Практическое занятие № 1

Вопросы для обсуждения

Литература

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. Кем была разработана концепция «образ автора»?

3. С какой точки зрения исследуется образ автора в литературоведении?

Приложение

Проблема автора возникла не в ХХ веке, а гораздо раньше. Высказывания многих писателей прошлого удивительным образом оказываются созвучны – при полном несходстве тех же авторов во многом другом. Вот эти высказывания:

Н.М. Карамзин: «Творец всегда изображается в творении и часто – против воли своей».

М.Е. Салтыков-Щедрин: «Каждое произведение беллетристики, не хуже любого ученого трактата, выдает своего автора со всем своим внутренним миром».

«Слово «автор» употребляется в литературоведении в нескольких значениях. Прежде всего оно означает писателя – реально существовавшего человека. В других случаях оно обозначает некую концепцию, некий взгляд на действительность, выражением которого является все произведение. Наконец, это слово употребляется для обозначения некоторых явлений, характерных для отдельных жанров и родов» .

Большинство ученых разделяют автора в первом значении (его еще принято называть «реальным», или «биографическим» автором) и автора во втором значении. Это, пользуясь другой терминологией, автор как эстетическая категория, или образ автора. Иногда говорят здесь же о «голосе» автора, считая такое определение более правомерным и определенным, чем «образ автора». Что же касается термина «автор» в третьем значении, ученый имеет здесь в виду, что иногда автором называют рассказчика, повествователя (в эпических произведениях) либо лирического героя (в лирике): это следует признать некорректным, а иногда и вовсе неправильным.

Чтобы убедиться в этом, нужно задуматься, как организовано произведение с точки зрения повествования. Рассмотрим разные способы организации произведения с точки зрения особенностей выражения авторской позиции.

Для эпоса.

Повествователь. Повествование построено по нормам литературной речи, ведется от третьего лица. Повествование выдержано, в основном, в нейтральном стиле, а речевая манера не акцентирована. Автор не персонифицирован (то есть это не персона, не конкретный человек, это некая абстракция). В этом случае можно с наибольшей вероятностью предполагать, что по своей манере мышления и речи, по своему отношению к действительности повествователь максимально близок к автору. Такая форма дает, с одной стороны, большие возможности. Автор не только знает и видит все то, что знает и видит каждый герой в отдельности и все герои вместе, но и больше их, причем он видит и знает нечто такое, что им принципиально недоступно. Нейтральный, абстрактный автор вездесущ. Он может изобразить, к примеру, поле Бородинского сражения с высоты птичьего полета, как это делает Толстой. Он может увидеть, что герой делает в то время, когда он находится наедине с самим собой. Он может рассказать нам о чувствах героя, передать его внутренний монолог. Он знает, чем закончилась рассказываемая история и что ей предшествовало. Но он проигрывает другим формам выражения авторского сознания в эмоциональности.

Личный повествователь. Повествование ведется от первого лица. Автор персонифицирован, но почти не выделен стилистически, т.е. произведение написано правильной речью, без индивидуальных особенностей. Таким образом написаны, например, «Записки охотника» И.С. Тургенева. Эти рассказы изложены от имени охотника, который ходит по лесам и селениям, знакомится с разными людьми, пересказывает нам истории их жизни. Такой повествователь более ограничен в своих возможностях. Он человек – он не может моментально вознестись над землей или проникнуть в мысли героя, он не может написать «а в это самое время в другом городе…» - он может знать только то, что может знать обычный человек, наблюдая ситуацию с какой-то одной точки зрения, под каким-то одним ракурсом. С другой стороны, эта форма повествования вызывает большее доверие у читателя, она более эмоциональна.

Рассказчик. Повествование ведется от первого лица. Герой, от имени которого ведется повествование, как правило, сам является участником событий. Он не просто повествователь – он объект изображения. В этом случае рассказчик бывает ярко выражен стилистически – у него необычная манера говорить, повествование ориентировано на устную речь.

В этом третьем типе выделяется важная и интересная разновидность повествования, называемая сказом. Сказ – это повествование, в своей лексике, стилистике, интонациях и синтаксисе имитирующее устную речь, причем чаще всего простонародную. Приведем пример: «На другой день поехали государь с Платовым в кунсткамеры. Больше государь никого из русских с собою не взял, потому что карету им подали двухсестную.

Приезжают в пребольшое здание – подъезд неописанный, коридоры до бесконечности, а комнаты одна в одну, и наконец в самом главном зале разные агромадные люстры, и посередине под балдахином стоит Аболон Полведерский…» (Н.С. Лесков. «Левша»). Образ рассказчика в «Левше» раскрывается через его взгляд на события, через их оценку и через язык – подчеркнуто «не писательский», «не литературный», это подчеркнуто неграмотными разговорными формами рассказчика их простонародья.

Для лирики.

Лирический герой – это литературный образ, определенный человек, (носитель этого «я» в лирике), в котором отражаются черты личности самого автора, но который в то же время предстает и как своего рода портрет поколения, герой времени; в лирическом герое есть и некое всеобщее, всечеловеческое начало, черты, свойственные людям во всякое время. Он, таким образом, проявляется как «сын человеческий» (говоря словами А. Блока) и благодаря этому своему качеству делается необходимым не только современникам, но и самому широкому читателю.

Поэтический мир. В повествовательной и пейзажной лирике может быть не назван, не персонифицирован тот, чьими глазами увиден пейзаж или событие. Такой неперсонифицированный повествователь – одна из форм авторского сознания в лирике. Здесь, по слову С. Бройтмана, «сам автор растворяется в своем создании, как Бог в творении» . Стихотворение при этом написано от третьего лица. Такую форму в некоторых классификациях и называют «поэтическим миром»

Герой ролевой лирики. Сложнее обстоит дело с ролевой (ее еще называют персонажной) лирикой. Здесь все стихотворение написано от лица персонажа («другого» по отношению к автору). Отношения автора и персонажа могут быть различными. В стихотворении Некрасова «Нравственный человек» сатирический персонаж не только предельно далек от автора, но и служит предметом разоблачения, сатирического отрицания. А, скажем, ассирийский царь Ассаргадон «оживает» и рассказывает сам о себе в стихотворении В. Брюсова «Ассаргадон».

Для драмы.

Особенности драмы как литературного рода обусловили и специфику выражения в ней авторского начала. Собственно автору принадлежат лишь ремарки или другие замечания, «сопровождающие» пьесу (например, «Характеры и костюмы. Замечания для господ актеров» в «Ревизоре» Н.В. Гоголя). Заглавие пьесы, возможный эпиграф – тоже так называемые «сильные места» в драме, где можно увидеть авторское отношение к изображаемому. Но в драме отсутствует повествование, как правило, нет места прямому авторскому слову: таковы общие свойства драматических произведений. С этим связаны многие эпизоды в истории драматургии, когда, например, для сценической постановки нужно было преобразить, применительно к драме, эпическое произведение. Так, М.А. Булгаков, перерабатывая для предполагавшейся постановки в 30-е гг. «Мертвые души» Гоголя, ввел в текст пьесы фигуру Автора, который из Рима следил за своими персонажами. Постановка так не и осуществилась – по разным причинам, в том числе и из-за необычности булгаковского замысла.

Все же, конечно, и в драме есть свои возможности для проявления авторской активности. Это могут быть герои, которые служат рупором идей автора, его alter ego (вторым я) – такой герой называется резонером . Иногда даже через сатирического персонажа автор может напрямую обращаться к читателю – зрителю. Так, в «Ревизоре» городничий бросает реплику в зал: «Чему смеетесь? Над собою смеетесь. Эх, вы!..» Но в целом в драме автор проявляет себя в наиболее скрытой форме – то есть через построение сюжета и композицию пьесы – сюжетно-композиционный способ . И отбор материала, и расположение его, и особенно развитие действия являются важными средствами выражения авторской мысли.

Особым способом передачи чужой речи или мысли является несобственно-прямая речь . Этот приём был введён в русскую литературу А.С. Пушкиным и получил широкое развитие в художественной литературе.

Несобственно-прямая речь сохраняет полностью или частично лексические, стилистические и грамматические особенности речи говорящего лица, но синтаксически она не выделяется из авторской речи (сливается с ней).

В косвенной речи структура сложноподчинённого предложения, наличие в главном предложении глаголов речи или мысли отчётливо показывают, что автор выступает здесь только как передатчик чужой речи, чужих мыслей. Несобственно-прямая речь слита с авторской в одно целое: в несобственно-прямой речи автор, по существу, не передаёт речи или мыслей своего персонажа, а говорит или думает за него. Например:

И вот из ближнего посада

Созревших барышень кумир,

Уездных матушек отрада,

Приехал ротный командир;

Вошёл... Ах, новость, да какая!

Музыка будет полковая!

Полковник сам её послал.

Какая радость: будет бал!

Девчонки прыгают заране.

(А. Пушкин)

Но вот его комната. Ничего и никого, никто не за­глядывал. Даже Настасья не притрагивалась. Но, господи! Как мог он оставить давеча все эти вещи в этой дыре? Он бросился в угол, запустил руку под обои и стал вытаскивать вещи и нагружать ими карманы (Ф. Достоевский).

Несобственно-прямая речь принадлежит автору, все местоимения и формы лица глагола оформлены в ней с точки зрения автора (как и в косвенной речи), но в то же время она имеет яркие лексические, синтаксические и стилистические особенности прямой речи:

Полифония - (от греч. polys - много и phone - слово) - особая форма авторского видения мира и человека. Полифония - музыкальный термин. В полифонии, в отличие от гармонии, нет деления на мелодию и аккомпанемент, все голоса (музыкальные инструменты) равноправно ведут свои партии. М. М. Бахтин применил термин полифония прежде всего к творчеству Ф.М. Достоевского, имея в виду основной принцип его романов. Под полифоническим произведением Бахтин понимал тот факт, что, в отличие от других писателей, Ф.М. Достоевский в своих главных произведениях "ведет" все голоса персонажей как самостоятельные партии. Неотъемлемой чертой полифонического романа Бахтин считает то, что голос автора романа не имеет никаких преимуществ перед голосами персонажей. В отличие от "монологического" романа, где носителем высшего, конечного знания о мире является автор (Л.Н. Толстой "Война и мир"), в полифоническом каждый из героев наделен собственным голосом, "знанием о мире", которое может не совпадать с авторским, при этом "индивидуальность" правды героя полностью сохраняется. Другая особенность полифонического романа заключается в том, что герои, обрастая чужими голосами, приобретают идеологических двойников. Так, двойниками Раскольникова в романе "Преступление и наказание" являются Свидригайлов и Лужин, Ставрогина в "Бесах" - Кириллов и Шатов. Полифония возникает, когда различные точки зрения в произведении не подчинены друг другу, а выступают как равноправные.

Монолог – пространная речь персонажа или лирического героя, композиционно и по смыслу являющаяся завершенным, самостоятельным целым, обращенная к читателю, к самому себе или к другим персонажам.

Уединенные монологи – высказывания, осуществляемые человеком либо в прямом (буквальном) одиночестве, либо в психологической изоляции от окружающих. Таковы говорение для себя самого (либо вслух, либо, что наблюдается гораздо чаще, про себя, в формах внутренней речи) и дневниковые записи, не ориентированные на читателя.

Обращенные монологи могут иметь неограниченно большой объем. При обращенном монологе имеет место обращение к группе слушающих.

Особая разновидность монолога – «внутренний монолог », т.е. не произнесенная вслух речь персонажа, обращенная к самому себе. Внутренний монолог отражает динамику внутренней жизни героя, движение его мыслей, переживаний. Внутренний монолог является одним из постоянных приемов психологической характеристики персонажей в острые, кризисные моменты их жизни.

Диалог – это преимущественно речь устная, протекающая в условиях непосредственного контакта. Он слагается из высказываний нескольких (как правило двух) лиц; иногда беседу нескольких лиц именуют полилогом. Эти высказывания, в большинстве случаев краткие, называют репликами.

Образ автора – 1) одно из проявлений глобальной категории субъектности, выражающей творческое, созидательное начало в разных видах деятельности, включая речевую; 2) основная категория текстообразования, наряду с образом адресата формирующая лингвистические и экстралингвистические факторы текстообразования; 3) худож. категория, формирующая единство всех элементов многоуровневой структуры литературного произведения; 4) образ творца, создателя худож. текста, возникающий в сознании читателя в результате его познавательной деятельности.

В стилистике худож. литературы целостная концепция О. а. была разработана В.В. Виноградовым в монографии "О теории художественной речи" (1971).

Категория О. а. рассматривается ученым как проявление отношения писателя "к литературному языку своей эпохи, к способам его понимания, преобразования и поэтического использования" (с. 106). В.В. Виноградов предлагает изучать О. а. как в плане диахронии ("вглубь") с учетом истории языка и смены литературных школ и направлений, так и "вширь" (в плане синхронии) на основе сопоставления произведений ряда совр. писателей или творений одного из них для выявления динамики О. а. в его творчестве.

Рассматривая О. а. как "индивидуальную словесно-речевую структуру, пронизывающую строй художественного произведения и определяющую взаимосвязь и взаимодействие всех его элементов", подчеркивая историческую изменчивость и многообразие типов и форм "этих соотношений внутри произведения" "в зависимости от стилей и систем словесно-художественного творчества".

Виноградов В.В. считал образ автора связующей, объединяющей, организующей текст категорией - не оторванной от реальности языкового употребления и в то же время представляющей собой высокую степень научного обобщения. Ученый писал: «Образ автора - это та цементирующая сила, которая связывает все стилевые средства в цельную словесно-художественную систему. Образ автора - это внутренний стержень, вокруг которого группируется вся стилистическая система произведения»

Практическое занятие № 2

Тема: Образ человека в литературе.

Вопросы для обсуждения

1. Герой. Персонаж.
2. Тип, характер.
3. Прототип. Портрет.
4. Спорность употребления терминов образ и герой. Смысловые границы объема и содержания данных понятий.

Литература

1. Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов// Веселовский А.Н. Историческая поэтика. – М., 1989.

2. Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция// Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. – М., 1964.

3. Косиков Г.К. Структурная поэтика сюжетосложения // Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму. – М., 1998.

4. Лотман Ю.М. Проблема поэтического сюжета // Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. – М., 1972.

5. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. – М., 1996 (Разд.: Сюжетное построение).

6. Хализев В.Е. Сюжет // Литературоведение. Литературное произведение. – М., 1999.

Приложение

Похожая информация.

В Центре Москвы. Ювелирная мастерская в центре Москвы «Взлате» приветствует Вас на своем сайте! Наша мастерская предлагает широкий диапазон ю велирных услуг по изготовлению, ремонту и гравировке украшений.

Образ человека в литературе

Откровенно говоря, для нас, японцев, после второй мировой войны, а если точнее, то после Октябрьской революции, Советская Россия, хотя и оставалась географически близкой, стала восприниматься как далекая страна.

СССР самая близкая Японии с точки зрения географического расположения страна. Несмотря на это, контакты между нами весьма ограниченны и существует взаимное недоверие.

При этом многие японцы хорошо знакомы и любят произведения русской литературы дореволюционного периода. Периодически повторяются издания полных собраний сочинений Толстого и Достоевского, которые занимают одно из основных мест среди издания полных собраний сочинений мировых классиков литературы в Японии. Причина этой любви к произведениям Толстого и Достоевского кроется в том, что в них особенно глубоко вскрыта сущность гуманизма.

Литература оказывает большое влияние на формирование характера человека. Любовь к знаниям, к литературе воспитал во мне мой дед. После рассказов деда я брался за чтение. Среди широко известных в мире писателей я больше всех люблю Толстого и Достоевского. Эти писатели как бы взаимно дополняют друг друга.

Я полагаю, что стремление к гуманизму составляет главную особенность древней и современной литературы, литературы Востока и Запада. В то же время думаю, что характерной чертой русской литературы является, с одной стороны, изображение таких достоинств человека, как любовь и сострадание, присущих русскому человеку больше, чем людям других национальностей, а с другой стороны, проповедь борьбы с отвратительными чертами человека - злобой, враждебностью и т.д· Можно сказать, что особенно отчетливо эта глубинная сущность гуманизма вскрыта в произведениях Достоевского «Братья Карамазовы» и «Идиот».

Французский писатель Андре Зигфрид в книге «Душа народов» писал, что в русском всегда присутствует нечто чрезмерно фантастическое, возникающее в результате размывания грани между противоположными чертами характера. В русских-людях вообще и даже в каждом отдельном русском человеке уживаются скромность и высокомерие, идеализм и цинизм, высокая нравственность и развращенность.

Возможно, с моей стороны не совсем уместно приводить столь резкое высказывание о русских людях, но должен заметить, что, читая произведения Толстого и Достоевского, я обратил внимание на эту особенность русских людей. Более того, их произведения наводят на мысль, что именно благодаря этим особенностям стало возможным появление выдающихся произведений этих классиков, в которых все внимание сосредоточивается на проблемах человеческой природы. Эти проблемы заставляют задумываться и в наши дни. В противоположность этому в японской литературе практически нет произведений, в которых вскрывались бы внутренние процессы, движущие поступками человека. В ней главным образом изображается красота природы, ее бесконечная переменчивость, прелесть гармонии - человек и природа, и в то же время жестокость повседневного существования. При этом всегда проводится мысль: действиями человека управляют не побуждения и желания, а «дело» и «причины».

Поступками героев произведений русской литературы движут одновременно и положительные и отрицательные мотивы, они обладают силой и энергией титанов. В сравнении с русской литературой для японской в целом характерна Слабость, проявляющаяся в том, что поступками героев управляют скрытые мотивы или внешние условия.

В японской литературе поступки людей в конечном счете рассматриваются лишь как следствие внешних причин и выполняемого человеком дела. Идеал видится в слиянии человека с природой. В русской литературе, по крайней мере в произведениях дореволюционного периода, спасения ищут в монашеской самоотреченности, в вере в бога. После революции в литературу пришли социалистические идеалы защиты Родины и служения народу.

Тот факт, что в японской литературе довольно мало обращаются к изображению напряженности внутренних противоречий, можно объяснить тем, что японское общество крепко связывает каждого отдельного его члена этическими нормами, поэтому острота возникающих противоречий проявляется не столько внутри человека, сколько во внешних взаимоотношениях и разногласиях личности с миром. В этом смысле в современном мире происходит ослабление этических норм, сдерживающих поступки человека. Этот процесс одинаково проявляется во всех странах мира, так что, видимо, у всех народов будет расти интерес к проблемам, которые исследует русская литература.

Я абсолютно разделяю вашу точку зрения о том, что человек воспринимает идеи гуманизма в значительной степени через литературу, что гуманизм составляет главную и ценнейшую основу, сущность лучших образцов литературно-художественного творчества. Вы справедливо заметили, что важнейшей особенностью русской литературы является раскрытие человеческих образов во всей сложности смятенных чувств - любви, ненависти, сострадания... И здесь можно согласиться с вами, что глубинная сущность гуманизма наиболее ярко представлена в произведениях Достоевского и Толстого. Тонкость и сложность человеческих чувств, переживаний, душевных порывов, как вы отмечаете, глубоко р скрываются в «Братьях Карамазовых» и «Идиоте». Среди западных писателей распространено даже мнение, что, дескать, достаточно познакомиться с одними лишь «Братьями Карамазовыми», чтобы считать себя знатоком русского характера. Мне кажется, что это неверно. Сколь гениальным ни было бы произведение, одно оно не в состоянии раскрыть абсолютно все стороны человеческого характера, проникнуть во все без исключения, порою тщательно скрываемые движения его души. И это касается не только русского человека, но и представителей любой нации. Ведь человек - существо живое, он меняется, развивается, совершенствуется, отнюдь не оставаясь чем-то застывшим, раз и навсегда сотворенным - даже если образ его создан гением.

Искру человеческих эмоций высекают противоположные заряды в своем столкновении, как в электричестве, где есть плюсовые и минусовые полюса. Я заговорил об этом лишь потому, что вы ссылаясь на французского писателя Андре Зигфрида, замечаете, что в каждом русском человеке уживаются скромность и высокомерие, идеализм и цинизм, высокая нравственность и развращенность. Но ведь в потенции это присутствует во всех людях, в каждом человеке, включая японцев. Иное дело, может ли человек преодолеть эти отрицательные черты, таящиеся в его душе, и что он преодолевает, а что становится его моральным и социальным обликом.

Полностью с вами согласен. Буддийское учение, последователем которого я являюсь, говорит, что в человеке уживаются противоположности. Поэтому я не собираюсь настаивать, что эта черта является особенностью русских людей. Выше я приводил слова Зигфрида всего лишь потому, что хотел показать основу русской литературы, важную особенность которой составляет поиск человечности.

Оставим в стороне Зигфрида с его «Душой народов» и посмотрим шире на данную проблему. Разве в истории недостаточно ярких примеров того, как люди, претендовавшие на долгую память человечества, во всеуслышание ратовали за высокоморальные принципы, а на деле были отпетыми циниками, в высшей степени аморальными личностями. Ставя цель посредством обмена взглядами по различным вопросам продвинуться на пути взаимопонимания между нашими народами, не будем призывать в судьи третью сторону, а обратимся к тому лучшему, что достигнуто представителями наших наций за долгую историю их существования.

Высшим мерилом гуманизма в русской литературе и одновременно его выражением неизменно была гражданственность. Советская литература в своих лучших образах унаследовала эти благородные гуманистические традиции гражданственности, стремится продолжать и развивать их. И это понятно: не может художник, претендующий на служение народу, оставаться в стороне от острых проблем, которыми живет общество, страна, люди. Это прекрасно выражено в строках: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Призыв поэта звучал в боевые годы революции, и сейчас, когда в советском обществе происходят большие перемены, этот призыв ни в коей мере не утратил своего мобилизующего заряда. Наше общество вступило в качественно новый этап развития. Нам предстоит решать невиданные по своему масштабу социально-экономические, научно-технические и культурные задачи. И, конечно же, место писателя-гражданина, как и всегда это было в истории нашей страны, - в первых рядах.

А что знает лично ректор Логунов о японской литературе? После революции Мэйдзи в Японии было издано много переводов произведений русской литературы. А русские люди имеют возможность знакомиться с японской литературой?

Я не являюсь знатоком японской литературы, но прочитал целый ряд произведений, переведенных на русский язык, которые, честно говоря, попали мне в руки с книжных полок моих детей. Вообще, должен сказать, что именно среди нашей молодежи в первую очередь наблюдается большой интерес к японской литературе, и это, на мой взгляд, символично и знаменательно. Так вот, наиболее запомнились, пожалуй, Нацумэ Сосэки и Акутагава Рюноскэ. Они помогли мне представить и понять глубокий трагизм той поразительной по степени радикальности ломки сознания, которая имела место в процессе европеизации Японии после открытия страны.

В послевоенной Японии вновь ломка как неизбежный очистительный огонь - очищение от преступлений милитаризма. Я читал Абэ Кобо, Оэ Кэндзабуро - их произведения знают и любят у нас. Поначалу язык этих писателей требовал от меня большого напряжения, ведь мое поколение воспитано на реалистических традициях русской классики. Но постепенно при внимательном чтении передо мной воочию представала одна из жесточайших трагедий XX века. Не могла остаться гладкой и прозрачной поверхность прекрасного пруда, описанного в стихах Басе, - после Хиросимы. Зеркало треснуло. В произведениях ваших современных писателей присутствует обостренное гражданское чувство сопричастности, звучит вселенский призыв предотвратить катастрофу - гибель человечества. И это понятно и дорого.

Писатель-гражданин - будь то в Японии или в Советском Союзе - не может не осознавать всю гибельность процессов, происходящих в современном мире. Это - засилье массовой культуры, тотальная «заорганизованность» обезличенных индивидов, господство усредненного человека, утратившего власть над собой, это «производство сознания», «массовые психозы», страх перед непредсказуемостью событий, жертвой которых в любой момент может стать человек, это, наконец, культ насилия. Распад личности, полная утрата своей индивидуальности человеком, существующим в обществе, где человек - не цель, а средство, - это ли не предельность ситуации?! Думаю, что именно такое направление литературы в наибольшей степени отвечает заботам и тревогам современников и в то же время служит не разъединению, а солидаризации людей XX века, тем самым сближая всю гуманистическую литературу мира.

Лучшие произведения национальной литературы, которым суждено будущее, - это всегда произведения, отражающие проблемы своего времени, о чем бы в них ни говорилось - о настоящем, прошедшем или будущем. Вместе с тем они должны быть глубоко связаны с питающими корнями национальной культуры - художественной традицией народа.

Именно так. Вот, например, уходящая в глубокую древность японская литературная традиция косвенно выражает чувства через описание естественных явлений, таких, как цветы, птицы, ветер, луна и др. Если не знаешь, какой вид цветка условно обозначает то или иное чувство, нередко бывает трудно с полной точностью понять, что именно, какое именно ощущение хотел передать автор.

Из произведений ваших классиков, переведенных на русский язык, я почерпнул немало ценного. Так, у меня неизменно создавалось впечатление, что японцы как бы подавляют эмоциональные движения своей души, сдерживают их, не давая выйти наружу. Может быть, они не позволяют себе открытых душевных проявлений в силу многих как субъективных, так и объективных причин. Как я понимаю, японская литература сосредоточивает внимание не столько на эмоциональных глубинах человека, не столько на процессах, определяемых поступками людей, сколько на красоте природы, бесконечности ее изменений. Казалось бы, это должно было вызывать непонимание у меня, как у представителя русской нации, традиционно воспитанного на русской литературе, обращенной к внутреннему миру человека в стремлении выявить тончайшие движения его души. Но этого не происходило: неизменно чтение произведений японских писателей рождает драгоценное ощущение живой и абсолютно неразрывной связи человека с природой как части и целого. И еще есть, с моей точки зрения, очень важное предназначение писателя - нашего современника: делать все необходимое, чтобы в бешеном ритме современного существования не были утрачены человеческие качества - доброта, способность любить, искренность, все те черты, которые характеризуют гуманизм.

Слова Достоевского «Красота спасет мир» и Кавабаты «Если у Вселенной одно сердце, значит, каждое сердце - Вселенная» - это поиск гармонии, внешнего и внутреннего равновесия - красоты.

Слово, с которым японские писатели обращаются к миру, - это предупреждение о грозящем миру тупике, о катастрофе раздвоенности и разобщенности - человека и природы, Востока и Запада, раздробленности сознания и расколотости человеческой души. В наше время как никогда важно помнить: одно - во всем и все в одном, ведь последствия человеческих деяний всегда должны быть в высшей степени нравственны.

Для нас, живущих в конце XX века, это ощущение особенно важно и необходимо. Отсюда понимание и признание японской литературы. Видимо, нечто подобное происходит и с японцами, любящими русскую литературу. Насколько мне известно, многие японцы, особенно представители старшего поколения, знакомы с классической русской литературой, хорошо ее чувствуют и понимают. Значит, японцам не чужды страсти и эмоции, с которыми они сталкиваются, читая Достоевского, Толстого, Тургенева, Гоголя, Чехова, Горького, Шолохова... Я слышал также, что японцы любят музыку русских композиторов. Знание культуры способствует взаимопониманию между представителями различных наций, выявлению того общего, что составляет основу для их сближения, а следовательно, и для преодоления всяческих разногласий.

Я согласен с вами. Как я уже ранее говорил, нам, японцам, весьма близка литература дореволюционной России. Что же касается России послереволюционной, то такое ощущение, что мы ее недостаточно хорошо знаем. Произведениями русской литературы, с которыми познакомились японцы после революции, были в первую очередь романы Шолохова. Однако количество читателей их значительно уступало количеству читателей произведений Достоевского и Толстого.

Япония и СССР территориально близки, между ними осуществляются широкие взаимные контакты в вопросах рыболовства, промышленного развития, торговых связей, а также культурных обменов. Тем не менее следует отметить, что человеческого понимания все же не хватает. Я полагаю, что в обстановке, складывающейся в современном мире, необходимо углублять взаимопонимание между двумя народами, исходя из стремления к сотрудничеству друг с другом.

В целом человечество развивается в направлении сближения национальных культур. Это бесспорно. Процесс культурной интеграции стал особенно бурным в последние десятилетия в связи с небывалым развитием средств массовой информации, активизацией культурного обмена, а также в силу возникновения целого ряда безотлагательных проблем, решение которых немыслимо без сплоченных усилий всего человечества. Это не может не способствовать сближению людей, взаимоузнаванию. выявлению общего и различий. Процесс этот длительный, но уже сейчас, на наших глазах, он приносит положительные результаты.

Во многих странах, в том числе и в Японии, наблюдается ослабление или своего рода расшатывание традиционных нравственно-этических норм, регулировавших поведение человека. Как я понял, вы усматриваете возможность того, что такой процесс приведет к более пристальному вниманию литературы и всей культуры в целом к человеку, а следовательно, к богатейшей сокровищнице человеческой души.

Совершенно верно. Японская литература всегда была склонна оставлять в стороне реальные общественные и политические проблемы и углубляться в мир сентиментальных переживаний личности. Но после второй мировой войны в японской литературе заметно усилилось внимание к реальным проблемам политики и общества. Они связаны с осознанием того, что безразличие к проблемам реальной жизни порождает в конечном счете милитаризм. Лидерами этого направления в послевоенный период стали писатели Оэ и Абэ.

Я согласен с вами что литература, в центре внимания которой человек, призвана сыграть важную роль в культурных процессах современности. И еще хотелось бы сказать следующее. На мой взгляд, решению гуманистических задач, стоящих перед человечеством, в значительной степени должен способствовать уже тот факт, что русская и советская литература в силу особенностей географического положения и истории смогла впитать в себя богатейшие культурные гуманистические традиции как Запада, так и Востока. Она представляется мне своего рода нитью, связующей духовные начала Запада и Востока, которую в истории можно сравнить лишь с «шелковым путем». Хотелось бы надеяться, что «шелковый путь», некогда связывавший людей разных уголков Земли, в наше время явится прочным мостом, соединяющим гуманистические стремления представителей самых различных культурных традиций. Хотелось бы также верить, что наш с вами диалог станет скромным вкладом в сооружение этого моста.

исторические модели персонажа

Литература есть способ познания писателем мира и самого себя, связанный со специфической особенностью мыслить художественными образами. Будучи принципиально антропоцентричным, творческое сознание тяготет к осмыслению и изображению человека. Безусловно, его образ в литературе – порождение общей концепции личности и мира, выработанной культурно-исторической эпохой. Но ее воплощение в тексте сопряжено не только с индивидуально-авторскими взглядами, пристрастиями, психологией, но и с моделью типизации – способом переработки жизненного материала в художественно-эстетический (этот способ также историчен). Иначе говоря, персонаж, даже имея автобиографическую или прототипи­ческую основу, не будет равен своему прообразу, а будет «конструироваться» по определенной модели.

«Разные эпохи, – по мысли А.Н. Андреева, – по-разному понимали соотношение искусства и действительности, располагали разными принципами эстетического моделирования личности» . Традиционно исторические «формы персонажеобразования» (в соотнесенности с художественными методами) классифицируют следующим образом:

· персонаж-маска в архаической и фольклорной литературе. Исторически первая модель. Маска – «устойчивая литературная роль и даже устойчивая сюжетная функция <…> символ определенного свойства» ;

· тип – способ художественного воссоздания человека, при котором его индивидуальная многоплановость заменяется «воплощением… какой-то одной черты, одного повторяющегося свойства» . Эта модель была сформирована в классицизме и использовалась вплоть до середины XIX в.

Классицизм разработал «морально-социальный тип» (Л. Гинзбург) – такую конструкцию персонажа, когда его личность сводится к одному обобщенному морально-социальному качеству (гипертрофированная скупость Гарпагона – моральное качество; тщеславие мольеровского Мещанина не столько моральное, сколько социальное свойство). Таким образом, при морально-социальной типизации доминирует одно из двух обозначенных начал;

· характер – модель персонажа, которая предполагает, во-первых, воспроизведение «многоплановости и взаимосвязи его черт», во-вторых, индивидуализацию.

Данная структура образа сформирована реалистами XIX века. В их произведениях индивидуальная многосложность характера создавалась при помощи детерминации (разнородной обусловленности: средой, бытом, физиологией и проч.).

Выделяют синтетические разновидности характера:

– характер-тип (термин С.Е. Шаталова). Характер стоится на основе типизации. При этом «базовый тип» в характере не размывается до аморфности (он всегда просвечивает сквозь характер), однако резко усложняется» индивидуальными свойствами. Поэтому его иногда именуют «социально-психологическим типом» (В. Гудонене): например, персонажи И.А. Гончарова, И.С. Тургенева;

– характер-личность. Индивидуализированный и многогранный характер «духовно причастен бытию (как целому и как близкой реальности) и при этом органически включен в межличностное общение, внутренне независим от стереотипов и установлений окружающей среды» . В конструкции такого образа «социальное будет играть подчиненную роль», а объектом психологического исследования станет «микромир человека <…> в его единстве и взаимосвязи с объективным бытием» . Таковы персонажи Л.Н. Толстого в сложнейшей психологической развертке и философском устремлении «сопрягать все со всем».

Думается, что литературный опыт XX ст. вынуждает дополнить предложенную классификацию:

· «внехарактерная» личность – модель нереалистического персонажа, утратившего характерологическую цельность. Характер воспринимается как социальная маска, прикрывающая духовно-психологическую сложность человека. В данной модели акцентирована гуманистическая основа и ориентация на онтологию (не-близкую реальность).

Обоснование «внехарактерности» находим в романе Г.Гессе «Степной волк»: «Любое «я», даже самое наивное, это не единство, а многосложный мир, это звездное небо, хаос форм, ступеней и состояний, наследственности и возможностей <…> Тело каждого человека цельно, душа – нет. Поэзия <…> по традиции <…> оперирует мнимоцельными, мнимоедиными персонажами»; Античность, «отправляясь всегда от зримого тела, собственно, и изобрела фикцию «я», фикцию лица. В поэзии Древней Индии этого понятия совершенно не существует, герои индийского эпоса – не лица, а скопища лиц, ряды олицетворений» . Таким образом, Гессе постулирует необходимость вернуться к архаическому мифопоэтическому персонажеобразованию, расслоить цельный образ на составляющие. В его романах «внехарактерное» структурирование зиждется на юнгианской психо-мифологии. Принцип персонажного расщепления на двойников используется и в романе-мифе ХХ в. (А.П. Платонов), в «Назову себя Гантенбайн» М. Фриша.

· «внехарактерный образ» – тип художественной репрезентации человека с разорванным сознанием. Его разновидности:

Образ «внутреннего человека», явленный в своей интровертированности, через поток состояний (в литературе «потока сознания», «неоромане», антидраме);

- «калейдоскоп масок» (постмодернистский роман).

Тенденция к усложнению структуры персонажа параллельна линии психологизации в мировой литературе.

Представление о персонаже с выраженным личностным началом традиционно связывают с открытиями психологизма XIX в. – «диалектикой души» Л.Толстого и «полифонизмом» Ф.Достоевского. Поэтому важно определить сущность, структуру личности в литературе. Она художественно явлена в своем вербализованном и психологическом обличье.

С точки зрения современных психологов, в понятии «личность » друг другу противопоставлены 2 стороны:

· личность – продукт общественного развития (социального, профессионального, пола, расы, этнического, конфессионального, территориального) – объект внешних воздействий;

· личность – активно действующий, оценивающий субъект, осознающий свое место в мире, оценивающий.

Психологическая структура личности

Социально обусловленные особенности

Генетически обусловленные особенности

Установка личности (Отражает индивидуально преломленное общественное, групповое сознание).

Личный опыт

Индивидуальные психические процессы

Биологически обусловленные особенности

Формируют мировоззрение и мотивацию

Формируют течение внутренней жизни

С этих позиций, показателем личности становятся нравственные поступки, имеющие существенное значение для него самого и окружающих.

Лингвисты в структуре языковой личности выделяют 5 ипостасей: 1) Я физическое, 2) Я социальное, 3) Я речемыслительное, 4) Я интеллектуальное (мнения, убеждения, знания), 5) Я психологическое (цели, установки, мотивации, обусловленные чувствами и желаниями).

В литературе второй половины XIX в. складывается представление о личности как о комплексе трех сфер: тела, психики и сознания (биологического, душевного, духовного). При интеллектуальной доминанте признавалась власть психофизического начала.

Эта структура личности, прежде всего, отразилась в языковом сознании (автора и его героев). При исследовании психопоэтики русской литературы XVIII – XIX вв. Е.Г. Эткинд продемонстрировал многоуровневость личности, вербализованную в слове. О пяти речевых масках Печорина и «пяти взаимопроникающих слоях» внутреннего мира Карениной, о «клубках мыслей», «двойных мыслях», «слоях сознания и подсознания» персонажей Достоевского как приметах новой структуры персонажа и психологизма XIX в. – убедительно свидетельствует анализ Е.Г. Эткинда.

По мнению А.Н. Андреева, реалистическая психологическая проза воплотила многомерность человека в «путанице» мыслей, чувств, поступков. Природа этой «путаницы» – «полимотивированность», «зависимость <…> поведения от многочисленных мотивов и мотивировок, которые и ему самому [персонажу – О.З.] не всегда ясны» . Во всей полноте такую структуру личности представил Л.Толстой: «Знаменитая толстовская “диалектика души”, “текучесть сознания” есть не что иное, как перекрещивание мотивов разных сфер <… > противоречия между мотивом и мотивом, мотивом и поступком, неадекватность поведения и желаний, влечений» .

Духовность человека определяется мерой его свободы и ответственности, личностной позицией (по отношению к себе и другим). С момента, когда личность становится субъектом не только своего поведения, но и внутреннего мира, она поднимается на принципиально новый уровень развития. Развертывание мышления на себя идет в трех направлениях:

· самопознание (переход от синкретизма «я – мир» к сознательному их различению);

· самоотношение (эмоциональная оценка в системе «я – другие»);

· саморегулирование (сознательные формирование и контроль; «я – я»).

К динамичной, сложной личности на пути самосознания обращается литература XIX – XX вв. Новые качества ее художественного психологизма позволяют запечатлеть динамику напряженнейших мыслительных, эмоционально-чувственных процессов. За этой «психологией» стоит цель – ставить и решать духовно-нравственные проблемы, идти через частное к общему (человеческому и бытийственному).

Вопросы и задания

1. Объясните целесообразность изучения исторических моделей персонажа в литературе.
2. Каковы структура персонажа и ее варианты в литературе ХХ в.? Чем вызваны модификации модели персонажа?
3. Ознакомьтесь с исследованием Е.Г. Эткинда по психопоэтике русской литературы (см. часть «О пяти взаимопроникающих слоях» в приложении). Соотнесите предложенные лингвистами и психологами структуры личности со структурой личности у Л.Н. Толстого.

В начале XIX века в русской литературе появляется целый ряд произведений, основной проблемой которых является конфликт человека и общества, воспитавшей его среды. Наиболее выдающимися из них были «Евгений Онегин» А.С. Пушнина и «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова. Так создается и развивается особый литературный тип – образ «лишнего человека», героя, не нашедшего своего места в обществе, не понятого и отвергнутого окружением. Этот образ изменялся по мере развития общества, приобретая новые черты, качества, особенности, пока не достиг наиболее яркого и полного воплощения в романе И.А. Гончарова «Обломов».

Произведение Гончарова – это история героя, у которого нет задатков решительного борца, но есть все данные быть хорошим, порядочным человеком. Писатель «хотел добиться того, чтобы случайный образ, мелькнувший перед ним, возвести в тип, придать ему родовое и постоянное значение», – писал Н.А. Добролюбов. Действительно, Обломов не новое лицо в русской литературе, «но прежде оно не выставлялось перед нами так просто и естественно, как в романе Гончарова».

Почему же Обломова можно назвать «лишним человеком»? В чем сходство и различие этого персонажа с его знаменитыми предшественниками – Онегиным и Печориным?

Илья Ильич Обломов – натура безвольная, вялая, апатичная, оторванная от реальной жизни: «Лежание… было его нормальным состоянием». И эта особенность – первое, что отличает его от пушкинского и, особенно, лермонтовского героев.

Жизнь персонажа Гончарова – розовые мечтания на мягком диване. Тапочки и халат – неотъемлемые спутники обломовского существования и яркие точные художественные детали, раскрывающие внутреннюю сущность и внешний образ жизни Обломова. Живя в придуманном мире, отгороженном пыльными шторами от реальной действительности, герой посвящает свое время построению несбыточных планов, ничего не доводит до конца. Любое его начинание постигает участь книги, которую Обломов читал уже несколько лет на одной странице.

Однако бездействие гончаровского персонажа не было возведено в такую крайнюю степень, как у Манилова из поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души», и, как правильно отметил Добролюбов, «обломов не тупая, апатическая натура, без стремлений и чувств, а человек тоже чего-то ищущий в своей жизни, о чем-то думающий…».

Как и Онегин, и Печорин, герой Гончарова в молодости был романтиком, жаждущим идеала, сгоравшим от стремления к деятельности, но, подобно им же, «цвет жизни» Обломова «распустился и не дал плодов». Обломов разочаровался в жизни, охладел к знаниям, осознал всю никчемность своего существования и в прямом и переносном смыслах «улегся на диван», полагая, что таким образом сможет сохранить цельность своей личности.

Так герой и «пролежал» жизнь, не принеся никакой видимой пользы обществу; «проспал» любовь, которая прошла мимо него. Можно согласиться со словами его друга Штольца, образно подметившего, что обломовские «беды начались с неумения надевать чулки и кончились неумением жить».

Таким образом, главное отличие «лишнего человека» Обломова от «лишних людей» Онегина и Печорина заключается в том, что последние отрицали общественные пороки в действии – реальных делах и поступках (см. жизнь Онегина в деревне, общение Печорина с «водяным обществом»), тогда как первый «протестовал» на диване, проводя всю свою жизнь в неподвижности и бездействии. Поэтому если Онегин и Печорин – «нравственные калеки» в большей степени по вине общества, то Обломов – преимущественно по вине собственной апатичной натуры.

Кроме того, если тип «лишнего человека» универсален и характерен не только для русской, но и зарубежной литературы (Б. Констан, А. де Мюссе и др.), то, рассматривая особенности социальной и духовной жизни России XIX века, можно отметить, что обломовщина – явление сугубо русское, порожденное действительностью того времени. Не случайно Добролюбов видел в Обломове «коренной, народный наш тип».

Итак, в романе И.А. Гончарова «Обломов» образ «лишнего человека» получает свое окончательное воплощение и развитие. Если в произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова раскрывается трагедия одной человеческой души, не нашедшей своего места в обществе, то Гончаров изображает целое явление российской социальной и духовной жизни, получившее название «обломовщина» и вобравшее в себя основные пороки одного из характерных типов дворянской молодежи 50-х годов XIX века.

"Маленький человек" - литературный персонаж, характерный для эпохи реализма. Такой герой в художественных произведениях мог быть мелким чиновником, мещанином или даже бедным дворянином. Как правило, основная его особенность - низкое социальное положение. Этот образ встречается в произведениях как отечественных, так и зарубежных авторов. Тема маленького человека в русской литературе занимает особое положение. Ведь этот образ получил особенно яркое выражение в творчестве таких писателей, как Пушкин, Достоевский, Гоголь.

Великий русский поэт и писатель показал читателям чистую и неиспорченную богатством душу. Главный герой одного из произведений, входящих в цикл «Повести Белкина», умеет радоваться, сочувствовать и страдать. Однако жизнь пушкинского персонажа изначально складывается нелегко.

Словами о том, что станционных смотрителей проклинает каждый, начинается знаменитая повесть, без анализа которой невозможно рассмотрение темы «Маленький человек в русской литературе». Пушкин изобразил в своем произведении спокойного и счастливого персонажа. Самсон Вырин остался человеком добродушным и беззлобным, несмотря на многолетнюю тяжелую службу. И только разлука с дочерью лишила его душевного спокойствия. Самсон может пережить тяжелый быт и неблагодарную работу, однако существовать без единственного на свете близкого человека он не в состоянии. Станционный смотритель умирает от тоски и одиночества. Тема маленького человека в русской литературе многогранна. Герой повести «Станционный смотритель», пожалуй, как никакой другой способен вызвать у читателя сострадание.

Акакий Акакиевич

Менее привлекательным персонажем является герой повести «Шинель». Гоголевский персонаж - собирательный образ. Подобных Башмачкину множество. Они повсюду, но люди их не замечают, поскольку не умеют ценить в человеке его бессмертную душу. Тема маленького человека в русской литературе из года в год обсуждается на школьных уроках литературы. Ведь благодаря внимательному прочтению повести «Шинель» юный читатель может по-иному взглянуть на людей, которые его окружают. Развитие темы маленького человека в русской литературе началось именно с этого полусказочного произведения. Не зря великий классик Достоевский однажды произнес знаменитую фразу: «Все мы вышли из "Шинели"».

Вплоть до середины XX века образ маленького человека использовали писатели русские и зарубежные. Он встречается не только в произведениях Достоевского, но и в книгах Герхарта Гауптмана, Томаса Манна.

Максим Максимович

Маленький человек в творчестве Лермонтова - это незаурядная личность, страдающая от бездействия. Образ Максима Максимовича впервые встречается в повести «Бэла». Тема маленького человека в русской литературе благодаря Лермонтову стала служить литературным приемом для критического изображения таких пороков социального общества, как коленопреклонение, карьеризм.

Максим Максимович - дворянин. Однако он принадлежит к обедневшему роду, к тому же не обладает влиятельными связями. А потому, несмотря на свой возраст, все еще находится в чине штабс-капитана. Однако Лермонтов изобразил маленького человека не оскорбленным и униженным. Его герой знает, что такое честь. Максим Максимович - порядочный человек и старый служака. Во многом он напоминает пушкинского из повести «Капитанская дочка».

Мармеладов

В маленький человек жалок и ничтожен. Мармеладов осознает свою бесполезность и ненужность. Рассказывая Раскольникову историю своего нравственного падения, он едва ли способен вызвать симпатию. Он утверждает: «Бедность не порок. Нищета - порок». И эти слова словно оправдывают слабость и бессилие Мармеладова.

В романе «Преступление и наказание» особое развитие получает тема маленького человека в русской литературе. Сочинение по произведению Достоевского - стандартное задание на уроке литературы. Но, независимо от того, какое название имеет это письменное задание, выполнить его, не составив предварительно характеристику Мармеладова и его дочери, невозможно. Вместе с тем следует понимать, что Соня, хотя и является также типичным маленьким человеком, существенно отличается от прочих «униженных и оскорбленных». Она не в состоянии что-либо поменять в своей жизни. Однако эта хрупкая девушка обладает огромным духовным богатством и внутренней красотой. Соня - олицетворение чистоты и милосердия.

«Бедные люди»

В этом романе также речь идет о «маленьких людях». Девушкин и Варвара Алексеевна - герои, которых Достоевский создавал с оглядкой на гоголевскую «Шинель». Однако образ и тема маленького человека в русской литературе начались именно с произведений Пушкина. И они с романами Достоевского имеют немало общего. История станционного смотрителя рассказана им самим. «Маленькие люди» в романах Достоевского также склонны к исповеди. Они не просто осознают свою ничтожность, но и стремятся осмыслить ее причину, выступают в роли философов. Достаточно лишь вспомнить пространные послания Девушкина и долгий монолог Мармеладова.

Тушин

Система образов в романе «Война и мир» чрезвычайно сложна. Персонажи Толстого - герои из высшего аристократического круга. Ничтожного и жалкого в них мало. Но почему о великом романе-эпопее вспоминают тогда, как обсуждается тема маленького человека в русской литературе? Сочинение-рассуждение - это задание, в котором стоит привести характеристику такого героя, как из романа «Война и мир». На первый взгляд он смешон и неуклюж. Однако это впечатление обманчиво. В бою Тушин проявляет свою мужественность и бесстрашие.

В огромном произведении Толстого этому герою отводится всего несколько страниц. Однако тема маленького человека в русской литературе 19 века невозможна без рассмотрения образа Тушина. Характеристика этого персонажа очень важна для понимания взглядов самого автора.

Маленькие люди в творчестве Лескова

Тема маленького человека в русской литературе 18-19 века раскрыта максимально. Лесков в своем творчестве также не обошел ее. Однако его герои значительно отличаются от образа маленького человека, который можно видеть в повестях Пушкина и романах Достоевского. Иван Флягин - богатырь обликом и душой. Но этого героя можно отнести к разряду «маленьких людей». Прежде всего потому, что на его долю выпадает немало испытаний, однако он не сетует на судьбу и не плачется.

Образ маленького человека в рассказах Чехова

Подобный герой нередко встречается на страницах произведений этого писателя. Особенно ярко образ маленького человека изображен в сатирических рассказах. Мелкий чиновник - типичный герой произведений Чехова. В рассказе «Смерть чиновника» присутствует образ маленького человека. Червяковым управляет необъяснимый страх перед начальником. В отличие от героев повести «Шинель», персонаж из рассказа Чехова не страдает от притеснения и издевательств со стороны коллег и начальника. Червякова убивает страх перед высшими чинами, вечное преклонение перед начальством.

«Торжество победителя»

Тему преклонения перед начальством Чехов продолжил в этом рассказе. Однако маленькие люди в «Торжестве победителя» изображены в куда более сатирическом свете. Отец, дабы выхлопотать для своего сына хорошую должность, унижает себя заискиванием и грубой лестью.

Но в низких мыслях и недостойном поведении виновны не только люди, выражающие их. Все это является результатом порядков, царящих в социальном и политическом строе. Червяков не стал бы так рьяно просить прощения, если бы не знал о возможных последствиях допущенной оплошности.

В творчестве Максима Горького

Пьеса «На дне» повествует об обитателях ночлежки. Каждый из персонажей этого произведения - маленький человек, лишенный самого необходимого для нормальной жизни. Изменить что-либо он не способен. Единственное, на что он имеет право - верить в небылицы странника Луки. Сочувствие и тепло - это то, что нужно героям пьесы «На дне». Автор призывает читателей к состраданию. И в этом взгляды его совпадают с точкой зрения Достоевского.

Желтков

«Гранатовый браслет» - повесть о большой любви маленького человека. Желтков однажды влюбляется в замужнюю женщину, и этому чувству он остается верен до последних минут своей жизни. Между ними пропасть. И на ответное чувство герой произведения «Гранатовый браслет» не надеется.

Желтков обладает характерными чертами маленького человека не только потому, что занимает невысокое социальное положение. Он, так же как и Башмачкин, и станционный смотритель, остается один на один со своей болью. Чувства Желткова служат почвой для шуток и иронических зарисовок князя Шеина. Оценить глубину страдания «маленького человека» другие герои способны лишь после его смерти.

Карандышев

Образ маленького человека в имеет общие черты с подобными героями в произведениях Достоевского и Чехова. Однако униженный Карандышев в пьесе «Бесприданница» не вызывает ни жалости, ни симпатии. Он всеми силами стремится попасть в общество, в котором его не ждут. А за оскорбления, которые он выносит многие годы, он готов мстить.

К категории маленьких людей относятся также и и Катерина Кабанова. Но эти героини представляют собой личности цельные, а потому приспосабливаться и изворачиваться не умеют. Смерть для них становится единственным выходом из положения, в котором они оказались в силу косности общественного строя.

Образ маленького человека в литературе получил развитие в девятнадцатом веке. Однако в современной литературе он уступил место другим героям. Как известно, многие зарубежные авторы находились под влиянием русской литературы. Доказательством того служат произведения писателей XX, в которых нередко встречаются персонажи, напоминающие чеховских и гоголевских героев. Примером может служить «Маленький господин Фридеманн» Томаса Манна. Герой этой новеллы проживает свою недолгую жизнь незаметно и погибает так же, от равнодушия и жестокости окружающих.