Поющие отцы. Вы слыхали, как поют попы

В селе Горностайполь Иванковского района в Свято-Николаевской церкви, в непосредственной близости от чернобыльской зоны отчуждения, служит настоятелем протоиерей Александр Мироненко, бывший директор и продюсер известной группы «Братья Карамазовы».
Редакции портала «Православная Жизнь» удалось выяснить, с кем сегодня « тусуется » и кого опекает отец Александр.

– Отче, как из рок-музыки Вы попали в священники? Откуда возникло такое желание? Или, может, это был протест?

– В принципе, я занимаюсь музыкой с детства: учился в музыкальной школе по классу гитары, никаких высших учебных заведений не оканчивал, потому что, как мне тогда казалось, не дадут там то, что я искал.

– А что искали?

– Традиционная советская школа была построена сугубо на классике, а я любил джаз, но его не преподавали… Потом была школа, армия, играл в оркестре, деньги зарабатывал на жизнь. Затем - бизнес, музыка в группе, организация всевозможных фестивалей, и кино- и музыкальных, сотрудничество с «Братьями Карамазовыми» в качестве директора.

– Музыка – это прекрасно!

– Музыка прекрасна, но жизнь, которой живет музыкант, – это болото.

– Сколько лет вы уже в сане?

– Летом будет шесть.

– И это после общественной жизни, тусовки. Как так получилось?

– Воинствующим атеистом я никогда не был, жил как обычный советский гражданин. Чувство, что не от обезьяны произошел, всегда присутствовало. А потом, в 90-м году, очень заболел, и, как часто бывает, совершенно случайно кто-то дал мне Евангелие. Прочитал. И на Вербное воскресенье, в 91-м, я причастился первый раз, уже в сознательном возрасте. Хотя был крещен.

Мне кажется, что в жизни все не просто так. Моя бабушка прожила сто лет и пять месяцев, она с самых ранних лет ходила в храм в том же благочинии, где я сейчас служу – село Феневичи, с детства и до самой глубокой старости, лет до 85-ти, пела в хоре храма, имела красивый голос (дискант). Ее прадедушка был православным священником. Бабушка говорила, что ее зажиточную семью называли «попчихами». Затем произошло раскулачивание, ее отец умер в голодовку.

А в детстве меня крестили в Демеевском. В те времена там постоянно пребывала матушка Алипия. Мне кажется, что и это не случайно. Были в моей жизни удивительные пророчества…

– Как интересно! Расскажите, пожалуйста, об этом.

– Во Флоровском монастыре был Христа ради юродивый Валентин, со временем он стал монахом Ермилом. Уже он почил в Боге. Мне посчастливилось бывать у него. Мой духовник привел меня к нему, тогда еще его звали Валентин, со словами: «Это Саша», а он посмотрел на меня и говорит: «А я буду называть Вас протодиякон отец Александр!» Вот такое знакомство и пророчество!

Однажды, когда Валентин был очень болен, лежачий, мне захотелось к нему прийти. Матушка Сергия из Флоровского монастыря за ним ухаживала. Сидим, разговариваем, и меня теребит такая мысль: наверное, буду бежать. Я пришел, а о чем говорить – не знаю. Он это чувствовал и в моменты самопоиска юродствовал. Взял меня своей сухонькой ручкой за руку и держит. Я говорю: «Наверно, я пойду». Он: «Подождите-подождите». Я только руку убирать, он сжимает, расслабился – отпускает. Это продолжалось минут 15. «Куда спешить?! – подумал я.– Рабочий день закончился, дома знают, что я здесь. Посижу». Валентин тут же отпустил мою руку. И я увидел чистые, без намека на юродство глаза. Я спросил, как мне его поминать в утренних и вечерних молитвах. Он ответил: «Меня называют юродивым Валентином, хотя по чину я архимандрит Ермилиан». Это был, наверное, 96-й год. Я никому, кроме духовника, не рассказывал. На мой вопрос «Как поминать Валентина?» – духовник ответил: «Как тебе сказали, так и надо». Лет через 7-8 Валентина постригли в монашество в день св. Ермила. Так Валентин стал монахом Ермилом. Вот такая удивительная история. Признаюсь, мне его очень не хватает, сейчас вопросов намного больше, чем тогда.

– Валентин стал монахом, а Вы стали диаконом.

– В 2009 году, когда мне было 44, я стал диаконом.

– Да. Настал тот день, когда я понял, что мне уже не интересно и не хочется заниматься тем, что делал раньше. Многие священники меня знали, духовник дал рекомендацию. Я поступил в Луганский богословский университет. Потом меня рукоположили во диакона, а через год – и в священника. Мой духовник служил в селе рядом с Горностайполем. В самом Горностайполе не было священника три с половиной года. Это село находится недалеко от Чернобыля, в 3 км от зоны отчуждения. И я захотел там служить.

– Там у вас, наверное, небольшой приход?

– Прихожан мало, живут бедно, а сейчас тем более. Когда освящаю дома после Крещения, захожу в дом, 2-3 минутки побеседуем. Знаете, может, раньше не обращал внимания, но сейчас на каждом столе замечаю гору таблеток. Люди болеют, но часто покупают то, что могут, а не то, что нужно. Грустная картина.

– А есть ли какие-то особенности служения в вашем регионе?

– Обычная сельская приходская служба. Единственное – людей мало. Молодежь или уезжает, или пьет. Что греха таить.

– То есть прихожане в основном пожилые?

– Есть очень старенькие, я еду, забираю их, потому что они сами не дойдут в храм. Есть среднего возраста, например, сельская учительница – моя прихожанка, также молодая мама с дочуркой лет трех. Село достаточно большое – около 800 человек, но на службы ходит мало людей.

– Есть школа в селе?

– Да, есть большая школа, туда привозят детей из соседних сел.

Когда я приехал, старый деревянный храм Святителя Николая был разрушен. Коммунисты постарались. В 93-м году жители села восстановили приход, им под храм выделили дом, постройку еще времен царя Николая. В ней я и служил, но понимал, что рано или поздно она рухнет. Начал строить новый храм, и, слава Богу, уже две Пасхи отслужили в нем. Нам вполне хватает места. Храм еще не расписан, только в алтаре. Мы сделали теплый пол, температура в храме 10 градусов, но ноги в тепле, и уже хорошо.
Нам, православным, свойствен своеобразный эгоизм: мы все делаем во славу Божию, но все равно думаем о своем спасении. И это очень благородный эгоизм, он не влечет за собой ничего плохого, а только хорошее.

– Как люди из рокерской тусовки приняли Ваш уход? Вы с кем-то из них продолжаете общаться?

– Олег Карамазов очень помог в строительстве храма. Прихожане тоже способствовали, каждый как мог. Когда считали, во сколько нам обойдется строительство, получилась небольшая сумма. Но в процессе работы она выросла в разы. Мы залили фундамент, стены. Стройка остановилась на 2 года. А потом за год достроили! День Святителя Николая зимой отслужили в старом храме, а в новом храме с голыми стенами, с теплым полом, но без иконостаса отпраздновали. Бабушкам позволил зайти в пока еще не освященный алтарь. Они никогда не стояли на теплом полу. Говорят: « Батюшка позвал, как на печку » . А на Пасху мы уже и иконы повесили. Сейчас иконостас немного облагородили.

– Приезжает кто-нибудь к Вам из рок-тусовки?

– Приезжают.

– Насколько рок-музыка повлияла на Вас?

– Рок-музыка отличается от попсы тем, что музыкант пишет о том, что у него болит, например, Олег Карамазов или Юра Шевчук, с которым у нас тоже прекрасные отношения. В этой музыке нет фальши, игры, лукавства и лицемерия, которым пропитана попса. Долго можно на амвоне говорить, чтоб люди не грешили, но если ты сам себя ведешь неправедно, то ничего не изменится. Когда-то спросили митрополита Антония Сурожского, что нужно для того, чтобы донести людям зерно веры. Он ответил: «Нужно нести». Если сам несешь, то не нужно много объяснять. Приходится иногда пожурить бабушек, когда они замечания делают, что не так свечку поставил и т. д.

– Детки приходят на исповедь?

– Они так исповедуются, как не каждый взрослый. Девочка из воцерковленной семьи спросила меня после исповеди: «Дьявол – это падший ангел? Если он покается, простит ли его Господь?» Я ответил: «Если покается, то Бог его простит». Девочка лет десяти задала мне такой вопрос – это значит, что дух еще живой.

Какие бы ни были тяжелые времена и как бы нашу молодежь ни уводили из православия, все равно есть те, которые борются.

– Что самое главное для священника?

– Главное священнику не надуть щеки. Освящая после Крещения дома, я разные семьи встречал. Бабушки говорят, мол: там дом пьяниц, не иди. Но куда же мне еще идти, как не к ним?! К ним именно и надо идти. Бабушки и так всегда на месте, а других надо наставлять. Иногда вот эти пьяницы интересуются больше, чем кто-нибудь, благодарят.

Люди нынче становятся черствыми, ищут пророка какого-то. Враг как раз этого и ждет. Поэтому нам надо идти и проповедовать. Некоторые стесняются своего прошлого, стараются его скрыть. Я всем говорю, что священник – это не небожитель, что он тоже грешит. Согрешить может каждый, а вот покаяться и исправиться – тут потрудиться нужно!

– Какую Вы музыку слушаете?

– Под настроение. Если в машине еду, слушаю Lounge fm. Иногда с удовольствием пою песни Шевчука. На 10-летие «Братьев Карамазовых» мы на Майдане с Шевчуком пели песню «Это все, что останется после меня». Точнее сказать, Шевчук пел, а я подпевал вторым голосом.

У моего дяди недавно был юбилей, на котором я спел и сыграл с удовольствием. Конечно, потом пальцы болели.

– Невозможно талант убить в человеке ничем!

– В силу обстоятельств я гитару не замечаю и воспринимаю ее как часть интерьера, но иногда могу остановить на ней взгляд и поиграть.

– Как бабушки относятся к Вашему прошлому?

– Нормально (улыбается). А как к нему относиться? Прошлое и есть прошлое. Важно настоящее!

А знаете, первое, что я сделал после того как принял парафию – поставил на улице за храмом стол с накрытием. Мы после каждой службы пили чай и беседовали. Бабушки задавали мне вопросы о том, что их тревожит. Во время службы вопросов не задашь, а в такой беседе можно… Мы ставили на стол бутылку вина (ее хватало на 7 застолий), чай, печенье.

Теперь того стола нет, на этом месте стоит новый храм. Заботы отнимают много времени. Недавно мы собрались после службы, и я сказал, что скучаю по нашим чаепитиям.

– Как Вы просвещаете местных бабушек? Это, на мой взгляд, самая сложная аудитория. Они ведь все на свете знают.

– Народ сегодня повально смотрит телевизор – и от этого много проблем. Я тоже начал смотреть телевизор, например «Битву экстрасенсов», чтобы потом на конкретике объяснить бабулечкам, кто за кого себя выдает.

Бог – это Истина. Спрашиваю, может ли Бог обмануть? Если нет, тогда почему экстрасенсу посылается неправдивая информация? Она неверная, значит не от Бога, а от дьявола. Аудитория верит ток-шоу. И мне приходится просматривать передачи, чтобы можно было людям объяснять, что к чему, и аргументировать.

– Хватает времени на творчество? Может, Вы пишете стихи, музыку?

– Иногда балуюсь, пишу стихи, когда есть вдохновение. Как-то дал почитать их Мише Алексееву, гитаристу группы «Братья Карамазовы» (он сейчас очень болеет). Миша сказал: «Художник не прячет свои рисунки. Стихи надо издавать». Не знаю, думаю, пока не время.

– Года уходят в глубину столетий,

Меняя стили, моду, нравы,

Теряются слова в потоке междометий

В глобальном мире канули державы.

Богатство, власть, как снег растают.

Исчезли грозные тираны, короли.

Так и Пилат, что вечность руки умывает,

Все сгинули с лица земли.

Лишь мир Господень цел и невредим.

Все так же шар земной вращается

И мы, как прежде, говорим:

«Ликуй, Вселенная – Христос Рождается!»

Никогда не делаю попыток что-нибудь поправить. Как легло, пусть так и будет.

Беседовала Наталья Горошкова

На Куликовом поле возле села Монастырщино, по преданию, похоронены русские воины, павшие в Куликовской битве. В их память в последние дни мая здесь собираются исполнители авторской песни. Фестиваль «Куликово поле» приурочен к дню памяти св. блгв. кн. Димитрия Донского. В этом году по благословению архиепископа Ярославского и Ростовского КИРИЛЛА в нем впервые принял участие ансамбль духовенства Ярославской епархии.

Выступление поющих отцов стало откровением и для жюри, и для пяти тысяч зрителей. В какой-то момент кто-то в толпе по-бабьи охнул: «Батюшки!» И пошло: «Батюшки еще! Батюшки!» И те на жаре, в черных подрясниках, пели про дороги, пыль да туман, про Отчизну, про любовь и верность. Когда звучала «Славянка»: «Встань за веру, русская земля!» - люди подпевали. А с первыми словами «Журавлей» Расула Гамзатова поле встало в память о павших.
Тяжело пришлось другим исполнителям: конкурировать с ансамблем духовенства оказалось непросто. Нервничало жюри, никто не ожидал такого поворота. Спокойны были только отцы. Три дня они приходили и уходили со сцены под аплодисменты, неловко кланялись, благодарили. Их полюбили, спрашивали: на будущий год приедете? Точно? Отцы смущались: как владыка благословит…
Самая колоритная фигура ансамбля - отец Георгий Лаврентьев. По его виду сразу можно определить, что он протодиакон. Одного веса только за 140 килограммов. А голос - настоящий русский бас. Таких сейчас мало сохранилось.
«Голос привел в Церковь, - рассказывает протодиакон Георгий Лаврентьев . - В школе увлекался гитарой, сам учил аккорды в подъездах. Служил в рядах Ярославского гарнизона в ансамбле песни и пляски. За два года армии с концертами объездил весь Северный округ. После службы устроился на завод топливной аппаратуры. Организовал свой ансамбль. Тут предложили в ресторане попеть. Несколько лет проработал в ресторане. Но такая жизнь претила. И вот однажды, года двадцать два назад, знакомый меня привел в Крестобогородскую церковь. Я увидел другой мир. До этого знал театры, концерты, рестораны, стадионы… но полумрак церкви, служба мне были неведомы. Очень поразило количество людей: что они все тут делают? Мне предложили петь на клиросе. Сразу - в басы. В течение двух лет пел на клиросе, узнавал службу. Только на второй год что-то стало доходить: что, зачем, почему? Потом диакон из Крестов ушел в армию, и мне предложили занять эту вакансию. Отправили на благословение к митрополиту Иоанну (Вендланду). Настоятель дал мне характеристику: “Подходит как диакон, но не уверен в себе”. Митрополит Иоанн на свой страх и риск меня взял. И не ошибся - я так считаю. Ну а потом при владыке Платоне меня перевели в собор, протодиакона дали.
В службе многое зависит от протодиакона.
С самого первого возгласа. Устами протодиакона идет молитва к Богу. Если непонятно, что бубнят, какая же это молитва?! Протодиаконы в храме при архиереях - это как в армии гвардия, элитные войска. Фундамент для архиерея. Всегда волнуюсь перед службой и во время нее. Привычка не работает. Боишься разочаровать людей. Домой пришел, все в душе перебираешь, как, чего, где не так.
Что голос зависит от размеров человека, не думаю, хотя мощи надо же где-то находиться. Вот и прячу все в себе на радость всем. Однажды велосипед не выдержал моей массы. Прямо у самого собора колеса и сложились пополам. Прохожие говорят: “Вон поп как разъелся”. Стыдно стало. Быстрей с велосипеда, выкинул его сразу.
Много у меня друзей по всей России и за границей, где бывал неоднократно - и в Германии, и в Италии, и в Америке. Там у них за честь посидеть с русским протодиаконом. Встречаться с друзьями я очень люблю. Люблю для них попеть самые разные песни из репертуара Шаляпина и “Битлов”. Моя матушка с пониманием относится к моей деятельности, язык не поворачивается назвать это работой».
Диакон Димитрий Поляков - противоположность отцу Георгию - очень тонок. Когда они вместе с протодиаконом, невольно вспоминаешь название чеховского рассказа. Вырос в священнической семье. Пишет стихи и песни. С особым чувством декламирует, всегда жестикулируя. Матушка поет в областной филармонии. Правда, сейчас она дома - недавно появился на свет второй сын.
Братья Мальцевы - протоирей Андрей и протодиакон Николай - в церкви с младых ногтей. Сыновья почитаемого в Ярославле протоиерея Игоря, уже почившего. Были времена, вспоминает о. Николай, когда отец приносил его в церковь в большой сумке, чтоб никто не видел, что малыша к храму приучают. Своей статью, голосами братья напоминают былинных русских богатырей. Мальцевы - настоящая православная семья, где каждый друг за дружку. На семейных праздниках поют и родители, и дети. Мальчики так же, как когда то их отцы, в храме служат старшими иподиаконами.
У всех участников ансамбля музыкальное образование. Трое - из семей священников. Все служат в Федоровском соборе Ярославля. Вместе и на архиерейских богослужениях. А поначалу, как отцы сами, смеясь, рассказывают, пели вместе во время трапез. Со временем стали приглашать на епархиальные мероприятия: то на Рождественском концерте поют, то по завершении конференции, то Пасхальный концерт открывают. Наконец, владыка благословил создать Ансамбль духовенства Ярославской епархии.
Основной состав - пять человек. Только на помощь в ответственных концертах из Углича приезжает протоиерей Иоанн Гощук . В ансамбле все решается коллегиально, лидера трудно выделить. Репертуар подбирается сам собою. Поют то, что нравится всем участникам ансамбля. Чаще всего мнения сходятся. Поют всегда без фонограммы.
Любимую песню никто из ансамбля назвать не решается. Говорят, таких песен много, зависит от настроения. Все любят старых «Песняров», нравятся «Битлы»: с ними связана молодость, их песни исполняют в тесном кругу, но чаще просто играют на фортепиано их музыку.
Еще одна находка ансамбля - тенор Алексей Попов . У него пока только фамилия поповская, он солист архиерейской капеллы и работает в одной ярославской фирме. Но успел с отцами спеться и стал постоянным членом коллектива. Так что владыка Кирилл уже подумывает, не сделать ли его иподиаконом, чтобы не выбивался из коллектива.


Почитателей у поющих батюшек по епархии предостаточно. Настоящие мужские глубокие голоса. И поют проникновенно. Поют о том, что волнует каждого в этом мире. «Все думают, вот выйдут попы на сцену и… начнут что-то заунывное. А мы выходим, бравые солдаты, ну и запеваем, например, “Когда мы были на войне” - старую казачью песню. У всех аж глаза расширяются. А мы потом еще и еще. Вот так и поем. Песня тоже людям нужна. Она сердца раскрывает. Люди нас видят в рясах поющими, потом подходят, про церковь спрашивают, рассказывают, какое горе у кого. Так мы стали сближаться в нашей епархии с народом. На концертах всегда аншлаги», - рассказывает тец Георгий.
Планку владыка Кирилл поставил высокую и благословил записывать диски. Первый был создан в подарок всем на это Рождество: колядки, строевые марши, романсы, патриотические песни. Ездили в звукозаписывающую студию, работали с микрофонами и наушниками - все как полагается. Успехом диск пользовался невероятным. На достигнутом решили не останавливаться - записать второй, посвященный 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Ровно месяц работали над записью. В канун Дня Победы состоялась презентация военного альбома «А годы летят».
Отец Георгий говорит: «Работать над альбомом было очень легко. Ведь это песни наших отцов. Наша память, история. В них печаль и боль, “радость со слезами на глазах”. Такие песни, как “Темная ночь”, “Землянка”, плохо спеть нельзя. Ведь когда поешь, все прочувствуешь. Мы старались сделать ветеранам подарок. Раньше Пасху открыто отмечать было не принято, настоящей гражданской Пасхой становился День Победы, самый главный праздник нашего Отечества. Таким он и оставался на протяжении 60 лет».
На фестивале военный диск пользовался огромной популярностью. Ансамблю ярославского духовенства был присужден не только Гран-при конкурса, но и приз зрительских симпатий.
Ночью второго дня конкурса - в финале - отец Георгий провозгласил «Благоденственное и мирное житие...»! Такое «Многая лета» никогда не слышало Куликово поле. Это была самая яркая минута песенного праздника. Потом были призы, подарки, суета отъезда, ночной фейерверк - гордость устроителей, но ничто не могло затмить красоты, мощи голоса отца Георгия - «Благоденственное...».
Здесь, на Куликовом поле, уместны оказались подрясники и рясы. Отцы вместе со всеми ели походную кашу, купались в еще холодной Непрядве, раздавали автографы, отвечали на вопросы: на какой веревочке можно носить крестик? Можно ли не на золотой цепочке? Мало отдыхали и почти не спали. В общем, служили.

Свободное от выступлений время батюшки проводили, как и все остальные участники фестиваля: отдыхали, общались, раздавали автографы Текст и фото Юлии СТИХАРЕВОЙ

Видели поющего «Мурку» батюшку? Вы видели не все. «Товарищ Время» с амвона, «Ласковый май» на уличном гулянье, казачьи песни и другие выступления священнослужителей - в подборке «Фонтанки».

Журнал "Будильник", март 1917 года.

Батюшку, спевшего «Мурку» в трапезной, выслали из Москвы в Тирасполь. И всячески осудили. А мы не будем и вам не советуем. Лучше посмотрите, что и как поют служителей церкви.

Достоверно не известно, когда именно была сделана теперь уже скандальная видеозапись с батюшкой, исполняющим «Мурку». Но достоянием общественности она стала на Страстной неделе, когда православным такие песни петь не положено. «За церковной трапезой, в присутствии других священников и мирян петь Мурку – ниже достоинства человека, носящего иерейский сан, – написал у себя в Facebook пресс-секретарь патриарха Александр Волков. – Хотя, ведь, ему там ещё и подпевают».

И действительно, видео бесстрастно фиксирует детскую радость паствы, которая своего поющего батюшку всячески поощряет.

«Одно думаю – а вдруг монтаж и подстава? Хорошо бы, конечно. Но маловероятно», – не унимается Волков.

В комментариях к посту ведется обсуждение, кто и как должен наказать певца.

Кстати, зовут его Венедикт Цирков, архимандрит. Он служил в храме иконы Божией Матери «Троеручица» в Орехове-Борисове. При этом, как сообщила позже пресс-служба патриарха, Цирков не являлся официально клириком города Москвы, он приписан к Тираспольской епархии. И патриарх лично принял решение его в эту епархию из столицы выслать. Чтобы уже там его прямой начальник - епископ - решал, что с ним делать дальше.

Но поющий «Мурку» батюшка не одинок. Если внимательно изучить накопленное за долгие годы в коллективной памяти Интернета, то становится понятно: поющий батюшка - это нормально.

Когда у батюшек выпадает выходной и они собираются вместе, без мирян, вы думаете, они тут же начинают сплетничать? Нет! Они поют. Вот так:

Чаще всего, конечно, поют вещи благочинные. Такие, как этот евангельский гимн в исполнении отца Александра с Украины:

А вот пример из Грузии. Там мужчинам вообще свойственно петь так, что дух захватывает. Встречайте - отец Серафим.

Потрясающий мужской вокал:

Священник Андрей Гуров поет под гитару песни собственного сочинения - о душе и для души. Настоящая православная бардовская песня.

Но вы возразите: это все не мирское, это не грешно. Хорошо, вот еще песня в исполнении батюшки. Тоже не грешно, но - мирское. Казачья «Эх, заберу с собою я землицы горсть». Поет иерей Евгений Пуртов на концерте в святительский день в Тобольске:

Он же – на концерте «Играй гармонь» в Тюмени.

Батюшки умеют не только на гармони, но и на электрогитаре. Метал-фест "Феникс", запилы группы Rainbow в исполнении батюшки:

Кстати, католические священники часто поют на венчаниях. Любимая песня – «Аллилуйя» Леонарда Коэна, широко известная как «та песня из «Шрэка». Вот вариант из Ирландии:

И еще один – из Беларуси:

Католические священники - те еще затейники. Такое ощущение, что они все время поют и пляшут при полном попустительстве Папы и паствы.

Поют, когда ведут службу:

Танцуют, когда ведут службу! Ма-ма-мария!

Танцуют, когда посещают детей (обратите внимание - монахини не отстают от святых отцов):

Бьют чечетку на центральном телевидении:

Чтобы не было обидно за православных, вот вам танцующий греческий батюшка:

А вот отличный пример, когда православный батюшка стал ближе к пастве через песню. Звучит композиция «Товарищ Время» из кинофильма «Как закалялась сталь». С амвона, с крестом и «Спаси, Господи!» в финале. И прихожане подпевают! А знаете, почему? Потому что батюшка спел коммунистическую песню, чтобы порадовать свою пожилую дочь во Христе к Первому мая:

С чего начинается Родина? С горящей свечи восковой! Где-то в Ижевске:

А вот неизвестный батюшка поет на уличном гулянье песню Юры Шатунова «Улыбка». Дело было на Масленицу:

Подведем итог. Прихожанам храма иконы Божией Матери «Троеручица», судя по всему, больше никто в трапезной так не споет.

Венера Галеева, "Фонтанка.ру"