Дом ахматовой на ордынке. «легендарная ордынка. Про Евгения Долматовского
В доме антикварной книги "В Никитском" появится мемориальное пространство, посвященное Анне Ахматовой. Экспозиция откроется 21 февраля. Что там будет – рассказывает куратор проекта, искусствовед и коллекционер Анатолий Гостев.
Фотохроника ТАСС
Официального адреса у Анны Ахматовой в Москве никогда не было, но каждый раз, приезжая сюда, она останавливалась в одном и том же доме, у своих друзей Виктора Ардова и Нины Ольшевской, и их сыновей - мультипликатора Бориса Ардова, писателя протоиерея Михаила Ардова и актера Алексея Баталова. Идея создать в Москве музей, посвященный великой поэтессе, давно витала в воздухе, и лучшего места для этого, чем квартира Ардовых, не найти. Но квартира эта до сих пор остается жилой, и превратить ее в публичное пространство не представлялось возможным. Решение проблемы пришло само, когда Отец Михаил Ардов привез семейные реликвии на реставрацию в дом антикварной книги в Никитском переулке. Вместе с основателем аукционного дома "В Никитском" Николаем Шутовым и коллекционером Анатолием Гостевым им удалось воссоздать модель ахматовских комнат и превратить их в музейное пространство.Анатолий Гостев, куратор проекта:
Фото: Агентство "Москва"/Зыков Кирилл
"Сам по себе образ музея, мемориального пространства "Московский дом Анны Ахматовой", - это реконструкция, притом достаточно условная. Практически театральная декорация на подлинных материалах, связанных с Ахматовой в доме Ардовых. Речь идет о детской, комнате Алексея Баталова, в которой жила Ахматова, когда приезжала в Москву, и гостиной, где собирался весь литературный цвет XX века. Объединяют эти два интерьера силуэты-портреты поэтов XX века работы Елизаветы Кругликовой, 1920 года. Интересно, что в совокупности эти портреты являются иллюстрацией к "Поэме без героя" Ахматовой, которая создавалась, комментировалась и дополнялась именно в доме на Ордынке".Основные экспонаты
Прежде всего, это "Его величество" стол, за которым работала Анна Андреевна Ахматова, будучи в Москве. Он стоял в комнате совсем еще юного Баталова, который спал в гостиной в те дни, когда в доме находилась знаменитая поэтесса. Что только на этом столе ни написано! Редакция "Реквиема", редакция "Поэмы без героя", все переводы, над которыми Ахматова работала в Москве. Это переводы с корейского, с японского и татарского. Дело в том, что Ахматову практически не печатали после постановления о журнале "Красная звезда" и она в основном работала с переводами. Только в конце 50-х годов ей позволили издавать части "Поэмы без героя". И появились первые ахматовские сборники. Именно на этом столе составлялись автобиографические тетрадочки, которые Ахматова вела от руки и сама же сшивала.
Фото предоставлено пресс-службой музея
Нина Попова, директор музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме
"Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме приветствует любое начинание, связанное с сохранением памяти о нашей патронессе. Тем более, что с Москвой в биографии и творчестве Ахматовой связано очень многое. Необычно, что экспозиция, посвященная поэту, появится не как филиал московского Литературного музея, в собрании которого хранятся многие ценные материалы, посвященные Ахматовой. Однако и негосударственный музей поэта вызывает у нас интерес и симпатию"
Фото предоставлено пресс-службой музея
В гостиной на стене висят две литографии французского мастера Буальи из подлинной гостиной, овальное зеркало в ореховой оправе, диван и два кресла, в которых сидели гости Ахматовой и Ардовых. И знаменитый стол из гостиной, про который Ахматова писала "Из-под пестрой скатерти не видать стола, я стихам не матерью, мачехой была". Так вот за эти столом сидели Зощенко, Пастернак, Райкин, Шостакович. И рядом со столом, сбоку, стоит пишущая машинка. Сама Анна Андреевна машинкой не пользовалась, на ней Лидия Корнеевна Чуковская и Михаил Ардов (теперь уже Отец Михаил) перепечатывали стихи с ахматовских рукописей.
Фото предоставлено пресс-службой музея
В планах кураторов "Московского дома Ахматовой" - проведение литературных вечеров и творческих встреч с актерами, поэтами и писателями. "У нас большие планы на это пространство: мы хотим, чтобы музей жил, собирал неравнодушных к поэзии людей, хотим возродить "ахматовку", - добавил Анатолий Гостев. "В наших планах - ежемесячное проведение мероприятий, посвященных Анне Андреевне, создание премии имени Анны Ахматовой для начинающих поэтов, выпуск "Ахматовского ежегодника", поэтические и литературные вечера, а также многое другое".Александр Куманин был женат на тетке Ф. М. Достоевского Александре Федоровне. Кроме того, они стали крестным будущего великого писателя. Достоевский часто бывал в гостях у своих родственников на Ордынке. Из грязного и холодного флигеля Мариинской больницы для бедных, где жили Достоевские, он попадал в другой, незнакомый ему мир, который впечатлял юного Федора богатством и красотой. Каждый приезд к Куманиным был для него настоящим праздником. Отец Достоевского Михаил Андреевич был домашним доктором Куманиных, а позже и других купеческих семей, которым был порекомендован, как высококлассный врач. Детские впечатления Достоевского воплотились в произведениях писателя. Исследователь творчества писателя Г. А. Федоров полагает, что в изображении дома Парфена Рогожина отразились и характерные особенности московского дома Куманиных. Каждый может мысленно заглянуть в особняк, читая на страницах романа “Идиот” описание интерьеров жилища Рогожина на Гороховой улице. Это описание будет особенно ценно, если учесть, что усадьба Куманиных до наших дней не сохранилась. “Он знал, что Рогожин с матерью и братом занимает весь второй этаж этого скучного дома. Отворивший князю человек провел его без доклада и вел долго; проходили они и одну парадную залу, которой стены были “под мрамор”, со штучным дубовым полом и с мебелью двадцатых годов, грубою и тяжеловесною, проходили и какие-то маленькие клетушки, делая крючки и зигзаги, поднимаясь на две, на три ступени и на столько же спускаясь вниз, и наконец постучались в одну дверь... ” Все это вполне подходит под описание особняка Куманиных. Разный уровень второго этажа в трех частях дома объясняет наличие перепадов, из-за которых требовались дополнительные ступени. Протяженная парадная анфилада с характерной планировкой и наличие ступеней позволяет нам вслед за Федоровым говорить о том, что Достоевский поселил Парфена Рогожина в куманинском доме. Даже сейчас в доме № 17 по Большой Ордынке остались перепады в рядах окон, говорящие о ступенчатых спусках и подъемах внутри. Далее в романе происходит интересный диалог между Рогожиным и князем Мышкиным: “– Твой дом имеет физиономию всего вашего семейства и всей вашей рогожинской жизни, а спроси, почему я этак заключил, – ничем объяснить не могу. Бред, конечно. Даже боюсь, что это меня так беспокоит. Прежде и не вздумал бы, что ты в таком доме живешь, а как увидал его, так сейчас и подумалось: “Да ведь такой точно у него и должен быть дом!” – Вишь! – неопределенно усмехнулся Рогожин, не совсем понимая неясную мысль князя. – Этот дом еще дедушка строил, – заметил он. – В нем всё скопцы жили, Хлудяковы, да и теперь у нас нанимают. – Мрак-то какой. Мрачно ты сидишь, – сказал князь, оглядывая кабинет. Это была большая комната, высокая, темноватая, заставленная всякою мебелью – большею частию большими деловыми столами, бюро, шкафами, в которых хранились деловые книги и какие-то бумаги. Красный широкий сафьянный диван, очевидно, служил Рогожину постелью. Князь заметил на столе, за который усадил его Рогожин, две-три книги; одна из них, “История” Соловьева, была развернута и заложена отметкой. По стенам висело в тусклых золоченых рамах несколько масляных картин, темных, закоптелых и на которых очень трудно было что-нибудь разобрать – А мне на мысль пришло, что если бы не было с тобой этой напасти, не приключилась бы эта любовь, так ты, пожалуй, точь-в-точь как твой отец бы стал, да и в весьма скором времени. Засел бы молча один в этом доме с женой, послушною и бессловесною, с редким и строгим словом, ни одному человеку не веря, да и не нуждаясь в этом совсем и только деньги молча и сумрачно наживая. Да много-много что старые бы книги когда похвалил, да двуперстным сложением заинтересовался, да и то разве к старости… ”
Легендарная Ордынка, или Московский дом Анны Ахматовой Актер Алексей Баталов и его брат, протоиерей Михаил Ардов, обратились к мэру Москвы с предложением создать в квартире их родителей на улице Большая Ордынка музей Анны Ахматовой. В доме писателя Виктора Ардова и актрисы Нины Ольшевской Ахматова жила, приезжая в Москву в 1940-60-е годы. «В квартире родителей поэт в послевоенные годы бывала довольно часто, - говорит М.Ардов. - Поэтому мы предлагаем создать в квартире музей под названием „Легендарная Ордынка или Московский дом Анны Ахматовой“. Тем более что она сама ее Легендарной и называла». «У меня есть грех перед Ахматовой, но она мне его при жизни простила. - вспоминает Михаил Ардов. - Грех этот заключается в том, что из-за меня «Реквием» стал распространяться в списках. В шестьдесят втором году Анна Андреевна, наконец, решилась записать эти стихи, которые, по ее собственному выражению, до той поры «лежали на дне ее памяти». ...Когда «Реквием» был записан, Ахматова никому не давала его переписывать, а только разрешала читать свой собственный экземпляр где-нибудь в соседней комнате. Однажды, когда к ней пришел какой-то гость, я попросил стихи почитать и успел переписать их, пока визитер у нее сидел. «Реквием» списал у меня мой учитель и почитатель Ахматовой - профессор Александр Васильевич Западов. Через несколько дней к Анне Андреевне пришел редактор из издательства «Советский писатель» Виктор Фогельсон. Когда Ахматова показала ему эти стихи, он сказал, что знает их, - видел у Западова. Анна Андреевна сейчас же сообразила, каким образом «Реквием» мог попасть к Александру Васильевичу. После ухода Фогельсона у нас последовало объяснение, но сравнительно легкое и непродолжительное, так как Ахматова сама уже склонялась к тому, чтобы показать стихи в какой-нибудь журнал. «Реквием» сейчас же был послан в «Новый мир». Там его печатать не решились, но зато сотрудники переписали его для себя. Как и следовало ожидать, вскоре после этого «Реквием» вышел в Западной Германии, Анне Андреевне доставили экземпляр мюнхенского издания. И всякий раз, когда она брала эту книгу в моем присутствии, произносила бытующую на Ордынке цитату из Зощенки: «Минькина работа». На машинописном экземпляре «Реквиема», подаренном мне, Анна Андреевна сделала такую надпись: «Михаилу Ардову - стихи, которые около четверти века лежали на дне моей памяти - чтобы для него вновь возник день, когда они стали общим достоянием. Анна Ахматова». «Ахматова всю жизнь протестовала против попыток „замуровать“ ее в десятых годах и даже несколько ревниво относилась к „слабым стихам“ двадцатилетней девушки, ставшим ее визитной карточкой. Уже в двадцатые годы, а особенно очевидно после „Реквиема“, лирическая исповедь обрывается, и на первый план выходят мотивы памяти, культуры, истории», - отмечает И.Н.Сухих. Мы представляем вашему вниманию разделы «Реквием: я была тогда с моим народом» и «Историческая поэма: я - голос ваш» из книги «Литература. Учебник для 11 класса».
Анна Ахматова считала себя бездомной — «беспастушной», по ее собственным словам. Однако в Москве для поэта всегда были открыты двери квартиры на Большой Ордынке, 17: там ее «приемная семья» — писатель Виктор Ардов и его жена — выделили поэтессе маленькую комнату.
Михаил Ардов — их сын. В доме на Ордынке он прожил почти тридцать лет, и поток известных литераторов, музыкантов, актеров, навещавших дом его родителей, — часть его детства. »...начиная с пятидесятого года жила у нас на Ордынке едва ли не больше, нежели в Ленинграде. Сначала тянулось следствие по делу сына , он сидел в . А затем этого требовала и работа — Ахматовой давали стихотворные переводы именно в московских издательствах», — вспоминает Михаил Ардов в своей книге «Легендарная Ордынка».
«Легендарной Ордынкой» называла дом его родителей сама Ахматова.
В маленькой комнате, отведенной ей в доме Ардовых, Анна Ахматова останавливалась с 1938 по 1966 год. Здесь она работала и принимала своих гостей — , Бориса Пастернака, Эмму Герштейн, и других, многие из которых были ей не друзьями, а паломниками, спешившими познакомиться со своим кумиром.
«Анна Андреевна за завтраком сообщала нам: «Сегодня — большая Ахматовка». Это означало, что у нее будет много гостей», — говорится в книге Ардова о жизни рядом с поэтом.
Михаил Ардов и актер Алексей — сын Нины Ольшевской от первого брака — выросли на глазах у Ахматовой и много лет боролись за возможность превратить их семейную квартиру в мемориальный музей. Но пока это невозможно, и наиболее ценные предметы быта Ахматовой переехали из квартиры на Ордынке в Никитский переулок. Михаил Ардов рассказал «Газете.Ru», чего поклонникам поэта ждать от нового музея.
— Что будет представлять собой Московский дом Ахматовой?
— Мы передали в музей часть мебели с Ордынки, большую часть нашей семейной библиотеки, пишущую машинку, за которой мой отец работал и перепечатывал стихи Ахматовой. Кроме того, стол, за которым Анна Андреевна делала переводы и писала стихи. За этим же столом учил уроки Алексей Владимирович Баталов, когда был маленьким.
Михаил Ардов
Валерий Левитин/РИА «Новости»— При этом аукционный дом «В Никитском» — не музей. Сможет ли он полноценно отвечать музейным задачам?
— Это будет не столько открытый музей, сколько нечто вроде. Помещение в «Доме книги в Никитском» оказалось подходящим, чтобы создать в нем полноценную имитацию нашей квартиры на Ордынке. Кроме того, в той квартире тесновато: в ней не соберешь больше каких-нибудь 20 человек. А теперь мы смогли получить более просторное помещение для Дома Ахматовой, более подходящие для музея залы.
Там мы будем устраивать литературные мероприятия: например, 5 марта проведем встречу в честь годовщины смерти Анны Андреевны.
— Почему все-таки нельзя организовать музей в доме на Ордынке?
— Баталов и я писали письма на эту тему , а потом и . И мы ни разу не получили на них ответа. Помимо этого, квартира на Ордынке была наследством моего младшего покойного брата, а теперь стала наследством и его дочерей. Таким образом, часть квартиры утрачена для нас.
— Можете ли вы рассказать историю тех экспонатов, что будут в мемориальном доме?
— Все эти экспонаты обладают историей: вот стоит стол, за которым Ахматова годами завтракала, обедала и ужинала, принимала своих друзей. За этим столом на моей памяти читал свой перевод «Фауста» еще в 40-х годах, а немного позже — начало романа «Доктор Живаго». За этим столом сидели Шостакович, Раневская, Бродский, Русланова, Утесов и еще много знаменитых людей. Кроме того, есть столик из маленькой комнаты, который был свидетелем еще большего числа событий — например, знакомства Анны Ахматовой и . Эти вещи видели интересных людей, в их присутствии велись интересные беседы.
