Благотворительной программе банка ВТБ 12 лет.

В последние годы идея социально ответственного бизнеса обретает все более реальные черты. Благотворительные акции, проекты, программы - сегодня это не просто очередная статья расходов крупных компаний. Это очень серьезная, важная, социально значимая задача - оказать помощь тем, кто действительно в ней нуждается. Особенно - детям. Помочь каждому больному ребенку в отдельности невозможно. Но можно создать такие условия, которые позволят помогать многим и многим. Именно так и работает проект «Мир без слез».

«Мир без слез» - это долгосрочная благотворительная программа банка ВТБ, направленная на поддержку крупных детских больниц по всей России. Участвовать в программе может любая больница, необходимо только подать заявку: программа носит исключительно адресный характер. Участвующие в программе больницы сами выбирают, какое оборудование, лекарства и расходные материалы им сейчас необходимы, а ВТБ финансирует эти заказы.

Заключительная акция программы «Мир без слез» в 2015 году прошла 17 декабря в Научно-исследовательском клиническом институте педиатрии им. академика Ю.Е. Вельтищева ГБОУ ВПО РНИМУ им. Н.И. Пирогова министерства здравоохранения РФ. В рамках программы было профинансировано приобретение оборудования для современных хирургических операций при различных лор-заболеваниях у детей на сумму 2,5 млн рублей.

«В этом году в программе приняли участие 24 медицинских учреждения: 20 больниц из регионов России, Федеральный детский центр (НИКИ педиатрии), а также три больницы департамента здравоохранения города Москвы. Общая сумма, на которую Банк оказал помощь больницам в этом году, составила более 40 млн. рублей. За прошедшие двенадцать лет существования Программы оказана помощь более 100 детским больницам и другим детским учреждениям здравоохранения в столице и регионах РФ» - рассказала руководитель благотворительной программы «Мир без слёз» Елена Мелихова.

Положительные эмоции важны для выздоровления детей не меньше, чем хорошее лечение: неотъемлемой частью программы является проведение праздников для маленьких пациентов. В них традиционно участвуют любимые всеми герои телепередачи «Спокойной ночи малыши» (Хрюша, Степашка, Каркуша) и артисты театра «Кураж». Ни одна акция не обходится без подарков. Их вручают детям звездные послы программы: Тутта Ларсен, Екатерина Стриженова, Ксения Алферова, Нонна Гришаева, Юлия Ковальчук и многие другие. После каждого мероприятия проходит конференция, основная цель которой - привлечь внимание общества к проблеме детского здравоохранения в России.

«Проект «Мир без слез» — это совершенно уникальная история. Это не какой-то фонд, это не какой-то счет, на который перечисляются какие-то мифические деньги. Это конкретные предметы и вещи», - объясняет Татьяна Романенко, более известная как телеведущая Тутта Ларсен. - «Нужно, мне кажется, как можно шире рассказывать о том, что такое благотворительность, кто и как ее осуществляет. Что она действительно есть, что существует социально ответственный бизнес, что чужих детей не бывает, и каждый человек по мере своих сил и желания может поучаствовать в жизни любого нуждающегося ребенка в этой стране», - добавляет она.

Благотворительная программа «Мир без слез» существует уже 14 лет. За это время была оказана помощь более чем 100 детским больницам в 52 регионах РФ от Санкт-Петербурга до Камчатского края. Общий объем благотворительной помощи банка ВТБ составил порядка 300 миллионов рублей.

В 2013 году Пензенская областная детская клиническая больница им. Н.Ф. Филатова уже принимала участие в этой благотворительной программе, тогда ВТБ передал в дар больнице медицинское оборудование для кабинета отоларинголога. С появлением ЛОР-установки эта больница стала единственной в своем регионе медицинской организацией, в которой возможно проведение диагностики патологий гортани и голосовых связок.

На самом деле, стать участником программы «Мир без слез» может любое детское медицинское учреждение, для этого необходимо только подать заявку. Участвующие в программе больницы сами выбирают, какое оборудование, лекарства и расходные материалы им необходимо приобрести.

Хрюша, Степашка и Каркуша подарили маленьким пациентам Владикавказа улыбки и новое оборудование

Во Владикавказе состоялась акция благотворительной программы ВТБ «Мир без слез». Банк профинансировал приобретение наркозно-дыхательного аппарата для отделения детской реанимации Республиканской детской клинической больницы на сумму 1,5 миллиона рублей. Благодаря уникальному аппарату, который успешно функционирует в больнице с июня, спасать жизни детей стало легче.

В рамках акции организаторы устроили настоящий праздник для маленьких пациентов. В украшенном большими воздушными шарами фойе деток ждал баннер с фотографом, который дарил снимки всем желающим. А сказочный Пират веселыми зажигательными песнями вызывал искренние эмоции и неподдельную радость малышей.

В актовом зале для детей устроили красочное представление знаменитые и всеми любимые персонажи телепередачи «Спокойной ночи, малыши!» — Хрюша, Степаша и Каркуша, и композитор Владимир Щукин. От кокетства Каркуши и шуток Хрюши в зале стоял громкий смех и бурные овации. Ребята даже успели подружиться с любимыми героями. Хрюша, Степаша и Каркуша приглашали деток на сцену. В конце праздника каждый ребенок получил волшебный сундучок с карандашами и красками.

Благотворительная программа Банка «Мир без границ» существует уже 14 лет. За это время помощь получили более 100 детских больниц в 52 регионах России – от Санкт-Петербурга до Камчатского края.

Министр здравоохранения Михаил Ратманов высказал надежду на дальнейшее сотрудничество с банком:

— Я рад, что такая спонсорская поддержка именно направлена на детское учреждение здравоохранения. И готов приветствовать, если и другие финансовые организации будут оказывать достойную поддержку. С банком ВТБ в этом направлении мы работаем уже достаточно давно, и надеюсь в дальнейшем на плодотворное сотрудничество. Спасибо, — поблагодарил министр.

В свою очередь, главный врач ДРКБ Мурат Икаев «на правах хозяина» рассказал присутствующим гостям о республиканской детской больнице:

— Это единственная многопрофильная больница (20 профилей), которая рассчитана на 635 коек. Помимо плановой, мы оказываем круглосуточную экстренную помощь. Ежедневно у нас проходят лечение около 19 тысяч детей. Больница полностью оснащена современным оборудованием, все необходимое для проведения экстренной и плановой помощи имеется.

Среди многих отделений есть отделения, которыми мы гордимся: отделения реанимации и интенсивной терапии, которые рассчитаны она на 21 койки. На сегодняшний день здесь находятся 15 тяжелый детей, четверо подключены к аппарату искусственной вентиляции легких. Самому маленькому пациенту всего несколько дней. Он родился с весом 700 грамм, а сегодня весит уже 1100. Это большой успех, и он достигается за счет самоотверженной работы врачей и оборудованию, которое мы получили – аппарат искусственной вентиляции легких и наркозный аппарат, на котором мы провели наркоз этому ребенку.

По словам главного врача детской больницы, наркозно-дыхательный аппарат WATO EX-65 является уникальным – он позволяет проводить оперативные вмешательства от 0 до 18 лет.

— Аппарат имеет абсолютно разнообразные опции дыхательного блока и возможности вентиляции по объему и давлению. Спасибо ВТБ за праздник, организованный для наших детей, за хорошую организацию, за наш актовый зал, за прекрасную развлекательную программу. И пусть дети запомнят Хрюшу и Степашу, а не больницу, — заключил Икаев.

Общий объем благотворительной помощи банка ВТБ составил более 300 миллионов рублей.

— Началось это на энтузиазме по-хорошему, а сейчас это в России масштабно, системно и в большом количестве регионов. География и цифры говорят сами за себя, программе уже 14 лет , — сообщил заместитель руководителя департамента корпоративной сети, старший вице-президент банка ВТБ Владимир Вавилов . — Мне кажется, у этой программы большое-большое будущее, она очень понятна, ясна, прозрачна и дает потрясающий эффект. Я думаю, что руководство ВТБ будет и дальше финансировать программу. И вы это все поймете и почувствуете. Спасибо огромное.

В рамках программы Банк напрямую финансирует приобретение дорогостоящего медицинского оборудования, лекарств и расходных материалов для детских больниц, которое медицинское учреждение само выбирает.

Благотворительная программа ВТБ во Владикавказ второй раз. В 2010 году Банк профинансировал осветительные приборы для операционного блока Детской республиканской клинической больницы.

Заслуженные артистки России Наталья Голубенцева и Галина Марченко , исполняющие роли популярных героев «Спокойной ночи, малыши», рассказали о своем участии в благотворительных поездках банка:

— У нас не очень плотный график, поскольку мы пишем сразу 4 передачи за один день, причем нас же много — еще и Филя, и Тигренок, поэтому у нас достаточно свободного времени, чтоб поехать в другой город к детям. Я не видела, чтоб дети капризничали, наоборот, ребята улыбаются и даже немножечко выздоравливают от нас, — поделилась Наталья Голубенцева.

— Мы любим эти поездки и все, что есть в плане сердечного какого-то отношения к этим детям, и они нас чем-то питают, потому что уж больно благородное дело. И мы в нем рады участвовать! — призналась Галина Марченко.

Наталья Голубенцева, кукловод Хрюши и Степашки из «Спокойной ночи, малыши!», способна устроить детский праздник в любых условиях.

Благотворительная программа банка ВТБ помощи детским больницам« Мир без слез » отмечает свой десятилетний юбилей. Самый первый« Мир без слез» прошел в 2003 году в Московской областной детской психоневрологической больнице. Тогда банк подарил медицинскому центру оборудование для Монтессори-класса и комплект специализированной мебели для детей, страдающих ДЦП. С тех пор ВТБ бывал в больнице неоднократно, помогая при всякой необходимости. Вообще, возвращаться и не оставлять в беде — базовый принцип программы« Мир без слез». Корреспондент VTBRussia.ru встретился с Еленой Мелиховой, Евгенией Мамсуровой и Александром Митрошенковым, чтобы выяснить, с чего начиналась и какой стала самая известная благотворительная корпоративная программа.

Как помогать?

Летом 2012 года« Мир без слез» передал в центр бронхофонограф и аппарат« Химават», которые помогают диагностировать болезнь и облегчить страдания детей.

Но самое важное, то, ради чего существует программа: больницы знают, что мы у них есть, и если им плохо, мы придем

« В 2006 году „Мир без слез“ прошел в Санкт-Петербурге, акция впервые пересекла границы Москвы и области. Стало понятно, что программу нужно развивать на федеральном уровне. И со следующего, 2007 года мы стали действовать так: 4−5 акций в Москве и 10 в регионах», — рассказывает Елена Мелихова, заместитель начальника управления рекламы и маркетинга, начальник отдела спонсорства и специальных проектов банка ВТБ.

« Благотворительность — такая область, где трудно выстроить стратегию, — объясняет Евгения Мамсурова. — Но самое важное, то, ради чего существует программа: больницы знают, что мы у них есть, и если им плохо, мы придем. У нас сложились теплые человеческие отношения. Врачи нам говорят: „Если что, не дай бог, приходите“. Возможно, для западных людей это звучит странно, но для нас в этих словах — высшая степень признательности и доверия».

Взрослые плачут, дети смеются

« Уже на старте мы поняли: делать подарок только врачам несправедливо, — рассказывает Евгения Мамсурова. — Поэтому решили всякий раз устраивать праздник». Сегодня представить себе« Мир без слез» без непременных Хрюши и Степашки невозможно. Дружба благотворительной программы и самой знаменитой детской передачи началась в 2003 году.

А через год после трагедии в Беслане Евгения Мамсурова позвонила Александру Митрошенкову, президенту телекомпании« Класс!», где производится« Спокойной ночи, малыши!», и предложила принять участие в представлении для учеников бесланской школы № 1.

« Мне сказали, возникла тяжелая проблема: дети, которые были в том самом спортзале, перестали идти на малейший контакт, у них выключены эмоции. И мы согласились поехать», — вспоминает Александр Митрошенков .

Поездка вышла тяжелой и физически, и эмоционально. Никак не могли посадить самолет, перелетали из одного аэропорта в другой. Потом нам сообщили, что гостиница, где должна была разместиться бригада телепередачи, заминирована. Ночевать пришлось на бильярдных столах в ночном клубе. Но самым сложным оказался концерт. Это был профессиональный вызов. Вышли на сцену, начали играть в гробовой тишине. Отчаянно, на зубах вытащили представление. «Эта поездка стала символом передачи. Здесь ведь не просто пятнадцать минут эфира», — говорит Митрошенков и не скрывает подступивших слез.

Концерт в Беслане — безусловно, знаковый проект« Мира без слез». Но в памяти артистов, путешествующих вместе с сотрудниками ВТБ, есть немало и других впечатляющих эпизодов. Каждая детская больница — на самом деле аномальная территория, там, где болеют и даже умирают дети.

« В „Спокойной ночи малыши!“ артисты очень профессиональные. Пожалуй, с нашей аудиторией никто другой не справится. Вот представьте: в онкоклиниках дети приходят на концерт в масках, с инфузоматами на штангах. Неподготовленный растеряется. А Хрюша, Степашка и Каркуша тотчас же принимаются что-то им рассказывать, показывать. И дети начинают пританцовывать вокруг этих штанг с капельницами», — рассказывает Елена Мелихова.

Несмотря на абсолютную отработанность акции, неожиданности здесь происходят довольно часто. Во Владивостоке, например, в зал привели совсем маленьких детей и усадили их на низенькие скамейки. Тогда артисты сошли со сцены и сели на пол, чтобы быть на одном уровне со зрителями. В другой раз, в Новосибирске, сцену пришлось оборудовать… в кабинете рентгена. «Это была больница социального толка, — вспоминает Елена Мелихова, — там лежали дети-отказники, дети из семей, лишенных родительских прав».

Феноменально: дети видят, как артисты ведут кукол, как двигаются, шевелят лапами, машут хвостами их герои. Но не замечают кукловодов. Для них Хрюша, Каркуша и Степашка остаются живыми, а не игрушечными. Сказка живет, а не разрушается. И иногда случаются чудеса.

« Мы не очень-то поняли, что произошло, а когда вышли из палаты, врачи объяснили: впервые за несколько месяцев ребенок заговорил!»

— Елена Мелихова

По традиции после представления Хрюша, Степашка, Каркуша и больничный клоун Владимир Щукин оставляют микрофоны и отправляются в палаты к лежачим больным.

« В онкологической клинике артисты пришли в палату к девятилетней девочке. Девочка достаточно взрослая, чтобы понимать, что с ней происходит, находилась в тяжелейшей депрессии. Актриса Наталья Голубенцева подошла со своими куклами и принялась разговаривать. Девочка ответила раз, два. Мы не очень-то поняли, что произошло, а когда вышли из палаты, врачи объяснили: впервые за несколько месяцев ребенок заговорил!» — вспоминает Елена Мелихова.

И совсем отдельное испытание — это акции« Мира без слез» в Домах ребенка. «Мы видели это в Иркутске, в Петропавловске, во Владивостоке. На концерт приходят нормальные, здоровые, полноценные дети. Идет представление. И они начинают раскачиваться на стульях. Вдруг весь зал раскачивается. Это они так успокаивают себя сами. Называется это« самоукачивание», — рассказывает Елена Мелихова.

А самый большой праздник« Мир без слез» устраивает традиционно под Новый год. Через несколько лет после запуска акции в декабре во все детские больницы привезли елки, подарки и назвали это« ВТБ возвращается!». Причем подарки складывали у входа в фирменных пакетах большой горой. Надо было видеть, как горели глаза у маленьких зрителей во время концерта. Сидеть, терпеть и ждать: ну когда же подарки?! Врачи говорят, что терапевтический эффект от такого представления трудно переоценить.

Движение литературы. Том II Роднянская Ирина Бенционовна

2. Мир без слез?

2. Мир без слез?

Особенность этого общества, которое, по собственной его аттестации, существует для счастья человека, состоит в том, что человек в его прежнем виде воспользоваться счастьем не может – все формы его жизни оказались непригодным материалом для возведения нового общественного здания. Выходит, чтобы осчастливить человека, его надо в корне переделать. Утопист в этом случае заговорил бы о «перевоспитании». Но въедливые антиутописты показывают: логика переделки такова, что одним воспитанием, прививкой навыков «сознательности» тут не обойтись.

Вехи человеческой жизни – рождение, обучение, труд, дети, смерть. Теперь все это должно происходить по-новому. Нужны человеку кров, пища, одежда. Теперь это все станет другим. Настолько другим, что вы не узнаете сами себя.

Прежде всего придется примириться с тем, что мы попадаем в общество централизованной евгеники, поскольку общежитие, дорожащее стабильностью как основой общественного счастья и стремящееся исключить непредвиденное будущее, не согласится пустить на самотек количество и качество своих членов. Такое приходило в голову еще Платону – сочинителю праутопии «Государство», а у Замятина, Хаксли и отчасти Оруэлла мы имеем случай прочитать, как это в действительности может осуществляться. Путем разрешения браков по специальному партийному мандату – умеренный вариант регламентации, описанный Оруэллом. Путем отбора и подбора родителей: трогательная О-90, одна из героинь романа «Мы», не имела права на желанного ребенка, ибо ростом не дотягивала десяти сантиметров до «материнской нормы». В «дивном новом мире» у ироника Хаксли, имеющего смелость идти до конца, производство потомства поставлено на конвейер и по принципу инкубатора полностью отделено от человеческой четы. Хаксли догадался, что тотально планируемому обществу есть резон делать госзаказ на кадры еще на эмбриональной их стадии, без зазора подгоняя будущих работников к месту в производстве, – чтобы не иметь треволнений, связанных с их индивидуальными прихотями, с недовольством своим положением. Самым остроумным способом английский сатирик раздвинул границы плановости, призванной, как известно, избавить наш несовершенный мир от погрешностей и диспропорций. Поэтому если прекраснодушные классические утопии обычно открываются картинами цветущих полей и садов, сверкающих стеклом и алюминием фаланстеров, то антиутопия Хаксли с самого начала ехидно направляет наше внимание на исток этой гармонии, будь она возможна, – на Центральный Инкубаторий, где методами угнетения зародышей, прокрустовой их формовкой серийно выводятся годные в дело недочеловеки. Замятинское общество только в финале романа догадывается застраховать себя от потрясений биоинженерным путем, вторгаясь скальпелем в организм. У Хаксли недосмотры замятинской системы как бы учтены исходно и человек обезвреживается в начальном пункте своего бытия.

Миру, который осуществил «национализацию» деторождения, необходимо обуздать и эрос, обезоружить страсть. Риск и ответственность любящей пары, связанные с перспективой появления ребенка, могут быть устранены фармацевтически, и Хаксли, опубликовавший свой роман в 1932 году, оказался тут удивительным провидцем (не сбудутся ли, учитывая успехи генетики, и более угрожающие его предсказания?). Но куда хуже поддается управлению сама любовь двоих, которая «свободно век кочует» и в то же время «сильна, как смерть». Здесь благодетелям человечества приходится идти на прямые санкции и запреты. Длительные связи расцениваются как нарушение порядка и оскорбление общественной нравственности, а в качестве лучшего средства от любовной страсти поощряется сексуальная свобода (Замятин и Хаксли); в застойно-упадочном мире «Приглашения на казнь» бездумный, автоматический разврат Марфиньки, жены героя, – признак того, что от глубокого индивидуального чувства тут уже избавились. У Оруэлла же в «1984» на стадии агрессивного утверждения новых нравов эротической порыв карается как уголовное преступление.

Ведь если не принять этих мер, не ввести пресловутое Lex sexualis: каждый принадлежит всем остальным («Мы»), – или принципы неограниченного «взаимопользования» (термин из «Дивного нового мира»), то не удастся стандартизировать участь граждан, одни неизбежно будут счастливее других, и зависть станет угрожать идеалу стабильности; а главное – каждый будет предан избраннику или избраннице, отнимая тем самым часть своей преданности у Единого государства. Конечно, дом и семья в старом смысле слова тут исключены – человек не имеет права быть особенным и не имеет места, чтобы обособиться.

Коллективистский труд принимает формы поточно-конвейерные (ведь Замятин и Хаксли писали во времена повального увлечения фордизмом и тейлоризмом) и вместе с тем ритуально-патетические – как средство поглощения личности целым. Предполагается, что труд перестал быть проклятием (в поте лица добывай свой хлеб) и превратился в почти биологическую потребность, как поведано в легенде о печальном конце трех отлученных от труда «отпущенников» (роман «Мы»). Но притом нет и следа трудовой самодеятельности, независимости творческого замысла – недаром у Хаксли Главноуправитель Монд признается, что наука стала «перечнем кулинарных рецептов».

Искусство… С искусством происходит вот что. Оно наконец избавляется от своей автономии, от своей «постылой свободы», обретенной было в новоевропейские времена, и возвращается, как о том мечтали «теурги»-символисты, к некоему общенародному действу. Государственные Поэты (таков их официальный титул у Замятина), эти Пиндары будущего, сотрясают площадь гигантского города «божественными медными ямбами» и разящими хореями на «празднике победы всех над одним». У Набокова искусные артисты-декораторы устраивают феерическую иллюминацию на веселом массовом гулянье. Можно сказать, сбылась мечта о выходе искусства за свои границы, к прямому «творчеству жизни». Только с одной оговоркой. Центральное событие этих обслуживаемых художниками торжеств – казнь несчастных безумцев, выпавших из общего единения. Иными словами, искусство, ставшее циничной «технологией чувств» (Хаксли), как бы пародируя архаику, принимает псевдоритуальные, псевдокарнавальные, псевдофольклорные формы, весь смысл которых – мобилизовать душевные силы в пользу монолита и заглушить голос отдельной человеческой души.

Казалось бы, «новый мир» вынужден отступить перед явлением смерти; ведь утопическая распорядительность бессильна осчастливить своими благами того, кто уходит в мир иной. Но и тут пытается она овладеть ситуацией, не допустить никакой бреши в своей тотальности. В «Мы» ужасу смерти противопоставлен энтузиазм слияния в общем марше, в «Дивном новом мире» страх смерти анестезирован комфортом «умиральниц» и целенаправленно притупляется с детства, в «Приглашении на казнь» смерть игнорируется через ее предельное опошление, превращается в пустяк, который всегда происходит не «со мной», а с другим. (Но в наиболее жизнеподобной антиутопии «1984» жизнь так ужасна, что смерть не страшна, и насилие вынуждено опираться на нечто, своим кошмаром превышающее обычный страх перед ней.)

За смертью следует утилизация трупов; и тут наши публицисты осудительно сравнивают такого рода прикидки прожектера Вермо из платоновского «Ювенильного моря» с общеизвестными деяниями наци. Однако со здраво-позитивистской точки зрения, которая, собственно, и должна быть принята в окончательно «рационализированном» обществе, такая промышленная процедура не заключает в себе ничего бесчеловечного и безнравственного. В мире Хаксли с его мягким, отнюдь не истребительным режимом лояльные граждане от души радуются, что человеческие останки удается полностью, без потерь объять химической переработкой. (У Домбровского – знаменательное совпадение и с Платоновым, и с Хаксли: врачиха, служащая в системе лагерей, вовсе не садистка, исходя исключительно из мотивов эффективности, вносит рацпредложение об использовании трупной крови в качестве донорской – благо сырья хватает.) Таким образом человеку обеспечивается не только умирание нового типа, но и новое посмертное существование – с пользой для общества.

Можно наперед предположить, что этим обществом, изменившим все константы человеческого бытия, владеет пафос самочинности: оно должно гордиться тем, что само себя породило. И действительно, в очерченных антиутопистами мирах родительский принцип исключен – тем или иным путем. Герой Оруэлла, как и бесчисленное множество его сверстников, теряет мать в раннем детстве во время великих чисток; Цинциннат Ц. из романа Набокова, по происхождению подзаборный ребенок, ощущает «неподлинность» своей матери, когда та как бы из небытия появляется перед ним накануне казни. В романе «Мы» воспитание, конечно, государственное, своих родителей дети не знают, самовольное материнство карается смертью; в наиболее отлаженном «дивном мире» Хаксли дети появляются, как мы уже знаем, не из чрева матери, а «из бутылки», и даже слова «отец» и особенно «мать» считаются непристойными. Поистине «пес безродный» – такой, а не старый мир!

В каждом из этих случаев работают как бы свои объяснимые причины отрыва от родительского корня. Но за ними стоит общий замысел – начинать с нуля, разрывая с кровной традицией, обрывая органическую преемственность; ведь родители – это ближайшее звено прошлого, так сказать, его «родимые пятна». «Что нам делать в будущем коммунизме с отцами и матерями?» – задаются вопросом герои чевенгурской утопии…

Чуть ли не мистическое чутье подсказало Оруэллу даже вопреки питавшему его историческому опыту – ведь в 1948 году, когда писался его роман, Сталина называли отцом народов, – что верховного тоталитария «1984»-го «отцом» все же именовать не следует. Ничего патриархального не должно проникать в эту систему принципиальной безотцовщины. Но также и материнское начало подлежит упразднению – на высшем, символическом уровне. Нарочито забывается традиционное почитание земли как общей матери и утверждается культ синтетических, не порожденных ни ее недрами, ни ее плодоносным покровом продуктов. Только «дикие христиане упрямо держались за свой “хлеб”», – презрительно замечает представитель общества, навсегда отгородившегося от матери-природы стеной из непробиваемого стекла («Мы»).