деревянным ступеням на возвышение скалы до часовни или колокольни.

Вид отсюда чудесный. Уходить отсюда не хотелось. Слишком много здесь тайн хранит это святилище. В музей зайти не успеваем, и идём в город.

Остановку не нашли, поймали такси, где таксист почему-то плохо знал, куда нас везти. Выручил Игорь, который по навигатору помог сориентироваться. За 6 евро приехали до станции. На перроне мы одни, странно. Садимся теперь с билетом, который купили вперёд (он действует и на обратную дорогу). Скорость электрички 100-150 км. Выходим из вагона в посёлок. Обратно решили пройти правильным путём, немного правее, и всё равно заблудились. Ушли куда-то не туда. Проплутали, и вышли кое-как к гостинице, которая находится в красивом парке. Видим красивые балконы, обрамлённые цветным стеклом или пластиком.

Нам выдали ключи, и мы спешим на обед. На руки нам надели красные пластиковые ремешки с датчиком. Когда приходим в столовую, он реагирует, и подаёт сигнал, что мы не посторонние, всё продумано. После обеда идём в номер. Он довольно просторный, выполнен в светлых тонах – 4 звезды. В 5 часов идём к морю. Сегодня здесь свежо, и купаться прохладно. Вода прозрачная. Я смотрю на воду с небольшого деревянного пирса, предназначенного для посадки на катер. Многочисленные стайки рыбок подплывают к нам. Наверное, их здесь подкармливают. Рыбки красивые, цветные как в аквариуме. Прогулялись по территории парка. Здесь много номеров типа бунгало, со своим отдельным столиком и креслами для отдыха. Посреди территории парка есть бассейн с голубой водой. На креслах, что стоят по периметру загорают в основном иностранцы — 70 % французы. Они шумно отдыхают кампаниями. Они же сидят в баре с вином. Мы выбираем уединённые места. На берегу моря никто не купался. Я обратила внимание на красивую восточную музыку, под которую занимались йогой 4 девушки на берегу. Они словно замирали в некоторых позах, и наслаждались шумом прибоя. Сижу на пляже, и пишу дневник. Блёкнет закат. Море уже молочно серебристого цвета. Горы в голубоватой дымке тают вдали. На душе спокойно и умиротворённо.
На ужин идём в 20 часов. Народу очень много, и даже шумно. В основном пенсионный возраст. Вид с нашего балкона на крышу, за которой виднеется море.

Именно в городе Элевсине (ныне небольшой городок Лепсина в 20 км от Афин) Деметра решила ненадолго передохнуть от своих скорбных странствий и упала в изнеможении на камень у колодца Анфиона (его позже стали называть камнем скорби). Тут скрывавшуюся от простых смертных богиню обнаружили дочери царя города — Келея. Когда Деметра входила в их дворец, она случайно задела головой притолоку двери, а от удара по комнатам распространилось сияние. Элевсинская царица Метанира заметила этот необычный случай и доверила страннице уход за своим сыном Демофонтом.

Очередное чудо произошло, когда уже через несколько ночей царский ребенок повзрослел на целый год. Деметра, желая сделать дитя бессмертным, заворачивала его в пеленки и клала в хорошо растопленную печь. Однажды Метанира увидела это, и Деметра вынуждена была открыть завесу своего божественного происхождения. В знак примирения она повелела построить в свою честь храм, а у колодца Анфион соорудить алтарь для поклонения. Взамен же богиня пообещала научить местных жителей ремеслу земледелия.

Таким образом, в данном фрагменте образ Деметры приобретает черты мифологического культурного героя, подобно Прометею, несущего знания человечеству, несмотря на препятствия, чинимые остальными олимпийцами. Итог древнегреческого мифа общеизвестен: Зевс, видя страдания Деметры, велел Аиду вернуть похищенную Персефону, на что тот согласился с одним условием: девушка должна каждый год в определенное время возвращаться в мрачное подземное царство.

Мистерии основаны на мифе о похищении Персефоны Аидом

Элевсинские мистерии, представляющие собой целый комплекс обрядов инициации в аграрный культ Деметры и Персефоны, появляются впервые около 1500 г. до н. э., а период непосредственного празднования — более 2 тысяч лет. Обряды в Элевсине попали под запрет после указа императора Феодосия I, который в 392 году повелел закрыть храм Деметры в целях борьбы с язычеством и укрепления христианской веры. Посещение мистерий было доступно паломникам со всей Греции, однако на участников налагался ряд ограничений этического и правового характера: непричастность к убийству и знание греческого языка. Эти условия позволяли отличать добросовестного гражданина (в смысле полисной социальной системы) от агрессивного варвара.

Элевсинские мистерии имели двухчастную структуру: были Великие и Малые празднества. Время проведения этих ритуальных мероприятий напрямую зависело от особенностей аттического календаря, начинавшегося в летние месяцы. Так, Малые мистерии проводили в анфестерионе — второй половине февраля и начале марта. Это был месяц чествования молодой виноградной лозы, потому впоследствии примерно в это же время проводились и некоторые дионисийские и орфические мистерии. Сакральный ритуал этой части Элевсинского действа включал в себя омовение и очищение молодых адептов, претендующих оказаться в числе посвященных, а также священное жертвоприношение во славу Деметре.

Великие Элевсинские мистерии проводили в боэдромионе — второй половине сентября, периоде, посвященном богу Аполлону. Действо продолжалось 9 дней (тут неслучайно использование именно этого сакрального числа), во время которых жрецы торжественно переносили сакральные реликвии из города в храм Деметры, затем все служители культа совершали символическое омовение в бухте Фалерон, проводили обряд жертвоприношения свиньи, а затем отправлялись в весьма амбивалентную, шутливо-экстатическую процессию от афинского кладбища Кераймикос до Элевсина по так называемой «Священной дороге», символизировавшей пройденный когда-то путь скитаний почитаемой богини Деметры.

В специально установленные моменты действа его участники начинали кричать и произносить непристойности в честь старой служанки Ямбы, развеселившей Деметру своими шутками, сумев отвлечь ее от тоски по похищенной дочери. Тогда же служители Элевсинских мистерий выкрикивали имя Вакха — бога Диониса, который, по одной из версий, считался сыном Зевса и Персефоны. Когда процессия прибывала в Элевсин, начинался траурный пост, напоминавший участникам мистерий о печали Деметры, потерявшей ценность своей жизни.

Время аскезы и молитв заканчивалось в начале октября, когда участники мистерий отмечали возвращение Персефоны матери. Главным пунктом программы значился кикеон — напиток, полученный из настоя ячменя и мяты, который, по ритуальной легенде, выпила сама богиня Деметра, когда оказалась в доме элевсинского царя Келея. Некоторые современные ученые, пытаясь объяснить силу эффекта воздействия мистериальных церемоний на их участников, считают, что в зерна ячменя добавляли спорынью, результат употребления которой близок к измененным состояниям сознания. Чувства и ощущения участников сакральных ритуалов были обострены подготовительными гипнотически-медитативными процедурами и обрядами, что позволяло погрузиться в особые мистические смыслы Элевсинских мистерий, о точном значении которых мы можем только догадываться — рассказы не фиксировалась письменно, а передавались только из уст в уста.

Доступ к созерцанию священных атрибутов элевсинского культа был открыт только узкой группе посвященных, а потому разглашение посторонним содержания этой части ритуала находилось под строжайшим запретом. В чем же заключалось то сакральное знание, которое открывалось адептам культа Деметры? Некоторые исследователи древнеаттических мистерий утверждают, что посвященным открывалась перспектива жизни после смерти. Единственную более-менее достоверную информацию мы можем получить из ряда высказываний древнегреческого философа Платона, который, как считается, был участником Элевсинского культа и даже оказался изгнан из жреческого «братства» за намеки на обнародование ритуала в своих диалогах.

Одним из адептов Элевсинских мистерий был философ Платон

Платон полагает, что понимание таинств мистерий тесно связано с загробным существованием и возможностью обрести вечную жизнь. Так, своим сицилийским друзьям он советует: «Воистину надлежит следовать древнему и священному учению, согласно которому душа наша бессмертна и, кроме того, после освобождения своего от тела подлежит суду и величайшей каре и воздаянию. Поэтому надо считать, что гораздо меньшее зло — претерпевать великие обиды и несправедливости, чем их причинять».

Здесь Платон допускает некий тираноборческий выпад, намекая на афинского деспота Писистрата, в годы правления которого мистерии получили наибольший размах. Интересны в этой связи и рассуждения Платона в диалоге «Федр», где он повествует о четырех путях приобретения религиозного опыта («маниях» в его терминологии), а наивысшим результатом ритуальных таинств и знаний оказывается последняя стадия — момент божественной эманации, когда Платон рассказывает свою знаменитую притчу о тенях в пещере, суть которой оказывается весьма схожей с представлениями элевсинских священнослужителей.

Кстати, культ Деметры и Персефоны, олицетворяющий собой древнейший аграрный сюжет, во многом в своей структуре и степени сакрального влияния на культуру близок сюжету об умирающем и воскрешающем боге — Дионисе (Вакхе) в эллинистической традиции. В целом такого типа сюжеты характерны для мифологических верований самых разнообразных регионов мира. Корни элевсинских и позднее дионисийских торжеств уходят в поэтику древнейших религий Ближнего Востока — в образе египетского бога Осириса и вавилонского Таммуза. Вероятно, именно Таммуз представляет собой прототип всех богов растительного мира, которые умирают и оживают весной вместе с возрождением природы.

Посвященным в элевсинский культ открывалась перспектива загробной жизни

Его пребывание в преисподней, вызвавшее всеобщий хаос и запустение, а затем победное возвращение в мир живых лежало в основе сюжета наиболее древних аграрных культов, целью которых было объяснение механизмов смены природных циклов увядания и возрождения. К тому же такая сюжетная модель легла в основу формирования первых героических повествований (в частности, поэм Гомера), в центре которых зачастую находился солярный (связанный с культом верховного солнечного божества) герой, успешно преодолевающий любые препятствия на своем эпическом жизненном пути.

Культу богинь земли, Деметры и Персефоны , принадлежали элевсинские мистерии и соединенные с ними таинства. К Деметре и Персефоне был впоследствии присоединен в этих обрядах и учениях бог Дионис , называвшийся в них Иакхом. Элевсинские мистерии и таинства имели три степени. Праздников было два, малый и великий; каждый длился по нескольку дней и ночей. Элевсинский храм был построен на том месте, где села, у окаймленного цветами источника, на «камне печали», погруженная в скорбь Деметра, искавшая дочь. К источнику пришли за водою дочери Келея и с ними их служанка Иамба, девушка бойкая, шутливая; Иамбе удалось своими шутками утешить тоску Деметры; Иамба уговорила ее подкрепиться пищею и утолить жажду водою; в память этого и был построен элевсинский храм. При нем находилось здание, в котором совершалось посвящение в мистерии. Перестроенные при Перикле заново, элевсинский храм и это здание принадлежали в новом своем виде к числу великолепнейших греческих сооружений, как доказывают их остатки. «Священная дорога», украшенная памятниками и другими художественными произведениями, соединяла это святое место элевсинских мистерий с Афинами . Весною, в начале поры цветов (в месяце анфестерии), совершался праздник «малых таинств»; это был праздник возвращения дочери (Персефоны, Коры) к матери – Деметре; богослужение малого праздника сопровождалось в Элевсине обрядами очищения, искупления и аллегорическими сценами. В сентябре совершался «Великий праздник», длившийся девять дней. Он начинался очищением, которое производимо было морскою водою; были приносимы жертвы, совершаемы обряды искупления; это был «день собрания». После этих подготовительных обрядов, совершался «праздник Иакха»; увенчанное миртами изображение Диониса в этот день переносили из «храма Иакха» (Iakcheion) к священному заливу; процессия шла с факелами; она была радостная: шествие сопровождалось громким пением, шутками, танцами. После того народ постился и совершались печальные обряды, символически изображавшие скорбь Деметры, искавшей дочь; процессии с факелами ходили по фийястийскому полю у источника Каллихоры, пение хоров было грустно. Наконец, Деметра находила свою дочь, печальные обряды сменялись в Элевсине радостными; совершались жертвы возлияния в память усопших и обряды примирения.

Элевсинские мистерии. Гидрия. Ок. 430 до Р. Х.

Во время праздников совершались и посвящения в элевсинские мистерии, в познание истины о человеческой жизни и о состоянии души по смерти тела. Первой степенью раскрытия истины было посвящение в «малые элевсинские мистерии», второю – посвящение в «великие элевсинские мистерии». Сущность этой истины составляла идея, что смерть – переход к жизни; это учение сообщалось посвящаемым в элевсинские мистерии посредством мифов о Деметре и Персефоне и символических обрядов, возбуждавших надежду, что душа человеческая бессмертна. К посвящению в мистерии первоначально допускались только граждане Афин (то есть, граждане Аттики); после были допускаемы все греки, кроме преступников, нечестивцев и рабов. Элевсинские мистерии составляли гордость афинян. Посвящение в Малые таинства очищало человека, подготовляло его к посвящению в Великие мистерии, объяснявшие сокровенный смысл аллегорий, мифов и символов элевсинского богослужения, возбуждавшие убеждение в бессмертии души и обещавшие посвященным блаженство в загробной жизни. На высшей степени посвящения в элевсинские мистерии («Эпоптии») сообщалось, быть может, философско-религиозное учение о переселении душ, о воскресении. Но, кажется, что и посвящение в эпопты состояло главным образом в символических обрядах, а не в догматическом изложении идей, и, подобно богослужению, действовало не на ум, а на чувство. Обряды богослужения на Великом элевсинском празднике были великолепны и разнообразны. Главное содержание молитв и аллегорических поучений, сопровождаемых во время элевсинских мистерий жертвоприношениями, танцами, процессиями, постом, омовениями, мимическими сценами, составляли мифы о страданиях Деметры и Персефоны в их разлуке, о радостном воссоединении их, об изобретении земледелия и прочем. Все это изображалось так, что существенным смыслом мифа о Деметре и Персефоне оказывалась идея о загробной жизни.

Высшая степень посвящения в элевсинские мистерии, обряды и учения которой назывались «телетами», внушала получившим ее, «эпоптам», убеждение, что праведные чтители Деметры и Коры воскреснут по смерти и будут блаженствовать. «Блажен, кто нисходит в землю, повидав (элевсинские) мистерии, – говорит Пиндар . – Он знает цель жизни, знает обещанное Зевсом начало» – подразумевается: начало новой, жизни. Софокл называет трижды блаженными людей, которые нисходят в царство Аида , будучи посвященными в элевсинские мистерии: им одним дано жить, а для непосвященных смерть – ужас. Главными элементами обрядов посвящения были пение и сценические эффекты. Пение было прекрасно; миф характеризует его, называя Эвмолпом, «прекрасно поющим», основателя и первого жреца элевсинских мистерий. Сан верховного жреца Элевсинского богослужения был наследственным в роде, который считался происходящим от этого мифического основателя таинств и носил имя Эвмолпидов, «потомков Эвмолпа». Сценические эффекты производились в Элевсине тем, что внезапно являлись в ярком озарении превосходно сделанные изображения. Совершавший посвящение жрец (иерофант) был облечен в длинную одежду, на голове у него была повязка и миртовый венок. Помощниками его в священнодействии были керик (глашатай), дадух (факелоносец) и второстепенные жрецы. Посвященные в элевсинские мистерии были обязаны хранить в строгой тайне обряды таинств; кто разглашал таинства, подвергал государство гневу богов земли, а себя проклятию и тяжко наказывался за свое преступление; наказание могло простираться до конфискации его имущества и осуждения самого его на смерть. Посвященные в элевсинские мистерии гордились своим саном, и, кажется, часто бывали случаи, что посвященный пренебрегал непосвященным.

Элевсинские мистерии. Лекция профессора А. Б. Зубова

Термин «элевсинские мистерии» раскрывает перед нами торжество известного древнегреческого обряда. Его проводили в честь богинь плодородия Деметры и Персефоны. Изначально только они и присутствовали на этом праздненстве. Несколько позже в нем появился и новый персонаж – бог виноделия Дионис: во время мистерий ему присваивалось имя Иакх. Свое название это великолепное мероприятие получило от места его проведения – небольшого греческого городка Элевсин, расположенного неподалеку от Афин.

Мистерии Элевсина: что лежало в их основе

В чем же была суть мифов, заложенных в основу элевсинских мистерий? Все эти истории рассказывают о расставании Деметры с ее дочерью Персефоной. Древними греками упоминается и другое имя дочери Богини Плодородия: Кора. По легенде она была похищена Богом Подземного Царства или загробного мира – Аидом, известным также под именем Плутон. Он не просто похитил Кору, но и вынудил ее стать его женой.

По преданию, все произошло на лугу, где дочь древнегреческой богини плодородия собирала цветы вместе со своими спутницами. И вдруг как из-под земли внезапно появился Аид. Промчавшись по лугу на колеснице, он похитил Персефону.

Убитая горем мать, Деметра, не теряла надежды найти утраченную дочь. Приняв образ старухи, она продолжала поиски Коры. Долгое время бродя повсюду, она нашла себе пристанище в древнегреческом городке Элевсине. В конце-концов, разуверившись в успехе предприятия, Деметра поселилась в доме местного царя, стала прислуживать ему и нянчить его ребенка. А вот свои обязанности Богиня плодородия и вовсе позабыла… Начали вянуть растения, урожаи стали плохими - так велика была боль ее утраты.

Увидев все это, спустился с Олимпа Бог Зевс. Отправился в царство мертвых и вынудил Аида вернуть Кору на землю, с тем условием, что она будет проводить со своим мужем не меньше трех месяцев в году. Именно зиме с тех пор приписывают греки те самые три месяца, когда замирают растения, а Деметра впадает в скорбь.

Великие и малые элевсинские мистерии

Мистерии и таинства в древней Греции были распределены на три степени. Что же касается самих связанных с ними праздников, то их было два: великий и малый. Оба торжества проводились в течение нескольких дней и ночей, сопровождаемые действами и обрядами. О храме, где проводились торжества, также существует интересная легенда. Согласно мифам и преданиям, он был построен именно в том месте, где на «камне печали» сидела богиня Деметра. Печалилась она, как мы помним, из-за того, что никак не могла найти свою дочь. Утешить богиню удалось, в конце концов, лишь Имбе, также состоявшей на службе у царя Келея. Веселыми рассказами и шутками Имба склонила Деметру к тому, чтобы она приняла пищу и утолила жажду. В память об этих мифических событиях и был возведен Элевсинский храм.

Праздник посвященных в таинства

В таинство мистерий были посвящены лишь избранные из числа служителей культа. Посвящение происходило в вышеназванном элевсинском храме, в особом его помещении, доступ к которому имели далеко не все. Между храмом и Афинами была проложена «Священная дорога». По краям этого пути располагались памятники и произведения искусства в виде скульптур, свойственных в те незапамятные времена подобным местам. Величественность этого сооружения можно оценить и сейчас, несмотря на то, что время сыграло с ним свою злую шутку - и от былого величия грандиозного сооружения сегодня остались лишь развалины. Но это вовсе не мешает истинным ценителям древних культур получить здесь положительный заряд эмоций и ощутить на себе величие и дух событий минувших эпох…

Видимая сторона таинства мистерий

Их проведение можно распределить по сезонам:

• Великие мистерии – сентябрь, месяц боэдромион;
• Малые элевсинские мистерии – весна, так называемый месяц Анфестерии, время праздника виноградной лозы;

Во время весеннего элевсинского празднования проводились различные обряды очищения, сопровождаемые разыгрываемыми постановками аллегорического содержания. В этот период, как было принято считать, Персефона (дочь Деметры) и возвратилась, наконец, к матери.

Сентябрьские же действа длились в течение девяти дней. Морская вода служила источником очищения и использовалась в первый день празднования. Известно также и о жертвоприношениях, обрядах искупления, которые имели место в «день собрания» (он же день первый). Завершение обрядов закладывало начало празднику Иакха. Это торжественное мероприятие выглядело занимательно и сопровождалось развлечениями и танцами, смехом и подношениями Богу Дионису. Шествие, сопровождавшее этот ритуал, направлялось к священному заливу. Люди несли образа из храма Иакха, освещая себе путь факелами, так как действия происходили уже в ночное время.

Радостная и торжественная часть процессии сменялась скорбной . Это символизировало общее сопереживание утрате Деметры, осознание всех тягот, которые перенесла богиня, разыскивая Кору-Персефону. Совершаемые обряды уже не были столь веселыми, а даже наоборот: они были уже скорбными и грустными. Раздавалось заунывное пение хора… Всюду были слышны невеселые слова и причитания… Но вскоре… - всеобщее торжество вновь сменяло унылость и скорбь. Это был тот момент истории, когда, согласно преданию, Деметра нашла свою дочь и воссоединилась с нею. Великие мистерии завершались также обрядами жертвоприношений в память покинувших бренный мир и примирения.

Посвящение в элевсинские таинства

Все эти праздники сопровождались также посвящением в таинства элевсинских мистерий. Посвященные, таким образом, вставали на путь осознания истинны, своего рода смысла существования человека - и тут, во всей своей неизмеримости раскрывалась тема души после перехода человека в загробный мир.

Степени познания и посвящения древних греков в таинственные элевсинские знания и опыты можно условно разделить на два этапа:

1. Первая степень посвящения в истину происходило во время весеннего празднования малых мистерий. Это было своего рода подготовкой к следующему этапу, когда происходило очищение души человека.
2. Вторая степень – посвящение в великие мистерии во время проведение сентябрьского торжества. Здесь человек получал объяснение таинств, описываемых в мифах, и приходил к осознанию истинных аллегорических смыслов.

Суть элевсинской истины олицетворяла собою идею перехода человека к жизни после смерти. Символические обряды и мифы, рассказывающие о Деметре и Персефоне, помогали распространить идею о бессмертии человеческой души и продолжении его жизненного пути в другом, загробном мире.

Изначально право стать просвещенными было лишь у граждан Аттики. С развитием и распространением культа, любой грек, который:

не был уличен в нарушении законов природы (например, в убийстве);

нарушении человеческих норм морали;

не был рабом -

получал возможность стать одним из таких просвещенных людей.

Элевсинские мистерии и загробное блаженство

Подготовленная душа, очищенная и прошедшая первую степень просвещения во время малого празднования, допускалась к великому. Именно в этот период девяти дней происходили различные торжественные обряды богослужения и постижение истины. Верхом блаженства среди просвещенных считался переход в загробный мир, где боги сулили им высшее благо.

Раскрытие темы перехода происходило в виде молитв, разыгрывания мифических сцен, составления преданий, в религиозных постах и так далее. Множество действий иллюстрировало легенду о Деметре и Персефоне, страданиях матери-богини, в процессе которых затрагивалась тема потусторонней жизни.

Участие жителей Северного Причерноморья в таинствах

Несмотря на то, что, согласно легенде, при зарождении культа земледелия познать это таинство могли лишь потомки первых просвещенных, со временем эта тенденция изменилась. В более поздние времена последователи элевсинских таинств стали появляться по всей Греции. Исключением не стали и те греки, кто проживал в Причерноморье (Ольвии и Нимфее). Свидетельством тому служат исторические данные, повествующие о пересылке первого урожая в Афины: мистерии постепенно приобретали популярность повсюду. Этому способствовали и предсказания Дельфийского Оракула о воле богов. А его предсказаниям внимали все греки, в том числе, и проживающие в Причерноморье.

Празднества Кибелы и других богов восточного происхождения

Из традиций Востока греки позаимствовали еще одного мифического персонажа – Богиню Кибелу, которая была матерью большинства Олимпийских богов. Восточные празднования в ее честь были жестокими и, порою, кровопролитными. Известны даже случаи самооскопления, нанесения людьми друг другу порезов и ран: таковы были результаты состояния религиозного экстаза.

Так, возлюбленный Кибелы Аттис, обращаясь к ней, писал:

«Пусть я пребуду в отдалении от твоих чудовищных тайн, и пусть твой ужас и безумие опьяняют других».

В свою очередь, ожесточенные ритуалы Востока были греками, все же, несколько смягчены. Впрочем, многих они все еще продолжали пугать. И если проводить тут параллель с элевсинскими мистериями, то Аттиса можно считать подобным Коре, а Кибелу – Диметре.

Мистика античной магии

Теория об особых состояниях сознания энтеогенах базируется на том, что во время восхвалений божественных существ и просвещения, всем участникам мистерий и таинств давали некий напиток, который воздействовал на психологическое состояние людей. В этом напитке содержались психотропные вещества (как принято считать в одной из теорий ученых, исследовавших эту тему). Глубочайшее мистическое состояние посвященных объясняется, в этом случае, не столько даже некой сверхъестественной стороной, сколько воздействием на участников действа некоторых видов галлюциногенных споровых грибов.