Сколько жен было у шостаковича. К нам едет враг народа! Из досье «кп»

У композитора, столетие которого сегодня отмечает весь мир, была неординарная судьба. Такая же трагическая и парадоксальная, как у самой России в ХХ веке. Ему, правда, повезло: результат его жизни был признан гениальным. А жизнь гениев, как известно, длится и после смерти. Об этой его жизни после смерти, о мифах и реальностях, связанных с именем Дмитрия Шостаковича и его наследием, в день юбилея корреспондент "Российской газеты" беседует с вдовой композитора Ириной Шостакович:

Российская газета: Сегодня день рождения Дмитрия Дмитриевича. Как обычно отмечал он этот день?

Ирина Шостакович: Всю жизнь он собирал в этот день гостей. Главное угощение - пельмени. Родители Дмитрия Дмитриевича были родом из Сибири, поэтому он считал высшим достижением кулинарии сибирские пельмени. Готовили их из трех сортов мяса. Пировали с близкими друзьями.

РГ : При жизни Шостаковича его музыку исполняли крупнейшие музыканты: Мравинский, Ростропович, Вишневская, Ойстрах, Рихтер.

Шостакович : А сейчас Гергиев, Янсонс, Максим Шостакович, Китаенко, Хайтинк записали полные циклы симфоний Шостаковича. Много его музыки исполнял Бернстайн. И молодые солисты часто приглашают меня на концерты. Я с удовольствием хожу. В последние годы появился активный интерес к музыке Шостаковича в восточных странах: Китае, Тайвани, Корее.

РГ : Издательство DSCH в этом году выпустило факсимиле знаменитой Тринадцатой симфонии "Бабий Яр" на слова Евгения Евтушенко со статьей Манашира Якубова, где рассказывается история исполнения симфонии. Тогда Евтушенко был вынужден изменить текст симфонии, выполняя требования ЦК. Но не так давно он произвольно изменил еще четыре строфы в тексте, и в таком варианте симфония была исполнена Владимиром Ашкенази в Линкольн-центре в Нью-Йорке.

Шостакович : Версия, изложенная Якубовым, это и моя позиция. Я сама редактировала эту статью. Мы впервые издали Тринадцатую симфонию в неискаженном виде, и Шостакович, как видно из факсимиле, изменений в партитуру не вносил. А то, что сейчас Евтушенко меняет текст, это вообще абсурд. Потому что Шостакович музыку на этот текст не писал. Когда Ашкенази был здесь, я сказала ему, что нельзя исполнять симфонию в искаженном виде. И он играл старый вариант.

РГ : Среди мифов, связанных с Шостаковичем, - встреча с Ахматовой, с которой как будто бы он не смог найти общий язык. Вы присутствовали?

Шостакович: Да. Они были знакомы много лет с довоенных времен. Анна Ахматова приехала к Дмитрию Дмитриевичу в Репино, в Дом творчества. Я помню, какое поразительное впечатление она на меня произвела: величественная, нарядная. Она только что вернулась из Италии после получения премии. Дмитрий Дмитриевич спросил, удовлетворяют ли ее переводы ее поэзии на иностранные языки. Ахматова ответила: нет, потому что в этих переводах нет рифмы. Потом она рассказала, что готовится к выходу сборник ее поэзии "Бег времени", а ей не дают напечатать "Поэму без героя" в полном виде. В ту встречу говорили об Иосифе Бродском. Он находился в ссылке в Архангельской области, и Ахматова рассказала, как все скинулись и отправили ему туда посылку. Дмитрий Дмитриевич попросил, чтобы, когда в следующий раз будут посылать, имели его в виду. Мы были тронуты и обрадованы этой встречей.

РГ : Вам досталась огромная работа по наследию Шостаковича, которую вы ведете уже много лет. Какие направления этой работы?

Шостакович : Это издательство DSCH, издающее сейчас Полное собрание сочинений Шостаковича в 150 томах, Архив Д.Д. Шостаковича в Москве и Международная ассоциация Шостаковича в Париже. Надеюсь создать Международный фонд Шостаковича. Париж возник потому, что, оказалось, в Москву многим ездить сложно и дорого. Нашелся человек, который возглавил это дело, - Эммануэль Утвиллер. Он филофонист, собирал записи Шостаковича и составил самую большую в мире коллекцию, которую передал в ассоциацию. Я выделила деньги на ее ежегодное пополнение, и теперь к нам обращаются исполнители послушать разные трактовки сочинений, получить информацию, фотографии. Мы проводим в Сорбонне собрания, и в этом нам помогает Элен Арвейлер, президент ассоциации, известный византолог, являющаяся также президентом университета Европы. С нами, к моему счастью, работает также вдова Владимира Максимова - Татьяна Максимова. Она помогает мне в ведении авторских дел.

РГ : А финансовую поддержку от государства вы получаете на проведение исследовательской и издательской работы?

Шостакович: Никакой. Собрали в министерстве оргкомитет и стали выяснять, где и что делается, чтобы составить отчет. А министр даже не знает про наше издательство: где такое? Все существует на мои деньги. Вернее, не на мои, а Дмитрия Дмитриевича. Нам сейчас очень нужно сделать в издательстве пристройку, чтобы был склад для хранения тиражей. За мои же деньги. Попросили развалину рядом с издательством. Обратились к Лужкову. Через четыре месяца прислали отписку, что в этой развалине с одной стеной будто бы живут люди! Во Франции, например, до того, как у нас появилось собственное помещение в старом центре Парижа, мы долгое время работали в помещении Университета Леонардо да Винчи, которое муниципалитет Дефанс выделил нам бесплатно. Они считали, что для имиджа престижно иметь под своей крышей ассоциацию Шостаковича. А у нас не считают.

ДМИТРИЙ ШОСТАКОВИЧ: «ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!»

Истинный масштаб композитора Дмитрия Шостаковича , широко известного не только в России, но и за ее пределами, можно только определить словами “великий, талантливый”. Чем талантливее человек, тем меньше за всеми его достижениями мы замечаем именно самого человека. Критики и музыковеды пишут большие статьи о том, что хотел показать композитор в том или ином своем произведении. Какие эмоции или переживания бурлили в нем во время написания произведения. Но, по большому счету, это всего лишь догадки. За сухими фразами: талантливый композитор, пианист, дирижер и общественный деятель мы теряем образ человека, а видим только его наружную, затрепанную внешнюю оболочку. не исключение из правил…

Цветочки

Личная жизнь композитора вызывает интерес у многих биографов, музыкантов, искусствоведов и многочисленных поклонников. Любопытно, что, обладая удивительным музыкальным талантом, даром виртуозного пианиста, – добившись славы и признания, Дмитрий Дмитриевич Шостакович был очень не уверен и робок с женщинами.

Шостакович родился в Петербурге 1906 года в семье химика и пианистки и уже с ранних лет увлекся игрой на фортепиано. Дмитрий был худеньким бессловесным мальчиком, но за за роялем перерождался в дерзкого музыканта.

В 13 лет юный композитор влюбился в 10-летнюю Наталью Кубе. Воздыхатель посвятил ей небольшую прелюдию. Тогда Дмитрию казалось, что это чувство останется с ним на всю жизнь. Однако первая любовь постепенно угасла, но желание сочинять и посвящать свои произведения любимым женщинам у композитора осталось на всю жизнь.

Ягодки

Отучившись в частной школе, молодой человек поступил в Петроградскую консерваторию и успешно ее окончил в 1923 году. В то же время в жизни начинающего композитора появилась девушка, в которую он влюбился с новой, уже юношеской страстью. Татьяна Гливенко была ровесницей Шостаковича , хороша собой, прекрасно образована и отличалась живым и веселым нравом. Завязалось романтичное и долговременное знакомство. В год встречи с Татьяной впечатлительный Дмитрий принялся за создание Первой симфонии.

Через три года в Петербурге состоялась премьера этого музыкального произведения, облетевшего спустя много лет весь мир. Глубина чувств, которые выразил молодой композитор в симфонии, была вызвана и начавшейся болезнью Дмитрия , которая появилась вследствие бессонных ночей, любовных переживаний и развивающейся на этом фоне тяжелейшей депрессии. Испытывая самые нежные чувства к любимой, Шостакович не думал о предстоящем браке даже через несколько лет знакомства.

Скрытые страсти Дмитрия Шостаковича

Татьяне хотелось детей и законного мужа. И однажды она открыто заявила Дмитрию, что уходит от него, приняв предложение руки и сердца от другого поклонника, за которого вскоре и вышла замуж.

Композитор даже не попытался остановить девушку от столь решительного шага, и тогда Татьяна предпочла больше не поддерживать с ним никаких отношений. Но забыть Татьяну не получилось: композитор продолжал встречать ее на улице, писать пылкие письма, говорить о любви уже супруге другого мужчины. Через три года, все-таки набравшись смелости, он попросил Гливенко уйти от мужа и стать его женой, но та не восприняла предложение Шостаковича серьезно. К тому же она в то время уже ждала ребенка. В апреле 1932 года Татьяна родила сына и попросила Шостаковича навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.

Окончательно убедившись, что любимая к нему никогда не вернется, в мае того же года композитор женился на молодой студентке Нине Варзар. Этой женщине предстояло провести с Дмитрием Дмитриевичем более двадцати лет, родить композитору дочь и сына, пережить измены мужа и его увлечения другими женщинами и умереть раньше обожаемого супруга.

После смерти Нины Шостакович женился еще два раза: на Маргарите Кайоновой, с которой прожил непродолжительное время, и на Ирине Супинской, окружившей уже стареющего мужа теплотой и заботой, которые сохранились в их семье до конца жизни великого русского композитора.

Шостакович-музыкант

Дела сердечные не мешали, а наоборот всегда помогали композитору творить. Тем не менее очень сложно переплести две ветви жизни, потому что в каждой из них он одновременно очень разный и одинаковый. Одинаков в достижении поставленной цели, а отличие заключается в том, что все-таки в отношениях с музыкой Шостакович был решительнее.

Итак, окончив консерваторию по классам фортепиано и композиция, Шостакович в качестве дипломной работы сдал уже известную Первую симфония. Дмитрий собирался продолжить карьеру и как концертирующий пианист, и как композитор. В 1927 году на Первом Международном конкурсе пианистов имени в Варшаве он получил почетный диплом (композитор играл сонату собственного сочинения). К счастью необычный талант музыканта заметил один из членов жюри конкурса, австро-американский дирижер и композитор Бруно Вальтер, который предложил Шостаковичу сыграть ему на рояле еще что-нибудь. Услышав Первую симфонию, Вальтер немедленно попросил Шостаковича прислать партитуру ему в Берлин, и затем исполнил Симфонию в текущем сезоне, тем самым сделав русского композитора знаменитым.

В 1927 году произошли еще два значительных события в жизни Шостаковича . Знакомство с австрийским композитором Альбаном Бергом вдохновило Дмитрия Дмитриевича приняться за написание по Гоголю. Еще после одного знакомства Шостакович создал знаменитый в наши дни свой Первый фортепианный концерт.

Тогда же, в конце 1920-х и начале 1930-х, написаны следующие две симфонии Дмитрия Шостаковича .

Гонения Дмитрия Шостаковича

Опера «Леди Макбет Мценского уезда» поставлена в Ленинграде в 1934. Первоначально ее приняли с восторгом, но через полтора сезона неожиданно подверглась разгрому в официальной советской печати и была снята с репертуара.

В 1936 году должна была состояться премьера 4-й Симфонии – произведения значительно более монументального размаха, чем все предыдущие симфонии Шостаковича . Однако композитор благоразумно приостановил репетиции Симфонии перед декабрьской премьерой, понимая, что в атмосфере начавшегося в стране государственного террора, когда ежедневно арестовывались представители творческих профессий, исполнение ее могло быть воспринято властью как вызов. 4-я Симфония впервые была исполнена в 1961.

А в 1937 году Шостакович выпустил в свет 5-ю Симфонию. «Правда» прокомментировала произведение фразой: «Деловой творческий ответ советского художника на справедливую критику». Отношения с властью на время наладились, но с этого момента жизнь Шостаковича приобрела двойственный характер.

А дальше была война…

Находясь в первые месяцы Великой отечественной войны в Ленинграде, Шостакович начинает работать над 7-й симфонией – «Ленинградской». Она впервые была исполнена на сцене Куйбышевского театра оперы и балета 5 марта 1942 года.

в каске пожарного на обложке журнала Time за 1942 год

В 1943-м композитор переезжает в Москву и до 1948 года преподает в Московской консерватории. После завершения войны композитор пишет 9-ю Симфонию. В советской прессе появились статьи недоуменных рецензентов, ожидавших от главного музыкального «соцреалиста» страны громоподобного гимна победе, а вместо этого получивших малогабаритную симфонию «сомнительного» содержания.

После грома, прогремевшего сначала в 1946-м над целым рядом известных писателей, в 1948-м сталинские власти принялись «наводить порядок» и в Союзе Композиторов, обвинив многих мастеров в «формализме», «буржуазном декадентстве» и «пресмыкательстве перед Западом». Шостакович был обвинен в профнепригодности и изгнан из Московской консерватории. Снова «не вовремя» создан вокальный цикл «Из еврейской народной поэзии», и вновь композитор оказался под ударом – как «потворник безродных космополитов и врагов народа». Первый скрипичный концерт в связи с этими событиями был скрыт композитором, и первое его исполнение состоялось лишь в 1955-м.

Как и прежде положение вновь спасает вовремя выпущенное в свет «правильное» музыкальное произведение.

Нет конца

Вот на таких волнах прошла практически вся творческая жизнь Шостаковича . Дальше было вынужденное вступление в партию и множество других переживаний и падений, но больше было все-таки взлетов (в плане успеха произведений композитора в родной стране и за рубежом).

В последние несколько лет своей жизни композитор сильно болел, страдая от рака легких. умер в Москве 1975 года и был похоронен на столичном Новодевичьем кладбище.

Сегодня Шостакович – один из самых исполняемых в мире композиторов вообще, и первый среди композиторов XX века в частности. Его творения – это истинные выражения внутренней человеческой драмы и летописи ужасных страданий, выпавших на XX век, где глубоко личное переплетается с трагедией человечества.

Самыми заметными жанрами в творчестве Шостаковича – симфонии и струнные квартеты – в каждом из них он написал по 15 произведений. В то время как симфонии писались на протяжении всей карьеры композитора, большую часть квартетов Шостакович написал ближе к концу своей жизни. Среди самых популярных симфоний – Пятая и Восьмая, среди квартетов – Восьмой и Пятнадцатый.

сын Максим

В одном из писем маме писал: «Любовь действительно свободна. Обет, данный перед алтарем, это самая страшная сторона религии. Любовь не может продолжаться долго… моей целью не будет связать себя браком».

«Я хочу, чтобы после исполнения симфонии слушатели уходили с мыслью: жизнь прекрасна!» – .

Обновлено: Апрель 14, 2019 автором: Елена

Детство и семья Дмитрия Шостаковича

Родился Дмитрий Шостакович в Санкт-Петербурге в 1906 году. Родители его были родом из Сибири, куда сослали деда (по отцовской линии) будущего композитора за участие в народовольческом движении.

Отец мальчика - Дмитрий Болеславович был инженером-химиком и страстным любителем музыки. Мать – Софья Васильевна, училась в свое время в консерватории, была хорошей пианисткой и педагогом фортепианной игры для начинающих.

В семье, кроме Дмитрия росли еще две девочки. Старшая сестра Мити - Мария впоследствии стала пианисткой, а младшая Зоя – ветеринаром. Когда Мите исполнилось 8 лет началась Первая мировая война. Слушая постоянные разговоры взрослых о войне, мальчуган написал свое первое музыкальное произведение «Солдат».

В 1915 году Митю отдают на учебу в гимназию. В этот же период мальчик серьёзно увлекся музыкой. Мать стала его первой учительницей, а через несколько месяцев маленький Шостакович начал обучение в музыкальной школе известного педагога И. А. Гляссера.

В 1919 Шостакович поступает в Петроградскую консерваторию. Его педагогами по классу фортепиано были А. Розанова и Л.Николаев. Дмитрий окончил консерваторию сразу по двум классам: в 1923 году по фортепиано, а через два года и по композиции.

Творческая деятельность композитора Дмитрия Шостаковича

Первым значительным произведением Шостаковича стала симфония №1 - дипломная работа выпускника консерватории. В 1926 году состоялась премьера симфонии в Ленинграде. Музыкальные критики заговорили о Шостаковиче как о композиторе, способном восполнить утрату Советским Союзом эмигрировавших из страны Сергея Рахманинова, Игоря Стравинского и Сергея Прокофьева.

Знаменитый дирижёр Бруно Вальтер, пришел в восторг от симфонии и попросил Шостаковича прислать ему партитуру произведения в Берлин.

22 ноября 1927 года состоялась премьера симфонии в Берлине, а через год и в Филадельфии. Зарубежные премьеры симфонии №1 сделали русского композитора всемирно знаменитым.

Воодушевленный успехом, Шостакович пишет Вторую и Третью симфонии, оперы «Нос» и «Леди Макбет Мценского уезда» (по произведениям Н.В.Гоголя и Н.Лескова).

Шостакович. Вальс

Критики восприняли оперу Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» чуть ли не с восторгом, но «вождю народов» она не понравилась. Естественно, тут же выходит резко отрицательная статья - «Сумбур вместо музыки». Через несколько дней появляется еще одна публикация - «Балетная фальшь», в которой разгромной критике подвергается балет Шостаковича «Светлый ручей».

От дальнейших неприятностей Шостаковича спасло появление Пятой симфонии, которую прокомментировал сам Сталин: «Ответ советского художника на справедливую критику».

Ленинградская симфония Дмитрия Шостаковича

Война 1941 года застала Шостаковича в Ленинграде. Композитор начал работу над Седьмой симфонией. Произведение, получившее название «Ленинградская симфония», впервые было исполнено 5 марта 1942 года в Куйбышеве, куда эвакуировали композитора. Через четыре дня симфония прозвучала в Колонном зале московского Дома Союзов.

Ленинградская симфония Дмитрия Шостаковича

9 августа симфонию исполнили в блокадном Ленинграде. Это произведение композитора стало символом борьбы с фашизмом и стойкости ленинградцев.

Тучи сгущаются вновь

До 1948 года у композитора не было никаких неприятностей с властью. Более того, он получил несколько Сталинских премий и почетных званий.

Но в 1948 году в Постановлении ЦК ВКП(б), в котором говорилось об опере композитора Вано Мурадели «Великая дружба», музыка Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна признавалась «чуждой советскому народу».

Подчиняясь партийному диктату Шостакович «осознает свои ошибки». В его творчестве появляются произведения военно-патриотического характера и «трения» с властью прекращаются.

Личная жизнь Дмитрия Шостаковича

По воспоминаниям близких к композитору людей, Шостакович был робок и неуверен в общении с женщинами. Первой его любовью была 10-летняя девочка Наташа Кубе, которой тринадцатилетний Митя посвятил небольшую музыкальную прелюдию.

В 1923 году начинающий композитор познакомился со своей ровесницей Таней Гливенко. Семнадцатилетний юноша без памяти влюбился в красивую, хорошо образованную девушку. У молодых людей завязались романтические отношения. Несмотря на пылкую любовь, Дмитрий не думал делать Татьяне предложения. В конце концов Гливенко вышла замуж за другого своего поклонника. Только через три года после этого Шостакович предложил Тане бросить мужа и выйти за него замуж. Татьяна отказалась – она ждала ребенка и попросила Дмитрия навсегда забыть о ней.

Поняв, что любимую ему не вернуть, Шостакович женится на Нине Варзар - молодой студентке. Нина подарила супругу дочку и сына. В браке они прожили более 20 лет, до смерти Нины.

После кончины супруги Шостакович женился еще два раза. Брак с Маргаритой Кайоновой был непродолжительным, а третья жена - Ирина Супинская заботилась о великом композиторе до конца его жизненного пути.

Музой композитора все-таки стала Татьяна Гливенко, которой он посвятил свою Первую симфонию и Трио для фортепиано, скрипки и виолончели.

Последние годы жизни Шостаковича

В 70-ые годы XX века композитор написал вокальные циклы на стихотворения Марины Цветаевой и Микеланджело, 13, 14 и 15 струнные квартеты и Симфонию № 15.

Последним сочинением композитора стала Соната для альта и фортепиано.

В конце жизни Шостакович болел раком легких. В 1975 году болезнь свела композитора в могилу.

Похоронен Шостакович на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды Дмитрия Шостаковича

Шостаковича не только ругали. Время от времени он получал правительственные награды. К концу жизни у композитора скопилось значительное число орденов, медалей и почетных званий. Он был героем Соцтруда, имел три ордена Ленина, а также ордена Дружбы народов, Октябрьской революции и Трудового Красного Знамени, серебряный Крест Австрийской Республики и французский орден Искусств и литературы.

Композитору были присвоены звания Заслуженного деятеля искусств РСФСР и СССР, Народного артиста СССР. Шостакович получил Ленинскую и пять Сталинских премий, Государственные премии УССР, РСФСР и СССР. Был лауреатом Международной премии Мира и премии им. Я.Сибелиуса.

Шостакович являлся почетным доктором музыки Оксфордского и Эванстонского Северо-Западного университетов. Был членом Французской и Баварской академий изящных наук, Английской и Шведской Королевских музыкальных академий, академии искусств «Санта-Чечилия» в Италии и т.д. Все эти международные награды и звания говорят об одном – всемирной славе великого композитора XX века.

Антонов есть огонь, но нет того закона,
Чтобы огонь всегда принадлежал Антону…
Козьма Прутков

Дорогая Ирина Антоновна!
Позвольте мне, всегда любовавшемуся Вами издали (в дни премьер Дмитрия Дмитриевича в Ленинграде или в Москве) и в счастливые минуты общения, — сердечно поздравить вас с юбилеем.
Я не боюсь высоких слов — Ваш огонь принадлежал Дмитрию Шостаковичу, а значит, и нам, его почитателям. Вы были живым огнем рядом с немолодым и уже больным Мастером, Вы согревали его своим сердечным теплом и тем уютом, который может создать только любящая женщина. Вы подарили Дмитрию Дмитриевичу почти полтора десятилетия творческой жизни, свободной от каждодневных забот и бытовых неурядиц. Вам посвящены Девятый квартет и Сюита на стихи Микельанджело. Но мы обязаны Вашей самоотверженной любви, мы обязаны Вам едва ли не всеми сочинениями, которые композитор создал, сражаясь с недугами, в последние годы земной жизни. Ваш огонь не гаснет уже без малого сорок лет после ухода Дмитрия Дмитриевича. Вы продолжаете святое служение его имени, его творчеству, его памяти.

Да продлятся Ваши годы!
Многая лета! Многая лета! Многая лета!
С любовью и целованием,

Иосиф Райскин,
купно с редакцией
«Санкт-Петербургского
музыкального вестника»
Санкт-Петербург
30 ноября 2014 г.

«Мы познакомились с Дмитрием Дмитриевичем задолго до того, как стали жить вместе… Наше знакомство было связано с моей работой в качестве литературного редактора либретто оперетты “Москва — Черемушки”. Либреттисты сделали кое-какие поправки, которые надо было согласовать с автором музыки. И вот в какой-то весенний день я с тяжелой папкой отправилась к Дмитрию Дмитриевичу. Он очень быстро все посмотрел и сказал, что все хорошо…
А потом я видела Дмитрия Дмитриевича в издательстве, на концертах. Помню такой эпизод — я хотела послушать миниатюры Кара-Караева к фильму “Дон-Кихот”, которые исполнялись на пленуме Союза композиторов… И так получилось, что Дмитрий Дмитриевич повел меня на этот концерт, сидел со мной во время концерта — почему-то больше ни один человек в этот ряд не сел, мы сидели вдвоем весь концерт — и после концерта проводил домой, отвез на такси. Это был первый шаг, выражавший не то воспитанность, не то симпатию… Потом мы долго не виделись, и ни о чем таком речи не было… Через какое-то время Дмитрий Дмитриевич сломал ногу, и ему плохо ее составили. Рассказывали, что ему снова ломали ногу и составляли ее без наркоза, — и когда я это услышала, мне просто плохо стало. Я написала ему записочку и передала через бюро пропусков в больнице. Дмитрий Дмитриевич позвонил мне на следующий день и сказал, что он уже пришел в себя.
Потом я уж даже не помню, как все это было. Но, во всяком случае, Дмитрий Дмитриевич был человек старого воспитания. Он сделал мне предложение, потом представил своим друзьям, познакомил, послесвадебные визиты мы делали. Ну так и стали жить-поживать» (из интервью Ирины Антоновны Оксане Дворниченко, автору книги «Дмитрий Шостакович. Путешествие»).
Болезни преследовали Шостаковича. Вот строки из его письма одному из самых близких друзей — И. Д. Гликману: «Дорогой Исаак Давыдович! Спасибо за письмо. Сейчас я нахожусь в больнице. Еще раз делают попытку вылечить мне руку. Пребывание в больнице меня не веселит. Особенно во время медового месяца. Мою жену зовут Ирина Антоновна. Знаю я ее больше двух лет. У нее есть лишь одно отрицательное качество: ей 27 лет. Во всем остальном она очень хороша. Она умная, веселая, простая и симпатичная. Она навещает меня каждый день и это меня радует… Думается, что мы с ней будем жить хорошо» (письмо от 24 июня 1962 года).
Неделю спустя Шостакович продолжает: «Ирина очень смущается, встречаясь с моими друзьями. Она очень молода и скромна… Она близорука, “Р” и “Л” не выговаривает. Отец ее поляк, мать еврейка. В живых их нет. Отец пострадал от культа личности и нарушения революционной законности. Мать умерла… Родом она из Ленинграда… Была она и в дет. доме, и в спец. дет. доме. В общем, девушка с прошлым» (из письма И. Д. Гликману от
2 июля 1962 года).
Заглянем еще раз в книгу О. Дворниченко, чтобы познакомиться с одной из страниц жизни «девушки с прошлым». В осажденном Ленинграде Ирина Антоновна жила всего в нескольких кварталах от дома Шостаковича. «Я очень многое помню. Это было потрясение, потому что ребенку кажется, что взрослый мир неколеблем, устойчив. Оказалось, что это очень хрупкая вещь, что жизнь человеческая вообще ничего не стоит. Мы жили в Михайловском саду, потому что мой отец работал в Русском музее до своего ареста, и мы жили в доме сотрудников Русского музея на углу Инженерной и Садовой. И там, в Инженерном замке, был какой-то военный штаб. А на Итальянской улице было танковое училище.
В Михайловском саду вырыли окопы, поставили зенитки. И там были такие баталии — немцы, видимо, очень хотели попасть в этот Инженерный замок и в училище — осколки сыпались, такая стрельба стояла, что ужас… И, если опоздал в убежище — а мы иногда опаздывали — зима была очень холодная, двор перейти это большая проблема была. Ну и осколки… Попал осколок, только что был человек — и вот лежит такая кучка тряпья, и никакой силой его уже не поднять… А потом нас везли по льду — там бомбили, там под лед проваливались машины…» (из интервью автору книги).
А дальше в той же книге Ирина Антоновна вспоминает: «Сокрушительное впечатление на меня произвела премьера Тринадцатой симфонии и вся предшествовавшая ей история, потому что это первая премьера, на которой я была… Мне казалось, вот композитор закончил сочинение и дальше начинается сплошное удовольствие — репетиции, премьеры, интервью, успех, поздравления и так далее. Оказалось, что все не так — это была очень тяжелая и нервная премьера».
В Тринадцатой композитор призвал
слово — дерзкие публицистические стихи Евгения Евтушенко. И первым среди этих стихов оказался «Бабий Яр», опубликованный в «Литературной газете» в сентябре 1961 года, спустя двадцать лет после трагедии киевских евреев. Напомню, что к концу 1961 года хрущевская «оттепель» медленно уступала новым идеологическим заморозкам. Оживились попытки реставрации сталинизма; под предлогом борьбы с сионизмом, вновь возрождался антисемитизм, ставший в последние годы жизни Сталина государственной доктриной. Все это сказалось на отношении властей к стихотворению Евтушенко, предопределило трудную судьбу новой симфонии Шостаковича.
Впервые после Второй и Третьей симфоний Шостакович вновь нарушает «чистоту» жанра, обращаясь к хору. Но финалы «Посвящения Октябрю» и «Первомайской» — по сути, плакаты. Советские плакаты! В Тринадцатой
же — настоящая трагедия. А в настоящей трагедии, по словам Иосифа Бродского, «гибнет не герой, гибнет хор». Гибнут безвинные жертвы Бабьего Яра — десятки тысяч киевских евреев, скошенных пулеметами на краю оврага: «Я каждый здесь расстрелянный старик,/ я каждый здесь расстрелянный ребенок»... Но Тринадцатая симфония не только о миллионных жертвах нацистского холокоста или еврейских погромов. Она и о сталинском геноциде — десятках миллионов замученных и расстрелянных крестьян, рабочих, военных, интеллигентов... Она о чудовищно искривленных судьбах творцов — ученых, художников, поэтов, композиторов... Она о страхах, льдом сковавших великую страну и ее народ. О юморе — «мужественном человеке», смеющемся над тиранами. О русских женщинах — «добрых богах семьи»: «Все они переносили/ Все они перенесут»... О таланте и его гонителях: «Забыты те, кто проклинали,/ но помнят тех, кого кляли»...
… В конце декабря 1962 года я возвращался домой из служебной командировки. Путь из Львова в Ленинград пролегал через Москву — я не мог пропустить премьеру «Катерины Измайловой» в Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко. Опера Дмитрия Шостаковича выходила из четвертьвековой опалы и ссылки, правда, во второй, так сказать, дозволенной редакции. Сегодняшний читатель может спросить — кем дозволенной? Отвечу: могущественным Агитпропом, под каким бы именем он ни выступал — рецензента ли «Правды», ошельмовавшего «Леди Макбет Мценского уезда» в январе 1936 года, или отдела культуры ЦК КПСС, со скрипом санкционировавшего премьеру «Катерины Измайловой» 26 декабря 1962 года. Премьеру, кстати, висевшую на волоске до самого последнего мгновения… В антракте я осмелился поднести Дмитрию Дмитриевичу «эпитафию» многострадальной опере:
Нет повести печальнее на свете,
Чем выпавшее «Леди» лихолетье.

Вот тогда я впервые увидел рядом с Шостаковичем Ирину Антоновну. Позже — и не сосчитать, сколько раз случалось видеть их вместе в Большом ли зале в ложе у сцены, или в Малом зале в пятом ряду слева от прохода. Когда Дмитрия Дмитриевича не стало, в дни исполнения его сочинений, на «его» кресле — всегда цветы.
…Недавно заглянул в Интернет, набрал в поисковом окне ГУГЛа имя И. А. Шостакович —
тотчас выскочило наряду с серьезными материалами (биографией, интервью) такое важное определение: индивидуальный предприниматель Шостакович Ирина Антоновна. Сообщаются различные реквизиты: ИНН, ОГРНИП, ОКПО, ОКАТО… Вы смеетесь — напрасно: Ирина Антоновна — генеральный директор московского издательства «DSCH» (монограмма композитора по-немецки: D. SCHostakowitsch), выпускающего академическое полное собрание сочинений Шостаковича. Издательства, открывающего неизвестные страницы его творчества (последний по времени пример: неоконченная опера «Оранго»). Под одной крышей с издательством находится Архив Дмитрия Шостаковича. Ни город, ни Министерство культуры никакого участия в их деятельности не принимают. И существуют они на деньги покойного Мастера — авторские отчисления от исполнения и издания его сочинений.
Ирина Антоновна — вице-президент Международной ассоциации «Дмитрий Шостакович», основанной в 2000 году по ее инициативе в Париже.
Президент ассоциации французский музыковед Эммануэль Уитвиллер, собиратель и хранитель уникальной фонотеки произведений композитора.
Среди концертов, регулярно устраиваемых Ассоциацией, запомнился авторский вечер Бориса Тищенко в 2009 году, когда любимому ученику Шостаковича исполнилось
70 лет. «Учитель и ученик, — говорит Ирина Антоновна, — были братьями по духу. Оба исповедовали жизненный принцип Баха: "Музыка — разговор души с Богом".
Дорогая Ирина Антоновна! Обращу к Вам слова поэта, адресованные вдове другого великого Мастера, чья судьба перекликается с судьбой Дмитрия Шостаковича:

Мало иметь писателю
Хорошую жену,
Надо иметь писателю
Хорошую вдову…
Собрана вами держава,
Вся, до последней главы,
Вы и посмертная слава —
Две его верных вдовы.

Иосиф РАЙСКИН

Высочайшие похвалы - и унизительная, уничтожающая критика в партийных документах. «К нам едет враг народа», - как писала одна киевская газета, бунтовщик в музыке, изгнанный из Московской и Ленинградской консерваторий за «низкий профессиональный уровень», и «композитор номер один». Страх, боязнь ареста, мысли о самоубийстве - и стоицизм. Глубочайшие психологические переживания - и плоские славословия в адрес партии и правительства. Два инфаркта, странная болезнь мышц, рак. Наворот событий, не хуже древнегреческого.

Закрытая, немногословная Ирина Шостакович, жена великого музыканта, согласилась дать интервью нашему обозревателю.

- При первом знакомстве я сказала, что вы симпатичная, и вдруг встречаю то же слово в описании Дмитрия Дмитриевича: «Мою жену зовут Ирина Антоновна... она очень хорошая, умная, веселая, простая, симпатичная. Носит очки, буквы «л» и «р» не выговаривает...» Еще: «У нее имеется лишь один большой недостаток: ей двадцать семь лет». Недостаток прошел. А какое чувство, что мужу - сто лет?

Никакого особенного. Только то, что его нет. А мог бы быть.

«Мне все кажется: они пожалеют меня...»

- Живя рядом с ним, вы сознавали, что он трагическая фигура?

Я сознавала, но кто у нас не трагическая фигура, кого ни возьми, каждый - герой нашего времени.

- Есть масштаб личности. Он с вами говорил о том, что переживал?

Лучшие дня

Иногда что-то, по ходу жизни, а так, чтобы исповедоваться - нет. Он был достаточно замкнутый человек. О себе рассказывать не любил.

- А вы не спрашивали...

Я, наверное, не спрашивала. Один раз спросила, довольно неудачно, насчет вступления в партию. Потому что я была на том собрании в Доме композиторов, где это происходило. Он сказал: если ты меня любишь, никогда об этом не спрашивай, это был шантаж. Мы достаточно тесно жили друг с другом. Он был болен, и его жизнь проходила через меня, я нужна была все время. Собственно, между мужем и женой какие разговоры? Посмотришь - и уже все ясно. По спине даже. По выражению спины.

- Вы плакали когда-нибудь в замужестве с ним?

Нет, я не плакала.

- Вы вообще не плачете?

Нет, думаю, что плачу когда-нибудь. Немцы вот фильм снимали о нем, я стала им рассказывать про «эзопов язык», они не понимают, я стала объяснять, стала вспоминать и поняла, что просто плачу.

- Он плакал...

Один раз, меня потрясло, когда его с репетиции Тринадцатой симфонии вызвали в ЦК, мы приехали домой, и он бросился в постель и заплакал. Сказал, что его будут заставлять снять премьеру. Это было на следующий день после известной встречи Хрущева с интеллигенцией, Дмитрий Дмитриевич - знаменитый композитор, а в ЦК все взвешивали, запретить премьеру или разрешить. К моменту, когда он приехал в ЦК, решили, что лучше разрешить. А потом уже запретить.

Он плакал, когда его заставляли вступить в партию. Друг писал, как, придя к нему ранним утром, стал свидетелем тяжелой истерики. Шостакович плакал громко, в голос, повторяя: «Они давно преследуют меня, гоняются за мной...» Друг напомнил, как часто Шостакович говорил, что никогда не вступит в партию, которая творит насилие. В ответ Шостакович заявил о твердом решении не являться на собрание. «Мне все кажется, что они одумаются, пожалеют меня и оставят в покое». Он, правда, не явился - в назначенный день. Явился в другой. Читая по бумажке: «Всем, что есть во мне хорошего, я обязан...» - вместо «партии и правительству» драматически выкрикнул: «...моим родителям!»

Главная любовь

- Это была ваша первая любовь?

Настоящая - первая.

- Сначала он вас полюбил?

Думаю, взаимно. Мы лет пять-шесть были знакомы. Было какое-то влечение.

- А как вы познакомились?

Я работала литературным редактором в издательстве «Советский композитор», когда там печаталась его оперетта «Москва, Черемушки». Один из авторов либретто сделал по моей просьбе поправки, я пришла согласовать их и передать еще один текст с предложением автора - написать дополнительный номер. Дмитрий Дмитриевич сказал: я больше ничего писать не буду. Прошло много времени. Был пленум композиторов, там играли симфонические миниатюры Кара-Караева, я хотела послушать и просила сослуживца, члена Союза композиторов, провести меня. Он обещал, а потом звонит: идти не могу, попрошу Дмитрия Дмитриевича провести. Он провел. Я думала, он пойдет по своим делам, но он прошел со мной в зал, мы сели, и в этот ряд никто больше не сел, что меня поразило, все шли по проходу и смотрели на нас.

- Однажды был пустой ряд, когда он подвергся сокрушительному разносу, и никто не захотел сесть рядом.

Это была другая история. А потом он позвал меня прийти к нему на Кутузовский. Я пришла. И он объяснился. И довольно быстро сделал мне предложение, а я так же быстро сказала, что это невозможно.

- Почему?

Потому что его дети - почти мои ровесники. Потому что знаменитость, будут говорить: поймала... Прошел еще год, когда мы не виделись. А потом встретились, и сразу оба пошли навстречу друг другу.

- А как дети вас приняли?

Он, не знаю, каким образом, дал понять, что, если обидят меня, обидят его.

- И вас не смущало, что он вдвое старше?

Знаете, он был очень очарователен. Ясно, что такие люди не вдруг встречаются на свете.

Первый раз он собрался жениться совсем юным. На Тане Гливенко, дочери известного филолога, познакомились в Крыму. Мама, с которой Митя был крайне близок, не допустила брака. Не жаловала она и вторую любовь Мити Нину Варзар, дочь известного юриста. Колебания Мити были так сильны, что он не пришел на собственную свадьбу. Через полгода помирились и поженились, родились Галя и Максим. Нине он посвятил чувственную музыку «Леди Макбет» («Шостакович, несомненно, главный создатель порнографической музыки в истории оперы», - писала не советская, а американская пресса).

Через три года после смерти Нины Васильевны на каком-то мероприятии он подошел к работнице ЦК комсомола Маргарите Андреевне Кайновой и спросил, не хочет ли она стать его женой. Через пару лет он сбежит от нее. Когда ее укоряли, что у нее всегда гости, а муж музыкант, он должен работать, она отвечала: ну и что, что музыкант, у меня первый муж тоже был музыкант - на баяне играл.

Звонок Сталина

- Судьба. Что-то ведал, он ведь увлекался хиромантией.

Я этого не знаю. Может, до войны. Вообще он был ясный человек.

- И при том азартный карточный игрок!

А почему нет? Он мне даже говорил, что в молодости выиграл в преферанс существенную сумму для покупки кооперативной квартиры.

- А отношения с алкоголем? В ранние годы он лечил этим душевные травмы.

Пил умеренно. За ужином рюмку-другую, за обедом.

- У вас был открытый дом?

Да, бывало много людей. У нас была очень хорошая домработница Марья Дмитриевна Кожунова. До войны была ее крестная Федосья Федоровна, потом она, и уже до конца. Она готовила. Когда в 48-м музыку Дмитрия Дмитриевича перестали играть, в семье совершенно не стало денег, Федосья Федоровна и Марья Дмитриевна собрали все, что заработали в этой жизни, и пришли к Дмитрию Дмитриевичу: возьми, будут деньги - отдашь.

- А потом Сталин подарил ему сто тысяч...

Но Дмитрий Дмитриевич смешно рассказывал, как он ехал в трамвае, вошел потомок Римского-Корсакова и на весь трамвай закричал: а правда, что Сталин подарил вам сто тысяч, чтобы вы не огорчались? Дмитрий Дмитриевич повернулся и выскочил из трамвая на ближайшей остановке.

Когда был объявлен конкурс на гимн, в котором приняли участие 40 поэтов и 165 композиторов, Сталин решил, что в финал выйдут пять гимнов: генерала Александрова, руководителя Краснознаменного хора Красной Армии, грузинского композитора Ионы Туския, отдельно Шостаковича и отдельно Хачатуряна и их же - вместе. Это было специальное поручение Сталина, и, судя по всему, шансы имел именно последний гимн. Сталин предложил мелкие поправки, спросив, хватит ли авторам трех месяцев. Шостакович быстро ответил, что и пяти дней довольно. Ответ не понравился Сталину. Он, видимо, считал, что нужен долгий, кропотливый труд. И гимн выбрал генеральский.

Сталин играл с Шостаковичем в кошки-мышки, так же, как с Булгаковым и Пастернаком. В 49-м вождю понадобилось, чтобы композитор выехал в США в составе группы деятелей культуры. Композитор наотрез отказался. Вождь сам позвонил ему: почему отказываетесь? Услышав ссылку на здоровье, пообещал прислать врача. Тогда Шостакович сказал: что же я поеду, когда моя музыка запрещена? Буквально на следующий день появилось Постановление с выговором Главреперткому и отменой запрета. По указанию Сталина Шостаковичу предоставлялись новая большая квартира, зимняя дача, автомобиль и деньги в размере 100 000 рублей.

Когда, уже после смерти Сталина, Постановление 48-го года было вовсе отменено, Шостакович со свойственным ему нервным юмором позвонил Ростроповичу и Вишневской, чтобы шли к нему скорее пить водку за «великое историческое постановление» об отмене «великого исторического постановления».

Жизнь на ветру

- Зощенко говорил о нем как о человеке глубокого внутреннего конфликта: да, он искренний, открытый, но в то же время жесткий, едкий, умный, сильный, деспотичный, очень противоречивый, но только противоречия и рождают великого художника. Он был сложен в общежитии?

Для меня нет. С разными людьми он был разный. Что касается внутреннего конфликта - ко мне приходил режиссер: какой, мол, образ Ленинграда избрать, чтобы передать характер Дмитрия Дмитриевича. Я бы сказала, что не только Дмитрий Дмитриевич, но все мы жили на ветру, в Ленинграде бывают такие пронизывающие ветры, вроде и не сильные, но очень холодные. Жизнь на ветру и соответственно этому напряжение. Ленинград вообще формирует личность, ленинградцы - это определенный тип. Даже Путин - типично ленинградский человек в смысле проявления эмоций. А Дмитрий Дмитриевич был еще петербургского воспитания, это предполагает вежливость, сдержанность, точность в поведении.

- Вы тоже ленинградка, а как в Москве оказались?

В 42-м эвакуировали из блокадного Ленинграда. В 37-м посадили отца. Он этнограф и лингвист, работал в Археологическом музее. Мать - педагог, младше его, когда-то его ученица, она умерла через год после того, как его забрали, так это ее потрясло. Ей было 28 лет. Мне 3 года. Отца выпустили и реабилитировали после войны. Но миллионы, которые пошли на нары или под пулю, - у всех родители, жены, дети, значит, надо умножить на четыре. И когда они возвращались, очень редко могла восстановиться прежняя жизнь. В моем классе благополучных девочек, которые имели папу-маму, отдельную квартиру, нормальную жизнь, было раз-два и обчелся. Между собой мы не говорили об этом, не принято было. Моя одноклассница Лена Шаламова, дочка Варлама Шаламова, жила у тетки в коммунальной квартире. Ее родители вернулись, мать - из одного лагеря, отец - из другого. Они не стали жить вместе, и Лена так и осталась у тетки. И мой отец вернулся, и оказалось, что у него уже есть жена, вольнонаемная медсестра, у которой дочка от первого брака, и он меня не взял - некуда взять, у него было поражение в правах, он не мог жить в больших городах...

- Дмитрий Дмитриевич расспрашивал про вашу жизнь?

Он знал. В общих чертах.

Вокруг самого Шостаковича сжималось кольцо. Когда после изъятия из репертуара оперы «Леди Макбет», балетов «Золотой век», «Болт» и «Светлый ручей» на него наклеили ярлык «врага народа», до физической расправы оставался один шаг. Тесть был отправлен в лагерь под Караганду. Арестован муж старшей сестры Марии барон Всеволод Фредерикс. Мария выслана в Среднюю Азию.

Адриан Пиотровский, возглавлявший «Ленфильм», вызвал Шостаковича к себе и предложил написать о взаимоотношениях с арестованным маршалом Тухачевским. Дело было в субботу. «Самым страшным было то, - признавался Шостакович, - что надо еще было прожить воскресенье». Явившись в понедельник, он увидел заплаканную секретаршу: Пиотровского взяли.

А 13 июня 1937 года в прессе появилось сообщение о расстреле Тухачевского, с которым Шостакович дружил.

- Вы себя считаете счастливой женщиной?

Пока он был жив - да, конечно. Очень. Он все брал на себя.

- Есть другая версия: что он был как ребенок.

Нет. Он определял нашу жизнь - куда пойдем, куда поедем, что будем делать.

- Как он к вам относился? Как к другу, как к младшей?

Как к части самого себя.

- То есть был очень близкий союз?

Я думаю, что да. Была такая твердая основа. Фундамент крепкий. Что бы ни случалось, мы знали, что стоим твердо. Надежность во взаимоотношениях. И радостей было много.

Закончив потрясающий Восьмой квартет, он в своей характерной мрачно-иронической манере сообщил другу: «...написал никому не нужный и идейно порочный квартет. Я размышлял о том, что если я когда-нибудь помру, то вряд ли кто напишет произведение, посвященное моей памяти. Поэтому я сам решил написать таковое. Можно было бы на обложке так и написать: «Посвящается памяти автора этого квартета»...

Официальное посвящение - «Памяти жертв фашизма и войны».

А мне посвящена сюита на стихи Микеланджело. На самом деле это ужасно, когда в последней части - две эпитафии, и одна из них - мне. Вот он сидит, живой, теплый человек - и такое пишет (голос дрогнул).

- Он назвал темы сюиты: Мудрость, Любовь, Творчество, Смерть, Бессмертие. Он вам это сыграл?

Сыграл. И посвящение показал.

- Как вы прореагировали?

Я поблагодарила.

- Я понимаю, а внутри?

Я испугалась (долгая пауза).

- Я думала об одном, редко встречающемся качестве - сарказме в музыке. Откуда это у Шостаковича?

Митя с молодости любил Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Зощенко, это первое. А второе... Я была однажды в квартире Ладо Гудиашвили, его вдова показывала рисунки, закрытые тканью, сказав, что никому их не показывает. Тогда, когда были «исторические постановления», Гудиашвили тоже ходил на эти собрания-заседания. А вернувшись домой, давал себе волю в сатирических рисунках. Например, лежит прекрасная женщина, и по ней ползают человечки с ножами: уничтожают красоту. От жуткого раздражения все. И Дмитрий Дмитриевич сочинял «Антиформалистический раек» в стол, душу отвести, он же не думал, что это когда-нибудь исполнят.

Во введении к партитуре упомянут Опостылов, под которым выведен один из бессовестных гонителей Шостаковича, музыковед-аппаратчик (сегодня сказали бы: политтехнолог) Павел Апостолов. Музыка и жизнь сходятся - как фарс и как драма. 21 июня 1969 года в Малом зале Консерватории - общественное прослушивание необыкновенной Четырнадцатой симфонии. Шостакович, уже очень нездоровый, неожиданно выходит на сцену, чтобы предварить исполнение несколькими словами. В том числе цитатой из Островского, прозвучавшей так: «Жизнь дается нам только один раз, а значит, прожить ее нужно честно и достойно во всех отношениях и никогда не делать того, чего пришлось бы стыдиться». Биограф Шостаковича описывает дальнейшее: «Во время этого выступления в зрительном зале неожиданно возник шум: бледный как мел человек покинул зал... И когда в последней части прозвучали слова «Всевластна смерть. Она на страже...», в коридоре Консерватории лежали уже лишь останки человека, который за полчаса до того, собрав последние силы, сумел выйти из зала. Это был Павел Апостолов».

«Как будто нас двое...»

- Как уходил Дмитрий Дмитриевич?

Он болел много лет, не могли найти источник болезни. Говорили, что-то вроде хронического полиомиелита. Клали в больницу. Пичкали витаминами, заставляли заниматься физкультурой. Полгода пройдет - опять. Слабели правая рука, правая нога. Дмитрий Дмитриевич очень страдал, что не может играть на рояле. Когда на него смотрели, нервничал, двигался хуже. Два инфаркта. Потом рак. Опухоль была в средостении, ее не смогли увидеть. Какое-то время я давала ему лекарство на корнях аконита, посоветовал Солженицын, в Киргизии делали настойку, и я попросила Айтматова привезти. Это не вылечивает, видимо, но останавливает развитие опухоли. Известный рентгенолог Тагер посмотрел томограммы и сказал, что все хорошо, ничего нет, я перестала давать лекарство, а очень скоро врачи собрались и сказали: ах, уже ничего нельзя сделать. Он был дома, потом в больнице. Когда сказали, что все плохо, я попросила выписать нас. Потом ему стало плохо, его опять увезли.

- И как вы?

Что я? Я осталась.

Из воспоминаний друга: «К телефону подошла Ирина Антоновна... она говорила со мной как-то отрешенно, стертым звуком, без интонаций...»

Когда его не стало, я решила, что я, пожалуй, буду жить так, как будто он есть, как будто нас двое, и я должна максимально разбираться, как для него лучше. Лучше в музыке, поскольку это главное для него.

- А вы не хотите написать воспоминания?

Не хочу.

- Почему?

Он сказал однажды: если будешь писать обо мне воспоминания, с того света буду являться. Кому какое дело, как мы жили. Как сумели, так прожили.

- Он вам снится?

Нет. Он говорил, что покойники снятся к перемене погоды. Мне дважды снился один сон, будто я в ленинградской квартире моего детства, за окнами темно, во всех комнатах горит свет, ветер поднимает занавески, и никого нет.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, лауреат Ленинской и Государственных премий, автор более полутора сотен произведений, включая музыку к фильмам «Встречный», «Юность Максима» и «Возвращение Максима», «Встреча на Эльбе», «Гамлет» и др.

СКАЗАНО

«Дмитрий Шостакович - гениальный композитор - прошел через жизнь всех нас и оставил глубокий след. Он принес нам много счастья и радости, хотя сила его трагизма часто сокрушала нас».